На двадцать секунд позже обещанного Жеребкинс вдруг прекратил свои ужимки и уперся ладонями в колени.
— Ладно, — задыхаясь, произнес он. — Во-первых, никто не смеет называть меня четвероногим ламером. Во-вторых, возможно, какой-то крупный неопознанный космический корабль и летит в нашем направлении с высокой скоростью.
Элфи мгновенно выхватила оружие, словно могла сбить космический корабль, который уже падал на них.
Артемис бросился к «Ледяному кубу», по-матерински раскинув руки, но вдруг буквально замер как вкопанный, подозрение жаром объяло сердце.
— Жеребкинс, признавайся: это твой корабль?
— Это не мой корабль, — возразил Жеребкинс. — У меня нет никакого корабля. Я сейчас занимаюсь проектированием квадроцикла.
Артемис боролся с паранойей, пока руки не затряслись, но никакого иного объяснения появлению странного корабля в данный конкретный момент не находилось.
— Вы задумали украсть мое изобретение. Как в Лондоне, когда вы пытались сорвать сделку с Оком.
Элфи не отрывала глаз от неба, но все же ответила:
— Я спасла Дворецки в Лондоне.
Артемиса колотило уже всего.
— Спасла? Или обратила против меня?
Его тошнило от собственных слов, но они лезли сами, будто скарабеи изо рта мумии.
— Тогда-то вы с ним и заключили союз против меня? Сколько ты ему посулила?
На долгий пронизывающий миг Элфи лишилась дара речи.
— Посулила? Дворецки никогда не предал бы тебя. Никогда! Как ты мог подумать такое, Артемис?
Артемис уставился на свои пальцы, словно отчасти надеялся, что они самовольно зажмут ему рот.
— Я знаю, за этим стоишь ты, Элфи Малой. Ты так и не простила мне похищения.
— Артемис, ты нуждаешься в помощи, — сказала Элфи, устав ходить вокруг да около. — По-моему, ты болен. И скорее всего, это синдром Атлантиды.
Артемис попятился и наткнулся на круп Жеребкинса.
— Я знаю, — медленно, почти по слогам произнес он, наблюдая за облачками пара, вылетающими у него изо рта. — В последнее время все так путается. Вижу всякое, буквально всех подозреваю. Пятерка. Везде пятерка.
— Артемис, неужели ты считаешь, что мы способны причинить тебе вред? — сказал Жеребкинс, приглаживая взъерошенную Артемисом шерсть.
— Не знаю. Способны? Почему бы и нет? Я должен выполнить самую важную работу на земле, куда более важную, чем ваша.
Элфи уже вызывала кавалерию.
— Эн-ка в атме, — произнесла она в коммуникатор на армейском упрощенном языке, куда более сложном для нетренированного уха, чем обычная речь. — Вниз до семь-я для эвак. Вис.
Волшебный шаттл с легким шипением проступил из небытия в семи метрах у них над головами. Он проявлялся пластина за пластиной, от носа до кормы, находившиеся внутри солдаты тоже стали видимыми на мгновение, прежде чем корпус полностью перешел в плотное состояние. От его вида сознание Артемиса, казалось, помрачилось еще сильнее.
— А, вот что вы задумали? Запугать меня, чтобы я сам поднялся на борт, а потом украсть «Ледяной куб»?
— Не понимаю, почему обязательно куб, — небрежно заметил Жеребкинс. — Чем тебя шар не устраивает?
— И ты, кентавр! — воскликнул Артемис, погрозив Жеребкинсу пальцем. — Всегда роешься в моем компьютере. И в голове тоже?
Виниайа забыла о холоде. Она сбросила с себя толстое пальто, чтобы оно не сковывало движений.
— Капитан Малой. Этот двинутый вершок — твой знакомый. Держи его на коротком поводке, пока мы не уберемся отсюда.
Как оказалось, это была не самая удачная формулировка.
— Держать на поводке? Именно этим ты занималась все время, капитан?
Артемис дрожал так сильно, словно по его телу пропускали электрический ток.
— Артемис, — настойчиво произнесла Элфи, — может, поспишь немного? Просто положи голову на что-нибудь теплое и постарайся уснуть.
Ее предложение зацепилось за какой-то уголок Артемисова мозга.
— Да. Спать. Ты поможешь мне?
Элфи медленно шагнула к нему.
— Конечно помогу. Всего-то капельку гипнотических чар. Проснешься совсем другим человеком.
Глаза Артемиса будто превратились в желе.
— Другим. А как же ПРОЕКТ?!
«Теперь плавно, — подумала Элфи. — Мягкое погружение».
— Займемся им, когда ты проснешься. — Она подпустила тончайшие нотки магии в верхние регистры голоса. Для Артемиса они звучали перезвоном хрустальных колокольчиков на каждой согласной.
— Спать… — отозвался Артемис тихо, словно громкость могла разрушить слово. — Уснуть, и видеть сны, быть может…[3]
— Теперь пьесы цитируем? — фыркнул Жеребкинс. — А у нас есть на это время?
Элфи свирепым взглядом заставила его умолкнуть и приблизилась к Артемису еще на шаг.
— Всего несколько часов. Мы можем увезти тебя прочь отсюда, прочь от того, что надвигается.
— Прочь… — эхом отозвался страдающий юноша.
— А потом поговорим о проекте.
Пилот шаттла немного ошибся при посадке, и задний стабилизатор пропахал в снегу неглубокую борозду. Резкого треска ломающихся тонюсеньких ледяных пластинок оказалось достаточно: взгляд Артемиса снова стал осмысленным.
— Нет! — пронзительно вскрикнул ирландец. — Никакой магии! Раз-два-три-четыре-пять! Никому не двигаться!
В драме решил принять участие еще один корабль. Он внезапно возник на фоне далекого неба, будто вывалился из другого измерения, огромный и обтекаемый, похожий на витую трубочку от мороженого, с ускорителями на гибком креплении возле кормы. Одна ступень отделилась и, кувыркаясь, скрылась в плотных серых облаках. Странно, но огромное сооружение производило крайне мало шума.
Артемиса поразил его вид.
«Инопланетяне? — сначала подумал он. — Стоп, это не инопланетяне. Я уже такое видел. По крайней мере, на чертеже».
Жеребкинса посетила та же мысль:
— А знаете, его вид мне не знаком…
Целые секции гигантского судна мерцали, то появляясь, то пропадая из глаз по мере остывания после крутого входа в атмосферу — вернее, как оказалось, после возвращения.
— Это из вашей космической программы? — В тоне Артемиса звучало осуждение.
— Возможно, — согласился Жеребкинс, и его щеки, ближе к ушам, виновато порозовели — еще одна причина его неудач в покере. — Трудно сказать, он так мелькает, и вообще…
Полицейский шаттл наконец сел, и на его левой стороне открылся люк.
— Все на борт, — скомандовала Виниайа. — Нужно убраться подальше от этого корабля.
Жеребкинс опередил всех на три или четыре шага.
— Нет-нет. Это один из наших. Ему не полагается здесь находиться, но мы можем им управлять.
Элфи фыркнула.
— Конечно. До сих пор тебе это прекрасно удавалось.
Этой насмешки кентавр уже не вынес. Он вышел из себя, величаво встал на дыбы и опустился, проломив передними копытами тонкий слой льда.
— Довольно! — взревел он. — На нас летит зонд для исследования дальнего космоса. Даже если его ядерные генераторы не взорвутся, ударная волна от падения разрушит все в радиусе пятнадцати миль, поэтому, коль скоро этот шаттл не способен переместиться в другое измерение, пользы от него, как от тебя — на научной конференции.
Элфи пожала плечами.
— Согласна. Твои предложения?
— Предлагаю тебе заткнуться и позволить мне решить эту проблему.
При слове «зонд» в памяти обычно всплывает изображение маленького скромного аппарата с несколькими ящиками для образцов в трюме и, возможно, панелью суперэффективных солнечных батарей на корпусе. Этот корабль являлся полной противоположностью такого зонда. Огромный и грозный, он надвигался, сотрясая воздух, вспарывая облака неровными прыжками, а ускорители тащились за ним, словно прикованные цепями рабы.
— На стадии проектирования, — пробормотал Жеребкинс, мигнув, чтобы привести в действие монокль, — эта штука имела куда более дружелюбный вид.
Солдаты получили приказ оставаться на своих местах, и вся компания могла только наблюдать, как на нее валится гигантский корабль. Звукопоглощающее покрытие постепенно разрушалось, атмосферное трение, словно когтистыми пальцами, срывало с корпуса громадные восьмигранные плиты обшивки, и рев нарастал с каждой секундой. А Жеребкинсу все не удавалось переключить управление на себя.
— Я пытаюсь через антенну шаттла подключиться к компьютеру зонда, определить неисправность, а затем перепрограммировать машинку на тихое-мирное зависание на высоте тридцати метров. И защитный экран усилить не помешало бы.
— Меньше объяснений, больше дела, — процедила Виниайа.
Но, как всегда, Жеребкинс продолжил не только работать, но и болтать.
— Бросьте, командующий, уж я-то знаю, как вы, военные, просто расцветаете в подобных напряженных ситуациях.
На протяжении этого разговора Артемис стоял неподвижно, как статуя, понимая, что стоит позволить дрожи охватить тело, она уже никогда не отпустит и ему конец.
— Меньше объяснений, больше дела, — процедила Виниайа.
Но, как всегда, Жеребкинс продолжил не только работать, но и болтать.
— Бросьте, командующий, уж я-то знаю, как вы, военные, просто расцветаете в подобных напряженных ситуациях.
На протяжении этого разговора Артемис стоял неподвижно, как статуя, понимая, что стоит позволить дрожи охватить тело, она уже никогда не отпустит и ему конец.
«Что случилось? — недоумевал он. — Я перестал быть Артемисом Фаулом?»
Потом он кое-что заметил.
«У этого корабля четыре двигателя. Четыре».
«Смерть».
И словно в подтверждение этой мысли или в результате ее, на самом носу падающего корабля возник оранжевый разряд энергии, он сердито бурлил и весьма походил на вестника смерти.
— Оранжевая энергия. — Элфи указала пистолетом на нос корабля. — Ты у нас все любишь объяснить, Жеребкинс, так объясни.
— Уймись, недоразвитая, — отозвался Жеребкинс, чьи пальцы порхали по клавишам с такой скоростью, что сделались почти неразличимы. — Там нет оружия. Умоляю, это же научный зонд. Плазменный разряд предназначен для резки льда, не более того.
Артемис не мог больше сдерживать дрожь, и она овладела всем его тщедушным телом.
— Четыре двигателя, — сказал он, стуча зубами. — Ч-ч-четыре — это смерть.
Виниайа остановилась, не дойдя до трапа шаттла. Она повернулась, из-под шлема выбилась прядь волос цвета стали.
— Смерть? О чем он говорит?
Не успела Элфи ответить, как оранжевая плазма весело забулькала и вырвавшийся из нее луч ударил прямо в двигатель шаттла.
— Нет-нет-нет, — произнес Жеребкинс, словно обращаясь к непослушному ученику. — Так делать нельзя.
Они с ужасом смотрели, как на месте шаттла разрастается огненный шар. От жара металлическая оболочка судна на миг обрела прозрачность, и стало видно, как корчатся внутри десантники.
Элфи, пригнувшись, бросилась к Виниайа, пытавшейся пробиться сквозь пламя к своим подчиненным.
— Командующий!
Капитан Малой действовала быстро, даже успела схватить Виниайа за перчатку за мгновение до того, как взорвался один из двигателей шаттла и ударная волна, завертев Элфи в воздухе, отбросила ее на крышу ресторана «Большой поморник». Она рухнула на шифер плашмя, словно пришпиленная булавкой бабочка, и тупо уставилась на перчатку в своей руке. Встроенная в забрало программа распознавания зафиксировалась на лице командующего Виниайа и ненавязчиво замигала предупреждающей иконкой.
На экране появился текст: Смертельное поражение центральной нервной системы. Элфи знала, что в наушниках ее сейчас раздается то же сообщение, но ничего не слышала. Изолировать зону и вызвать аварийные службы.
Смертельное поражение? Только не это! На долю секунды Элфи словно отбросило в прошлое, в день смерти ее прежнего командира, Джулиуса Крута.
Действительность вернулась волной огненного жара, от которого стал таять и тут же испаряться лед и активировались тепловые датчики ее костюма.
Элфи воткнула пальцы в лежавший на крыше мокрый снег и подтянулась выше. Все происходящее напоминало немое кино, поскольку шумовые фильтры шлема надулись и лопнули в течение наносекунды между вспышкой и хлопком.
Все, кто был в шаттле, пропали… уж это ясно.
«Не говори “пропали”, они погибли… умерли».
— Сосредоточься! — крикнула она, подчеркивая каждый слог ударом кулака по крыше. Время для скорби настанет потом; кризис еще не миновал.
«Кто не погиб?»
Она сама не погибла. Жива, хотя и ранена, и подошвы башмаков дымятся.
«Виниайа. О боги… Нет, не надо о ней сейчас».
Из сугроба под карнизом торчали дрыгающиеся ноги Жеребкинса — получался этакий галоп вверх тормашками.
«Это что, смешно? Сейчас — смешно?»
А где Артемис? Внезапно пульс загрохотал в ушах, взревел океанским прибоем.
«Артемис».
Встать на четвереньки оказалось не так уж просто: только колени нащупывали опору, локти разъезжались в стороны, и все приходилось начинать сначала.
«Артемис. Где ты?»
И вдруг краем глаза она заметила его. Артемис шел по льду — судя по всему, он почти не пострадал, хотя немного приволакивал левую ногу. Он медленно, но решительно уходил от горящего шаттла. Прочь от скрежета и жара сжимающегося металла, от похожих на ртуть капель руды-невидимки, достигшей наконец температуры плавления.
«Куда ты?»
Он не убегал, это точно. Скорее наоборот, Артемис направлялся прямо навстречу все еще падавшему с неба космическому зонду.
Элфи попыталась криком предупредить его. Она открыла рот, но оттуда вырвался только приправленный дымом кашель. Вкус дыма и боя.
— Артемис! — сумела прохрипеть она после нескольких неудачных попыток.
Ирландец поднял на нее взгляд.
— Я знаю! — крикнул он. Голос его резал, как зазубренный нож. — Кажется, будто небо падает, но это не так. Это все ненастоящее. Корабль, солдаты… их здесь нет. Теперь я догадался. У меня были… у меня были галлюцинации, понимаешь?
— Артемис, беги! — крикнула Элфи не своим голосом, губы и язык казались чужими и отказывались повиноваться. — Этот корабль настоящий! Он тебя раздавит!
— Не раздавит, вот увидишь. — Артемис даже ласково улыбался. — Бредовое нарушение психики. Корабль — просто галлюцинация. Мой мозг воссоздал это видение из воспоминаний, из подсмотренных тайком чертежей Жеребкинса. Я должен сам справиться со своим помешательством. Как только мне удастся доказать, что все происходит исключительно у меня в голове, все сразу наладится.
Элфи поползла по крыше, чувствуя внутри гудение исцеляющей магии. Силы возвращались, но слишком медленно, а ноги казались свинцовыми трубами.
— Послушай меня, Артемис. Поверь мне!
— Нет, — отрезал юноша. — Я никому не верю. Ни Дворецки, ни даже матери. — Он втянул голову в плечи. — Я не знаю, во что верить, кому доверять. Но знаю, что не может быть вынужденной посадки космического зонда именно здесь и именно в этот момент. Астрономически низкая вероятность. Мой мозг решил поиграть со мной, и я должен показать, кто хозяин.
Элфи запомнила только половину его речи, но услышала достаточно, чтобы понять: Артемис говорит о собственном разуме в третьем лице — тревожный признак с точки зрения любого психиатра, какой бы теории он ни придерживался.
А космический корабль, которому было глубоко безразлично, верит в него Артемис или нет, продолжал снижаться, распространяя перед собой ударные волны. Для видения он казался слишком уж настоящим, каждая панель пестрела бесчисленными узорами, возникшими в результате долгого космического полета. Носовой конус исчерчен зазубренными бороздами, похожими на шрамы от ударов молний, фюзеляж изрыт вмятинами, как от картечи. Один из трех стабилизаторов выглядел так, словно его попробовал на зуб космический монстр, выхватив рваный полукруг из пролетавшего мимо корабля, странного цвета лишайник штрихами покрывал квадратный участок на месте утраченной плиты обшивки.
Даже Артемис не мог не заметить всего этого.
— Согласен, он не выглядит слишком уж эфирным. Очевидно, у меня более живое воображение, чем я полагал.
Один за другим с корабля сорвало два глушителя, и рев двигателей заполнил чашу серого неба.
Артемис ткнул в корабль пальцем.
— Ты не настоящий! — закричал он, хотя сам себя не слышал.
Корабль опустился уже достаточно низко, и Артемис смог прочитать надпись, нанесенную разными шрифтами и пиктограммами на носовой конус.
— «Я пришел с миром», — пробормотал он и подумал: «Четыре слова. Смерть».
Элфи тоже пыталась думать, картины трагедии и разрушения мелькали перед глазами, будто огни проносящегося мимо поезда, но одна мысль упорно пробивалась сквозь хаос: «Мне не дотянуться до него с крыши. Артемис погибнет, а я могу только наблюдать…» И вдогонку этой мысли несся истерический вопль: «Дворецки меня убьет!»
Глава 2 НЕФРИТОВАЯ ПРИНЦЕССА И БЕШЕНЫЙ МЕДВЕДЬ
Канкун, Мексика. Днем раньше
Мужчина, сидевший за рулем взятого напрокат «Фиата-500», громко выругался, нажав широкой ступней на лилипутские педали газа и тормоза одновременно, и крошечный автомобиль уже в который раз заглох.
«Этой крохой проще будет управлять, сидя на заднем сиденье. Так, по крайней мере, не придется упираться коленями в подбородок», — подумал водитель. С этой мыслью он резко свернул на обочину рядом с живописной лагуной Канкуна. В отраженном свете миллионов мерцающих балконных фонарей роскошных апартаментов он совершил над «фиатом» акт вандализма, который определенно обойдется ему в стоимость залога и, возможно, переместит его фамилию на первое место в черном списке компании «Герц».
— Так-то лучше, — проворчал мужчина, выбрасывая водительское сиденье на обочину.