— Зачем? И что, в конце концов, со мной могло случиться? Я взрослая уже и мне няньки не нужны!
Ливия подошла к одному из диванчиков и присев на него, вытянула ноги, ожидая тягостного разговора который непременно последует. Мама тут же присела рядом.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Они обе ощущали её и в тоже время не знали с чего начать и тем самым разрушить.
Первой заговорила Милинда, взглянув на понуро сидящую дочь:
— Оливия нам надо поговорить!
«Это надо было сделать давным-давно, а не выкидывать меня из своей жизни!» — возникла мысль в сознании девушки.
— Именно сейчас? Раз его столько времени откладывали, может тогда, ещё немного подождёт, хотя бы до утра! Часом раньше, часом меньше, какая теперь, в сущности, разница. — сказала Оливия и тихонько вздохнула.
— Думаю, милая, что сейчас самое подходящее время, раз уж мы обе здесь и не спим. Я и так уж слишком с ним затянула, а ведь твоя бабушка меня предупреждала, что так и будет!
В голосе матери звучала горечь, заставляя Ливию проклинать себя, что относиться ко всему этому так щепетильно и тем самым делает матери больно, но в тоже время не могла оставить всё как есть.
— Хорошо… — обречённо девушка, выжидательно замолчав.
— Ливия я хочу сказать, что прекрасно тебя понимаю, понимаю что твориться в твоей душе…и прошу дай мне сказать! — проговорила Милинда, умоляюще взглянув на Лив, видя, что она хочет возразить. — Я действительно понимаю! Тебе кажется, что я тебе не доверяю и тем самым предаю, раз столько времени молчала о своих чувствах к Ричарду! Отнюдь… Я боялась, что ты не поймёшь и не примешь этого! И как оказалась, была права…Ведь именно эти эмоции и обуревают тебя!
Милинда покачала головой и уткнулась лицом в свои ладони. Но потом всё же продолжила, с отчаяньем глядя на Оливию, на лице которой, не отражалось ни каких эмоций. Девушка смотрела куда-то вперёд себя, разглядывая пространство.
— Дорогая, я не хотела любить, боялась! Мне казалось, что рана, нанесённая твоим отцом, никогда не заживёт, а возможность новой боли меня ужасала. Поэтому боролось изо всех сил с собой и тем, что испытывала к нему! Честно говоря, я даже магию хотела применить…
Ливия удивлённо вздёрнула тонкие брови, она знала, что подумать такое и признаться в этом, для матери, то же самое, что совершить грехопадение.
— Но не решилась… — продолжала между тем Милинда. — Ричард всё прекрасно понимал, поддерживал, дарил свою заботу и душевную теплоту, чувствуя, что это самое лучшее лекарство для меня…А ведь это действительно оказалось так! Ко мне словно вернулось второе дыхание! Появился шанс начать всё с чистого листа, стать счастливее! Для меня, как для женщины это значит очень многое, но ещё больше для моей сущности ведьмы! Ты знаешь сама, что душевные раны очень опасны, особенно для нашей силы. Мы ведь добрые ведьмы, живём светлыми эмоциями, которые напрямую влияют на наш дар. Чем ты счастливее, тем ты сильнее! Во мне же жила боль, разъедая душу и лишая сил, а Льюис вернул мне их! Подарил свою любовь и вернул это необыкновенное чувство мне, тем самым создав неиссякаемый источник для питания моей колдовской сущности. Может когда ни будь и ты отыщешь его…
— Мам, я искренне стараюсь тебя понять и в какой-то мере понимаю, стараясь не думать о союзе ведьмы и служителя церкви, о том, что это не правильно! Но что будет, когда преподобный узнает о тебе, узнает о нас, о нашей тайне? Как отнесется к этому? Я так не хочу, что бы ты страдала! — сказала серьёзно Оливия и обняла мать.
— Девочка моя! — прошептала Милинда, нежно отвечая на объятия, прижимая дочь к груди и укачивая ее, как маленькую, роняя слёзы ей на кудри. — Всё будет хорошо! Он просто замечательный и обязательно примет меня и вас, такими, какими мы являемся. Любовь заставит его это сделать! А теперь, позволь мне показать тебе кое-что, это изменит твоё представление о моих чувствах и о том, как сложно им сопротивляться!
Ливия взглянула на мать и, секунду поразмышляв, согласна кивнула, гадая, что это будет.
Долго это делать не пришлось. Милинда аккуратно приложила свою руку к груди Оливии, там, где билось её сердце и с улыбкой произнесла:
— Пусть чувства мои, сердце дочери наполнят на миг до краёв!
В следующий миг, словно огонь, вырвался из груди матери и ворвался в сердце Ливии, заставив её дыхание на миг сбиться. Ощущение счастья затопило, одурманило…Голова кружилась, от непередаваемых эмоций, таких естественных и таких необыкновенных, что им нет смысла бороться. Словно ты стала целой, обрела себя, а до этого всё было половинчатым и недостойным внимания.
Мгновение…и всё исчезло, став на свои места. Сердце девушки покинул колдовской огонь любви, не причинив при этом боли. Потому что чувства, только что испытанные, ей не принадлежали, но всё равно казалось, что потеря её велика и невосполнима. Словно пустыня, лишилась своего единственного и такого необходимого родничка. Это заставило Ливию подумать, о том, что бывает, когда убиваешь любовь, свою любовь, или теряешь её. Ответ ей не понравился — это было равносильно самоубийству!
Девушка подняла глаза на мать, которая с улыбкой наблюдала за ней.
— Думаю, теперь ты лучше меня понимаешь
Лив, лишь кивнула, всё ещё находясь под сильным впечатлением только что пережитого.
— Я намекала Ричарду о том, что мы не совсем обычные, что есть кое-что, что мы скрываем от всех. А он выслушал и лишь спросил о том, эта ли причина заставляет меня бороться с благословение, с ниспосланным нам и повинен ли в этом его сан. Когда я ответила утвердительно, он сказал, что если понадобиться он снимет с себя сан, только бы не потерять меня. Ливия, этот мужчина готов ради меня и нашей любви на многое, даже принять мою сущность.
Глаза Ливии расширились от удивления, пока она слушала излияния матери.
— Неужели преподобный, готовой пойти на такое? Снять с себя сан?
— Да, готов, хотя этот шаг для него очень важный, ведь Ричард вырос в очень, религиозной семье и его с самого детства готовили к тому, что бы принять сан и служить церкви. Это доказывает, насколько сильно он любит меня, заставляя меня любить его ещё больше. Он замечательный человек и замечательный мужчина.
Оливия наблюдала за матерью и даже если бы не почувствовала её любовь, то смогла увидеть, по глазам мамы. Они светились изнутри, казались бездонными и цветом напоминали расплавленное серебро, когда она говорила о пасторе. Разве после этого она вправе обижаться на мать? Ответ один единственный: нет!
— Мам! Раз ты так его любишь и уверенна в нём, значит тогда действительно, всё будет хорошо! — сказала Ливия, улыбаясь Милинде.
Они крепко обнялись, чувствуя, что время непонимания кануло в Лету, унося с собой всю горечь и все обиды, а в их семье снова воцаряется мир и покой.
Сандра Уоррен тихо стояла в дверях, наблюдая сцену примирения, дочки и внучки, и сердце женщины наполнялось счастьем, ликованием, а глаза заволокла пелена слёз.
— Так девочки, раз всё разрешилось, быстро идите спать, а то я смотрю вы ещё не ложились! А ведь сон также необходим нам, как и любовь, поэтому если не хотите, что бы ваши силы исчезли, немедленно в постель! Мы пережили слишком тяжёлый день с кучей негативных эмоций, поэтому надо соблюсти баланс, увидев во сне что-то хорошее.
Мать и дочь вздрогнули от неожиданности, услышав голос Сандры, но, выслушав ее, решили последовать мудрому совету. Пожелав друг другу доброго сна, они разошлись каждая по своим комнатам. Милинда с мыслью, что между ней и дочерью не будет стены обиды, а Ливия с надеждой, что мама получит своё счастье и желанием, что бы во сне её никто не побеспокоил.
Сандра поглядела им в след, выключила свет и пошла к себе в комнату, тихонько прошептав:
— Пусть мир и покой нас не покинут, а всё дурное навечно сгинет!
Часть вторая Судьба
Глава 12
Последние часы до Хэллоуина
Пушистый ковёр в гостиной был предусмотрительно скатан, а на полу образовав большой круг, стояли свечи. Две красивые моложавые женщины, облачённые в длинные, тёмные плащи озабоченно переглянулись. Сандра и Милинда Уоррен недоумевали, почему Оливия до сих пор не спустилась.
— Где застряла Ливия? Мы так чего доброго ещё опоздаем!
Конечно, время ещё было до назначенного часа, но не мешало бы и поторопиться.
Место куда они отправлялись, было неподалёку от Норфолка. Там, где по приданию в один миг исчезло целое вражеское войско, со всем своей амуницией, конницей и оружием, окутанное таинственным облаком сизого тумана. Что в принципе было и не удивительно. Чужаки пришли с тёмными помыслами и злобой в сердце, что бы разрушать и уничтожать. Только им не повезло, они ступили на священную землю, защищённую древним колдовством, которое и наказало их, обратив зло против них же самих.
Это место Старейшины выбрали для проведения карнавала, особенно такого масштабного, как в этом году, которое прекрасно защитит всех собравшихся от любого вторжения. К примеру — от людей. Они его просто не увидят и обойдут стороной, да и тёмная чаща, в глухую полночь, в канун дня всех Святых, не столь привлекательна для них. Да и от тех, кого может привлечь такое количество белой магии в одном месте.
— Всё! Я готова! Просто не могла найти одну очень важную вещь. — протороторила девушка слегка запыхавшись и в доказательство, продемонстрировала им свою небольшую сумку.
Мысленно Оливия вознесла молитву, что бы по её лицу ничего нельзя было прочесть. Боясь, что бабка с матерью заметить, как она взволнована и тогда начнут выпытывать. Но в принципе могут списать это на волнение перед торжеством, которое они ждали, мучительных три года.
По-видимому, либо они действительно так решили, либо она сумела хорошо замаскировала свои истинные чувства, но родительницы не задали не единого вопроса. Девушка облегчённо вздохнула и, преодолела последние ступеньки, направилась к Милинде и Сандре. В голове, прокручивая то, что произошло с ней несколько минут назад, когда она находилась у себя в комнате.
Бабушке и матери она солгала, свой небольшой саквояжик девушка упаковала давно. Всё это время он стоял рядом, пока Ливия приходила в себя, лёжа на полу после самого мощного потока ведений, какие либо у неё были до этого.
После первого случая к ней стали наведываться ведения, причём чаще и чаще, во сне и наяву. Касались они не только будущего, но и прошлого, её и людей, которых она никогда не видела в своей жизни. Это были женщины-ведьмы, самых разных возрастов, как старые, так и совсем молоденькие. То, что это были именно ведьмы, было бесспорно, но откуда такая уверенность и как их прошлое связанно с ней, Оливия не знала. Ведение прошлого были чёткими и ясными, а вот отголоски будущего совсем наоборот, лишь совсем небольшие фрагменты удавалось разглядеть отчётливо. Так постепенно она стала привыкать к своему дару и не страшилась его, так как раньше, без сопротивления позволяя втянуть себя в чёрный омут. На дне, которого, как Оливия уже знала, открывалась тайная завеса прошлого и будущего, позволяя ей попробовать разгадать то, что от многих скрыто временем. Но в любом случае Ливия не была готова к столь яростной атаке её нового дара с его новыми откровениями. Хотя всячески старалась подготовиться. Обращаясь с вопросами к картам Таро. Радовало то, что фокусов с ликом «смерти» на всех картах, они больше не показывали. Только вот всё равно, эти верные помощники ведуний либо молчали, либо «говори» о весьма сомнительных событиях. Сказывалась близость дня всех Святых, когда быть уверенным хоть в чём — либо, непозволительная роскошь.
Случилось это в одно мгновение, лишь только девушка прикоснулась любовно к своему «Безликому ангелу» в прощально жесте, как всегда поступала, перед тем как куда либо отбыть. Только в этот раз с прикосновением на неё обрушилась тьма, чернее безлунной ночи, заставившая её без чувств упасть на пол. В последний миг Ливия ощутила, как сердце её сжали ледяные щипцы, и оно заколотилось, как безумное, готовое выскочить из груди. А потом тьма в мутном сознании девушки расступилась, озарённая яркой вспышкой света и она увидела чёткий образ будущего, чего раньше не было.
Ведение её перенесло в какое-то очень странное, небольшое помещение, погружённое в полумрак с большими мраморными колоннами, похожими на те, что стоят в храме. Выполнены они были из чёрного камня, который видеть раньше ей не приходилось. Только не коллонада привлекла и сконцентрировала на себе внимание Оливии, а огромных размеров, массивная дверь, испещренная рунами и знаками, значение которых ей было не ведомо. То что именно дверь она знала наверняка, хотя откуда Ливии было не ведомо. Вместо ручки здесь была пентаграмма, грани которой светились алым светом, вызывая в душе трепет и суеверный страх, а в центре неё была словно выдавлен след человеческой руки.
Более рассмотреть ничего не удалось, всё резко оборвалось и вот она уже приходит в себя на полу с мыслью: «Что же всё — таки это значит?». Только ответ Ливии некому было дать. Придется доходить своим умом или ожидать подсказки от судьбы.
— Отлично! Я уже собралась идти за тобой. — сказала мама, слегка пробняла её за плечи.
После их размолвки из-за пастора Льюиса и любви между ним, и матерью Оливии, отношения матери и дочери улучшились во сто крат, а взаимопонимании стало ещё лучше. Когда Милинда заставила Ливию заново, без предрассудков, взглянуть на ситуацию и ощутить её любовь к преподобному. Теперь девушка не возражала, если мать шла на встречу к возлюбленному и её не так сильно, как прежде, беспокоил тот факт, что избранник матери облачён в рясу.
Мать и дочь наблюдали, как Сандра Уоррен, поочерёдно зажигает свечи и, лёгким шепотком произносит заклинание, которое заставляло воздух в центре круга колебаться и создавать нечто, напоминающее водоворот. После того, как была зажжена последняя свеча, горловина воздушной спирали расширилась настолько, что в ней мог поместиться человек. Она образовала своеобразный пространственный коридор, который вел именно туда, куда им нужно и прибегать к средствам передвижения не было надобности.
Глава семейства Уоррен с удовлетворение поглядела на дело своих рук и повернулась к своей дочери и внучке, с улыбкой наблюдая, как в их глазах разгорается нетерпение и предвкушения чуда.
— Что ж, дорогие мои, готово. Поспешим, время осталось не так много и не стоило бы его попросту растрачивать.
Милинда и Оливия кивнули и послушно подошли к открывшемуся пространственному тоннелю.
Ливия не чувствовала страха, лишь нервное возбуждение. Она уже не раз путешествовала, таким образом, это было гораздо быстрее и захватывающе, чем, к примеру, поезд или самолёт. Сердце её трепетало и пело от волнение, наполнялось ликованием, заставляя оставить все посторонние и угнетающие мысли, в том числе и об увиденном. Сегодняшнее торжество для неё было важно ещё и тем, что она будет присутствовать на нем, как полностью «оперившаяся» ведьма. Останутся лишь воспоминания о том времени, когда она присутствовала на карнавале лишь в качестве дочери и внучки, могущественных колдуний, которой только предстояло принять сан. Теперь пришло её время, которым надо наслаждаться в полной мере.
Милинда и Сандра взяли Ливию за руки и слегка, их пожали, с нежностью и гордостью взглянув на неё. Тем самым, давая понять, что они прекрасно могут понять смятение творившееся в душе у девушки. Ведь когда-то их самих касались теже ощущения и эмоции, а, пережив однажды, такое трудно забыть.
Прежде чем шагнуть в открывшейся тоннель, бабка достала из своего саквояжа три маленьких пузырька, наполненных веществом малинового цвета и оставив один себе, два оставшихся раздала Ливии и Милинде. Это было зелье, которое очищало помыслы, сердца и души от всего тёмного и злого, что там скопилось. Оно было просто необходимо, иначе прибыв на место, они последуют по стопам воинов-чужаков, погибших от собственной злобы. Вкус конечно у него был не приятный, но что уж тут поделаешь…надо пить! Лишь только зелье попало к ним внутрь, они мгновенно ощутили лёгкость и радость. Все мелкие обиды, когда — либо обитавшие в их существах, дурные мысли, неприязнь и прочее, испарилось.
Троица окинула свой дом взглядом, мысленно говоря ему: «До свидания!». Затем громко произнесли:
— Всё как есть, пусть так и остаться, а нежданный гость не найдёт дома нашего порог!
Ливия заметила, как в туже секунду всё в доме словно замерло, даже старинные часы перестали мерить время и их маятник остановился, а мерное тиканье умолкло. Это значило, что всё в порядке и им можно отправляться на «слёт» всех ведьм, зная, что по возвращению они найдут своё жилище в целости и сохранности, без каких-либо сюрпризов.
Вздохнув, три ведьмы Уоррен вошли в пространственный коридор друг за другом, который с лёгким щелчком втянул их внутрь и захлопнулся за спинами. Язычки пламя на свечах потухли, оставив после себя лишь лёгкий дымок…
Глава 13
Спустя мгновение и их окутал ослепительный свет, заставивший зажмуриться.
«Всё ясно…энергетическая защита сработала, от всякой злобной мерзости. Если бы мы не приняли снадобье, то наше сердца поджарило бы и разорвало! Теперь ясно о чём гласит преданье» пронеслось в голове Оливии лишь только сияние спало и она с родительницами смогла открыть глаза не боясь ослепнуть.
Свет был, но не такой режущий, его испускали огромные шарообразные сгустки энергии зависнувшие словно огромные лампы-светильники над прекрасной долиной угнездившейся между небольшим хребтом гор и густым лесом.