— И давно она пропала?
— Я не видела ее с осени. Правда, Линда заявила, что собирается работать в других местах: крошка стала беспокоиться о своей репутации.
— У нее были какие-нибудь особые приметы?
Девицы захохотали:
— Ну, дорогой, мы с ней не спали. Возможно, мы спали с теми же мужиками, что и она. Но у нас тут хорошо налаженный конвейер.
Спрашивать о клиентах Линды не имело смысла. Девчонки тормозили машины и либо садились в них и уезжали, либо совершали свои дела в лесополосе. На этом любовь кончалась.
— Как мне поподробнее узнать о ней? У нее были родители?
— Должно быть, — наморщила лоб блондинка. — Линдочка все кичилась тем, что учится в университете на факультете иностранных языков и шпарила по-английски и по-французски, заявляя, дескать, что по сравнению с ней мы все быдло придорожное. — Она усмехнулась. — По-моему, проститутка она и есть проститутка. В своем вузе пусть изображает из себя светскую даму, а на обочине мы все равны, как на кладбище.
Брюнетка одобрительно посмотрела на подругу и добавила:
— Среди нас даже дочка дипломата имеется. Так она и то попроще будет.
— Что же она здесь делает? — От удивления Петя поперхнулся слюной.
— Развлекается, — пояснила брюнетка. — Денежки для нее не главное. Это своеобразная месть папочке, который воспитывал ее в жуткой строгости. Кстати, малышка занимается этим только тогда, когда папочка приезжает в отпуск. — Проститутка захохотала. — Говорит: «Это такой адреналин, девчонки!»
Прохоров не стал спрашивать у приятных дам адреса их коллег по бизнесу. Он подумал: Линду легче найти через университет, если она действительно являлась его студенткой. Оперативник раскошелился еще на одну бутылку и был вознагражден: девицы отлучились в лесополосу и вернулись с маленькой фотографией.
— Для хорошего человека не жалко, — сказала блондинка, протягивая ему фото. — Это дочурка дипломата нас в прошлом году снимала. А вот и Линда, — она ткнула наманикюренным пальцем в высокую стройную девушку с каштановыми вьющимися волосами.
Петя так и впился в нее взглядом. К сожалению, карточка мало что давала при опознании: почти все лицо проститутки закрывали крупные кудри. Если судить только по ним, то, конечно, в морге лежала именно она. Прохоров поблагодарил женщин, услышав на прощание любезное приглашение посетить их еще раз, однако уже по другому делу.
— Вот тут мы действительно поможем! — заверили они.
Парень обещал подумать и отправился в университет.
Факультет романо-германской филологии располагался почти в центре города. Это было трехэтажное здание, выкрашенное в желтый цвет, с белыми колоннами на входе. Петя, оканчивавший этот же университет, знал: романо-германский — один из самых блатных и дорогих факультетов. Здесь не раз возбуждались уголовные дела о взяточничестве, кто-то даже садился за решетку, однако оставшиеся на свободе так и не делали никаких выводов, продолжая взимать дань со студентов за каждый их шаг. Сейчас с этим уже не боролись. Прохоров не раз удивлялся: вымогание денег в высших учебных заведениях стало нормой, и люди не протестовали, приняв данный факт как само собой разумеющееся. Это в какой-то мере оправдывало подобных Линде. Предъявив охраннику на входе свое удостоверение, он отправился разыскивать тех, кто мог что-нибудь сообщить ему о проститутке или ее семье. Логика подсказывала: девушка обслуживала не только мужчин на Объездной. Вполне возможно, таким способом она получала зачеты, сдавала экзамены и ксерокопировала чужие конспекты, когда пропускала занятия по своим уважительным причинам. Оперативник остановился посреди холла, продумывая дальнейшие действия. Если бы он точно знал ее возраст, можно было бы вычислить курс и уточнить отделение. Впрочем, путаны говорили, что она шпарила по-английски и французски. Он спросил у проходившей мимо него девушки, где располагаются студенты, изучающие данные языки.
— На третьем этаже.
Петя счел, что его задача немного облегчена. Если Линда действительно говорила правду, напасть на ее след ему должны помочь как студенты, так и преподаватели. Сначала он решил попытаться узнать о ней не при помощи деканата. Всмотревшись в лица стоящих студентов, Прохоров выбрал одного — высокого, симпатичного, одетого в дорогие шмотки, стоящего в компании юношей и девушек. Оперативнику показалось, что пропавшая девушка вряд ли прошла бы мимо такого парня. У него явно водились деньги, что было для Линды весомым аргументом. Петя постоял у стены еще минуту, мысленно перевоплощаясь в лоха-студента, потом направился к красавцу.
— Эй, можно тебя на минутку?
Парень бросил на Прохорова недовольный взгляд.
— А что надо?
— Поговорить.
Красавчик удивленно посмотрел на своих сокурсников, отлепился от стенки и вразвалку подошел к Петру.
— О чем будем разговаривать?
— Слушай, помоги мне, — взмолился Прохоров. — Я по уши влюбился в одну студентку с вашего отделения, но не знаю даже ее настоящего имени.
— Она на моем курсе? — Парень явно смягчился.
— Она ничего не захотела мне говорить.
— Так как же я тебе помогу?
Оперативник вытащил фотокарточку.
— Вот эта.
— Анжела? — рассмеялся студент. — Тогда ясно, почему ты не знаешь ее настоящего имени.
Петя не ошибся: красавчик явно имел с ней дело.
— Ты действительно влюбился по уши? — На лице местной звезды Голливуда играла покровительственная улыбка.
Прохоров кивнул.
— Выброси ее из головы. Это не такая девочка, чтобы в нее влюбляться.
— Не могу.
Парень с ухмылкой оглядел незваного Ромео.
— Ее фамилия Михайлова, — сказал он. — Можешь меня не спрашивать, где она живет. Больше тебе сообщат только в деканате, если захотят с тобой разговаривать. Пойди постарайся разжалобить секретаршу. Что касается меня, я не видел Анжелку с осени. Вряд ли ее отчислили, с учебой у нее шли дела. — Он подмигнул Пете, намекая, как именно студентка их улаживала, однако сыщик сделал вид, что не понял. — Скорее всего, перевелась на заочный. Ей всегда нужны были деньги, а у нас тут, знаешь, они летят быстрее, чем на рынке. Ну, бывай.
В деканате Прохорову не пришлось вызывать у секретарши слезы: он сунул ей под нос удостоверение, и она тут же сообщила необходимые сведения: Анжела Михайлова взяла академический, а вот ее адрес. Петя отправился к родителям девушки.
— Это не может быть моя дочь, — уверенно сказала мать Анжелы, худенькая, бедно одетая женщина, живущая одна в однокомнатной квартире, обставленной ветхой мебелью. — Анжелочка звонила мне неделю назад. Чаще у нее не получается.
— И вы в курсе, где она? — поинтересовался Петя.
— Конечно, дочка от меня никогда ничего не скрывала, — с гордостью ответила женщина. — В настоящее время она на заработках в Краснодарском крае.
Прохоров покраснел. Если они с матерью имели в виду одни и те же заработки…
— Из-за них она взяла академический? — спросил Прохоров.
— Да, молодой человек, — кивнула мать. — Наверное, вы знаете, сколько денег уходит на эту учебу. Я работаю продавцом в гастрономе, и моей зарплаты не хватает даже на то, чтобы прилично одеть ребенка. Что же говорить об учебе! Однако Анжелочка должна учиться, она имеет способность к языкам, — женщина открыла дверцу старенького шкафа и, достав альбом, протянула его оперативнику:
— Здесь все ее грамоты. В школе она постоянно побеждала на олимпиадах.
Петя раскрыл альбом, внимательно просматривая многочисленные грамоты и дипломы и убеждаясь в правоте слов Михайловой.
— Я влезла в долги, — продолжала та, — но заплатила за подготовительные курсы при университете. Там тоже заметили мою девочку. Один профессор принял участие в ее поступлении и покровительствует ей и поныне.
Прохоров понял, что именно понравилось профессору в Анжелике.
— Так чем же она занимается сейчас? — задал он вопрос.
— Работает переводчицей, — спокойно ответила женщина. — Кем же еще ей работать?
— А почему уехала так далеко?
— Молодой человек, — Михайлова развела руками, словно удивляясь его недогадливости, — людям с ее специальностью хороший доход приносят только иностранные туристы. Вы их много видели в нашем городе? Конечно, доченька подрабатывала и в Приреченске, однако денег катастрофически не хватало. Моя девочка очень уставала, но без ее заработков, знаете, нам не прокормиться. И мы решили: пусть отдохнет от учебы и накопит денежек. Вернется — наверстает упущенное, она у меня такая талантливая.
Прохоров поднялся со стула и направился к двери. Ясно, ему тут делать нечего. Анжелика Михайлова никак не может оказаться погибшей девушкой, ведь она разговаривала с матерью только неделю назад.
— Вы не боитесь за дочь? — спросил он на прощание. — Все-таки молодая красивая девушка, одна, в чужом городе.
Петя поражался спокойствию матери. Поистине Анжелика умела убеждать, если женщина до сих пор не догадалась, откуда у восемнадцатилетней девушки дорогая одежда и «зеленые» в карманах.
— Нет, не боюсь, — Михайлова-старшая прислонилась к дверному косяку. — Нельзя жить в страхе. Везде люди живут.
— Я вам еще позвоню.
Как только за ним закрылась дверь, оперативник произнес несколько нецензурных выражений в адрес таких родителей, как Михайлова. А та, проводив непрошеного гостя, села на диван и рассмеялась. Разумеется, она знала, чем занимается дочь: в молодости сама промышляла этим. То, что ребенок пошел по ее стопам, не казалось ей ужасным, она радовалась современным нравам. Раньше такое поведение вызывало осуждение и порицание. Приходилось принимать мужчин тайно и долгое время скрывать от родителей и подруг, что ты уже давно не девственница. Сейчас все наоборот. Молодые девчонки стыдились своей девственности и стремились от нее избавиться. Занятие проституцией Михайлова считала ничуть не хуже любого другого занятия. Как же еще заработать деньги красивой и молодой девушке? Стоять у станка? Бегать по нескольким работам? Что же от нее останется к тридцати годам? Кто ей поставит памятник? К чему эти мучения, если по улицам гуляет столько богатых мужиков, согласных заплатить за секс немалые деньги? Секс — это тоже своеобразное искусство. Сумеешь удовлетворить мужика — и он готов осыпать тебя монетами и дорогим шмотьем, возит в рестораны и сауны, помогает оплачивать учебу. Женщина по рассказам Анжелы знала, что в университете не только ее чадо промышляет этим. Конечно, имеющие богатых родителей могут позволить себе с брезгливостью произносить слово «проституция». Попали бы они в такие ситуации, когда дома нечего есть, или хотя бы не высмеивали тех, кому не по карману вещи в дорогих магазинах.
Анжелика мотанула на курорт по одной причине: в городе росла конкуренция. Учась в первой половине дня, она не могла себе позволить такого свободного графика. Ночная работа утомляла. Данный распорядок угрожал болезнью: девушке приходилось не спать неделями. Как-то студентка разговорилась с коллегой из другого города, пьющей кофе на автозаправке, и та посоветовала перебраться в один из приморских городов: дескать, там и туристы, и иностранцы, и тепло практически круглый год, и можно насобирать немалые денежки. Это понравилось Анжелике. Придя домой и обсудив данный вариант с матерью, она отправилась на побережье, взяв академический, и до сих пор не жалела. У моря оказалось и море мужчин, готовых на многое ради нее. Во время их последнего разговора девушка предполагала скоро вернуться: она и так заработала достаточно, возможно, они сделают евроремонт и купят недорогую машину. Нет, Михайлова-старшая нисколько не боялась за свою дочь, бедность она считала более страшной бедой.
Глава 33
Исследовав труп Пустовалова и вытащенную из тела пулю, Станислав Михайлович позвонил Киселеву:
— Будь так добр, спустись ко мне, пожалуйста.
Павел не заставил себя ждать:
— Что ты там накопал?
Заболотный почесал затылок:
— Знаешь, дорогой, насчет этого убийства есть у меня кое-какие сомнения.
— Не тот калибр?
— В том-то и дело, что тот, но… — судмедэксперт покачал головой, — ствол не один и тот же.
— С чего ты взял?
— Понимаешь, — Станислав Михайлович поднялся со стула и подошел к окну, — пуля — это характеристика ствола. На вытащенных из тел Корнийца и Варина были одни насечки и извилины, объясняющиеся строением оружия. На этой же совершенно другие.
— Ты хочешь сказать… — Павел напрягся.
— Либо убийца сменил пистолет, либо стрелял другой, находящийся в курсе происходящего и знающий калибр, но не подумавший о таких тонкостях, — заметил Заболотный.
Киселев вздохнул. От данного открытия ему не стало легче.
Глава 34
Анжелика Михайлова сидела на камне возле пирса и трогала ногой уже довольно теплую морскую воду. Девушка пребывала в прекрасном настроении: она заработала достаточно, чтобы следующий год посвятить учебе. Посоветовавшая ей приехать сюда дама оказалась права: золотой рыбки здесь водилось огромное количество, и она стала клевать с первых же дней. Анжелике не надо было давать объявления в газетах или писать свой телефон маркером в пропахших мочой лифтах. Она знала: ее походка и без того о многом говорит мужчинам, и была права. Представители мужского пола слетались, как бабочки на огонь и, пробыв тут три дня, студентка окончательно освоилась. Михайлова жалела только об одном: в этом приморском городе было много лиц кавказской национальности, с которыми девушка зареклась вступать в какие-либо отношения, несмотря на их щедрые обещания. Этому способствовало случившееся с ней происшествие, когда, поддавшись на уговоры пожилого грузина или армянина, показывавшего кучу «зеленых» в кошельке, она отправилась с ним в гостиницу. Любовник поимел ее, как говорится, во все дыры, пригласил живущего рядом друга: тот, несмотря на протесты Михайловой, проделал с ней то же самое, потом обессиленную Анжелику взяли под руки и вывели из отеля, посадив на скамейку и даже не потрудившись вызвать такси. Разумеется, потом она узнала: кавказцы, за редким исключением, ведут себя именно так, и старалась избегать их.
С жильем студентке тоже повезло. У самого берега моря она нашла маленький двухкомнатный домик, единственной жительницей которого являлась полуслепая и глуховатая старушка, и сняла у нее комнату с отдельным входом. Представительницу ее профессии такое очень устраивало.
Михайлова работала не покладая рук, отсылая матери небольшие деньги и регулярно звоня, чтобы не беспокоилась. Ей удавалось скрывать, чем она промышляет, даже от квартирной хозяйки, а главное — от конкуренток, которые приезжих терпеть не могли. Однако молодой парень, живущий в соседнем доме, все же вычислил ее и стал приставать с предложениями. Анжелика сначала изображала оскорбленную добродетель, но мальчишка оказался настойчивым, и ей пришлось сказать:
— Слушай, насколько мне известно, ты студент и я тебе не по карману.
Он улыбнулся и ответил:
— По студенческому везде делают скидки.
— Только не в нашей отрасли.
— Разве ты никогда не спала бесплатно? — удивился сосед. — Попробуй, может, это тебе понравится.
— Спать бесплатно я буду только со своим любимым мужем, — парировала девушка и скрылась в доме.
Она вспомнила эти слова, сидя на камне и смотря в морскую даль. Ей стало грустно. Да, с одной стороны, она молода и привлекательна, ей всего девятнадцать, вся жизнь еще впереди, а с другой — сколько еще придется заниматься этим, сознавая, что ни один порядочный мужчина не станет относиться к тебе серьезно, зная, кто ты. Даже самые развратные считают себя выше и чище ее. Девушка смотрела на море, вспоминая какую-то хорошую сказку, которую они изучали в школе. Она называлась… «Красные паруса», кажется… Нет, не красные, так звучит грубо, значит, как-то по-другому. Ах да, алые, ну конечно, «Алые паруса». Кто ее написал, она даже не пыталась припомнить. Какая разница, в конце концов! Кто бы он ни был, он написал очень здорово про девушку, верящую в свою мечту настолько, что она воплотилась в жизнь. Правда, это всего лишь сказка, и если бы Анжелика сейчас захотела прекрасного принца, вряд ли он бы появился на горизонте. Ее мысли прервал шум моторов маленького прогулочного катера, швартовавшегося у причала, возле которого сидела девушка. Ей захотелось прокатиться по морской глади, и она дала себе слово сделать это в ближайшие дни, потому что, возможно, скоро придется покинуть гостеприимный уголок. Пришвартовавший катер высокий загорелый красивый мужчина лет тридцати заметил ее пристальный взгляд и кивнул:
— Хороший катер, правда?
— Очень, — искренне ответила Анжелика.
— Хотите прокатиться?
Девушка встала с камня, направившись к трапу, но вдруг с огорчением остановилась:
— А вы не подождете, пока я схожу за деньгами? Это очень близко.
— А вы не согласитесь прокатиться бесплатно? — улыбнулся незнакомец. — С такой красавицы я ничего не возьму.