Он посмотрел на ее ноги — бледные и такие восхитительно человеческие.
— Разве только в первые мгновения. А то, что получилось в итоге, — нет, ни в коем случае.
Их глаза встретились.
— Ты побоялся прикоснуться ко мне.
— Я боялся, что тебе станет еще больнее.
Ее губы дрогнули. Пальцы, судорожно вцепившиеся в плед, разжались.
— Я думала, мы с этим уже разобрались. Мне станет больно, если ты не будешь ко мне прикасаться.
Между разошедшимися краями пледа выглядывала полоска бледной кожи на ее груди. Натан притянул ее к себе. Эмма прижалась к нему со страстным нетерпением, широко раздвинув колени. Ее губы коснулись его губ, потом заскользили по щеке, по шее. Ее тело согревалось под его ладонями, ее пальцы лихорадочно расстегивали его рубашку.
Он подумал о том, что нужно остановиться. Что он представлял это совсем иначе — с розами, вином и большой мягкой кроватью, а вовсе не на сиденье автомобиля. Но еще он подумал, что никогда не слышал ничего более сладостного, более возбуждающего, чем ее учащенное дыхание и глухой стон, сопровождавшие плавное скольжение его пальцев вниз по ее животу.
Она задвигала бедрами, выгнула спину и обхватила его за плечи. И выкрикнула его имя в то мгновение, когда он вошел в нее. Она отдавала ему себя такой, какая она есть, и принимала его таким, каким был он.
Пробежав сотню миль, она вряд ли вымоталась бы сильнее. Эмма замерла на груди у Натана, и ее тело обмякло. Шевелиться совсем не хотелось. Но это было необходимо. С тихим стоном она соскользнула с его коленей. Натан улыбнулся, хотя и сам выглядел таким же выжатым, как она. Эмма потянулась за сумкой, которую положила за сиденье машины еще перед выходом из дому. Она даже не пыталась сдерживать переполнявшие чувства. Внутри ее продолжал пылать пожар, отдающийся болью в груди и горле. Но это была сладкая боль, смягченная пониманием того, как удивительно они с Натаном подходят друг другу.
Им было хорошо вместе. Больше, чем просто хорошо. Чудесно.
Натан застегнул рубашку и заправил ее в брюки.
— Мне нужно позвонить Осборну и предупредить, что мы возвращаемся. Как ты думаешь, Летти заметит, если ты будешь спать в моей комнате?
— Непременно. — Эмма вытряхнула из сумки свои трусики и джинсы. — Но она быстро свыкнется с этой мыслью.
На самом деле Эмма очень удивилась бы, если бы тетя не считала, что у них с Натаном что-то было в прежние времена. Она лениво слушала его разговор с Осборном и приглушенный лай Дейзи на заднем фоне.
Вдруг она уронила джинсы себе под ноги.
— Боже мой! Натан, гони к дому как можно быстрее. Скажи Осборну, чтобы он проверил спальню тети Летти. И пусть захватит с собой пистолет.
Он не стал переспрашивать, развернул машину и помчался к дому, одновременно передавая инструкции Осборну.
Эмма быстро оделась и объяснила, что ее встревожило:
— Я слышала, как лаял Дейзи. Но он не должен был этого делать, он вообще никогда этого не делает. Кроме той ночи, когда меня укусил оборотень. Вот тогда он лаял как сумасшедший.
Натан кивнул и закусил губу. На покрытой свежевыпавшим снегом дорожке, разделявшей дома Летти и Форрестеров, четко отпечатались следы колес.
— О черт! — прошептала Эмма и обернулась к Натану, неотрывно следившему за дорогой. — Я сейчас снова обернусь волком. Мне так удобнее, я стану быстрее и сильнее. А он, наверное, останется в человечьем обличье.
— И наверное, у него есть пистолет, — мрачно заметил Натан. — Так что даже не думай превращаться. Эмма! Черт тебя побери!
Она слышала, как он ругается и в раздражении бьет кулаком по рулевому колесу, а затем все заглушил жуткий хруст ее собственных суставов, и превращение началось.
Проступивший из темноты коттедж Летти напоминал пряничный домик, присыпанный то ли инеем, то ли сахарной пудрой. Натан оглянулся на Эмму, сидящую на снегу с настороженно поднятыми ушами.
— Хорошо, я согласен. В таком виде тебе действительно будет безопаснее. А мне теперь будет труднее спорить, какой я люблю тебя больше.
Эмма повернула голову и оскалила зубы, а потом опять стала смотреть вперед.
— Вот его машина, — показал он рукой, не зная, способны ли волчьи глаза различить вытянутую кабину грузовика, стоящего на обочине. — Он проехал мимо, а потом пешком вернулся назад. Только непонятно, к дому Летти или к моему.
Эмма нерешительно заскулила. Натан остановился возле грузовика и вытащил пистолет:
— Держись у меня за спиной.
Он приблизился к кабине и заметил магнитную табличку с фирменным знаком, прикрепленную к двери: «Фуллер. Сантехнические работы». Он тут же представил себе хозяина машины, Марка Фуллера, — высокого, рыжеволосого и добродушного парня. Представил и покачал головой. Господи! Они ведь вместе играли в футбол в школьной команде.
За все эти годы он не слышал ни одной неприятной истории, так или иначе связанной с Фулпером. В таком крохотном городишке, как Пайн-Блаффс, невозможно ничего скрыть. Если бы Фуллер хотя бы нехорошо посмотрел на женщину, поссорился или завел странный разговор, Натан наверняка об этом узнал бы. Но Фуллер ухитрился не вызвать никаких подозрений.
Следы на снегу вели от грузовика к соснам, растущим вдоль дороги.
— Ты не слышала никаких звуков из кабины?
Эмма покачала головой. Натан заглянул внутрь — там никого не было. Только скомканный бинт, покрытый коркой засохшей крови, лежал на сиденье.
Интересно, о чем подумал Фуллер, когда так легко остановил кровотечение? Когда рана стала так быстро заживать? Понял ли он, что с ним произошло?
— Это тот самый запах?
В ответ Эмма опустила голову, принюхалась и двинулась по следу. Бегущий рядом с ней Натан понял, что след ведет к его дому. Видимо, Фуллер опасался, что кто-то увидит свет фар его грузовика или услышит шум мотора, и поэтому остановился так далеко.
Натан набрал номер Осборна и уже приложил трубку к уху, когда услышал грохот выстрелов. Он рванулся к дому, Эмма стрелой пронеслась впереди него.
Он не смог сдержать облегченного вздоха, когда Осборн ответил.
— Кто стрелял? — спросил Натан.
— Стрелял я. В Марка Фуллера. Он неожиданно выскочил откуда-то, а потом выбежал на улицу.
— Никто не пострадал?
— Мисс Летти и я целы и невредимы. Кажется, я попал в Фуллера, но это его не остановило.
— У него есть оружие?
— Если и есть, то он им не пользовался.
Не так уж все и плохо.
— Оставайся на месте. Мы сейчас зайдем в дом.
Или он зайдет. Натан выключил телефон и забеспокоился, куда пропала Эмма. Ее следы вели к широкой, освещенной луной просеке, что отделяла дом от леса. Однако ни Эммы, ни Фуллера нигде не было видно.
Натан остановился на краю просеки под сосной, укрывшись за ее широким стволом. Тени вокруг дома сгустились, но он заметил какое-то шевеление возле заднего крыльца.
Это был Фуллер. Он двигался, низко пригибаясь к земле, какой-то нелепой, подпрыгивающей походкой, от которой по спине Натана пробежал холодок. Эти движения не напоминали ни волчьи, ни человеческие. Они были нечеловеческими. Лунный свет отразился в зрачках Фуллера, когда он остановился, выпрямился и настороженно повернул голову в ту сторону, где спрятался Натан.
Молодой шериф затаил дыхание, но его надежды на то, что преступник просто осматривает опушку леса, оказались тщетными. Через мгновение Фуллер снова сгорбился и, все так же подпрыгивая, направился прямо к нему. Нетерпеливое, голодное рычание далеко разнеслось в морозном воздухе.
Натан вышел из-за дерева, чуть согнул ноги и поднял пистолет, прицеливаясь:
— Ни с места, Фуллер! Ложись на землю, или я буду стрелять.
Вервольф продолжал нестись вперед, то ли усмехаясь, то ли задыхаясь от быстрого бега.
Натан прострелил его левую ногу. Кровь брызнула на снег, но преступник не остановился. Тонкая струйка холодного пота потекла по спине Натана. Он снова нажал на спусковой крючок. Пуля попала в живот, и Фуллер согнулся пополам. Но лишь на мгновение, а затем опять выпрямился. Натану даже показалось, что он побежал быстрее. Но еще на один выстрел времени хватало. В голову попасть труднее, чем в грудь, но если попадешь — наповал.
Однако следующая пуля лишь содрала с головы Фуллера клочок кожи вместе с волосами. В лунном свете сверкнул оголенный участок черепа. Вервольф был уже совсем близко.
Натан попятился и споткнулся о корень. Он быстро поднялся на ноги, но принять защитную стойку не успел.
Темный трудно различимый силуэт мелькнул на просеке и набросился на Фуллера. Натан услышал стук столкнувшихся тел и увидел, как разлетелись во все стороны снежные брызги, когда они оба повалились на землю.
Раздалось злобное рычание, а затем кто-то завизжал от боли. Эмма?
Нет, не она, с облегчением понял он, как только дерущиеся прекратили кататься в снегу. Эмма опрокинула противника на спину и наступила лапой на окровавленную грудь. Ее зубы сомкнулись у него на горле.
Нет, не она, с облегчением понял он, как только дерущиеся прекратили кататься в снегу. Эмма опрокинула противника на спину и наступила лапой на окровавленную грудь. Ее зубы сомкнулись у него на горле.
Фуллер захрипел, а его глаза широко открылись. Правой рукой он пытался оттолкнуть от себя волчицу. На ней не хватало большого пальца, но на месте укуса уже вырос небольшой розовый бугорок.
Натан нацелил пистолет в голову Фуллера:
— Лежи тихо, Марк! Не двигайся.
Фуллер подчинился и уронил руку на снег. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, но воздуха для дыхания все равно не хватало. В его взгляде читалось отчаяние.
— Не могу… остановиться.
— Мы постараемся тебе помочь, — пообещал Натан, но у него появилось предчувствие, что Фуллер не уйдет живым с этой просеки. Одного взгляда в эти безумные глаза хватило, чтобы понять: он попытается сбежать, как только Эмма его отпустит.
Но сейчас он лежал спокойно, и Натан начал допрос:
— Это ведь ты убил тех женщин? Изнасиловал и оставил трупы в лесу, в стороне от дороги?
Фуллер в экстазе закатил глаза и облизнул языком растянувшиеся в ухмылке губы:
— Было… так хорошо. Хочу еще.
Эмма зарычала, эхом отозвавшись на гневный возглас Натана.
— А что ты собирался делать здесь?
Фуллер поднял искалеченную правую руку:
— Догадался… что вы нашли… палец. Понял… вы остановите меня. А я не могу… не хочу останавливаться.
Натан с сомнением покачал головой. Нет, из лаборатории мог прийти и отрицательный ответ. Фуллер никогда ни в чем не обвинялся и не находился под арестом. Его отпечатков могло просто не оказаться в базе данных.
Эмма крепче стиснула зубы на горле Фуллера, и его голос стал выше на целую октаву, приобрел какой-то песенный ритм.
— Но когда я зашел в дом, я почувствовал ее запах. О мисс Летти, Летти, Летти…
Эмма еще сильнее сжала челюсти, прервав этот жуткий рефрен.
— Лежи тихо, — приказал Натан.
Фуллер снова опустил руку, но другой в это же время потянулся за спину, вытаскивая…
— Пистолет, Эмма! — закричал Натан. — Берегись!
Ее челюсти все еще сжимали горло Фуллера, когда она рванулась прочь. Но треск раздираемой плоти потонул в грохоте выстрела.
Эмма взвизгнула. Натан оттолкнул ее в сторону, наступил ботинком на кровоточащую открытую рану на шее Фуллера и разрядил пистолет мерзавцу прямо между глаз.
Затем он резко развернулся к Эмме. Она лежала на снегу, залитом ее кровью.
— Эмма, Эмма, Эмма… — Он опустился на колени, приподнял ее голову и, осторожно поглаживая мех у нее на животе, стал осматривать рану. Это был очень меткий выстрел. И очень неприятный, опасный для любого волка. — Скажи мне, что с тобой все будет хорошо.
Он услышал хруст и почувствовал, как начинают деформироваться ее ребра у него под рукой.
— Господи, Эмма! — Натан стащил с себя пальто и накрыл ее, продолжая удерживать до тех пор, пока не закончилось превращение. А когда она успокоилась в его руках, обессилевшая и покрытая потом, он произнес: — Я просто хотел, чтобы ты мне кивнула.
Все еще тяжело дыша, Эмма рассмеялась и показала рукой на свой живот. Он был весь залит кровью, но рана исчезла.
— Ловкий фокус, да?
У Натана перехватило горло, и он ничего не смог ответить. Просто поднял ее на руки и поцеловал, чтобы она смогла почувствовать нахлынувшие на него чувства. Эмма прильнула к нему, возвращая даже больше, чем от него получила.
Натан встал и, удерживая ее на руках, прижал к своей груди. Голые ноги девушки свесились с его локтя. Они молча посмотрели на распростертый на снегу труп Фуллера, а затем Натан бережно понес Эмму домой.
Он глубоко вздохнул:
— Может быть, ты согласишься… не сейчас, а чуть позже, когда все успокоится…
Она подняла голову и посмотрела на него:
— Выйти за тебя замуж?
Внутри у Натана что-то дрогнуло, но вовсе не потому, что идея ему не понравилась.
— Да, и это тоже. Но я думал немного о другом. Может быть, ты согласишься… укусить меня? — Он коснулся губами ее раскрывшегося от удивления рта. — Мне бы очень хотелось побегать вместе с тобой.
Слезы сверкнули в глазах Эммы, прежде чем она успела спрятать лицо у него на груди.
— Да, — прошептала она. — Конечно же да. И у нас будет своя маленькая стая.
Она поцеловала его в шею, а ее зубы потянулись следом за губами.
Натан рассмеялся, зарывшись лицом в ее волосах:
— Дай мне сначала отнести тебя домой.
— Я с тобой, — просто ответила Эмма, обнимая его. — Значит, я уже дома.