— Я объяснила ему, что Сергей ничего не знает! — крикнула девушка.
— Да, но он не поверил тебе. То, что твой муж не в курсе твоих дел — по меньшей мере странно. Ты известная журналистка, твои статьи регулярно украшают газетные полосы, твои интервью показывают по телевизору. Неужели Сергей не читает газет?
Зорина покраснела. Муж действительно никогда не проявлял интереса к ее работе.
Скворцов понял ее без слов.
— Это нонсенс, — он вытер пот со лба, — поэтому тебе никто не поверит. Заметов уничтожит вас обоих. Бомба замедленного действия в твоем лице ему не нужна.
Щеки Кати побелели: в словах приятеля она услышала долю истины.
— Что же делать?
— Вот это другой разговор, — обрадовался оперативник, — а посему еще раз спрашиваю: где у тебя чай? Возможно, спать нам сегодня не придется.
На следующий день полковник позвонил журналистке поздно вечером.
— Я хотел бы узнать, как продвигаются наши дела, — ласково поинтересовался он.
— Статья готова, — ответила Зорина, — но у меня к вам встречные просьбы. Во-первых, я хотела бы поговорить с мужем, чтобы убедиться в его хорошем состоянии и в том, что я трудилась не напрасно. Во-вторых, мне необходимо встретиться с вами, и как можно скорее.
— Зачем? — удивился Заметов.
— Петр Васильевич, вы ведь не отпустите Сергея, не прочитав статью. Вдруг в ней вы увидите какие-то намеки или двусмысленности, о которых я и понятия не имела. Это вполне может послужить оправданием невыполнения данного вами слова. Для этого мне и нужна встреча. Я принесу статью, вы ее прочитаете и, если она вам понравится, поставите на ней резолюцию: мол, все нормально. В противном случае я отказываюсь от сделки.
Заметов усмехнулся. Да, придется потратить время на свидание с девчонкой, но ему позарез нужна ее заметка, делающая его белым и пушистым. Разумеется, любимый муженек не вернется домой, да и ей осталось недолго: Самуил сообразит премилый несчастный случай, какую-нибудь симпатичную автомобильную аварию. Кстати, ее остолоп проболтался, что у них юбилей совместной жизни. Это ли не повод, чтобы погулять на природе, например, возле скалы Парус, выпить за крепкую любовь и в возбужденном состоянии сесть за руль. Молодой муж не справился с управлением — и какая трагедия для города! Он лично возьмет расследование гибели журналистки, гордости города, под свою ответственность. Конечно, сейчас он готов к встрече, к их последней встрече на земле.
— Назначайте время и место, — миролюбиво промолвил Заметов, — я подъеду.
Впоследствии Катя и Константин рассуждали, как полковник мог так опростоволоситься. Опытный волк должен предвидеть ловушку и хоть как-то к ней подготовиться. Но, вероятно, упоенный властью и безнаказанностью, Заметов был уверен в Екатерине на все сто процентов. Сейчас он диктует условия, он ведет игру. Девчонка просто не посмеет никого предупредить. Впрочем, так Катя бы и поступила, если бы не неожиданный визит Скворцова.
Они договорились встретиться в одном из городских парков через час. Заметов еще раз описал свою машину, которую знал любой в городе, и журналистка, прибыв на место, сразу отыскала ее и юркнула на переднее сиденье.
— Очень рад вас видеть. — Полковник галантно приложился к ее руке. Зориной показалось, что ее ужалила змея. — Несмотря на наши разногласия, всегда был поклонником вашего таланта. На днях даже подумал: может, после всего случившегося зароем топор войны и объединимся?
«Черта лысого!» — подумала девушка, но вслух ответила:
— Сначала я проверю, умеете ли вы держать слово.
— Нечестные игры не в моих правилах, — усмехнулся Заметов и достал мобильный: — Звоним вашему дорогому муженьку, — он нажал кнопку набора.
— Артем, это ты? Со мной в машине сидит наша очаровательная журналистка, скучающая по мужу. Дай-ка ему аппарат, — он поднес трубку к Катиному уху. Сначала девушка услышала шипение и грохот, а потом — взволнованный голос Сергея:
— Алло! Алло!
— Сереженька, миленький, — по лицу покатились слезы, — с тобой все в порядке?
— Катя, это ты? Я ничего не понимаю! Что это за люди? Почему я здесь?
— Дорогой мой, ты завтра будешь дома, даю тебе слово, — Зорина размазывала косметику.
— Но объясни мне…
Заметов нажал на кнопку отбоя.
— Объяснения излишни. До завтра вы что-нибудь придумаете. Итак, вы убедились, что ваш благоверный жив и здоров. Теперь давайте статью.
Журналистка достала бумажный сверток, обвязанный ленточкой.
— Зачем вы так замотали? — рассмеялся Заметов и стал развязывать узел.
— Можете не трудиться.
Мужчина вздрогнул и посмотрел на собеседницу. Прямо ему в лицо упиралось дуло пистолета.
— Я повторяю, можете не трудиться. Никакой статьи там нет и никогда не будет.
Голос Кати окреп, в нем чувствовался металл. Заметов похолодел:
— Вы соображаете, что делаете? — вскричал он. — Стоит мне нажать на эту кнопку (мужчина потряс мобильным) или не вернуться домой, ваш Сергей пропал.
— Я прекрасно соображаю, — парировала журналистка. — Надеюсь, и вы не потеряли способность логически мыслить. Где сейчас ваш внук?
Лоб полковника покрылся холодным потом.
— Вы хотите сказать…
— Не беспокойтесь. Его никто не похищал. Минут двадцать назад ваша дочь уложила его спать, и он мирно дремлет, а его родители смотрят телевизор, не подозревая, что на крыше соседнего дома ждет своего часа снайпер. Если с моим мужем что-нибудь случится, ваш внук разделит его судьбу. Надеюсь, это поможет нам договориться. Вы всегда говорили, что обожаете мальчика. Вот сейчас мы это и проверим.
— Ваши условия? — Зорина блефовала, но на полковника было жалко смотреть.
— Вы отпускаете моего мужа, но не завтра, а сию же минуту. Это первое. Второе: мы действительно разойдемся друзьями. Никакой обеляющей вас статьи в газете не будет. И очерняющей тоже. Я долго думала над этим. Вы все равно выкрутитесь: так наверняка захотят более высокие чины, с которыми вы делились капиталами. Поэтому слушайте дальше: вы просто покинете пределы нашего города, подав в отставку.
Лицо мужчины просветлело:
— И все? И вы не тронете моего мальчика?
— Я не отмороженная, — констатировала Катя, — в отличие от вас. Только отморозки просто так убивают детей.
— Я был пьян! — Собеседник умоляюще посмотрел на нее. — Поверьте, в другом состоянии…
— Это отягчающее обстоятельство, — усмехнулась Зорина, — и вам это прекрасно известно. Ну да ладно. Мой муж сказал, что хочет домой. Давайте выполним его желание.
Заметов послушно набрал номер:
— Артем? Выпускай нашего арестанта. Произошло изменение соглашения. Что? Да, меня устраивает.
Он повернулся к девушке:
— Не знаю, когда вы прижмете любимого к груди, потому что подвозить до дома его никто не будет, но вы это сделаете, я ручаюсь головой.
— Верю. — Все это время Катя не выпускала из руки пистолета. — Но не вздумайте попытаться осуществить свои замыслы. Только тупой не понял бы, что вы собирались после опубликования статьи гулять на моих похоронах. Если со мной что-нибудь случится, в вашей семье тоже произойдет трагедия. В отличие от меня один мой знакомый — бывший член банды Кажарского, и у него не дрогнет рука, когда он выстрелит в вашего внука. Кстати, это он снабжал меня криминальным материалом: с организацией у него имелись счеты.
— Можете мне верить.
Зорина, держа полковника под прицелом, вышла из машины, покидая врага удовлетворенной. Данное мероприятие они досконально обсудили с Константином и пришли к выводу: других способов убрать Заметова нет — слишком велики его связи. Конечно, Катя могла бы выпустить разгромную статью с показаниями Виктории, но опять же, могла бы… Захочет ли Виктория выступать свидетелем в газете? Впрочем, даже если и захочет, пресловутый тренер по фитнесу наверняка сдрейфит и станет от всего отпираться, боясь разозлить богатого папу, на чьи денежки он уже нацелился. Возможно, ему удастся отговорить и возлюбленную. Тогда у Зориной против полковника не будет ничего. Нет, лучше синица в руках…
Лежа в объятиях Константина, она еще раз пересказывала ему ту встречу, хотя он давно уже все знал наизусть, и призналась в том, чего он не знал: именно после этого инцидента муж развелся с ней.
Лежа в объятиях Константина, она еще раз пересказывала ему ту встречу, хотя он давно уже все знал наизусть, и призналась в том, чего он не знал: именно после этого инцидента муж развелся с ней.
Сергей пришел домой почти под утро. Усталый и злой, он оттолкнул жену, бросившуюся ему на шею, и отправился в ванную. Потом приготовил себе кофе, и все это — в полном молчании. Девушка суетилась возле него, не понимая, что делать, чем помочь. Наконец муж промолвил:
— Как ты это объяснишь?
— Объясню что? — спросила Катя.
— То, что случилось со мной. — Он нервно дернулся. — Какие-то люди похищают меня, находящегося в полном неведении относительно твоих делишек, бьют, мучают и смеются, когда я говорю: мол, не в курсе деятельности своей жены.
— Сейчас я тебе все расскажу. — Журналистка придвинула табуретку к столу и облокотилась на него, приготовившись к долгому разговору, но Сергей грубо оборвал:
— А я ничего не хочу знать. Так, знаешь, спокойнее живется. И вообще, завтра я подаю на развод.
Катя похолодела.
— Ты мне назовешь причину?
— Я узнал, что представляет собой моя жена, — сказал мужчина, отпивая кофе, — и не собираюсь жить с такой женщиной. Почему ты не поведала о себе раньше? Я бы никогда не женился ни на милицейском работнике, ни на журналистке, расследующей криминальные дела.
Зорина рассмеялась:
— Вот уж не могла предположить, что ты вообще не читал ни строчки из написанного мною. О тематике моих статей знает весь город. Как оказалось, кроме тебя. Это нонсенс, Сережа! Не прочитать ни одного материала собственной жены! Как, должно быть, смеялись подонки, издевавшиеся над тобой! Они и то знакомы с моим творчеством. К сожалению, ты действительно женился вслепую, зная: Катя Зорина — известная журналистка. Так ты представлял меня своим знакомым? И при этом не видел ни одной моей статьи!
— И, самое главное, теперь не хочу о них и слышать, — Сергей поднялся, — сейчас я пойду спать, а утром поедем в ЗАГС.
Катя так устала за сегодняшний день, что не почувствовала отчаяния и желания во что бы то ни стало сохранить их брак.
— Как скажешь, — вздохнула она.
Наутро ничего не изменилось. Они подали заявление о разводе, и Зорина засобиралась к родителям, но Сергей оставил ей квартиру, не желая иметь ничего общего и не фигурировать в качестве бывшего мужа в газетах. Так закончилась ее семейная жизнь.
— Жалеешь о нем? — спросил Константин, гладя ее руку.
— Жалеют, когда неизвестно куда девается любовь, — философски изрекла подруга. — А когда ее изначально не было, а было желание обзавестись известной женой…
Скворцов кивнул.
— Хорошо, что я не женился, — улыбнулся оперативник. — Представь: ни к одной женщине меня не тянуло настолько, чтобы связать с ней свою жизнь. Наверное, я знал: мое счастье еще впереди. Ты выйдешь за меня?
Катя кивнула, прижавшись к его плечу.
— Нам не придется узнавать друг друга. Сколько лет мы уже знакомы? Кстати, тебе не пора на работу?
Оперативник встрепенулся, но тут же облегченно вздохнул:
— А ведь действительно, чуть не забыл! Сегодня воскресенье, и мы можем посвятить друг другу этот день. Поедем куда-нибудь? Я не огорчу тебя, если попрошу рассказать мне про твои взаимоотношения с Вариным-старшим?
— Тогда давай останемся дома, — предложила Катя. — Почитаешь статьи, они собраны в отдельной папке.
— Твое желание — закон, — Константин крепко обнял и поцеловал девушку. — Иду готовить завтрак. Не суди строго.
Катя чувствовала себя счастливой впервые за долгие месяцы. Как хорошо, когда рядом с тобой человек, который понимает тебя с полуслова, с которым у тебя много общего и которому ты нужна такая, какая есть. Она накинула халат. Дело Варина хранилось в розовой папке в шкафу. После завтрака (Константин приготовил фирменный омлет с сыром) влюбленные уселись на диван и раскрыли папку.
— В принципе мне нечего рассказывать, — заметила Катя. — Чем он привлек внимание правоохранительных органов, ты знаешь. Однако вы прекратили дело, а я занялась журналистским расследованием.
— Почему? — поинтересовался Скворцов.
— Потому что ко мне шли и шли люди, утверждавшие: Варин сделал их инвалидами. И я стала прощупывать его коллег. Остальное — в моих статьях.
Оперативник углубился в чтение. Первый материал об урологе назывался «Черный квадрат» и начинался с подзаголовка: «В урологическом отделении горбольницы № 7 сделано 400 операций, в результате которых многие люди стали инвалидами. Но теперь их необходимость поставлена под сомнение». Далее Катя вкратце рассказала о своих статьях на медицинские темы, опубликованные в «Вестях Приреченска»: «В них шла речь об одном — невиданная вспышка гнойных заболеваний почек в Приреченске, преимущественно у молодых женщин, поразившая исключительно наш город. Акцент делался на ухудшение обстановки и некий загадочный провоцирующий фактор, вызывающий карбункулез. Недаром совместно с медицинским институтом в Приреченске был организован научно-исследовательский проект «Аквамарин», деятельность которого заключалась в изучении данной проблемы. В августе приехала первая министерская проверочная комиссия, результаты которой были известны скорее по выступлениям местных оппонентов, нежели из первоисточника. В декабре город навестила вторая проверка того же уровня, но другого состава. Впрочем, в обоих случаях комиссии состояли из профессоров с мировыми именами и обширнейшей практикой. Вы видели результаты? Они до сих пор не обнародованы, хотя комиссии очень на этом настаивали. Это страшные цифры, для кого-то обернувшиеся трагедией. Вглядитесь повнимательней: их язык достаточно красноречив.
1998 год. Количество поступивших с гнойными заболеваниями почек — 33. Из них беременных — 10. Оперировано 13, одна из них беременная.
1999 год. Всего поступивших — 50, беременных — 20. Оперировано 18, из них беременных шесть, одна умерла.
2000 год. Поступило 120, беременных — 60. Оперировано 118, из них 40 беременных.
2001 год. Всего больных — 180, беременных — 90, оперировано 160, их них 30 беременных.
2002 год. Его можно назвать переходным периодом. С его начала и по сей день не проведено ни одной операции по поводу гнойных воспалительных процессов почек. Что же произошло? Поменялась к лучшему экологическая обстановка? Исчез некий таинственный фактор, который разгадать под силу только спиритологам? К сожалению, нет. Экология лишь ухудшается, и больные продолжают поступать в стационар. Если сложить два и два, напрашивается один вывод: главный врач урологического отделения Георгий Аркадьевич Варин, персональный пенсионер, но еще практикующий, ушел на заслуженный отдых. Случилось это еще перед приездом второй комиссии. Видимо, не привыкнув работать в одиночку, уволился по собственному желанию и его сын Даниил. После их ухода начались настоящие чудеса. Больные научились выздоравливать без оперативного вмешательства с предварительным прерыванием беременности. У кого под рукой калькулятор, ради интереса суммируйте предыдущие цифры. Что, много получилось прооперированных? А вот теперь — ни одного! Как же сами урологи, кроме Вариных, конечно, объясняют сей факт?»
Далее Катя писала о разговорах с врачами больницы и их комментариях случившегося.
«Оперировали в основном ночью, — рассказывал Окунев Геннадий Владимирович. — В отделении была установка: в течение трех часов больная с подозрением на карбункулез должна быть прооперирована (обратите внимание — с подозрением). Под эту установку попадали люди с незначительным повышением температуры, беременные из роддомов, молодые женщины с болями в спине. Никакая терапия больным не проводилась: их сразу готовили к операции.
Странно, правда? Когда я бывала в других отделениях больницы, мне говорили: даже пациентов с диагнозом «прободная язва» часами готовят к операции! Здесь же действовали только одним методом — оперативным, хотя противовоспалительное лечение, возможно, привело бы к выздоровлению, пускай, даже и не всех.
— Однажды я отказался оперировать, — продолжал Геннадий Владимирович, — конечно, проинформировал об этом Варина. Больная была беременной и не нуждалась в прерывании беременности и в операции. Георгий Аркадьевич обложил меня нецензурной бранью, пригрозив увольнением, и отправил домой (дело было вечером). А придя утром, я узнал: операция все-таки состоялась. Как вы думаете, кто ее провел? Даниил Георгиевич».