Теперь всё менялось, и он буквально захлёбывался от ещё доселе неизведанных мыслей и желаний. Даже тёмных, которые не должны быть присущи существу Света, особенно высоких чинов, да и всей ангельской братии в целом. Если бы Высшие Силы проведали об этих чувствах, Габриель мгновенно лишился бы крыльев и был низвергнут в ад на радость врагам. К примеру, в момент, когда он понял, что заперт, словно птица в клетке хитрым птицеловом, сбежавшим с ключом, обманут девчонкой-ведьмой, которая так умело обвела его вокруг пальца и удрала, оставив одного, возможно мгновенно угодив в западню демонов, архангела охватил такой гнев, что захотелось испепелить и разрушить всё живое. Показать миру ту ярость, что закипала внутри. Но мысль, явившая это страшное желание, испарилась так же быстро, как и появилась, а на смену пришла другая, помогавшая Габриелю биться и сопротивляться магическим замкам, пытаясь их сорвать. Хотелось успеть, успеть вовремя и спасти глупышку от смерти, не позволить демону украсть Оливию у него.
Каждый миг того сражения с древней магией, каким-то чудом доставшейся ведьме, накрепко отпечатался в сознании Габриеля, будто его выжгли калёным железом. То были ужасные мгновения дикого страха, гнева и желания ещё разочек увидеть упрямую девчонку, если повезёт. Сомнения не вызвал тот факт, что Ангелиус непременно воспользуется тем, что Носительница осталась одна, без охраны, такая беззащитная и уязвимая, пока тот, кто должен был не спускать с неё глаз ни днём ни ночью, словно тигр в клетке носится по дому. Не сразу, но демон поймёт это, и тогда спасенья можно не ждать, он уничтожит любого, вставшего у него на пути, а затем, измучив Оливию, выколачивая из неё сведения, убьет и ее.
Все эти мысли проносились у Габриеля в мозгу, а время все бежало вперёд, сводя его с ума, чары постепенно лишали Сил, так как парень не экономил их, желая, чтобы заклятие поскорее спало. Что, в конечном счёте, и произошло. Такого облегчения архангел еще никогда не испытывал. Распахнув дверь, он мгновенно растворился в холодном и прозрачном свете, следуя по чуть уловимому следу ведьмы, надеясь, что ещё не поздно, что всё ещё можно исправить. Габриель был готов, если понадобится, сразиться в одиночку с целой ордой молодых и сильных демонов всех мастей и уровней, да и с Ангелиусом в придачу, лишь бы вернуть Ливию под своё крыло. Он готов был нарушить кодекс ангелов и вмешаться в мировой баланс Сил, вырвав девушку из рук посланников Смерти или самого Ангела Забвения, если бы опоздал, и ей был нанесён вред, несовместимый с жизнью. Парень был готов ко многому, но только не к тому, чтобы увидеть её живую и невредимую, под действием алкогольных паров, так хорошо чувствуемых им даже на расстоянии благодаря сверхобонянию. Радость от сознания, что с ней всё в порядке, и никакие демоны, что очень странно, девушке не досаждают, а также желание схватить Ливию в объятия и никогда не отпускать, сменились желанием жестоко покарать негодяйку. В мозгу появилась мысль, которая уж точно не делала ему чести, способная в мгновение ока лишить его ангельского чина: захотелось убивать.
Пока Габриель с ума сходил, обливаясь холодным потом в тревогах за неё, Ливия довольно хорошо проводила время, и ей, видимо, было откровенно плевать на то, что она могла стать лёгкой добычей для Ангелиуса. Девушка, умиротворенная и чрезвычайно спокойная, стояла под сенью деревьев, блеск изумрудных глаз скрывали опущенные веки. Маленький рыжий завиток упал ей на щёку и нежно ласкал кожу. Оливия обхватила себя руками, подставила своё разгорячённое личико прохладному ветру и тихонько покачивалась в такт льющейся с освещённой яркими огнями беседки нежной музыки. Было заметно, что она искренне наслаждается своим одиночеством и выглядит вполне довольной жизнью несмотря на весь кошмар своего нынешнего существования. Если бы Габриель не был так зол на неё в тот миг, он мог заметить, как хороша была его подопечная в тот миг. Но красная пелена ярости закрыла глаза, преступно скрадывая всю красоту. Архангел был уверен, если бы Ливия увидела его тогда, всё её хорошее настроение сняло бы как рукой. Держать себя в рамках оказалось очень трудно. Даже сам парень от себя не ожидал такого гнева и очень посочувствовал бы любому демону, неосмотрительно вставшему у него на пути в то мгновение.
Кстати о демонах, надо сказать, что, как не удивительно это звучит, ведьма могла бы их поблагодарить, так как, ощутив их присутствие где-то совсем рядом, Габриель отложил серьёзное разбирательство с подопечной для более удобного времени и места. Особенно когда немного поостынет, боясь в обратном случае не сдержаться и сотворить нечто довольно устрашающее для человеческого воображения. Поэтому быстро сграбастав девчонку в охапку, зажав нежный рот рукой, чтобы не перепугать криком других людей и не насторожить демонов, он решил быстро убраться со злосчастного торжества, на которое променяла Ливия его и безопасность родных стен. Надо сказать, к её благоразумию, в наличии которого у парня вновь возникли сомнения, она не сопротивлялась, если не сказать обратного, так как девушка сама прильнула к нему и через миг обмякла в руках. Мгновение…и он со своей драгоценной ношей был в доме её семейства. Оливия не пришла в себя, даже когда Габриель небрежно бросил девушку на постель, и, яростно хлопнув дверью, так что та едва не слетала с петель, вышел из комнаты. Он думал, что на утро обида и гнев улягутся, и он сможет спокойно выслушать объяснения и покаяние ведьмы с должной выдержкой. Затем парень намеревался, не смотря ни на какие вопли и крики, запереть ведьму в её комнате, пока к ней в голову не придут видения о месторасположении Чёрных Врат или ещё какие-нибудь умные мысли, что весьма сомнительно. Это было самое мягкое наказание из всех пришедших ему в голову за эту ночь. Пора бы Ливии взять в толк, что жизнь её изменилась и далее соблюдать видимость нормальности — большая ошибка, которая может привести к плачевному для всех исходу. И он более не намерен был ей в этом потворствовать. Только ничего не получилось, и всем благим намерениям пришёл конец. Особенно когда девчонка, как ни в чём не бывало, попросила сопровождать её к подружке. И это после того, как Габриель запретил ей какие-либо посещения, после того, что она совершила, и того, как эгоистично поступила с ним. Весь ужас пережитого им накануне, вся ярость и страх, затихшие было, вырвались на поверхность, стоило Ливии коснуться его. Сама того не ведая, она будто бы выдернула плотно запечатанную, как он надеялся, пробку. Слова полились из парня, как из рога изобилия, выплёскиваясь в лицо ошарашенной и испуганной таким напором девушки. Его изобличения не остановили даже слёзы, набежавшие Ливии на глаза, которые были готовы перелиться через край горячими ручьями. Габриель заметил, что причиняет ей боль и словами, и тем как крепко сжимает её хрупкие плечи. Только девушка оказалась крепче, чем казалась, её внутренний стержень не согнулся под его напором. Потому что, когда его тирада была окончена, Оливия с отчаянием в голосе обвинила своего защитника в том, что он виновен никак ни меньше её в произошедших событиях. Что архангел сам, не соблюдая их условия, обрёк себя на мучения взаперти и толкнул девушку на побег из-под его надзора.
Габриель устало покачал головой, рассматривая языки пламени, столь жадно лизавшие поленья, мало-помалу обугливая и черня их кору.
Сейчас, переосмыслив все, он был готов признать свою вину. Оправданием ему могло служить лишь то, что он желал Ливии лишь добра, хотел уберечь от Зла, которое олицетворял собой Ангелиус. Именно этим архангел и мотивировался, когда окружил подопечную невидимой стеной, отгородив девушку от окружающих её людей. Хотя ей, несомненно, казалось, что это другие вдруг стали от неё отворачиваться, а на самом деле изменилось поведение самой Оливии. Это она стала себя вести так, чтобы на неё перестали обращать внимание. Барьер совсем немного скрадывал эмоции окружающих, отталкивала же от себя друзей девушка сама. Правда с Сидни у них, как оказалось, очень сильная связь, и на ней чары не сказывались. Она даже не заметила их и не ощутила на себе, просто проигнорировав. Поэтому и пребывала в таком же заблуждении, что и Ливия. Для Габриеля значительное уменьшение числа людей вокруг его подопечной было только во благо. Так как теперь он мог беспрепятственно и внимательно следить за развивавшимися вокруг ведьмы событиями. Ждать, когда Ангелиус проявит себя, выведя из-под контроля архангела своего носителя. Правда, Ливии не понравилось то, что сотворил парень, лишь только она поняла, кто организовал её «одиночество». Вот это девушка и высказала ему в лицо в довольно прямолинейной манере, загнав Габриеля в тупик и заставив сомневаться в правильности своих действий, чего ранее никогда не было. Правда, на эту мысль его навела и подавленность девушки, которую она тщетно пыталась скрыть от архангела, возвращаясь вместе с ним после школы домой. Но признаться в собственных ошибках порой довольно сложно, а подчас просто невозможно. Вот и он не смог. Правда понял, что если не исправит созданное им положение вещей, Ливия никогда его не простит. Пришлось исполнять, хотя тем самым он усложнял себе работу, ведь сущность архангела уже значительно ослаблена. Девушка могла пожертвовать собственной жизнью, но не могла покинуть общество других людей. Только дав ей желаемое, Габриель не решился появиться ей на глаза. Поэтому все четыре дня после их ссоры он ходил за ведьмой по пятам в незримом виде, став безликим.
А теперь ему открылись подробности весело проведённого вечера Оливии. Один из учеников, видимо в спешке, за ненадобностью или по невнимательности забыл своё чтиво на скамейке в школьном дворе. Габриель никогда бы не заинтересовался одиноко лежащими листками бумаги, если бы в тот момент не поднялся порыв ветра и буквально не швырнул газету ему в лицо. Он уже хотел было отмахнуться, но вдруг его острый взгляд выхватил из напечатанного там имя его подопечной, а также прилагающуюся к материалу фотографию девушки с галантным кавалером под руку. Увиденное стало для него подобно отрезвляющему удару под дых. Видеть Оливию с другим парнем, с мужчиной, было неприятно и досадно…
«С каким другим мужчиной? По-видимому, я схожу с ума? А я ведь даже не человек, но во мне уже каким-то странным образом проснулись ревность и эгоизм собственника! Настоящие чувства мужчины, который попал под чары прекрасной девушки. Но это ничего не значит… я не имею на это никакого права! Оливия может быть с кем угодно, если это не мешает делу. Она женщина и должна продолжать свой род. Мне же надлежит вернуться назад, как только мир снова окажется в безопасности, как и Ливия. Только почему же так ноет сердце, когда я вижу её в объятиях другого, и мне нестерпимо хочется, чтобы она улыбалась только мне? Это может стать проблемой, мне нельзя давать волю моим вдруг проснувшимся чувствам. Нельзя отвлекаться от задания, нельзя предаваться несбыточным мечтам, нельзя желать невозможного! Нельзя, нельзя, нельзя… к тому же всё равно Оливии я безразличен, теперь у неё есть Джордан. Безнадёжные отношения с архангелом, никогда доселе не знавшем любви, ничего кроме разбитого сердца и боли не принесут» — размышлял Габриель, чувствуя горечь разочарования и потери.
Он запустил длинные пальцы в свои шелковистые локоны, тяжело вздохнув.
«Кого я обманываю? Это сильнее меня… я не смогу её отдать другому… пусть и более достойному её любви, чем я!» — пронеслась шальная мысль в его голове.
Глава 35
Удивлению Оливии не было предела, когда, на следующий день, утром спустившись вниз и пройдя в кухню, испытывая глубокую досаду, что проходимец Габриель вновь проигнорировал её ищущий взгляд, она заметила рослую и стройную фигуру этого самого проходимца. Он чрезвычайно аккуратно разливал по кружкам ароматный и горячий кофе. Девушка замерла с выпученными от изумления глазами, не веря самой себе и тому, что видит, а затем подкралась ближе и, затая дыхание, стала наблюдать за хозяйственными порывами своей дорогой пропажи. Габриель же, как ни в чём не бывало намазывал сливочным маслом покрытые золотистой корочкой тосты и укладывал их красиво на тарелку. Надо сказать, что вид у парня был при этом довольно сосредоточенный, словно он выполнял до смерти сложный манёвр.
Ливия заметила, что оделся архангел сегодня вполне демократично: в белую футболку и линялые голубые джинсы, красиво облегающие его длинные ноги и узкие бёдра. Хотя он и до этого никогда не облачался в нечто подобное тому, что, как Ливии казалось, должны носить ангелы. Девушка не единожды уже задавалась вопросом, откуда он берёт одежду, если в комнате, которую он занимал, не было шкафа, да и ранее она не замечала, чтобы парень был с каким-либо багажом. Архангел был босиком, что позабавило её. Оливия решила, что это довольно мило и как-то по-домашнему. Она вдруг на секунду представила Габриеля в белоснежной тоге, которую в далёком прошлом носили греки, и в длинной ниспадающей рубахе, как показывают в фильмах, и тут же пришла к выводу, что он был бы привлекателен и в драном полотне. Ей страстно захотелось поддаться внезапно возникшему внутри порыву, пересечь разделявшее их расстояние и крепко обнять Габриеля. Уткнуться лицом в его широкую и такую надёжную грудь и мурлыкать от наслаждения. А затем рассказать насколько сильно она тосковала по нему и как изнылось сердце без его спасительной близости.
«Люблю тебя!» — кричало её существо и рвалось к нему.
— Может уже хватит стоять в стороне, разглядывая меня, и одновременно пытаться слиться с обстановкой? Признаться, это у тебя довольно бездарно получается. Лучше присаживайся и начинай завтракать, а то кофе остывает, — спокойно обратился к Ливии Габриель.
При этом он не поднимал на девушку глаз, полностью сосредоточив своё внимание на тосте, который покрывал слоем клубничного джема. Голос парня заставил Оливию вздрогнуть и вынырнуть из мечтаний в реальность. Сумасбродные желания, бродившие в её голове, мгновенно разлетелись. Она поняла, что её нежности вряд ли придутся ему по вкусу, особенно если Габриель помнит их безобразную ссору в гостиной. Вместе с тем, тут же возникли вопросы: «Насколько архангелы злопамятны? И присуще ли это им вообще?» В последнее время уверенность девушки в чём бы то ни было странным образом испарилась. Тем не менее, она решила принять столь «любезное» приглашение к столу, так как пахло всё очень вкусно и аппетитно, а желудок уже яро требовал своё, польстившись на соблазнительные ароматы пищи. К тому же и ответы на свои вопросы Ливия знать хотела, как и страстно желала примирения с Габриелем. А то, что он не исчез, когда она приблизилась, и теперь не игнорировал её, давало хорошие шансы на благополучный исход. Если надо, она готова была на коленях просить его простить её. Но всё же искренне надеялась, что такие крайние меры не понадобятся, и они смогут найти общий язык. В конце концов, ранее это у них очень даже получалось.
Оливия смущённо улыбнулась ему, а затем быстренько уселась за стол. Руки словно сами собой нащупали кружку и придвинули её к девушке поближе.
— А я и не знала, что ангелы умеют готовить… — сказала она и тут же запнулась, желая откусить свой несдержанный язык.
Девушка мысленно отругала себя и понадеялась, что он не обратил внимания на её слова. Так же Ливия боялась, что из-за собственной глупости свела шансы к нулю на их примирение и дальнейшее благополучное сотрудничество. Ведь ей было хорошо известно, как Габриель относится к теме собственной сущности. Он продемонстрировал это еще до их ссоры, всячески игнорируя её вопросы относительно себя.
— Не ангелы… архангелы, если ты имеешь в виду меня, — не изменяя тона, поправил он.
Оливия закашлялась от неожиданности, так как в это самое время сделала большой глоток кофе. Такого ответа она никак не ожидала от него. Да и не верилось, что Габриель снял гриф «секретно» с ранее неприемлемой для него темы. Он столь же невозмутимо похлопал её по спине, помогая откашляться.
— Спасибо, — прохрипела девушка. — Так значит, архангелы умеют готовить?
Парень уселся напротив неё, придвинул к себе вторую чашку с кофе и неспешно отхлебнул. Ливия старалась при этом не столь откровенно пялиться на его губы и перестать завидовать бездушному фарфору, потому что именно к нему прижимается чувственный рот Габриеля. Архангел поднял на неё свой задумчивый, сияющий бирюзой взгляд и ответил:
— Как видишь…
— Что, все так просто?
— Примерно так…
— Обалдеть… можно тогда задать более конкретный вопрос, раз ты сегодня сделал милость и решил посвятить меня в свои секреты и не отрицаешь своей сущности?
— Я никогда не отрицал. Просто эта не тема для досужего разговора.
— Так ты ответишь? — переспросила девушка. — Мне очень любопытно. Просто в моём представлении, ангелы были несколько другими. И теперь тот выдуманный образ рассыпался в прах.
— Не удивительно. Хотя мне странно, как люди могут верить в такую чушь. В общем, если я откажусь, ты замолчишь и будешь есть? — спросил Габриель, бросая на неё быстрый взгляд.
Оливия смутилась, а потом умоляюще и с долей подхалимства взглянула ему в глаза. В то же время можно было сказать, что с цели её сбить будет довольно проблематично. Парень с минуту понаблюдал за сменой эмоций на личике ведьмы и глубокомысленно изрёк с тяжёлым вздохом:
— По-видимому, нет!
— Конечно, ты можешь не отвечать… у тебя, кстати, это очень хорошо получается. Ты прямо специалист в том, как избегать неприятных тем и игнорировать раздражающие разговоры.
— Я не люблю распространяться о себе. К тому же ранее никто не требовал от меня ответов на вопросы, касающиеся моей сущности, да и некому это было делать. Да и тебе или другим людям знать это не обязательно! Но раз тебе так хочется, спрашивай, я тебя внимательно слушаю.
— А ты точно ответишь?
— Постараюсь, но только и ты тогда ответишь на мои вопросы!
— Договорились! Габриель… скажи, а у тебя есть крылья? Или это тоже лишь красивая сказочка?
— Это всё? — всё так же спокойно спросил парень.
Ливия поняла, что чего-то подобного он от неё и ожидал. Но утвердительно кивнула, хотя в голове уже сформировалось множество вопросов, только девушку отчего-то интересовал именно этот. Она уже мысленно нарисовала Габриелю крылья, и в очередной раз разочаровываться не хотелось.