- Дед… у-у-у-уймись.
- Тебе чего надо? - В первый момент я даже не поверил, что источником вопроса был Иваныч, - слишком уж он трезво звучал.
- Мне бы бензину.
- Вертаешься на шоссе, а там пять кэмэ в одну сторону или семь в другую, - категорично махнул рукой мужик. - Верно говорю, Машка?
- Аф-аф!
- Мне б бочонок.
- Да хуть цистерну. Дизельные мы.
В принципе солярка для моих целей тоже годилась - хотя с бензином вышло бы много лучше. Но прежде чем я успел сообщить об этом, в разговор вновь встрял Фома Лукич.
- А бензинчик-то есть, - хитро щурясь, выдал он. - И аккурат в бочонке, прям на заказ.
- Дед, ты чё? Откуда? - изумились и одновременно оскорбились односельчане - как это они не в курсе.
- А от председателева "козла". Дегаев-то нонеча все на своем "ниппоне"…
- "Ниссане"! - перебил деда Серега. - "Ниссан", епить его, "патруль". Иваныч… еще!
- …а "козел", значица, в гараже стоит, и бензинчик при нем, - торжествующе закончил Фома Лукич.
- Ну ты вспомнил, дед! - разохались остальные. - Тому бензину годов хрен знает сколько. Его ж потому и не прут, что протух. Октановое число - слыхал про такого зверя? Лямпортный мотор, - Иваныч мотнул головой в сторону видневшегося в проеме "гольфика", - на раз угробит.
- А мне как раз и не в бак, - сказал я. - На дачу, для растопки. Гореть этот бензин еще не разучился?
- Гореть-то, пожалуй, что и горит.
- Так сможете достать? - уточнил я.
- Сможем, - уверенно кивнул Иваныч, - с чего б не смочь. А скоко дашь?
- Тридцать тыщ.
- Иди дальше! - разочарованно присвистнул дедок.
- Ну сорок.
- Другой разговор, - оживились мужики. - Пошли!
Сэкономленной десятке я радовался недолго. Ровно до момента, как мы с Иванычем опытным путем выяснили, что в багажник "гольфика" бочонок "нэ лэзэ". Пришлось закупать брезент - за испорченные задние сиденья, уверен, Ленка пришибла б меня на месте. Заодно уж я прихватил рабочие перчатки, чему изрядно порадовался спустя десять минут и пятнадцать километров - снаружи бочонок изрядно проржавел, и катить его голыми руками значило бы остаться без ладоней.
Катить, впрочем, пришлось недалеко. Установив бочонок точно в центр поляны, я сел сверху - не очень удобно, металлический край ощутимо врезался в бедро - вытер со лба трудовой пот и заорал на весь лес:
- Ау-у! Эй-гей-гей!
Больше всего я опасался, что на мои вопли выбежит какой-нибудь шальной грибник или, того хуже, лесник - разумной причины для сидения посреди леса на бочке с бензином у меня не было. Такой причины, как я подозревал, не существовало в природе.
- Ау-у-у!
- Ну чего шумишь-то, мил-человек, чего надрываешься-то? И так уж всех белок распугал, а все орет и…
- Здорово, дедушка! - Я улыбнулся, хотя, подозреваю, со стороны моя улыбка походила на пиратский стяг. Или вывеску "Не подходи, убьет!". - Не ждал? Не ждал, вижу… ты рот-то закрой - желудок застудишь!
- Да я так, мимо проходил, - опомнившись, суетливо забубнил старикан в брезентовом плаще с кучной россыпью дыр, одновременно пятясь назад. - Слышу, кричат, дай, думаю, гляну, мож, помочь кому надо. А у вас-то и в порядочке все, так я пойду себе…
- Стоять!
Леший замер.
- Нет, не там. Здесь, - я ткнул пальцем в кочку перед собой, - стоять.
- А это еще почему я должен стоять? - с вызовом осведомился леший. - Мне, промежду прочим…
- Подойди сюда, кому сказано!
Оглянувшись на кусты, старикан осторожно - бочком, мелкими шажками да еще по спирали - начал подбираться ко мне, готовый в любой момент отпрыгнуть и раствориться среди деревьев.
- Ходют, понимаешь, всякие, - ворчливо бормотал он, - шумят, покоя не дают… Ужо я жалобу напишу, ох и накатаю…
Леший успел обойти вокруг два раза, когда заглушка наконец поддалась, и по поляне разлился резкий запах. На старичка он оказал поистине волшебное действие.
- Ты что в мой лес приволок?! - гневно заорал он, вмиг очутившись рядом со мной. - Да это ж… это ж…
- А ты чего нам подсунул?!
- Знать ничего не знаю! Убирайся отсель вон!
- Ах не знаешь. - Я спрыгнул на землю и, схватившись за край, чуть наклонил бочонок.
- Ты что делаешь?! Нет, чего творишь?!
- Не догадываешься? Лес твой собираюсь подпалить к свиньям собачьим!
- Не-е-е-т!
Леший завизжал так, что уши мне словно пробками забило. Видать, проняло, злорадно подумал я. А то "не можем ничем угрожать, не можем ничем угрожать!". Еще как можем - если хорошенько подумать.
Ход моих размышлений был довольно прост и базировался на Леночкином рассказе о домовых. Если Федькины сородичи так привязаны к конкретным постройкам, то почему бы лешему не питать аналогичных чувств к "своему" лесу?
- Что, не нравится перспектива?
- Нарушение конвенции! Жаловаться буду!
- Ах конвенция…
Глючность китайской зажигалки оказалась неожиданно кстати: при каждом щелчке леший судорожно втягивал башку в плечи.
- Ну а про фальшивые улики в конвенции что записано? - вкрадчиво спросил я. - А?
- Так ведь я эта, - развел руками леший. - От чистого сердца, помочь хотел.
- Помочь?! Ты невинного человека под монастырь чуть не подвел!
- А пусть не ломает деревья почем зря! - выпалил старикашка. - Еле выходил ту осинку…
- Осинку?!
- Молоденькое совсем деревце, а он - дубину ломать…
- Ах вот оно что. Дубина… И ты из-за какой-то хреновой палки сначала его в болоте утопить попытался, а потом под статью подвести? Ну все, друг осин, прощайся со своим лесом!
- Эй, эй, полегче! - возопил леший. - Я тебе щас правильный сапог вынесу!
- Я тебе дам сапог, скотина! Говори, кто убийца!
- А я знаю?!
- Знаешь!
В этом я был уверен процентов на девяносто. Леший не просто подкинул нам свою улику - он еще и позаботился о том, чтобы возле тела не осталось следов настоящего убийцы, явно рассчитывая выставить в этой роли неугодного лично ему ролевика. Конечно, настоящая экспертиза в два счета бы определила, что сапог пробыл в болоте почти год, но тупая нежить вряд ли задумывалась о подобных мелочах.
- Ну!
Леший застыл с открытым ртом, завороженно глядя, как я наклоняю бочонок. Вот прозрачная жидкость выплеснулась из отверстия, перетекла через край…
- Будешь говорить?!
- Буду, - обреченно всхлипнул старичок и почти без паузы зачастил: - Высокий, статный, одеянье будто парчовое, глазищи огнем пышут…
- Стоп! - оборвал я лешего. - Давай без фольклорных элементов.
- А я, промежду прочим, сам - фольклорный алимент!
- Хочешь без леса остаться, алимент? - Я вновь качнул бочонком.
Леший отчаянно замотал головой.
- Тогда по порядку. Рост?
- Говорю ж, высокий.
- Высокий - это сколько? Метр восемьдесят, девяносто, два?
- Непривычный я к метрам, - отперся леший. - Вершок знаю, аршин знаю, сажень… во, маховая сажень в нем была.
- Ладно хоть не косая, - хмыкнул я. - Дальше. Волосы какого цвета?
- Борода у него была. И усищи - во! - почему-то радостно заявил старичок, показывая при этом пальцами нечто вроде усиков ефрейтора Шикльгрубера.
- Угу, - насколько мне помнилось, бородой и усами щеголяла большая часть сидевших в тот злополучный вечер у костра. - А цвет?
- Темно было, - виновато вздохнул леший. - Ну и цвет - темный.
То есть от брюнета до шатена. По крайней мере, подумал я, альбиносов можно вычесть. А то "глазищи"…
- Ну а еще чего-нибудь ты запомнил?
- Все как на духу выложил, - снова зачастил старикашка, - что видел, то и говорю, а сочинять-то мне не с руки, ты сам потом обижаться будешь…
На этот раз я наклонил бочонок резко, почти к самой земле и также резко выпрямил.
- Игорем его звать! - Леший верещал так, словно каждая падающая на землю капля иголкой вонзалась ему в задницу. - Тот, убиенный, только крикнуть и успел: "Игорь, ты чего?!" А больше ничего знать не знаю, ведать не ведаю, жаловаться буду, найду на вас управу…
- Замолкни! - повелительно рыкнул я. - Дай подумать.
Разумеется, среди ролевиков на Игоря мог откликаться хоть каждый второй, но чем дольше я размышлял, тем крепче становилась уверенность, что спутником незадачливого химика в ту ночь был не кто иной, как светлый эльф Игуариан.
- Убери бочонок, а? - совершенно по-человечески заканючил "фольклорный алимент". - Лес-то… не виноват…
- Без тебя разберусь, кто в чем виноват, - буркнул я. нащупывая в кармане заглушку. - Не сбрехнул бы тогда, не имел бы проблем сейчас.
- Да я ж по привычке…
- "По привычке"… Ты учти, - сурово произнес я, - в третий раз я никого звать не буду. Просто возьму и пролечу над твоей деляночкой на "кукурузнике" с пестицидами.
- Да я, - леший всплеснул руками, - да чтобы я…
- Да не суетись ты так, - заваливая бочонок на бок, проворчал я. - И вообще… пока свободен.
- От спасибушки, так я побежал, а если что, завсегда… - зачастил дедок, пятясь к кустам.
- От спасибушки, так я побежал, а если что, завсегда… - зачастил дедок, пятясь к кустам.
- Стой! - В последний момент я вспомнил об еще одной проблеме - хоть и не задевающей лично меня, но раз уж я взялся строить этого народного вредителя по стойке "смирно"… - Трактор на фига угнал?
- А он того, свояченицу мою переехал, - пожаловался леший. - Идет она себе по дорожке к колхозу, никого не трогает, месяцем любуется, а он из-за угла ка-ак выедет.
- Какую еще свояченицу?
- Дак это, - леший ненатурально всхлипнул, - Смерть Коровью. Ее в "Щедрой ниве" уже заждались, с таким-то комбикормом…
- А. Ну-ну, - с умным видом поддакнул я, не нашарив в памяти сведений о данном мифологическом существе. - Короче… через неделю чтобы трактор был на месте.
- Никак невозможно, - заюлил старикашка, отводя глаза. - Его болотник небось уже…
- Не волнует! - отрезал я. - Трактор - вернешь! Срок - неделя! Проверю стопудово, и если… Ну ты меня понял.
Через полтора часа, когда я уже была готова не просто лезть на стенку от страха, а бегать по ней кругами, крашеный "гольф" с самым невинным видом въехал во дворик, остановился посредине и пару раз мигнул фарами. Машина была целая и даже почти чистая - по крайней мере, без пятен крови от сбитых пешеходов и прилипшего к капоту гаишника. Саня открыл дверцу и неспешно вылез, уступая мне водительское место.
- Ну узнала что-нибудь? - как ни в чем не бывало осведомился он.
За следующие три минуты напарник тоже много чего узнал - о себе лично. Я бы и дальше рассказывала, за полтора часа у меня скопилась куча изумительных метафор, но тут терпение Сани лопнуло, он бесцеремонно сгреб меня в охапку и затолкал в машину.
- Нашла время скандалить… Подумаешь, опоздал немножко.
- Немножко?! Ты на часы когда последний раз смотрел? - Я резко провернула ключ зажигания, представляя, что это воткнутый в Санину спину нож.
Напарник с таким интересом ознакомился с машинным табло, что я поняла: впервые с момента нашего расставания.
- Ух ты-ы… Ну так делом же был занят, а не по бабам шлялся! - тут же нашел отговорку он.
- Каким еще делом?!
- Приедем - расскажу, - сдержанно пообещал Саня - не то назло мне, не то опасаясь, что тогда ему уж точно не поздоровится. Господи, что ж он еще напортачил?!
Скандалить во время вождения было опасно, машина начинала дергаться и выползать за дозволенные шестьдесят, поэтому я сосредоточилась на дороге и молчаливом презрении. Которое Саня, как и все эти сволочи мужики, принял за капитуляцию и расслабился.
- Чем это от тебя несет? - удивленно спросил он.
- Чарующим ароматом, пронимающим до самого сердца, - мрачно буркнула я.
- На "черемуху" похоже.
- Разве? - удивилась я, крутя головой в попытке учуять исходящий от волос запах. Тщетно: за время презентации обоняние мне отбило напрочь, - Вроде ж было "нежное сочетание гиацинта и нарцисса с легким шлейфом сирени".
- Может, и "сирень", один фиг, - согласился напарник. - Они оба слезу на раз вышибают. Помню, как-то брызнули мне в рожу из такого баллончика…
- А тебя только так пронять и можно! - с досадой перебила я, наконец сообразив, что он имеет в виду.
- Ну-у… в глаз я тому брызгателю заехать успел. Так что слез из него как бы не больше выкапало. - Было видно, что сии воспоминания Сане весьма приятны и он не прочь поделиться ими в подробностях, но я снова замкнулась, демонстративно глядя в темную даль.
В километре от дач мы притормозили, и напарник наворовал на колхозном поле… то есть насобирал дикой кукурузы. Она, правда, уже немного переспела, но была все-таки помягче зубов, а большего от нее и не требовалось. Дома Саня тут же запихал добычу в кастрюлю, щедро посолил и поставил вариться, а я занялась основным блюдом - макаронами, купленными в тот злосчастный вечер в гипере.
Как назло, сегодня у меня все валилось из рук: сначала пакет порвался не по шву, а поперек, и половина макарон просыпалась мимо кастрюли, затем я прозевала момент закипания, и на свежеубранную плиту хлынула плотная белая пена, затушив газ, который потом долго не желал поджигаться… В том, что макароны оказались дрянными и разварились в слизь, моей вины не было, но в свете предыдущих кулинарных диверсий оправдываться было бесполезно.
Кото-Федька критически фыркал со шкафчика. Саня молча пыхал сигаретой, не сводя с меня тяжелого взгляда, что было еще хуже. Выражение лица напарника поменялось только при виде тарелки, раздраженно брякнутой перед ним на стол.
- А кетчупа нет? - со вздохом поинтересовался он, ковырнув экзотическое блюдо вилкой.
- Можешь шоколадку сверху покрошить, - мстительно прошипела я.
- Ты мне ее до смерти вспоминать будешь? - обиделся Саня, принимаясь за еду. - Которая от такой кормежки вот-вот…
- Тебя что-то не устраивает? - с вызовом поинтересовалась я.
Но, оказывается, парень имел в виду вовсе не качество готовки.
- Мяса бы, - мечтательно протянул он.
Я не сразу поняла намек, и только когда он уточнил: "На уток нынче сезон", - решительно заявила:
- На охоту ты не пойдешь!
- Почему?!
- Потому что с тебя станется подстреленного колхозника за ногу притащить! Да, и рыбу на гранату тоже ловить не смей! Деревня ж под боком, мигом народ набежит.
На Санином лице появилось странное задумчивое выражение.
- Ты меня понял? - на всякий случай уточнила я. - Чтобы не смел палить во что ни попадя!
- Понял, - отмахнулся парень, - Расскажи лучше про химфак. Ты со студентами поговорила?
- Нет, зато… - Я выложила парфюмерно-следственную историю. Саня, к моему возмущению, слушал довольно рассеянно, оживившись только при упоминании ссоры между Игорем и Валерой.
- Ага, вот и мотив. Все сходится!
- Но это же еще не значит, что он убийца! - скорее из чувства противоречия возразила я. Мне самой очень хотелось, чтобы с разоблачением Игоря наши мытарства закончились. - Вчера поругались, сегодня помирились, на игре ж они общались как ни в чем не бывало.
- Он-он. - Саня, покрутившись у плиты, выловил из кастрюли недоваренный початок и начал с шипением перебрасывать его с ладони на ладонь. - Мне леший рассказал.
- Так это ты к нему ездил? - Меня кольнуло недоброе предчувствие. - Зачем?
- Поговорить, - закидывая кукурузу обратно, невозмутимо сказал парень. - Тет-а-тет, в спокойной, располагающей к взаимной откровенности обстановке…
Я недоверчиво хмыкнула.
- Нет, в самом деле. - Саня, прищурившись, выудил следующий початок - на мой взгляд, еще сырее предыдущего. - Знаешь, поговорка есть такая: добрым словом и револьвером можно добиться куда большего, чем просто добрым словом.
- Но ты ведь сам видел, что на обрез твой ему чихать!
- Верно. Поэтому я взял не обрез, а бочку с бензином…
Съеденные мною макароны разделились на две части - одна подкатила к горлу, а вторая рванулась в противоположную сторону, так саданув под ложечку, что у меня перехватило дыхание.
- Ты… ты… соображаешь, что ты наделал?!
- Да, - гордо сказал Саня. - Раздобыл бесценную следственную информацию. Учись!
Увы, на курсах меня учили немножко другому. А именно: никогда, ни при каких условиях нельзя вступать с нежитью в открытый конфликт! Что бы ни происходило - инспектор должен сохранять ледяное спокойствие, максимум - вежливо и аргументированно возражать, иначе проблем потом не оберется не только он, но и весь Госнежконтроль.
Это я Сане и сообщила. В далеко не лекционной форме, с применением не использованных возле химфака метафор, эпитетов, сравнений, образов и подробной психологической характеристики одного субъекта…
- Лен, может, хватит, а? - поинтересовался оный, на сей раз вытерпев целых семь минут.
- Хватит?! Нет уж, это я буду решать, кому и чего хватит! И вообще, - осеклась я, - чего ты сидишь как ни в чем не бывало?!
- А что я должен делать? - неподдельно изумился Саня.
- Слушать и раскаиваться!
- Так я и того… это самое, - прочавкал парень, вгрызаясь в кукурузину.
- Что-то не заметно!
- Фо, на кофени фтать?
- Как вариант!
- Лен, - прожевав, уже серьезно сказал Саня, - а теперь ты меня послушай. Я не спорю, что в нежити этой, как говорится, ни ухом ни рылом. Зато у меня иной опыт имеется - из Чечни. И вот он-то мне подсказывает, что вежливость и все такое - это дело хорошее, нужное, но прежде ты должен показать одну простую вещь. Силу. А иначе все без толку.
- Можно подумать, сейчас толк будет! Спорим, леший снова тебе соврал?
- Ну-у, - протянул напарник. - Во-первых, его слова неплохо совпадают с твоими данными. А во-вторых… впрочем, это неважно.
- Нет уж, давай, выкладывай! - потребовала я, хотя успела убедиться, что выражение "хуже уже все равно не будет" в отношении Сани не работает.
- Во-вторых, - с видимой неохотой признался парень, - я пообещал, что, если он и в этот раз обманет, я снова вернусь в лес. Только никаких вопросов задавать не буду, а просто спалю все… к лешему!