—Мы ведь обо всем договорились еще до того, как умер твой отец, ты и сам должен помнить. Но Линнел отказалась даже обсуждать вопрос о дне свадьбы, пока ты не вернешься домой. Так что у меня по крайней мере две причины радоваться твоему возвращению!
Я только улыбнулся ему в ответ. В конце концов я здесь не одинок. У меня куча родственников, друзей. Они собирались пожениться еще в ту пору, когда Линнел только-только перестала играть в куклы. И все же они ждали моего согласия и одобрения.
Интересно, а знает ли Линнел, что у нее есть двойник в зоне землян? Надо будет сказать ей об этом. Это ее позабавит.
А Хастур уже призывал всех снова занять свои места. На этот раз я сел между Реджисом и Дериком. Меня поразило, как мало осталось тех, кто унаследовал право заседать в Совете Комина. Человек тридцать — сорок, мужчины и женщины. И почти все они враждебно уставились на меня, когда по знаку Хастура я поднялся и обратился к ним.
Я начал медленно, памятуя, что должен убедить их в своей правоте. Горячности тут не место.
— Если я правильно понял, вы желаете вступить в союз с Алдаранами, чтобы вернуть Седьмую Провинцию в состав Комина. Вы рассчитываете с помощью этого союза установить мир с горскими лордами и погасить все очаги сопротивления в пограничных районах. Вы стремитесь заручиться поддержкой Алдаранов, чтобы прекратить набеги предателей, изгоев и преступников и не позволить им пересекать реку Кадарин. А также, возможно, для того, чтобы расширить торговлю с Террой и получить разрешение пользоваться их новыми технологиями.
Тут вскочил Леррис Райднау:
— Все верно, так. Но что нового ты можешь нам сообщить?
—Ничего, — ответил я, не отрывая от него пристального взгляда. Один из братьев Дио. Я знал всех троих. Мы встречались на одном из спутников Вэйнуола — планетке, превращенной в роскошный курорт. Все трое были избалованными, изнеженными, даже почти женственными, грациозными, как кошки, но опасными, как дюжина тигров. Они жадно стремились к удовольствиям, вовсю пользуясь при этом своим огромным богатством и правом неподсудности, которое давало им членство в Комине. Но в Леррисе за внешней женственностью и томностью чувствовался настоящий мужчина.
Так что он заслуживал более уважительного ответа.
— Ничего нового я вам сообщить не могу, — повторил я. — Но могу напомнить кое-что из старого. Белтран из Алдарана сам по себе человек честный, но связался с мятежниками, предателями и шпионами-полукровками, так что теперь не может заключить с нами мир, даже если бы захотел. А вы стремитесь ввести его в состав Комина. Ну что же, вводите. И заодно человека, которого называют Кадарином, да еще Лоутона из Тендары, координатора землян из Порт-Чикаго, коль на то пошло!
— Кто такой этот Кадарин? — хмуро спросил Хастур.
— Черт его знает! Вроде бы родственник Алдаранов.
— Как и ты, — пробормотал Дайан.
— Да, как и я. Скорее всего, тоже полукровка. Мятежник, способный поднять восстание на любой планете, если та согласится его принять. Его уже успели депортировать по меньшей мере с двух планет, прежде чем он вернулся сюда. Что же касается Белтрана из Алдарана, которого вы хотите сделать мужем Хранительницы, то именно он превратил Замок Алдаран в притон, где скрываются предатели, убийцы и грабители из банды Кадарина.
— Кадарин — это не человеческое имя, — заметил Леррис.
— А я вовсе и не уверен, что он человек, — парировал я. — Вы сами знаете, кто населяет горы вокруг Алдарана. Разная нечисть, которую людьми-то назвать нельзя. В общем, на человека он похож, но стоит посмотреть ему в глаза… — Я замолчал, вспоминая… Но тут же заговорил снова: — Кадарин — это просто кличка. В горах, за рекой Кадарин, любой подонок может назвать себя сыном реки. Говорят, этот Кадарин вообще не знает, кто был его отец. Когда земляне захватили его и подвергли допросу, он назвался таким именем. Вот и все.
— Так значит, он тоже против Терры? — вставил Леррис.
— Может, да, а может, и нет. Но он связан с Шаррой…
— Ты тоже был с нею связан, — тихо сказал Дайан Ардис. — И все же ты здесь!
Мой стул с грохотом отлетел назад.
— Да, черт бы тебя побрал! Я прекрасно знаю, какой это ад, иначе зачем мне было являться сюда! Вы что думаете, опасность уже позади? А если я скажу, что Шарра по-прежнему на свободе — и всего в десяти милях отсюда! — Тогда вы, может, все же подумаете, стоит ли заключать этот идиотский союз?
На лице Хастура появилось выражение озабоченности. Знаком он велел Леррису и Дайану замолчать.
— Ты действительно можешь нам это доказать, Лью? Ты, конечно, Элтон, телепат…. Но в одиночку даже тебе это не под силу! Тебе нужна помощь, чтобы сфокусировать…
— Именно на это он и рассчитывает! — засмеялся Дайан. — Он же блефует, ничем при этом не рискуя! Ведь он последний из Элтонов!
— Ничего подобного! — раздался голос из темного угла.
Мариус медленно встал, и я в изумлении уставился на него. Я-то думал, что он покинул зал вместе с остальными. Сможет ли он, осмелится ли воспользоваться той страшной, пугающей силой, которой обладают только члены Комина?
К тому же я не имел ни малейшего понятия, унаследовал ли Марйус Дар, присущий Элтонам; а вдруг он рухнет оземь, визжа от ужаса и боли, едва мой разум сольется с его? Но Дайан тоже ничего об этом не знал, и лицо его побледнело. Он опустил глаза.
— Это блеф, — пробормотал Леррис. — Все прекрасно знают, что матрица Шарры уничтожена. Чем ты хочешь нас напугать, Лью? Мы же не дети, чтобы бояться темноты. Шарра? К черту Шарру! — И он щелкнул пальцами.
— Уничтожена? — переспросил я яростно, — Черта с два! В данный момент она находится у меня в гостинице!
В зале раздались изумленные возгласы.
— Она у тебя?
Я медленно кивнул. Нельзя допустить, чтобы меня здесь считали лжецом.
Внезапно я перехватил хитрый, насмешливый взгляд Дайана. И понял, что просчитался.
Глава IV
Мариус перегнулся в седле, когда я положил завернутый в изолирующую ткань меч поперек другого, что обычно висел у меня на бедре.
— Хочешь развернуть его прямо здесь?
Было раннее утро; вокруг туманно и сыро. Лицо Мариуса казалось сонным. Сзади возвышались холмы; я даже уловил тонкий и едкий запашок далекого лесного пожара, надвигающегося с Хеллерса. Чуть дальше позади нас на поляне ждали остальные члены Комина.
Я снял все телепатические барьеры, и теперь чужие эмоции кипели вокруг меня. Враждебность, любопытство, недоверие, пренебрежение со стороны Ардисов, Эйлардов и Райднау; дружелюбная заинтересованность и некоторая тревога со стороны Хастуров и, как ни странно, Лерриса Райднау.
Я бы предпочел сделать все самостоятельно. Мысль о враждебно настроенных зрителях нервировала меня. Понимание того, что жизнь брата зависит от состояния моих нервов и от того, сумею ли я одержать победу, тоже не прибавляла уверенности. Я содрогнулся. Если Мариус погибнет — что вполне возможно, только они будут свидетелями, когда меня обвинят в убийстве. Мы затеяли опасную игру, не зная толком, с чем играем. Теперь я просто боялся.
Мы намеревались соединить свои телепатические усилия. Это должен был быть не просто телепатический контакт и даже не насильственное проникновение в чужие мысли. Такое мог проделать любой из Элтонов или — иногда — один из Хастуров. Нет, это должно было быть полное, обоюдное слияние и на сознательном, и на бессознательном уровне. Соединение телепатической и психокинетической энергии, объединение наших экстрасенсорных способностей таким образом, чтобы функционирововать, по сути дела, как единый сверхмозг.
Отец однажды проделал подобное со мной — только однажды! Это длилось тридцать секунд, причем я прекрасно понимал, что могу погибнуть. Он тоже это понимал, но иной возможности доказать всем, что я настоящий Элтон, не было. В результате меня приняли в члены Комина. Отец готовил меня к этому испытанию много дней, используя весь свой богатейший опыт. А Мариусу предстояло действовать почти без подготовки.
— Хочешь, откажемся? Еще не поздно, — нарочито грубо спросил я его:
— Ты что, ревнуешь? — весело откликнулся он. — Хочешь за одним собой сохранить ларанскую привилегию? Не желаешь, чтобы в Комине заседал еще один Элтон?
Тогда я решился спросить прямо:
— А ты уверен, что обладаешь Даром Элтонов, Мариус?
Он пожал плечами.
— Не имею ни малейшего понятия. К тому же однажды мне прозрачно намекнули, чтобы знал свое место.
У меня упало сердце. Теперь понятно, как жил мой брат. Надо это запомнить. Значит, у меня есть шанс не только не дать ему умереть, но в случае удачи поднять его статус до полноправного члена Комина и настоящего Элтона. Склонив голову, я начал разворачивать изолирующую ткань.
У меня упало сердце. Теперь понятно, как жил мой брат. Надо это запомнить. Значит, у меня есть шанс не только не дать ему умереть, но в случае удачи поднять его статус до полноправного члена Комина и настоящего Элтона. Склонив голову, я начал разворачивать изолирующую ткань.
— А это настоящий меч? — спросил Дерик Элхалайн.
Я только головой мотнул, беря меч за рукоять и встряхивая его. Рукоять легко отделилась от лезвия. Затем я снял шелковое покрывало. Знакомая боль сдавила мне грудь.
— Нет, — ответил я, — меч не настоящий. Сам видишь. — И я сунул ему рукоять и клинок по отдельности. Он отпрянул.
Я заметил, что остальные пытаются скрыть насмешливые улыбки. Но это было отнюдь не смешно: Дерик, Лорд Комина, оказался трусом! Хастур взял у меня части меча и соединил их.
— За платину и сапфиры можно купить приличный город, — сказал он. — Но самая ценная часть осталась у Лью…
Я развернул матрицу, ощущая под пальцами знакомое тепло. Матрица имела форму яйца — из тусклого металла, на котором, как кружева, выделялись блестящие полоски другого металла и узор из синих посверкивающих драгоценных камней.
— Узор из сапфиров на рукояти меча — на самом деле это сверхчувствительный углерод — совпадает с узором на матрице. Меня в свое время несколько подкорректировали, настроив на ее код…
— Так что же ты собираешься сейчас сделать? — спросил Дерик.
Я постарался объяснить так, чтобы он понял.
— Над всем массивом Хеллерса существуют некие активированные зоны, имеющие магнитный заряд, который реагирует на колебания, испускаемые матрицей Шарры. С их помощью можно призвать могущество Шарры.
Никто не задал мне вопроса, которого я так боялся. Что такое Шарра? Тогда мне пришлось бы ответить, что я и сам этого не знаю. Я знал, на что способна эта матрица, но понятия не имел, что она такое. Народная молва считает Шарру богиней, превратившейся в демона. Мне не очень хотелось затевать теоретические споры о Шарре. Но именно это и оказалось невозможно. Хастур решил помочь мне:
— Когда матрица получает извне определенный сигнал, совпадающий с ее собственной частотой, то испускает колебания, активизирующие зоны Хеллерса, освобождая силы Шарры. Так уже случалось однажды, много лет назад. И кое-какие из этих сил все еще на свободе, а некоторые зоны до сих пор активны. Лью сохранил матрицу, чтобы попытаться с ее помощью обнаружить эти зоны по исходящему от них излучению. Когда все активные зоны будут погашены, матрицу можно будет уничтожить. Но даже телепат из семьи Элтонов не сумеет проделать это в одиночку. Чтобы до такой степени сфокусировать телепатическую энергию, нужен еще один телепат. В одиночку невозможно управлять сигналом такой мощности.
— А не пора ли нам начать? — подал голос Мариус.
Я вскинул голову. И без всяких проволочек вошел с ним в телепатический контакт.
Нет слов, чтобы передать, какой шок я испытал, ощутив его ответную реакцию. Как при резком старте реактивного самолета, как при ударе в солнечное сплетение, как при погружении в жидкий кислород. И все это разом. Я тут же ощутил, что Мариус сник в седле, когда все силы его мозга сосредоточились на защите от моего телепатического вторжения. Но обычный человек в этой ситуации был бы уже мертв. Погиб бы и Мариус, не унаследуй он Дар Элтонов.
Я по-прежнему держал брата в фокусе своего телепатического воздействия. Все происходящее приобрело особую четкость, словно на травленной кислотой гравюре. Мое восприятие резко обострилось: холодный пот, стекающий по спине, жалость в глазах старого Регента, лица окружающих нас людей. Я слышал, как Леррис простонал:
— Остановите их! Остановите! Они же оба погибнут!
В какое-то мгновение боль стала настолько нестерпимой, что я готов был закричать. Тело было напряжено, точно натянутая тетива лука.
Вдруг Реджис Хастур стрелой бросился вперед. Он выхватил рукоять меча из рук старого Хастура и втиснул ее в сведенные судорогой ладони Мариуса. И тут я увидел — и почувствовал, — что боль покидает моего брата. Затем сеть наших объединенных телепатических усилий расширилась, засверкала и обрела целостность. Мариус прочно держал связь, и мы вместе управляли этой могучей силой.
Элтон! Настоящий Элтон! Несмотря на земную кровь, он Элтон и мой брат!
Вздох облегчения в моих устах прозвучал почти как рыдание. Слов уже не требовалось, но я все же спросил:
— Брат, с тобой все в порядке?
— Совершенно, — ответил он и уставился на рукоять меча, которую сжимал в руках. — А эта штука как ко мне попала?
Я передал ему матрицу Шарры, напрягшись в ожидании знакомого приступа останавливающей дыхание боли. Его ладонь сомкнулась вокруг магической сферы — и ничего не произошло. Возникло лишь знакомое ощущение полного телепатического контакта. Я перевел дух.
— Ну вот и все, — произнес я. — Что скажете, Хастур?
Он с мрачным видом коротко поклонился Мариусу: официальный знак признания. Потом тихо сказал:
— Вся ответственность ложится на тебя.
Я оглянулся на остальных всадников.
— Некоторые из активированных зон явно недалеко, — сказал я. — И чем скорее мы их обезвредим, тем лучше для нас. Но… — тут я сделал паузу: мне так хотелось поскорее избавиться от владевшего мною ужаса, что я даже не подумал взять с собой более сильный отряд. Кроме Хастуров, Дайана, Дерика и братьев Райднау здесь не было и полудюжины всадников.
— Иной раз совершающие набег грабители довольно близко подходят к Скрытому Городу…
— Теперь, после восстания Шарры, уже не подходят, — словно скучая, сообщил Леррис. Подтекст его слов был вполне понятен: это ты со своими мятежниками расшевелил бандитов. Сам-то сбежал, а нам осталось расхлебывать!
В конце концов я пожал плечами:
— Если вы не боитесь, то я и подавно.
Несколько часов мы ехали лесом. Мариус держал в руках матрицу Шарры. Мой мозг был полностью сконцентрирован на поиске активных энергетических зон, которые можно обнаружить с помощью матриц. И тело, и голова странно ныли — я совсем отвык от столь продолжительных и напряженных ментальных усилий. Кроме того, я не ездил верхом с тех пор, как покинул Дарковер. Можно сколько угодно рассуждать о власти духа над материей, но когда у тебя стерта вся задница — это весьма существенная помеха, мешающая сосредоточиться.
Красное солнце клонилось к закату. Я подъехал к Хастуру.
— Послушайте, — тихо сказал я ему, — нас, кажется, провели. Я был в полной уверенности, что никто на Дарковере не знает, что матрица у меня. Но кто-то об этом проведал. И этот «кто-то» берет энергию из активированных зон и сбивает нас с толку.
— Только и всего? — Он мрачно посмотрел на меня.
— Я не…
Он поманил к себе Реджиса. Тот подъехал к нам и подтвердил:
— За нами следят, Лью. Я давно это подозревал, а теперь просто уверен.
— Мы не в состоянии противостоять настоящему вооруженному нападению, — сказал Регент и беспокойно посмотрел на Реджиса и Дерика. Я прочел его мысли — телепатические барьеры сейчас были сняты: все важнейшие представители Комина здесь; напав, враги способны просто стереть нас в порошок; с какой стати я завел их в такую глушь, оставив без всякого прикрытия? И еще одну мысль он скрыть не сумел: может, Элтоны все-таки играют в свою игру?
Я слабо улыбнулся ему и сказал:
— Вряд ли я могу винить вас за подобные подозрения. Но у Элтонов нет злого умысла. Однако если бы здесь оказался некто, умеющий обращаться с матрицей Шарры и сознающий ее могущество, — тогда не знаю; тогда, вероятно, я оказался бы просто пешкой в его руках.
Регент повернулся в седле и скомандовал:
— Поворачиваем назад.
— В чем дело? — насмешливо спросил Корус Райднау. — У нашего Элтона душа в пятки ушла?
На его беду Мариус ехал с ним рядом. Он резко наклонился и запечатлел звучную пощечину на физиономии Коруса. Тот отпрянул назад и мгновенно выхватил из сапога кинжал…
И тут началось…
Корус замер, словно окаменев. Кинжал так и остался в его ладони острием вверх. А Мариус закричал. Крик его в абсолютной тишине показался ужасно громким. Никогда в жизни я не слышал в человеческом голосе такой боли. Колоссальный поток энергии обрушился на нас. Богиня ли, демон ли, сила природы или излучение мощного источника энергии — но то была, конечно, она, Шарра. И я услышал еще чей-то яростный вопль — вопль протеста. Свой собственный.
В следующую минуту округу огласил воинственный клич; с деревьев на дорогу стали прыгать люди. Чья-то рука схватила моего коня за поводья. И тут я догадался, кто завлек нас в эту ловушку.
Человек, возникший передо мной, был высок и строен. Из-под выгоревшего чуба в упор на меня глядели серо-стальные глаза. Теперь он казался старше и гораздо опаснее, чем в последнюю нашу встречу. Кадарин!