- Моя специальность, - ухмыльнулся он. - Добрый вечер, мадам. Что угодно?
- Боже, как я устала сегодня!.. Мартини со льдом. Сделайте двойной.
- Да, мадам. Оливку?
- Луковичку.
- Значит, двойной "гибсон" со льдом. Сию секунду. - Майо пошарил в баре и извлек виски и несколько бутылок содовой. - Боюсь, мартини не получится, мадам. Нет джина. Что бы вы хотели еще?
- Тогда скотч, пожалуйста.
- Содовая выдохлась, - предупредил он. - И нет льда.
- Ничего.
Майо ополоснул стакан содовой и налил в него виски.
- Благодарю. Составьте мне компанию, бармен. Я угощаю. Как вас зовут?
- Джим, мадам. Нет, спасибо, не пью за стойкой.
- В таком случае выходите из-за стойки и присоединяйтесь ко мне.
- Я не пью, мадам.
- Можете звать меня Линдой.
- Благодарю, мисс Линда.
- Ты серьезно не пьешь, Джим?
- Да.
- Ну, ваше здоровье.
- Пчелы! - неожиданно вскричал Майо.
Линда изумленно раскрыла глаза.
- Ты чего, Джим?
- Я вспомнил этот запах - как в пчелиных ульях.
- Да? Понятия не имею, - безразлично сказала Линда. - Может быть... Еще порцию.
- Сейчас сделаем. Послушай, об этих знаменитостях... Ты действительно их видела? Вот как меня?
- Конечно!
- А кого именно?
Она рассмеялась.
- Ты напоминаешь мне малыша из соседней квартиры. Ему я тоже должна была рассказывать, с кем из телезвезд встречалась. Однажды я сказала ему, что видела здесь Джина Артура, и он спросил: "Со своей лошадью?"
Майо не понял, но тем не менее был уязвлен. Линда собиралась развеять обиду, когда здание вдруг затряслось, словно от далекого подземного взрыва. Майо уставился на Линду.
- Боже праведный! А что, если и этот дом развалится?
Она покачала головой.
- Нет, сперва всегда раздается такое "бум".
- Нужна еще содовая. - Он исчез ненадолго и появился бледный, с бутылками и меню. - Ты полегче, Линда. Знаешь, сколько они дерут за порцию? Почти два доллара. Вот, полюбуйся!
- Плевать! Давай кутить! Сделайте двойной, бармен. Эх, Джим, если бы ты остался в городе, я показала бы тебе, где жили все твои герои. Спасибо. Ваше здоровье. Я могла бы показать и их ленты. Ну? Такие знаменитости, как... как Ред... как его?
- Барбер.
- Ред Барбер и Роки Кэсси, и Роки Летающая Белка...
- Ты обманываешь меня, - надулся Джим, снова обидевшись.
- Я, сэр? Вас обманываю? - с достоинством спросила она. - Просто стараюсь доставить тебе удовольствие. Мама меня учила: "Линда, - говорила она, - запомни одно: носи то, что мужчине хочется, и говори то, что мужчине нравится". Вот что она мне советовала... Хочешь это платье?
- Мне оно нравится, если я правильно тебя понял.
- Знаешь, сколько я за него заплатила? Девяносто девять пятьдесят.
- Что?! Сотню долларов за никчемный передник?
- Вовсе это и не никчемный передник, а выходное платье! И еще двадцать долларов - жемчуг. Искусственный, - пояснила она. - И шестьдесят за лакированные туфельки. И сорок - косметика. Двести двадцать долларов, чтобы доставить тебе удовольствие. Ну как, доставила?
- Ясное дело.
- Хочешь меня понюхать?
- Я уже.
- Бармен, сделайте еще.
- Вам достаточно, пожалуй.
- Нет, не достаточно! - возмутилась Линда. - Где ваши манеры? - Она схватила бутылку виски. - Давай поговорим о телезвездах. Твое здоровье. Я могу отвести тебя в "ББДО" и показать их фильмы. Ну как?
- Ты уже спрашивала.
- Но ты не ответил. Ты любишь кино? Я его ненавижу, но именно кино спасло мне жизнь, когда наступило Великое Последнее "БАЦ"!
- То есть как?
- Это секрет, понимаешь? Только между нами. Если пронюхает другое агентство... - Линда огляделась и понизила голос. - "ББДО" нашло хранилище неизвестных немых фильмов, ясно? Решили сделать большой телесериал. И послали меня в заброшенную шахту в Джерси.
- В шахту?
- Ага. Твое здоровье.
- Фильмы были в шахте?
- Старые ленты. Ацетатная основа. Горят. Их нужно хранить, как вино. И я с двумя помощницами провела там внизу несколько дней. Три девушки, с пятницы до понедельника. Таков был план. Твое здоровье. Вот... Где я остановилась? Ах, да. Взяли фонари, одеяла, полно еды и отправились, как на пикник. Точно помню момент, когда все произошло. Мы искали третью катушку старого немецкого фильма. Есть первая, вторая, четвертая, пятая, шестая. Третьей нет. БАЦ!.. Твое здоровье.
- Боже! А что потом?
- Девочки испугались. Не могла удержать их внизу. Больше никогда их не видела. Но я знала. Знала. Растягивала еду. Наконец поднялась, и зачем? Для кого? Для чего? - Она всхлипнула и вцепилась в руку Майо. - Почему бы тебе не остаться?
- Остаться? Где?
- Здесь.
- Я остаюсь.
- Я имею в виду надолго. Ну почему нет? Разве у меня не прелестный дом? В нашем распоряжении весь Нью-Йорк. Тут много продуктов. Можно выращивать цветы и овощи, ловить рыбу, водить машину, ходить в музеи, развлекаться...
- Ты и так развлекаешься. Я тебе не нужен.
- Нужен. Нужен.
- Для чего?
- Для уроков музыки.
После долгого молчания он сказал:
- Ты пьяна.
- Нет, не ранение, сэр. Насмерть. - Она опустила голову на стойку и закрыла глаза.
Майо сжал губы, что-то подсчитал в уме и положил под бутылку пятнадцать долларов. Он тронул Линду за плечо, и она упала ему на руки. Майо задул свечу, отнес девушку в машину и с величайшей сосредоточенностью поехал к пруду.
Он внес Линду в ее спальню, украшенную множеством всевозможных кукол, и усадил на постель. Она немедленно повалилась навзничь, негромко мурлыча. Майо зажег лампу и попытался приподнять девушку. Она снова повалилась, тихо хихикая.
- Линда, тебе надо раздеться.
- Мпф...
- Так спать нельзя. Платье стоит сто долларов.
- Девнсто девть псят.
- Ну, детка.
- Мпф...
Майо в отчаянии закатил глаза, раздел ее, аккуратно повесил вечернее платье и поставил шестидесятидолларовые туфли в угол. Расстегнуть нить жемчуга он не сумел и положил Линду в постель в таком виде. Лежащая обнаженной на бледно-голубых простынях, она казалась нордической одалиской.
- Ты не сбросил моих кукол? - пробормотала она.
- Нет. Они вокруг тебя.
- Хорошо. Никогда не сплю без них... Ваше здоровье.
- Женщина!.. - прорычал Майо, задул лампу и вышел, хлопнув дверью.
На следующее утро его снова разбудило кряканье потревоженных уток. Посреди пруда в ярких лучах июньского солнца сверкала красная шапочка. Майо пожалел, что там не модель яхты, а девушка из тех, что напиваются в барах. Он вошел в воду как можно дальше от Линды и стал осторожно брызгать себе на грудь. Вдруг что-то ударило его по коленке. Он издал вопль и, повернувшись, увидел сияющее лицо Линды, вынырнувшей из воды.
- Доброе утро, - засмеялась она.
- Очень смешно, - буркнул он.
- Сегодня ты такой сердитый.
Майо выразительно хмыкнул.
- Я тебя не виню. Сама виновата - забыла вчера накормить тебя ужином.
- Ужин тут ни при чем, - произнес он с достоинством.
- Да? Чего же ты дуешься?
- Не переношу пьяных женщин.
- Кто это был пьян?!
- Ты.
- Я - нет! - возмутилась Линда.
- Нет? Кого пришлось раздевать и укладывать баиньки, как младенца?
- А кто оказался настолько глуп, что не снял мой жемчуг? - негодующе потребовала она. - Нитка порвалась, и я всю ночь спала, как на гальке. Вся в синяках! Посмотри: здесь, и здесь, и...
- Линда, - сурово произнес он, - я простой парень из Нью-Хейвена. Я не привык общаться с испорченными девушками, которые только тем и занимаются, что выискивают наряд покрасивее да проводят время в модных барах.
- Если тебе не нравится моя компания, чего ты здесь торчишь?
- Я уезжаю, - сказал Майо. Он вылез из воды и стал вытираться. Отправляюсь на юг.
- Счастливо дотопать.
- Я на машине.
- На трехколесном велосипедике?
- На "шевроле".
- Джим, ты серьезно? - Линда встревожилась и вышла из пруда. - Ты ведь еще не умеешь водить.
- А кто тебя вчера ночью привез домой мертвецки пьяной?
- Ты попадешь в катастрофу!
- В общем, здесь мне делать нечего. Ты девушка светская и любишь развлечения. А у меня на уме кое-что поважнее: надо найти ребят, понимающих в телевидении.
- Джим, ты ошибаешься. Я не такая. Посмотри, как я обставила свой дом.
- Недурно, - нехотя признал он.
- Пожалуйста, не уезжай сегодня. Ты еще не готов.
- А, ты просто хочешь, чтобы я учил тебя музыке.
- Кто тебе это сказал?
- Ты сама. Вчера вечером.
Линда нахмурилась, сняла шапочку и начала вытираться.
- Джим, я буду с тобой честной, - наконец проговорила она. - Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты задержался, не спорю. Но не надолго. В конце концов, что у нас общего?
- Ну да, ты же городская, - горько сказал он.
- Нет, это тут ни при чем. Просто ты парень, а я девушка, и мы ничего не можем предложить друг другу. Мы разные. У нас разные вкусы и интересы. Верно?
- Ну.
- Но ты еще не готов уезжать. Поэтому давай так: утром попрактикуемся в вождении, а потом отдохнем. Чего бы ты хотел? Сходить за покупками? В музей? А может, устроим пикник?
- Ну.
- Но ты еще не готов уезжать. Поэтому давай так: утром попрактикуемся в вождении, а потом отдохнем. Чего бы ты хотел? Сходить за покупками? В музей? А может, устроим пикник?
Его лицо просветлело.
- Знаешь, я никогда в жизни не был на пикнике. Однажды я подрабатывал барменом в одной компании, выехавшей за город, но это совсем другое дело.
- Вот и устроим настоящий пикник! - воскликнула Линда.
Так они и отправились к площадке Алисы: она несла свои куклы, Майо корзину с едой. Статуи поразили его, ничего не слышавшего о Льюисе Кэрроле. Когда Линда усадила своих крошек и разобрала корзину, она вкратце рассказала содержание "Алисы в Стране Чудес" и объяснила, что бронзовые головы Алисы, Болванщика и Мартовского Зайца отполированы до блеска карабкавшимися на них детишками, играющими в "Короля горы".
- Странно, я и не знал об этой истории, - произнес Майо.
- Мне кажется, у тебя было не слишком беззаботное детство, Джим.
- Почему...
Он замолчал и прислушался.
- Что случилось?
- Слышала сейчас сойку?
- Нет.
- Слушай. Она издает странные звуки - словно сталь звякает о сталь.
- Сталь?
- Ага. Как... как мечи на дуэли.
- Но птицы поют, а не шумят.
- Не всегда. Сойка много подражает. Скворцы тоже. И попугаи... Но почему она имитирует дуэль на мечах? Где она могла ее слышать?
- Ты настоящий деревенский парень, Джим. Пчелы, сойки, скворцы...
- Наверно. Я хотел спросить: почему ты решила, что у меня не было детства?
- Ну, ты не читал про Алису, никогда не был на пикнике, мечтаешь иметь модель яхты... - Линда открыла темную бутылку. - Хочешь немного вина?
- Тебе бы лучше не надо, - предупредил он.
- Прекрати, Джим. Я не пьяница.
- Напилась ты вчера или нет?
Она капитулировала.
- Ну ладно, напилась. Но только потому, что несколько лет и капли в рот не брала!
Его подкупило ее признание.
- Конечно. Конечно. Я понимаю.
- Решай, присоединишься ко мне?
- А, черт побери, почему бы и нет? - Он усмехнулся. - Кутить так кутить. Твое здоровье!
Они выпили и продолжали есть в теплом молчании, дружески улыбаясь друг другу. Линда сняла свою мадрасскую шелковую рубашку, чтобы позагорать под слепящим полуденным солнцем, а Майо любезно повесил ее на ветку. Неожиданно Линда спросила:
- Почему у тебя не было детства, Джим?
- Не знаю. - Он задумался. - Наверное, потому, что моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. И еще: мне приходилось много работать.
- Зачем?
- Мой отец был школьным учителем. Сама знаешь, сколько они получали.
- А, так вот почему ты антиинтеллектуал.
- Я?
- Конечно. Не обижайся.
- Может быть, - согласился Майо. - Уж для него точно было ударом, что я, вместо того чтобы стать Эйнштейном, играл в футбол.
- А это интересно?
- Футбол - дело серьезное, обычные игры лучше... Эй, помнишь, как мы разбивались на группы? "Иббети, биббети, зиббети, заб!"
- Мы говорили: "Энни, менни, минни, мо!"
- А помнишь: "Апрельский Дурак попал впросак, сказал учителю, что он чудак!"
- "Люблю кофе, люблю чай, люблю мальчишек, а они меня".
- Спорю, что так и было, - мрачно сказал Майо.
- Не меня.
- Почему?
- Я всегда была слишком крупной.
Майо изумился.
- Но ты вовсе не крупная! Ты как раз нормальной комплекции. Идеальной. И хорошо сложена. Я заметил это, когда мы передвигали пианино. Для девушки у тебя отличные мускулы. Особенно на ногах, именно там, где нужно.
Она покраснела.
- Прекрати, Джим.
- Нет, честно.
- Еще капельку вина?
- Спасибо. И себе наливай.
Раскат грома расколол тишину, за ним последовал грохот падающего здания.
- Одним небоскребом меньше, - произнесла Линда. - О чем мы говорили?
- Об играх, - напомнил Майо. - Извини, что я болтаю с полным ртом.
- Ох, да брось... Джим, ты играл у себя в Нью-Хэйвене в "Урони платок"? - Линда запела: - "Калинка-малинка, желтая корзинка, письмо к тому, кого любила, вчера я обронила"...
- У-у, - протянул он. - Ты здорово поешь.
- Подлиза!
- Нет-нет, у тебя отличный голос, не спорь. Подожди. Я должен подумать.
Некоторое время Майо усердно размышлял, допивая свой стакан и с отсутствующим видом принимая новый. Наконец он изрек решение:
- Тебя нужно учить музыке.
- Джим, я все бы отдала!
- Итак, я остаюсь и учу тебя тому, что сам знаю. Ладно, ладно! поспешно добавил он, видя, как она реагирует. - Только не у тебя дома, я сам найду место.
- Конечно, Джим, как хочешь.
- А потом уеду на юг.
- Я научу тебя водить. Обещаю.
- И меня не держи. Чтоб не просила в последнюю минуту перенести какой-нибудь диван.
Они засмеялись и допили вино. Внезапно Майо вскочил, дернул Линду за волосы и вскарабкался на голову Алисы.
- Я Король горы! - закричал он, обозревая свои владения из-под нахмуренных бровей. - Я Король...
Он вдруг замолчал и уставился вниз.
- Джим, что случилось?
Не говоря ни слова, Майо слез и направился к нагромождению каких-то обломков, полускрытых разросшимися кустами. Он опустился на колени и стал осторожно их разбирать. Подбежала Линда.
- Джим, что...
- Это были модели яхт, - прошептал он.
- Ну да. О боже, только и всего-то? Я уж испугалась...
- Как они попали сюда?
- Я их сама выбросила.
- Ты?
- Да. Я же говорила. Мне надо было очистить от них дом, когда я въезжала.
- Убийца! - прорычал Майо, вскочив на ноги и с ненавистью глядя на нее. - Ты как все женщины - без сердца, без души. Сделать такое!
Он повернулся и зашагал к пруду. Линда последовала за ним в полном замешательстве.
- Джим, ничего не понимаю... Какая муха тебя укусила?
- Стыдись!
- Но не могла же я жить в доме, где негде повернуться из-за всяких яхт!
- Все! Забудь, что я тебе говорил. Я не остался бы с тобой, будь ты последним человеком на Земле!
Линда внезапно рванулась вперед и, когда Майо подошел к своей комнате, уже стояла перед ней с ключом.
- Дверь заперта, - выдохнула она.
- Отдай ключ, Линда.
- Нет.
Майо шагнул вперед, но она смело посмотрела ему в глаза и не сдвинулась с места.
- Давай, - запальчиво выкрикнула Линда, - ударь меня!
Он остановился.
- Я пальцем не трону того, кто меньше меня ростом.
Они продолжали глядеть друг на друга.
- Ну и оставайся, - наконец пробормотал Майо. - Вещи я достану себе в другом месте.
- О, иди укладывайся, - проговорила Линда. Она сунула ему ключ и отошла в сторону. Тут Майо обнаружил, что в двери нет замка. Он открыл дверь, заглянул в комнату, закрыл и посмотрел на Линду. Та с трудом сохраняла серьезный вид. Он улыбнулся, и они оба рассмеялись.
- Ловко ты меня надула, - сказал Майо. - Вот уж не хотел бы играть против тебя в покер.
- Ты сам хороший обманщик, Джим. Я перепугалась до смерти - думала, ты меня прибьешь.
- Могла бы знать, что я никого не ударю.
- Да. Теперь давай сядем и разумно все обсудим.
- А, брось, Линда. Я вроде как потерял голову с этими яхтами...
- Я имею ввиду не яхты; я имею ввиду твою поездку на юг. Всякий раз, стоит тебе разозлиться, как ты собираешься ехать. Зачем?
- Я же говорил - найти парней, кумекающих в телевидении.
- Но зачем?
- Тебе не понять.
- Попробуй, объясни. Вдруг я смогу тебе помочь?
- Ничего ты не сможешь. Ты девушка.
- Это не так уж плохо. По крайней мере выслушаю. Разве мы не друзья? Ну, выкладывай.
- Когда все произошло (рассказывал Майо), я был в Беркшире с Джилом Уаткинсом. Джил - мой приятель, отличный парень и светлая голова. После окончания Массачусетского политехнического он стал главным инженером, или еще кем-то, на телевизионной станции в Нью-Хейвене. У Джила был миллион хобби. В том числе спил... спел... Не помню. В общем, исследование пещер.
Итак, мы зашли в ущелье в Беркшире и на целую неделю зарылись под землю, пытаясь найти исток какой-то реки. У нас были спальники, еда и снаряжение. Потом на двадцать минут ошалел наш компас. Мы могли бы догадаться, но Джил понес всякую чушь о магнитной руде и прочую ахинею. И только когда мы в воскресенье вечером поднялись на поверхность, Джил сразу понял, что произошло.
- Боже мой, Джим, - сказал он. - Все-таки они своего добились. Они взорвали, и облучили, и отравили самих себя, а нам остается только вернуться в пещеру и пережидать там.
Ну, протянули мы сколько могли, а потом снова вышли и поехали в Нью-Хейвен. Город был мертв, как и все остальное. Джил поковырялся в радио, но в эфире стояла тишина. Тогда мы набрали консервов и объехали окрестности: Бриджпорт, Уотербери, Хартфорд, Спрингфилд, Провиденс... Никого. Ничего. Мы вернулись в Нью-Хейвен и обосновались там.
То была неплохая жизнь. Днем мы добывали запасы и возились с домом, а вечерами после ужина Джил пускал станцию. Она работала на аварийных генераторах. Я шел к себе в бар, протирал стойку и включал телевизор - Джил специально установил для него генератор.
Отличные передачи устраивал Джил. Начинал он с новостей и погоды, которую вечно неверно предсказывал. У него и был-то, что какой-то "Альманах фермера" да древний барометр, похожий на часы, висящие у тебя на стене. То ли барометр был испорчен, то ли их там в политехническом плохо учили... Потом Джил передавал вечернюю программу.