– С этой старушенцией не соскучишься! – сказала она. – Хотела бы я помыть у нее пол. Уж меня-то она не подкараулит!
– Кэридуэн тоже было непросто поймать. Она хваталась за палку, когда леди Уоррен ее не ждала. Но в конце концов старая карга подловила момент и так ей накостыляла, что отцу пришлось забрать бедняжку.
– Да уж, она определенно… Ой, что это?
Элен замолкла на полуслове и прислушалась. Где-то неподалеку стучали в окно.
– Вроде стучится кто-то?..
Миссис Оутс тоже навострила уши.
– Нет, наверное, окно в коридоре, – решила кухарка. – Там на ставнях петли разболтались. Оутс все собирается починить.
– Это опасно, – встревожилась Элен.
– Без паники, мисс! Ставни закрыты. Никто к нам не заберется.
Поднялся ветер, и окно вновь застучало. Звук так действовал Элен на нервы, что она не могла спокойно пить чай.
– Ужасный вечер! – воскликнула она. – Если то дерево поджидало Кэридуэн, я ей не завидую.
– Да она уже попалась в его лапы, – хихикнула миссис Оутс, – и непогода теперь ее вряд ли беспокоит.
– Опять этот стук! У вас есть отвертка?
У Элен загорелись глаза: она обожала заниматься всяким мелким ремонтом.
– Миссис Оутс, вы же знаете, что звук будет вас раздражать, – сказала она. – Вы испортите ужин, и у всех потом будет несварение. Давайте я сама прикручу петли.
– Неймется тебе, – буркнула миссис Оутс и пошла в моечную следом за Элен.
В конце коридора, рядом с дверью в моечную, было оконце. Элен открыла ставни, налетел порыв ветра, и капли дождя заструились по стеклу.
Две женщины вместе выглянули в окно, но разглядели только черные заросли кустов и блеск колышущихся сучьев.
– Мурашки по коже, – прошептала Элен. – Не знаю, получится ли закрепить петли. У вас есть гвоздики?
– Сейчас поищу. У Оутса беда с гвоздями.
Кухарка стала с грохотом рыться в шкафах, а Элен – уже одна – смотрела в окно на мокрый сад. На этой стороне дома кустов не было, поэтому девушке больше не казалось, что хмарь снаружи крадется внутрь. Казалось, темнота стала окончательной и непроницаемой – ровные, четко очерченные ломти угрожающей черноты.
В Элен вселился бунтарский дух.
– Иди сюда, я тебя не боюсь! – крикнула она.
Тут же последовал ответ на ее зов – с кухни донесся пронзительный крик.
От жуткого вопля у Элен подскочило сердце. Объяснение могло быть только одно: маньяк скрывался в засаде, и она отправила бедную, ничего не подозревавшую миссис Оутс прямиком в его лапы.
– Он ее поймал! – ужаснулась Элен и, схватив деревянный брусок, с помощью которого закрывались ставни, ринулась на кухню.
При виде ее миссис Оутс вновь завопила. Она была на грани истерики, но Элен не увидела вокруг ничего, что могло представлять угрозу.
– Мышь! – вскрикнула она. – Вон туда побежала.
Элен не поверила своим ушам.
– Неужели вас так напугала маленькая мышка? Я не починила петли, там все ужасно старое…
– Я от этих паразитов на стенку готова лезть, – застонала миссис Оутс.
– В таком случае убийства все-таки не избежать. Ничего не поделаешь. Рыжик! Рыжик, кис-кис!
Кот не обратил на зов Элен никакого внимания и продолжал сосредоточенно умываться.
– Воспитанный кот, но мышей тоже терпеть не может, – виновато пояснила кухарка. – Ничего, Оутс с ней разделается.
– Это намек? Я убивать не стану. Но прогнать могу.
Элен всегда была восприимчива к малейшим переменам в атмосфере и сейчас сообразила, что накал страстей миновал; она опустилась на колени и принялась стучать по полу деревянным бруском. Вот так всегда: стоит обстановке стать по-настоящему напряженной, обязательно случится какая-нибудь нелепость и все превратится в фарс.
Лишь на исходе ночи Элен сумеет разглядеть отголоски каждого из незначительных событий этого вечера и понять: у волны страха, затопившей дом, есть вполне определенный источник.
Девушка увидела, что маленькая и довольно симпатичная мышь, за которой она охотилась, на правах старожила копается в дальнем углу.
– Где ее норка? – спросила Элен.
– Вон там, – отдуваясь, сказала кухарка. – Оутс говорил, что ее надо заделать.
Погнав мышь в норку, Элен услышала шаги на черной лестнице.
– Кто это? – испуганно спросила она.
– Да уж не он точно, – засмеялась миссис Оутс. – Убийцу вряд ли услышишь: он подкрадется незаметно. А это, скорее всего, мистер Райс.
Не успела она договорить, как дверь отворилась, и на кухню вошел Стивен Райс с чемоданом в руках. Он уставился на застенчивую мисс Кейпел, сидевшую на коленях; волосы ее растрепались и упали на лицо.
– Что это вы тут делаете? – поинтересовался он. – Ловите краснокожих или ползаете наперегонки? Я с вами!
– Охочусь на мышь, – ответила Элен.
– Отличное занятие. Давай помогу.
– Нет нужды, я не поймать ее пытаюсь, а выгнать. – Элен встала на ноги и положила брусок на стол. – Вроде сбежала.
Стивен присел и осмотрелся.
– Всегда чувствую себя здесь как дома, – сказал он. – Единственная комната в этом жутком особняке, которая мне нравится. Мы с миссис Оутс совершаем тут вечерню.
– Где ваш пес? – спросила Элен.
– У меня в комнате. К сожалению, мисс Уоррен не явилась на чай. Перебранка откладывается.
– А зачем вообще ссориться? – недоумевала Элен. – Все равно вы завтра уезжаете. Думаю, мисс Уоррен предпочла бы остаться в неведении.
– Нет. – Стивен Райс гордо выставил вперед острый подбородок. – Предпочитаю играть в открытую. С моей стороны это будет благородно. К тому же доблестный Ньютон рано или поздно меня сдаст.
– Неужели он на это способен? – засомневалась Элен.
– Еще как! Честно говоря, Отто не имел за столом большого успеха. Бедняга не привык распивать чаи. Он гораздо лучше чувствует себя на кухне – совсем как его хозяин.
– А что миссис Ньютон? Она, наверное, без ума от пса? – не унималась Элен, всей душой веря в справедливость слов «Любишь меня – полюби и мою собаку».
– Если и так, виду она не подала.
Стивен открыл пустой чемодан и повернулся к миссис Оутс.
– Где пустые бутылки? – спросил он. – Я думал перетащить их наверх, а потом отнести в паб, чтобы не марать репутацию вашего безобидного мужа.
– И заодно небось чтобы попрощаться со своей зазнобой?
Миссис Оутс подмигнула Элен, которая из предыдущих разговоров с кухаркой поняла, что речь идет о дочке хозяина бара. Очевидно, молодая особа была не только святой покровительницей заведения, но и магнитом, притягивающим мужское население округа.
Кухарка воспользовалась удобным случаем и задала еще один личный вопрос:
– А что скажет ваша вторая пассия, коли вы не будете ночевать дома?
– Вторая пассия? Это какая? – не понял Стивен.
– Миссис Ньютон.
– Миссис Ньютон Уоррен – приличная замужняя женщина. Разумеется, она проведет вечер в компании благоверного, решая задачки по математике. Как чаек?
Элен не расслышала вопроса: ее внезапно осенила заманчивая идея.
– Мисс Уоррен пила чай в комнате леди Уоррен? – спросила она.
– Наверное, – ответил Стивен.
– Значит, она там давно. Может, мне ее сменить?
– Смотри – запасись подушками, – посоветовал Стивен. – Впрочем, если у тебя хорошая реакция…
– Неужели она во всех швыряется тяжелыми предметами? – недоверчиво спросила Элен.
– Только так она может показать характер.
– Ладно, не страшно. В ее-то годы подобная живость заслуживает восхищения.
– Боюсь, тебя ждет разочарование, – пророчествовал Стивен. – У старухи мерзкий характер и дурные манеры. Когда меня знакомили с ее величеством, та ела апельсин. Чтобы произвести на меня впечатление, она выплюнула в меня все косточки. – Стивен рассмеялся. – Хотя я бы не отказался посмотреть, как она швырнула тарелку с кашей в эту тупорылую сиделку.
– Наверняка это произошло случайно. Она не хотела в нее попасть.
Миссис Оутс, которая в это время чистила лук, подняла на Элен слезящиеся глаза.
– Ошибаешься, мисс, – встряла она. – Леди Уоррен не промахивается. В молодости она только и делала, что бегала по полям да подстреливала кроликов и птиц. Говорят, она даже спать ложилась с ружьем.
– Так она давно здесь живет? – спросила Элен.
Она надеялась, что ее любопытство развяжет миссис Оутс язык: та все-таки любила посплетничать.
Стивен скручивал сигарету, на коврике мурлыкал кот, в своей норке умывалась мышь. Внутри было тепло и уютно, снаружи бушевала непогода.
Порыв ветра врезался в угол дома, ослаб, но брызги его ярости ударили в незакрытое окошко. Медленно, словно по воле невидимых рук, ставни распахнулись в сад. Дом оказался беззащитен перед ночью.
Ночь заглянула в глубь темного коридора. Ряды кладовых за поворотом напоминали пчелиные соты, в которых легко можно было спрятаться.
Между тем на кухне миссис Оутс держала в напряжении своих слушателей.
– Говорят, – произнесла она многозначительно, – старая леди Уоррен убила своего мужа.
– Говорят, – произнесла она многозначительно, – старая леди Уоррен убила своего мужа.
– Не может быть! – в один голос воскликнули Стивен и Элен.
– Может, – убедительно сказала миссис Оутс. – Теперь это легенда, но мне ее еще мама рассказывала. Старый сэр Роджер был точь-в-точь как наш профессор – тихий, как мышка, только книги свои и любил. Он что-то изобрел, заработал на своем изобретении целое состояние и построил «Вершину» – так, чтобы вокруг не было никаких соседей. А леди Уоррен терпеть не могла одиночества. Она вечно пилила мужа, и однажды они вдрызг поссорились у него в кабинете. Кто-то слышал, как она угрожала его убить. Через несколько минут его обнаружили застреленным из ее охотничьего ружья.
– Ну дела… – пробормотал Стивен.
– Вот-вот, – согласилась кухарка. – Все думали, ее посадят за решетку. На слушании ей задали несколько неприятных вопросов. Она сказала, что это был несчастный случай, а находчивый адвокат помог ей выйти сухой из воды. Конечно, поднялся страшный переполох, поэтому она уехала за границу. Хотя она и так бы уехала – она ненавидела этот дом.
– Потом здесь никто не жил? – спросила Элен.
– Из Оксфорда приехал профессор. Он жил так же, как отец, – сидел дома, никуда не выходил. Леди Уоррен состарилась, заболела и вернулась домой.
– А что с ней? Что за болезнь?
Миссис Оутс поджала губы и покачала головой:
– Называется «скверный характер».
– Да ладно вам, должно быть что-то посерьезней, раз ей нужна сиделка и постельный режим.
– Доктор считает, что так с ней меньше хлопот. А она, наоборот, думает, что так с ней сложнее нянчиться. Доводить сиделок – ее хобби.
– Мисс Уоррен говорила, что профессор волнуется за ее сердце, – не унималась Элен.
– Просто у него с совестью все в порядке: он заботится о той, что носила его под сердцем, – ответила миссис Оутс, вдруг поддавшись сантиментам.
– Она же ему неродная мать, – вмешался Стивен. – У нее нет детей. Но стервятники уже слетаются. Симона мне рассказывала, что старуха завещала все деньги благотворительным фондам. У нее действительно скверный, извращенный нрав, но Ньютон ей нравится. Ему она назначила содержание, которое прекратится сразу после ее смерти. Поэтому он здесь.
– Отец за ним послал, – пояснила миссис Оутс.
Элен вспомнила бесстрастный взгляд профессора и холодность мисс Уоррен. Трудно было поверить, что этими людьми может править корысть.
– Ой! – Стивен подскочил на стуле. – Что это?
Он вытащил из-под себя деревянный брусок, и Элен с виноватым видом его забрала.
– Это засов от ставен в коридоре. Хорошо, что вы мне напомнили. Попробую починить окно.
После услышанного ей не терпелось закончить работу и подняться в Синюю комнату. Элен сделала временное крепление из крючка и веревки и поспешила на кухню.
Там она с удивлением обнаружила, что Стивен помогает кухарке чистить лук.
– То и дело заставляет меня работать, – пожаловался он. – Хочет таким образом показать Оутсу, как мужчина должен вести себя на кухне. Кстати, он до сих пор не вернулся? Не иначе как сбежал с хорошенькой сиделкой.
Миссис Оутс фыркнула:
– Если эта такая же, как прежняя, ей придется схватить Оутса за нос, чтоб он ее поцеловал. А ты и впрямь хочешь посидеть с леди Уоррен, деточка?
– Я спрошу разрешения, – ответила Элен.
– Тогда послушай меня внимательно: будь начеку. Ручаюсь, она совсем не так больна и беспомощна, как говорят, и ходить может не хуже меня. Старуха что-то задумала. И кстати: ты слышала ее голос, когда она забывается?
Элен неожиданно вспомнила властный бас, донесшийся из комнаты больной. События принимали неожиданный таинственный оборот. Сгорая от нетерпения, Элен чуть ли не бегом помчалась к двери.
– Я связала ставни! – крикнула она. – Можете спать спокойно.
Глава 5. Синяя комната
Когда Элен поднималась в Синюю комнату, у нее возникло странное предчувствие. Она вспомнила, как в детстве предпочитала игрушкам невидимого друга – мистера Поука. Хотя она часами играла сама с собой в углу общей комнаты, от внимания родителей не ускользало, что у дочери есть воображаемый напарник для игр. Вечером, когда свет от камина отбрасывал на стены длинные тени, Элен вела нескончаемые беседы со своим любимцем. Сначала матери не нравилось это странное существо, но, поняв, что дочь нашла самую лучшую и дешевую в мире игрушку – собственное воображение, – она смирилась с присутствием славного мистера Поука и даже регулярно спрашивала о его героических похождениях, которым не было числа.
Лестницу в «Вершине» освещал единственный светильник в форме шара, свисавший с балки в центральном пролете, поэтому на лестничной площадке было довольно темно. Напротив лестничного марша было установлено огромное трехметровое зеркало в тусклой позолоченной раме, под зеркалом стоял мраморный столик.
Приблизившись к зеркалу, Элен увидела свое отражение: белое личико возникло из темных зеркальных глубин, словно труп утопленника, всплывший на поверхность омута на седьмой день. Элен вдруг пробила дрожь – и это показалось ей дурным предзнаменованием.
Она постучалась в дверь Синей комнаты, и к ней вышла мисс Уоррен. Лицо у нее было изнуренное и осунувшееся после долгого общения с мачехой.
– Новая сиделка еще не приехала? – спросила она.
– Нет. – Элен прямо распирало от радости. – Вряд ли она будет скоро. Миссис Оутс говорит, из-за дождя дорогу развезло.
– Да уж, – устало ответила мисс Уоррен. – Сообщите мне, как только она приедет. Пусть поест и немедленно сменит меня.
Такой шанс Элен упустить не могла:
– Я могу посидеть с леди Уоррен!
Мисс Уоррен замешкалась. Брат ни за что не позволил бы оставить леди Уоррен с необученной незнакомкой, но Элен производила впечатление надежного и сознательного человека.
– Спасибо, мисс Кейпел, – ответила она. – Очень великодушно с вашей стороны. Леди Уоррен спит, просто сидите тихо и присматривайте за ней.
Мисс Уоррен пошла в свою комнату – напротив, – но на полпути обернулась и дала еще один совет:
– Если она проснется и попросит то, что вы не сможете найти, или возникнут какие-нибудь трудности, немедленно идите за мной.
Элен пообещала так и сделать, но про себя подумала, что обратится к мисс Уоррен лишь в самом крайнем случае. Она рассчитывала найти выход из любой непредвиденной ситуации – и очень надеялась, что такая ситуация возникнет.
Когда Элен наконец вошла в Синюю комнату, ее охватило нестерпимое любопытство. То была большая красивая комната, обставленная мебелью красного дерева, которая выглядела особенно величественной и массивной на фоне темно-синих стен, ковра и штор. В камине за решеткой едва теплился красный огонек. Несмотря на аромат лавандовой воды, в воздухе все равно стоял едва ощутимый запах гнилых яблок. На большой кровати лежала леди Уоррен в стеганом фиолетовом жакете, ее голова покоилась на груде подушек. Глаза были закрыты, и она тяжело дышала. Сначала Элен показалось, что Стивен не ошибся в своей характеристике: ничего благородного в облике этой прикованной к постели старухи не было. Ее лицо было испещрено морщинами, словно старинная карта, и морщины эти явно свидетельствовали о скверном нраве и себялюбии. Элен обратила внимание на подозрительно красный нос леди Уоррен и густую копну небрежно остриженных седых волос.
Девушка на цыпочках подошла к камину и опустилась в низкое кресло. Каждый уголек в ведерке был обернут белой папиросной бумагой, отчего казалось, будто оно наполнено снежками. Элен поняла, зачем это сделано – чтобы лишний раз не шуметь, – и, уловив намек, неподвижно замерла в кресле.
Дыхание леди Уоррен не прерывалось, напоминая по громкости и частоте работающий паровой двигатель. Элен вдруг подумала, что все это очень напоминает спектакль. «Да она притворяется, не иначе!»
Старуха по-прежнему тяжело дышала; ничего не происходило. Элен почувствовала, как сердце ее забилось чаще – в детстве за этим обычно следовало появление мистера Поука.
Кто-то за ней наблюдал.
Чтобы посмотреть на кровать, ей нужно было повернуть голову. Веки леди Уоррен оказались плотно сомкнуты. Элен охотно подыграла и стала ждать подходящего момента, чтобы застать старуху врасплох. После нескольких неудачных попыток она опередила леди Уоррен, неожиданно подняла глаза и заметила, что леди Уоррен за ней подглядывает: ее морщинистые веки были поделены надвое черными, невероятно яркими полумесяцами. Старушка вновь закрыла глаза, но тут же открыла, сообразив, что дальше притворяться бесполезно.
– Подойди, – дрожащим голосом позвала она.
Помня предостережение миссис Оутс, Элен осторожно подошла. Бледная, в синем сарафане, сливавшемся со стенами и полом, девушка казалась совсем крошечной и слабой.
– Ближе, – скомандовала леди Уоррен.