Демон вскинул голову и сделал попытку подняться, но девушка сильным ударом ноги сбила его и заставила опрокинуться на спину. Сама же, позабыв страх и брезгливость, навалилась на Ангелиуса. Ненависть к монстру и жажда мести затмили рассудок, отключили чувство самосохранения, заставляя её действовать импульсивно. Оливия замахнулась кинжалом, но прежде чем она смогла воткнуть его в глотку демону, монстр изогнулся и перехватил руку девушки, сжав запястье с такой силой, что едва не сломал хрупкие кости, заставляя выпустить оружие. Клинок, звякнув, упал на пол, но, не смотря на это, девушка продолжала бороться с Ангелиусом. Злоба и страх придали ей храбрости, увеличили силы, однако они всё равно были не равными.
Уже спустя несколько мгновений бессмысленного сражения Оливии с демоном, ей стало понятно, что мерзкую тварь не одолеть, не смотря даже на всё её желание и усилия. Ангелиус был слаб, но это не мешало ему с успехом и ловкостью блокировать слабые удары девушки. Магия ведьмы не приносила монстру особого вреда, лишь раздражала. Кожа его была до того крепка, что никакое слабенькое разрушающее заклятие, что девушке удавалось произнести в пылу сражения не могло нанести ему серьезных ранений. Создать же что-либо мощное у Ливии не было времени: она не могла сосредоточиться, а до кинжала ей было не дотянуться. Демон знал это и открыто забавлялся над ведьмой и её человеческой храбростью, яростью. Она чувствовала, что мысленно он наверняка уже праздновал победу, так как ни единого серьёзного врага у него больше не осталось, как и препятствий на пути к цели. Это ликование, смешиваясь с ненавистью, отчётливо было видно в его чёрных омутах глаз.
Всё закончилось в одно мгновение. Ангелиус молниеносным движением схватил Ливию за шею когтистой лапой, в миг, перекрыв ей доступ воздуха в лёгкие, заставив прекратить борьбу.
Теперь настала её очередь бороться за свою жизнь, очутившуюся на волоске. Девушка, хрипя и задыхаясь, вцепилась в лапу монстра пытаясь оторвать её от себя. Внутренне содрогаясь, она чувствовала острые, как бритва когти на своей коже. Демону хватит одного неуловимого движения, чтобы перерезать ей горло и тем самым выпустить её непокорный дух в свободное странствие. А воскресить её уже будет некому.
— Ведьма, неужели ты вправду подумала, что можешь одолеть меня? — насмешливо осведомился Ангелиус, осклабившись. — Надо сказать, твоя попытка позабавила меня. Я считаю, что из тебя может выйти отличная демоница. Так что повторяю тебе своё предложение. Думаю, сейчас ты будешь более благоразумна и поймёшь всю прелесть лежащих перед тобой перспектив. Будь одной из нас и мир ляжет у твоих ног!
— Никогда! — с трудом прохрипела Ливия.
— Жаль, но что уж поделаешь… Значит настало время пожалеть о неудачном выборе.
Ливия прикрыла глаза, не желая в последний миг своей жизни видеть мерзкую морду твари. Малиновые круги поплыли перед глазами, но, тем не менее, она заставила себя расслабиться. Мысленно девушка воскресила в сознании образы дорогих её сердцу людей и одного архангела, который в беспамятстве лежал неподалёку. Она сделала все, что было в её силах, жаль, что этого оказалось недостаточно.
— Не так скоро! — произнёс чуть слышно архангел внезапно возникший рядом с Оливией и Ангелиусом.
Девушка, не веря своим ушам, открыла глаза и мгновенно поняла, что слух её не обманул. Позади Ангелиуса, возвышаясь над монстром, как грозный часовой, стоял Габриель. Он был израненный, весь покрытый грязью и запёкшейся кровью, пропитавшей насквозь лохмотья, в которые превратилась его одежда. На теле были заметны многочисленные раны, а усталость явственно проступала на бледном, перепачканном лице, заострив черты. Крылья повисли у парня за спиной и, видимо, у него не было сил сложить их. Он слабо покачивался, пытаясь удержаться на ногах. Однако, не смотря на раны и измождённость, глаза его по-прежнему сияли аквамариновым светом двух лазеров, в которых явственно читалось несокрушимое упорство и желание во что бы то ни стало сокрушить лютого врага.
Для демона явление Габриеля стало полной неожиданностью. Он наверняка думал, что враг повержен и не сможет представлять реальной угрозы и помехи. Ливия, всё ещё находясь в его власти, смогла почувствовать, как Ангелиус буквально окаменел, но всё же его хватка несколько ослабла, и воздух живительной струёй хлынул в её лёгкие. Сама же девушка замерла, боясь и пошевелиться, зная, что монстр может одним движением переломать ей шею. Сейчас, казалось, он совсем забыл о своей «добыче», хотя чёрные глаза так и вперились в неё с бессмысленным и несколько растерянным выражением, прожигая Ливию насквозь.
— Не может быть… — произнёс демон. — Ты же подох!
— Ты ошибся, Ангелиус!
В следующую секунду Оливию словно тряпичную куклу отшвырнули в сторону. Девушка с силой врезалась в стену и рухнула на пол, в довершение всего сильно ударившись своей многострадальной головой. Перед глазами заискрило, а виски пронзила острая боль. Но, всё же собрав волю в кулак, она открыла глаза и поднялась на ноги, не смотря на головокружение и подкатывающую к голу тошноту.
Затхлый воздух помещения потряс душераздирающий вопль, эхом отразившийся от каменных стен, от которого кровь в венах застыла, а пол под ногами пошёл лёгкой дрожью.
Ливия вскинула голову, сфокусировав взгляд, и в тоже мгновение ей пришлось прикрыть глаза, боясь быть ослеплённой.
В нескольких ярдах от неё Габриель, окутанный ярким аквамариновым светом, осветившим каждый уголок залы Чёрных Врат, крепко держал Ангелиуса в стальных объятиях. Демон ревел, как тысячи раненных львов, временами срываясь на хрипы. И в этих звуках приближающейся смерти, девушке слышалось отчаяние и невероятная ярость, связанная с полным бессилием монстра. Он бился в конвульсиях и по его телу распространялись алые всполохи. Глаза буквально вылезли из орбит, пасть открылась, обнажив клыки, а лапы с острыми, словно бритва, когтями беспомощно и как-то нелепо били по воздуху. Агония демона была столь болезненна, что у него, у верного слуги Тёмного Князя, не было сил вырваться и повлиять на собственную судьбу. Небесный Свет, бивший нескончаемым потоком из архангела, слепил и сжигал его.
Но финал смерти Ангелиуса Ливии так и не удалось узреть. В тот миг, когда тварь должна была истлеть и сгинуть навеки, Габриель смежил над ними свои крылья, полностью закрыв от глаз девушки происходящее. Лишь небольшую вспышку света она смогла заметить. А когда архангел мгновение спустя опустил свою «завесу», то всё уже было кончено, демона рядом с ним не было. Только у самых ног парня можно было заметить небольшую горстку серого пепла. Руки его свободно висели вдоль туловища. Лицо не выражало никаких эмоций, а глаза устало были прикрыты.
— Габриель! — неуверенно позвала девушка.
Парень приоткрыл глаза и, повернув голову, взглянул на Оливию.
— Ливия… — прошептал он и рухнул на пол как подкошенный.
— Габриель! — испуганно воскликнула ведьма, бросившись к архангелу.
Упав рядом с ним на колени, девушка трясущимися руками коснулась его лица, боясь даже подумать о том, что, сразив врага, он тоже погиб. Но на её счастье это было не так. Кожи коснулось прерывистое дыхание, а глаза заметили, что грудь Охотника равномерно поднимается и опадает. Он просто потерял сознание.
Оливия легонько встряхнула его, надеясь тем самым привести в чувства.
— Габриель, очнись! Я знаю милый, как ты устал… но нам надо идти! Габриель! Вставай же!
Веки парня затрепетали, и он с трудом приоткрыл глаза.
— Закрой Врата! — произнёс архангел и вновь отключился.
Впрочем, повторять ей не было необходимости. Решив дать парню отдохнуть пока она закончит их дело, Ливия направилась к Чёрным Вратам, которые по-прежнему были приоткрыты. На ходу она подобрала кинжал, который вышиб у неё из рук Ангелиус. Для запечатывания дверей в ад ей всё так же была необходима её кровь. Прикусив губу, острием клинка она сделала небольшой надрез поперёк ладони. Рубиновая кровь мгновенно появилась из ранки и собралась в крупные капли. Подойдя вплотную к дверям в Преисподнюю, девушка приложила пораненную руку в центр пентаграммы, туда, где отчётливо проступал отпечаток ладони. А сделав это, поняла, что её хрупкая с длинными пальцами ручка просто идеально вписалась в контуры слепка, словно он был сделан специально для неё. Пентаграмма же начала мигать алым светом и спустя какое-то мгновение внезапно потухла. Ливия, усмотрев в этом знак к действию, слегка облокотилась о Врата плечиком и к своему немалому удивлению смогла без труда их захлопнуть, словно это была обычная дверь, а не монолитная многотонная глыба. Девушка осторожно убрала свою руку. Но ничего не произошло, что могло значить лишь одно: вход в Преисподнюю был надёжно закрыт, и угроза всему миру людей ликвидирована. С лёгкой улыбкой победительницы Оливия развернулась и пошла прочь.
Путь домой стал же для девушки трудным испытанием на выдержку.
С невероятным трудом им таки удалось выбраться из подземелья наружу. Габриель смог вытащить их обоих, но каких усилий ему этот подвиг дался, можно только догадываться, особенно если учесть, в каком состоянии он на тот момент пребывал. Но едва они оказались на поверхности, как архангел потерял сознание у неё на руках. Ливии пришлось буквально тащить парня на себе, кусая губы и пыхтя от натуги, так как творить колдовство на проклятом кладбище она не решилась, не зная, к чему это может привести, а Габриель был отнюдь не из лёгких. К тому же, его крылья тащились по земле и так и норовили, за что-то зацепиться, тем самым ещё более осложнив передвижение.
Зрелище они представляли наверняка просто жуткое, если бы их с Габриелем мог кто-нибудь увидеть, то наверняка ужаснулся: замызганная, грязная и оборванная, как нищенка девушка, вся скорчившись под тяжестью своей ноши, тащит на своей спине крылатого, но довольно израненного парня. К тому же ночью, по заброшенному кладбищу, среди могил, полуразрушенных склепов и крестов. Надо сказать, просто идеальный кадр из фильма ужасов.
Как она преодолела расстояние до ворот, где начиналось кладбище Дорсет-Крик, Ливия не знала; Габриель периодически приходил в себя, но, пробормотав что-то нечленораздельное, вновь ускользал в беспамятство. Девушка ему даже завидовала, так как не могла позволить себе просто взять и отключиться, нырнув во тьму, где нет усталости, жутко ноющего тела, боли и того кошмара, что окружал её. Но всё же надо отдать должное Небесному Охотнику, когда пришло время, он смог собрать крупицы энергии, оставшиеся у него и переместить их в комнату девушки. И лишь только тогда, когда они оказались в безопасности дома, защищённого магией ведьм, он позволил себе вновь нырнуть в забытьё, рухнув к ногам Оливии.
Ей стоило немалых трудов как следует устроить парня на собственной постели и избавить его от прилипшей к телу грязной одежды, пропитанной кровью, очистить и обработать многочисленные раны архангела. Особенно если учесть, что девушка была не менее уставшей. Однако она считала долгом позаботиться о своём спасителе и возлюбленном.
С той злополучной ночи прошла неделя, а Габриель так и не пришёл в себя…
— Любимый, очнись! Мне так не хватает тебя! — прошептала Оливия, взяв руку парня и прижав к своей щеке, не замечая, как из её глаз текут слёзы.
Глава 50
Ливия проснулась среди ночи, резко прервав свой безмятежный сон. Сев в постели, девушка несколько растеряно вгляделась в окружающую её тьму, так как ночник был выключен. Она была сбита с толку и спросонья не сразу смогла понять, где находится. Но спустя несколько мгновений память вернулась к ней, пелена сна покинула, а интерьер подсказал Оливии, что она в «лазурной комнате», которую назвали так из-за того, что стены обтянуты прекрасным шёлком нежно-бирюзового цвета, но во мраке ночи этого было не рассмотреть. Эта была комната, в которой раньше ночевал Габриель, но теперь Ливия благоразумно решила поменяться спальнями, так как сразу отказалась от мысли перенести его, раненного, через половину дома сюда, боясь навредить парню. Она была не столь эгоистична. Правда, она настолько привыкла к обстановке собственной комнаты, что теперь, просыпаясь порой среди ночи, терялась. Только в сложившихся обстоятельствах такое неудобство Ливия готова была терпеть сколько потребуется, лишь бы Габриелю стало хоть немного лучше.
Сейчас девушка никак не могла понять, что её могло разбудить. А в груди между тем разливалась смутная тревога, с каждой секундой формируясь в отчётливое предчувствие надвигающейся беды, заставляющая сердце сбиваться со своего размеренного ритма. Хотя такое казалось невозможным, ведь демон повержен, и угрозы, стало быть, ждать неоткуда. Только вот во рту появился горьковатый привкус страха, а руки стали холодными, как лёд.
В сознании словно вспышка вспыхнуло имя «Габриель».
Она оставила парня несколько часов назад, поддавшись на увещевания родительниц, и отправилась спать. Хотя ей и не хотелось. Она бы осталась рядом с любимым, но Милинда и Сандра выставили ультиматум: если девушка не пойдёт к себе отдыхать, то они силой выволокут её из собственной комнаты. Таким «уговорам» было трудно сопротивляться, особенно если учесть, что родительницы не шутили. Скрепя сердцем пришлось подчиниться, хотя она прекрасно знала, что столь крайние меры для её же блага и с архангелом ничего не случится за время её сна.
Мать с бабкой вернулись в тот же день, когда Ливия и архангел одолели Ангелиуса. Защитный барьер, оберегавший Милинду и Сандру Уоррен от любых атак демонов и других исчадий ада, которых мог послать монстр, дабы добыть себе заложников и тем самым повлиять на ведьму, рухнул. Теперь же они смогли, наконец, вернуться домой. За то время, что прошло с момента, когда женщины, поддавшись на уговоры Габриеля, покинули свой дом и Оливию, успели многократно проклясть себя за такую глупость и едва ли не сойти с ума от переживаний. Возвращение было несказанной радостью, так как это значило, что их девочка справилась, и мир людей в безопасности. Однако радужное настроение и переливы радости, бушующие у них внутри, погасли, когда вместо празднования по поводу победы над демоном, они обнаружили скорбную картину: их милая Ливия сидит подле израненного безжизненного неподвижного Охотника, лежащего на её постели, и держит его руку. Девушка была также невероятно уставшая и, казалось, держалась только на силе воли и упрямстве, которых ей было не занимать: хрупкие плечики поникли, бледное личико с отчётливыми следами слёз и тёмные круги под печальными, наполненными тревогой глазами подтверждали догадки родительниц. Ливия даже не сразу заметила женщин, безмолвно замерших у неё за спиной, и лишь когда мать нежно тронула её за плечо, обратила внимание, что их единение с архангелом нарушено. Однако прибытие Милинды и Сандры только на единый миг порадовало её. Крепко обняв мать и бабку, она вновь вернулась к обязанностям сиделки своего любимого. Те не возражали, прочтя все чувства девушки в её глазах и поняв по тому взору, который она бросала на парня, что сейчас Оливия не желает делиться пережитым и расставаться с любимым. Старшим ведьмам было и самим жаль Габриеля, ведь он много отдал своих Сил и сделал всё от него зависящее, пытаясь спасти их девочку и весь мир от гибели. Парень сдержал обещание, данное им.
Ливия знала о жалости и благодарности родительниц к архангелу, а также то, что они готовы помочь ему подняться на ноги, защитить и окружить материнской заботой, пока он слаб, но сейчас, находясь на расстоянии, пусть и небольшом от архангела, девушка осознала, что совершила большую ошибку, покинув Габриеля. Всё внутри буквально кричало о том, что она должна вновь оказаться с ним рядом. Это ощущение обостряли предчувствие чего-то страшного, что должно произойти, и страх, вот-вот грозивший стать паникой. Поэтому немедля более ни секунды, Оливия откинула одеяло и соскользнула с постели, намереваясь пойти к нему и развеять свои тревоги, заполонившие душу.
Распахнув дверь, девушка в одной ночной рубашке выскочила в коридор, не теряя времени даже на то, чтобы накинуть халат. Сердце лихорадочно стучало в её груди весь путь, пока она быстрым шагом, направлялась в свою собственную комнату, которая находилась в другом крыле. Дом был погружён во мрак и, казалось, уснул, но девушке чудилось, что на самом деле это вовсе не так. Он не уснул, а лишь замер, словно в ожидании чего-то. Оливия не боялась споткнуться во тьме, ибо знала обитель как свои пять пальцев, прожив в нем уже достаточно для этого лет, и могла с закрытыми глазами найти любое помещение в доме.
В рекордные сроки Ливия добралась до необходимой ей комнаты, но прежде чем войти, она на миг замерла перед закрытой дверью, положив руку на ручку и отчего-то жутко боясь сделать последний, решающий шаг, хотя к этому стремилась её душа. Только вот пульс стал каким-то безумным, дыхание сбилось, а голова стала неприятно кружиться. Однако глубоко вздохнув, Оливия нажала на ручку и толкнула дверь, буквально врываясь в свою экс-спальню. Но невероятно яркий свет, ударивший ей в глаза, лишь только она это сделала, заставил отшатнуться в сторону, прикрывая глаза руками. Только кое-что ей все-таки удалось усмотреть, и это вмиг словно затянуло душу девушки льдом.
Занавеси на окнах яростно трепал ветер, врывающийся в комнату через настежь открытые окна, хотя как такое возможно, Ливия не знала, так как отчётливо помнила, что не открывала их. Только не это заставило её сердце трепетать от едва сдерживаемого ужаса. Всё дело было в Габриеле. Он по-прежнему неподвижно лежал на постели и не подавал признаков жизни, а между тем его словно мячики-липучки облепили сияющие сгустки невероятно яркого света. В комнате их было великое множество, и ещё целый хоровод ожидал снаружи. Вместе они и создавали то невероятное, слепящее освещение маленького помещения её спальни, от которого приходилось щуриться, пряча глаза за завесой ресниц. Отчего-то Оливии показалось, что тем, что находятся на улице, так же нестерпимо хочется оказаться внутри, но они словно боятся помешать чему-то. Девушке мерещилось, что она ощущает их нерешительность, а между тем странные энергетические сгустки, «столпившиеся» вокруг архангела, будто уплотнились, сплотились, сливаясь в непроницаемый кокон вокруг парня, теряя свои отчётливые очертания. У Ливии от яркого света, исходившего от этих странных сфер, резало в глазах, появилась слезоточивость, но девушка словно окаменела и, не смотря на боль, не отрывая взгляда, заставляла себя смотреть на происходившее перед ней действо. Тело Габриеля начало подниматься вверх. Оторвавшись на фут от постели, оно зависло, и в ту же секунду приникшие к парню сгустки покинули его. У девушки перехватило дыхание в ожидании, что архангел безвольно рухнет на постель, но этого не произошло. Между тем свет в комнате стал менее ослепляющим, стал мягче. Оливия раскрыла глаза шире и не сводила взгляда с парня, а сгустки света, будто получив какой-то незримый для неё сигнал, стали кружиться вокруг Габриеля, словно исполняя ритуальный танец, выписывая странные фигуры рядом с ним. Через миг по телу парня пробежали бирюзовые искры, окутав его таинственным мерцанием, но, несмотря на это, комки продолжали свою безумную пляску, и чем быстрее и замысловатей были их движения, тем ярче мерцал архангел. А затем мощная фигура Габриеля изогнулась, руки безвольно раскинулись, напоминая плети, по телу пробежали судороги. Только, несмотря на это, он по-прежнему оставался в бесчувственной коме, всё происходящее было вне его сознания. Казалось, парень этого и не хотел, полностью подчиняясь невиданным силам, направившим на него свою мощь, он стал напоминать куклу в их руках, которую между тем решили сломать.