Сюзерен - Посняков Андрей 4 стр.


Братья переглянулись:

— Вы что же… собираетесь нас отпустить?

— Именно так, — кивнул молодой император. — Думаю, в качестве посланцев и толкователей моих слов с вас будет куда больше толку, нежели от ваших хладных тел. Идите. А насчет короля Альфонсо обещаю подумать. Слишком жирная Кастилия мне тоже не нужна. Онисим, скажи дружинникам — пусть проводят… гм… гостей. Живо!

* * *

Егор долго думал — как же поступить? Предстоящий поединок обещал быть весьма серьезным и вполне мог закончиться смертью одного из участников. Одного из… Кого именно — князь уже видел во сне! Однако и ликвидировать короля Альфонсо заранее — что, наверное, и можно было бы устроить — тоже не очень-то хотелось, особенно в свете сведений, полученных от несостоявшихся убийц. Убирать противовес в лице арагонского короля алчной кастильской знати было бы весьма недальновидно… и что же делать? Позволить себя убить — ха! Вот уж нет, нужно что-то получше придумать… и молодой император уже знал — что.

— Ну, как твоя нога, дон Эстебан? — подойдя к шатру, поинтересовался князь.

— О, благодарю вас. — Паж со всей церемонностью поклонился, опираясь на раненую ногу, — отец Жан-Пьер неплохо владел всеми лекарскими премудростями.

— Ты уже можешь ехать, — усмехнулся Егор. — И передай своему королю — я выбрал оружие.

— Выбрали?! И какое же?

— Никакого.

— Никакого? Но… как же так?

— А вот так, мой юный друг! Мы будем биться голыми руками. На кулачках!

* * *

И вновь два войска вытянулись стройными, закованными в железо рядами друг против друга. Совсем как в том сне… точно так же. И точно так же реяли на ветру стяги — красно-желтые арагонские и золотисто-орленые имперские стяги Руси!

Король Альфонсо де Трастамара, как и положено благородному рыцарю, отнесся к выбору своего царственного соперника с большим уважением, только, по уговору, обмотал тонкими кожаными ремешками кулаки.

Так же поступил и князь, и теперь поединщики стояли на покрытом зеленой травой поле без всяких доспехов, с непокрытыми головами и в белых, с закатанными рукавами, рубахах.

— Аой!!!

Обе стороны подбадривали бойцов криками:

— Сант-Яго!

— Пресвятая Дева Лотарингская!

— Помоги нам, Черная Мадонна с горы Монтсеррат!

— Святой Джордж!

— Святая Урсула!

— Кто на Бога и Великий Новгород?!

Егор улыбался, глядя, как, разминаясь, машет руками король Альфонсо — молодой, лет двадцати, парень с чуть вытянутым, в чем-то наивным лицом, довольно приятным, но искаженным гримасой ненависти и злобы.

Давай, давай, злись!

Звонко прозвучал рог.

— Сходитесь! — сидя на белом коне, махнул красно-желтым флажком дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо.

В-вухх!

Ушлый Альфонсо — плотненький и довольно подвижный — хотел было по-крестьянски залепить сопернику в ухо, да не тут-то было — не на такого напал. Пропустив удар, Егор перенес вес тела на левую ногу и четко — без замаха — нанес раскрывшемуся противнику прямой удар в печень — джеб.

Юный король скривился от боли, согнулся и, получив молниеносный апперкот в челюсть, тяжело оплыл в траву, растянулся…

— Аой! — горестно закричали арагонцы.

— Нок… два… четыре… восемь… — подняв руку, громко считал император. — Аут! Чистый нокаут! Ну, что я говорил? Не только по очкам победа!

* * *

Когда-то в далекой юности он, Егор Вожников, был неплохим боксером и даже кандидатом в мастера спорта. А вот потом как-то забросил бокс — не до соревнований стало, надобно было выживать, что в провинции получалось весьма непросто. Бросив институт, молодой человек отслужил в армии, затем, вернувшись в родные места, какое-то время работал водителем, а затем «припал» к лесным делам и лет через пять уже открыл две пилорамы. Подумывал расширяться, прикупить магазин и — может быть — компьютерный клуб… И купил бы! Если б не встреча с местной колдуньей, бабкой Левонтихой, невзначай пообещавшей Егору некие волшебные свойства, а именно — умение предвидеть опасность, пусть лаже локальную, но все же и это много чего давало в острой конкурентной борьбе, и, чем черт не шутит, молодой человек решил попробовать. Купил у бабки зелье, выкупался, как она и говорила, в проруби, выпил… Только вот предупреждала Левонтиха о грозе, да Егор тогда не внял — какая зимой гроза-то? Тем и поплатился — случилась гроза-то, и все пошло не так, мало того, вынырнув из проруби, Вожников оказался в самом жутком Средневековье, точнее — в тысяча четыреста девятом году, сразу после нашествия на Русь ордынского эмира Едигея!

Как и любой нормальный человек, Егор долго не мог в это поверить, а когда все же поверил… тут уж пришлось побороться за жизнь, и не только за свою. Пристал к лихой ватаге ушкуйников, попал в ордынский плен, там, в Орде, и встретил свою судьбу — пленницу Елену, княжну. Бежали, женился, воевал — долго и умело. Старуха Левонтиха, кстати, не обманула: Егор опасность предвидел, вот как сейчас — собственную смерть от копья короля Альфонсо де Трастамары! Став князем, женился же, да и дружина к тому времени имелась верная — Егор сплотил вокруг себя многих, да и супруга попалась умная, нос по ветру державшая четко! Защищая свое княжество в Заозерье, долго воевали с Москвой, с самим Витовтом схватились в великой битве под Путивлем. Витовт сгинул — говорили, что убит, — дочь его, коварная московская княгиня Софья Витовтовна, заточена в монастырь (скорая на расправу Еленка, правда, предлагала, не мудрствуя лукаво, убить, раздавить гадину, да князь проявил гуманизм). Принял иночество и бывший великий князь Василий Дмитриевич, передав московский престол своему брату Юрию — верному союзнику Егора. Все русские княжества, включая Литву, покорились новому князю, к ним добавились и Польша, и Венгрия… И в германских землях князь Егор порядок навел, получив императорскую корону, и вот, совсем недавно, взял под свою руку изнуренных бесконечной войной французов и англичан. Так вот все складывалось удачно. Пока…

По результатам поединка стороны пришли к перемирию. Король Альфонсо вовсе не счел себя побежденным, поскольку поединок «произошел не рыцарским оружием», правда, согласился отвести свои войска к Сарагосе при условии, что император откажется от Барселоны. Это Вожников и сделал, опять же — пока.

Да, сила имперского воинства была явлена, как и могущество самого императора и великого князя, однако по численности армия Егора сильно уступала арагонскому и кастильскому воинству, а ведь короли Кастилии и Арагона вот-вот должны были объединить свои силы. Юного Хуана Кастильского (точнее, его регентов) удерживал от этого лишь натиск сыновей Жуана Португальского — славных «рыцарей Сеуты», недавно совершивших успешный бросок в Африку, — Дуарте, Педру, Энрике… впоследствии известного как Генрих Мореплаватель.

Обещав не трогать Барселону, русский великий князь отошел к Матаро, справедливо посчитав благодатное побережье — Коста дель Маресме — куда более удобным для снабжения своего войска, нежели каменистые склоны бедных арагонских урочищ. Тем более подкрепление ожидалось не только по суше, через Южную Францию, но и по морю — из Константинополя, и гавань Матаро, пусть даже и сильно уступавшая Барселонской, пришлась бы как нельзя более кстати.

* * *

— Что это за город такой — Матаро? — по пути рассуждал сам с собой славный рыцарь Сен-Клер из Кана. — Никогда не слышал!

— Боюсь, и о Кане здесь никто не слыхал, — уловив кое-что из французской речи, вскользь заметил Егор. — А Матаро — городок неплохой, и до Барселоны близко — минут двадцать на электричке… ну, полчаса.

Последнюю фразу князя, конечно же, соратники не поняли, однако и переспросить не смогли, не осмелились перебить императора. Слава богу, дальнейшие его слова оказались куда более понятными… правда, опять же не все.

— А вообще, мне Каталония нравится, ах, одна Барселона чего стоит! Грасиа, площадь Испании, бульвар Рамбла, Саграда Фамилия… Гауди, Хоан Миро, Дали… Я был когда-то, правда недолго, русских там много, особенно на побережье, в каком-нибудь Аренис-де-Мар или в Калелье, Пинеде, Ллорет-де-Мар. Коста Брава — оно, конечно, красиво, но там скал слишком много, иное дело — Матаро. Тем более у нас там и хорошие знакомцы есть — братья Каррада. Вполне достойные кабальеро… эх, а если б я тогда в шатре спал? — Вожников неожиданно расхохотался: — Да нет, не спал бы… Зря, что ли, когда-то бабки Ленвонтихи зелье пил? Напился, бли-и-ин… на три жизни! И ведьмы-то все, каких знал, сказали, мол, никогда я домой не вернусь… А знаете — честно сказать, уже и не тянет. Прикипел я как-то к вашим чертовым Средним векам, тем более жена у меня здесь, дети… работа… Ненормированный рабочий день, ха-ха-ха! А ну-ка, друг мой Арман, не в службу, а в дружбу — плесни-ка еще вина.

— С превеликим удовольствием, сир!

Шустрый нормандский паренек был несказанно рад нежданно свалившимся на него обязанностям императорского виночерпия — а как-то так само собой вышло: и вчера Арман наливал, и вот сегодня… как-то без слов обошлись, по-походному.

По-походному и пили — из оправленных в серебро и золото рогов (подарок получившего по зубам короля Альфонсо). По дороге вокруг важно восседавшего в седле Вожникова столпились все его капитаны, кроме «дежурного по полку» англичанина Джона Осборна — тот все ездил проверять караулы, а возвращаясь, не забывал прикладываться прямо к увесистой плетеной баклаге, уже десятой за нынешнее утро. Хорошая была фляга, а вот здешние бутылки никогда Егору не нравились — круглые, на столе, заразы, никак не хотели стоять, зато перевозить удобно: соломой обложи да вези!

— Так вот, о Каталонии. — Неспешно потягивая из рога винцо, князь вовсе не старался подогнать лошадь, вслед за ним и все тащились еле-еле — некуда было особо спешить.

И с погодой повезло, в голубом небе вовсю сверкало солнышко, однако жары никто не испытывал: дувший с юга ветер приносил прохладу и соленый запах близкого моря.

— Когда-то Каталония, как и все Испания, была захвачена арабами, по-вашему — маврами, потом мавров прогнали, не всех, а… ммм… может, помнит кто?

— В Гранаде еще остались мавры, сир, — гордо передернув плечом, напомнил шевалье де Сен-Клер. — Не так уж и далеко отсюда.

Егор махнул рукой:

— Помню, помню. Не о маврах сейчас речь. Так случилось, что лет двести назад каталонский граф Рамон-Беренгер, не помню, какой по номеру, умудрился жениться на арагонской принцессе, а затем ловко сменил титлу: согласитесь, король Арагона звучит куда более солидно, чем какой-то там барселонский граф! И все же Каталония — это отнюдь не Арагон, тем более не говоря уже о кастильцах, коих славные каталонцы на дух не переносили никогда! Что такое, Джон?

Недавно подъехавший капитан лучников поспешно оторвался от фляги:

— Просто хотел кое о чем доложить, сэр.

— Так докладывай, хватит пить уже!

— Мои люди задержали повозку, сэр. Какие-то люди, по виду — горожане или джентри, но никак не йомены, слишком уж прилично одеты для простых крестьян. Попались нам навстречу и пытались бежать.

— Бежать?

— Думаю, это лазутчики, сэр! Подосланы этим… Альфонсом, коему вы так славно начистили морду! Нет, в самом деле славно, сэр! Детям своим расскажу, если их увижу. Бац-бац — и лежит Альфонс, ножками дрыгает. Вот это по-нашему, по-английски! Так прикажете их вздернуть? Мои парни уж и дерево подходящее присмотрели.

— Подождите с деревом, — задумчиво пробормотал Егор. — Давайте-ка задержанных сюда.

— С телегой, сэр?

— К черту телегу! Ведите так.

Схваченных оказалось пятеро: чернобородый мужчина средних лет, такая же пожилая — лет сорока — женщина в бежевом чепце и трое детей-подростков, темноволосых, но с веснушками. Явно не крестьяне — тут капитан оказался прав, — одеты, скорее, как бюргеры: добротного сукна куртки, жилеты, рубахи из тонкого полотна, на женщине полно серебряных украшений — серьги, кольца, браслеты…

Всех привели на поляну у неширокого ручья.

— Кто такие? — не слезая с седла, хмуро осведомился князь.

Мужчина сделал шаг вперед, словно пытаясь заслонить собой жену и детей:

— Мы — мирные жители Матаро, достопочтенный сеньор, но вынуждены нынче покинуть наш дом, как делают многие.

— Это почему же? — Вожников прищурился и нехорошо усмехнулся: — Впрочем, догадываюсь почему. Кого-то боитесь?

— Боимся, — задержанный опустил глаза. — Говорят, сюда с гор идут страшные полчища короля варваров! Они никого не щадят, ни женщин, ни детей, все на своем пути сжигают и даже пьют человеческую кровь!

— А еще едят младенцев, — подумав, добавил Егор. — Иногда жареными, но чаще сырыми.

— Жареными!.. — ахнула женщина.

— Жареных — только на Пасху, а так — сырых.

— Неужели… на Пасху?!

— Ну, хватит издеваться! — не выдержав, рявкнул Егор. — Вы ж не какая-нибудь там деревенщина, все-таки в городе жили… Чем занимались? Ну?!

— Я бондарь, сеньор. Бочки делаю, а сыновья мне помогают.

— И хорошие у тебя бочки?

Тут мужик выпрямился и, расправив плечи, заявил с поистине королевской гордостью, какую странно было слышать из уст простолюдина, но вот тем не менее пришлось:

— Никто и никогда еще не жаловался на бочонки Николаса Глейдахо из Матаро! Никто. Никогда. Не жаловался. И не будет. Я хороший мастер, и если вы когда-нибудь увидите бочки с мои клеймом, почтенный сеньор, то…

Князь взмахнул рукой:

— Хватит! Ты, может быть, умеешь читать, Николас?

— Я грамотен, — с достоинством ответил бондарь. — Как и мой старший сын.

— Вот так штука! — Князь расхохотался настолько весело и громко, что даже пленники невольно улыбнулись. — Грамотен, вот как… И, верно, знаешь, что в войске «короля варваров», как ты изволил выразиться, есть множество английских и французских рыцарей, как и рыцарей из германских и итальянских земель. Они что же, по-твоему, не христиане?

— Я так не сказал.

— Да, но почему-то подумал, что эти достойные люди могут служить пожирателям младенцев? Самому-то не стыдно, а?

— Я просто услышал…

— И тут же поверил! Ах-ах, пьют кровь, едят людей… — Князь наставительно поднял вверх указательный палец: — И это — образованный человек, мастер, чего уж там говорить обо всех прочих. И много таких дураков из Матаро убежало?

Николас Глейдахо потупился:

— Да хватает. Я вот продал свой дом!

— Вот дурень! — покачал головой Вожников.

— Точно, дурень! — неожиданно согласилась до того молчавшая женщина. — А я ведь ему говорила — обожди! А он — все говорят, говорят… вот и наслушался разных бредней…

— Насчет бредней — это ты верно заметила, э-э-э…

— Люсия меня зовут, сеньор. Хорошо, я еще не все продала!

— Как не все? — изумленно моргнул бондарь.

— Мастерскую только заложила… хоть ты мне и поручил продать.

— Ах вон оно что! — обманутый собственной супругой Николас сдвинул на затылок шапку. — То-то я и смотрю, что-то денег выручили мало. Так ты, значит…

— Повезло тебе с супругой, мужик! — снова расхохотался князь. — В общем, так — спокойно возвращайся обратно. Кстати, ты знаешь, сколько «король варваров» берет налогов с домовладения и мастерской?

— Сколько?

— Двадцатую часть! Что, не веришь? А в жареных младенцев поверил, господин бондарь!

Было ясно, что кто-то распускал самые гнусные слухи. Кто? Король Альфонсо? Кастильские регенты? Обоим это было бы выгодно… на первый взгляд.

— Ладно, в Матаро разберемся, кто там воду мутит, — себе под нос пробормотал Вожников. — Скоро уже и будем. Эй, Николас, можешь ехать обратно с нами! Никто не обидит.

Сняв шапку, бондарь поклонился в пояс, а следом и вся его семья.

— Да, мы поедем, — сказала за мужа Люсия, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся вовсе не такой уж и пожилой, даже более того — вполне симпатичной дамой. В отличие от мужа, она даже не побоялась спросить: — Кто же вы такой, почтенный сеньор?

Князь улыбнулся:

— Тот, о ком вам все уши прожужжали. Король варваров!

— Ой! А с виду такой приличный мужчина…

Глава III Матаро

Спустившись по узкой, заросшей высокой травой тропке к реке, Анна-Мария подобрала юбку и попробовала босой ногой воду — не такая уж и теплая, однако если и дальше так будет жарить, так быстренько можно искупаться. Правда, не забыть привязать коз, а то разбегутся по кустам — ищи их потом, не дозовешься, а уж если, не дай бог, затеряется хоть одна козочка… Дядюшка Бергам хоть и не злой, зря сироту не обидит, а все ж скуповатый, месяца три за пропажу отрабатывать заставит — и коз пасти, и в доме прибрать, и во дворе управиться, работы в хозяйстве старого Бергама хватало, особенно после смерти супруги, тетушки Карисы, царствие ей небесное. Анна-Мария, правда, тетушку и видала-то всего один раз, еще в раннем детстве, но много хорошего о ней слыхала — матушка покойная рассказывала. Д-а-а… хорошо хоть родственник есть — дядюшка Бергам, а то б куда Анна-Мария подалась-то, когда дом за долги забрали? Да ладно бы дом, а то так — хижину, но все равно жалко, а пуще того жаль скот: двух стельных телочек, нетеля да уток, славные были коровушки, и утки — славные… Да что уж теперь вспоминать?! Еще хорошо саму отрабатывать не заставили.

Так и в самом деле — искупаться? Девушка посмотрела в воду, уже не такую высокую, как неделю назад, зеленоватую, с качающимися лучиками солнца. Ох и жарит! Анна-Мария посмотрела по сторонам — да кого тут бояться-то, место спокойное, глухое, дорога на Матаро вроде бы и рядом, но и не так чтоб уж слишком — к реке-то спуститься и поближе удобные тропинки есть. А эта тропинка — ее, Анны-Марии, и место это ее, и коз… нет, козы все же дядюшкины.

Назад Дальше