– Если ты хочешь разбить этот камень, то неправильно держишь зубило, – сказал я, справедливо полагая, что знаю о камнях все.
– Я не хочу его разбить, – ответил крестьянин, не прерывая работы. – Я хочу его обтесать. Чтобы был прямоугольным. Четыре локтя в длину, три в ширину и два в высоту.
– Зачем?
– Площадку видишь? – показал он глазами. – Ее разровнял мой дед. Здесь будет... постройка. Сто шагов в длину, сто в ширину, сто локтей высоты. Это здание будет видно отовсюду, сюда будут приходить люди...
– Значит, это будет храм? – спросил я в великом сомнении.
– Не храм, а Храм, – поправил он интонацией.
Понятно...
– Какому богу?
– Никакому. Всем. Какая разница? Просто Храм.
– И когда ты надеешься его закончить? – спросил я.
– Я – никогда. Мой дед за всю жизнь сумел лишь подготовить площадку. Если боги позволят мне дожить до старости, то, наверно, я сумею обтесать и уложить в фундамент первый камень. После меня работу продолжит мой сын, – крестьянин кивнул в сторону хижины, возле которой мальчонка лет пяти пытался сбить плод с грушевого дерева, – а потом его сын, а потом внук и так далее. До тех пор, пока на этом месте не встанет Храм – сто шагов в длину, сто в ширину, сто локтей высоты...
Я попытался прикинуть в уме, сколько понадобится времени для строительства Храма такими темпами, и не сумел: выходило что-то запредельное. Идеи столько не живут, не говоря уже о людях.
– Зачем? – только и спросил я.
– Людям нужен Храм, – объяснил крестьянин. – Просто Храм, куда можно хоть раз в жизни прийти, и неважно, что каждый будет искать в нем что-то свое. Не знаю, найдет ли, хотя мне хотелось бы, чтобы нашел, – но знаю, что каждый пришедший обязательно оставит здесь что-то свое, сокровенное, не видимое, может быть, даже бессмертным богам, и тогда Храм станет немножко больше. Ведь Храм – это не только камни. Он станет расти до тех пор, пока не объемлет весь мир...
Вернее, пока очередная война не размечет его по песчинке, мысленно поправил я. Бедняга-фанатик. Но забавный.
– А ты уверен, что к моменту окончания строительства на земле еще будут жить люди? – спросил я.
– Неважно. Важно то, что кто-то начал строить Храм. Это уже надежда, верно? – Крестьянин отложил молоток, поплевал на точильный брусок и принялся поправлять затупившееся зубило. – А теперь, если отдохнул, иди. Ты воитель, я строитель. Не хочешь помочь – не мешай.
Я и пошел.
А теперь делаю крюк, взбегая на холм. Потерявший Имя, Ленора и мудреющий дракон медленно бредут по тропе недалеко от подножья холма и следят за мною. В глубине души все трое не уверены, что я не собираюсь дезертировать.
На холме сидит крестьянин и хмуро стесывает с камня топорно высеченное имя «Харальд». Это второй камень будущей постройки – первый закончен и уложен неподалеку.
При виде грозного воина крестьянин нисколько не пугается и не прекращает методично стучать зубилом. Мне удается его разговорить.
– Тот камень, спрашиваешь? Его мой дед обтесал, а площадку разровнял прапрадед. Здесь будет Храм: сто шагов в длину, сто в ширину, сто локтей высоты...
– А что же отец?
Крестьянин хмурится.
– Отец отказался продолжить начатое прапрадедом и дедом. Сказал, что и в поле работы довольно. Таким же и прадед был... А я решил, что дед прав. Где лежит один камень, там должен быть и второй, верно? А третий втащит на холм и обтешет мой сын, если только не решит, что его отец сумасшедший...
Возле хижины под холмом мальчишка трясет грушу.
– А если не сын, то внук?
Крестьянин кивает. Я качаю головой, но, уходя, неожиданно для самого себя оборачиваюсь и говорю:
– Удачи тебе.
* * *Удача скорее нужна нам. Покинув мирное королевство Кюрдамира-Биатлона, мы движемся по странам, полыхающим войнами. Кругом поля, заваленные трупами, дым и пепел, поставленные, но не снятые заклинания и ни одной уцелевшей деревни. Ни одного овечьего стада. Голодно. Мы еще терпим, а дракону для пропитания чрева приходится регулярно летать на фуражировку, и с каждым днем все дальше. Чем питаются армии, продолжающие боевые действия, совершенно непонятно.
В отсутствие дракона на нас нападают шайки мародеров, сборщиков податей, вербовщиков, лесных братьев, бандитов и просто людоедов. С нашей стороны потерь нет, и нам удается пополнить оружейный запас. Теперь, помимо двух мечей, у меня имеется и кистень – похуже, чем Чтозаболь, но тоже ничего. Потерявший Имя наскоро заговаривает шипы на смертоносном шаре – заговор с изъяном все-таки лучше, чем никакого.
Мы пробираемся сквозь дремучий лес. Дракон устал, но исправно проламывает просеку. Он без труда сумел бы перенести нас по одному поверх деревьев, но за плотной зеленью крон ни за что не разглядел бы тропы. Поэтому он ворчит, но продолжает расчищать путь.
Непролазные чащобы Ничьих Земель населены свирепым зверьем. На нас бросаются чудовищной величины медведи, кабаны, единороги, крупные нелетающие птицы и существа, которым еще не выдуманы названия. Голодный василиск, питающийся окаменелостями, провожает нас долгим пристальным взглядом, напрасно надеясь, что кто-нибудь из нас посмотрит ему в глаза. Не на таких напал. Лесные овраги кишат всякой нечистью. Стаи небольших плотоядных существ, похожих на обезьян, скачут по веткам над нашими головами, днем гадят, а ночью пытаются загипнотизировать нас и сожрать. Потерявший Имя отбивается ответным колдовством, у него много работы и вечно какой-нибудь изъян в обороне.
Уже на выходе из леса меня предательски ранят отравленной стрелой какие-то человекоподобные создания Тьмы. Ринувшийся в кусты дракон догнал и сожрал одного и тоже едва не отравился. А я совсем плох и, чувствую, долго не протяну.
Потерявший Имя, смастерив из кривого сучка предмет, названный им Волшебным Ухом, собирает консилиум магов-врачевателей, находящихся на разных краях земного диска. Он многократно переспрашивает – плохо слышно. Несомненно, Волшебное Ухо получилось с изъяном. Мне сильно повезет, если оно всего лишь поражено частичной глухотой и не искажает смысл сказанного.
Лечение найдено: я снова должен стать камнем. На время. Против гранита яд бессилен, он быстро скиснет и утратит смертоносные свойства. Но как, назгул меня заруби, я снова стану человеком?!
Очень просто. Можно подумать, что в стране, где тридцать лет не утихают войны и погромы, уже не найти ни одной девственницы – ан нет. Одна есть. Правда, она безобразна и горбата, зато совсем не прочь потерять невинность, особенно в обмен на обещанное удаление горба. Потерявший Имя инструктирует горбунью: она должна всячески сопротивляться, ибо насилие есть насилие, все должно быть натурально. Ленора быстро чмокает меня в губы, и...
Я снова камень. Лежу, выздоравливаю и злорадно наблюдаю, как Потерявший Имя варит какое-то зелье – наверняка возбуждающее. Других мужчин поблизости нет, а у старика годы не те, чтобы без специальных сильнодействующих средств бросаться даже на спелых красавиц, не говоря уже о горбуньях.
Кажется, пора. Горбунья блудливо хихикает. Ленора деликатно отворачивается. Я страшно жалею об отсутствии век – закрыл бы глаза и ничего не видел...
Кошмар!..
Однажды по приказу какой-то теперь уже давным-давно покойной королевы ее воины насиловали в трех шагах от меня одну рыженькую. Они поленились дотащить ее до меня, такого удобного камня, и мне почти два столетия пришлось дожидаться другого случая! Но и тогда мне не было столь противно...
Что, уже?..
Дело сделано. Я пребольно придавлен горбом, зато снова нахожусь в человеческом облике. Из своего очередного посоха и дырявого булыжника старик мастерит Волшебный Молот – и одним ударом выпрямляет горбунье спину. От удара ее глаза съезжают к переносице – изъян есть изъян, – но женщина, поразив меня рассудительностью, решает, что косоглазие много лучше горба. Она чрезвычайно довольна.
Я тоже.
Крайне недоволен Потерявший Имя: изъян возбуждающего напитка проявился в неудержимой икоте. Продолжая путь, мы тихонько хихикаем, а дракон просто ржет. Но уже ночью громкая икота старика доводит нас до исступления, мешая спать. По счастью, к утру недуг прекращается, но старик настолько измучен, что не может идти, и дракон соглашается подвезти его на себе.
Мы идем по удивительным странам. В одной из них нет людей, зато оружие воюет само по себе. Мечи против бердышей, ассегаи против шестоперов. Поминутно саморазряжаются арбалеты. Мне почти удается уговорить один из не очень сильно затупленных мечей пойти с нами, но в последнюю минуту он отказывается. В другой стране, совершенно прямоугольной, почти сплошь покрытой ядовитым океаном, люди живут в великой тесноте на нескольких квадратных островках, постоянно подвергающихся набегам гигантской плотоядной каракатицы. На каменной стене, замыкающей эту страну, высечено: «Здесь был Боройгал» и «Харальд».
Мы идем по удивительным странам. В одной из них нет людей, зато оружие воюет само по себе. Мечи против бердышей, ассегаи против шестоперов. Поминутно саморазряжаются арбалеты. Мне почти удается уговорить один из не очень сильно затупленных мечей пойти с нами, но в последнюю минуту он отказывается. В другой стране, совершенно прямоугольной, почти сплошь покрытой ядовитым океаном, люди живут в великой тесноте на нескольких квадратных островках, постоянно подвергающихся набегам гигантской плотоядной каракатицы. На каменной стене, замыкающей эту страну, высечено: «Здесь был Боройгал» и «Харальд».
В следующей стране опять война. Великан по имени Полкодав, громадный человечище с простоватым лицом и русыми кудрями, касающимися облаков, в одиночку сражается с многочисленной армией. Тактика его незамысловата: прицельно упасть и задавить целый вражеский полк, операцию повторить необходимое число раз. Враги осыпают Полкодава стрелами и заклинаниями.
Дальше не пройти никак. Армия желтокожих воинов из империи Бань-Янь сошлась на равнине с дружиной княжества Вань-Встань. Не имея намерения лезть в драку, мы собираемся тихонько миновать поле брани, но не тут-то было: завидев нас издали, воины обеих ратей прекращают бой и перестраиваются для нападения. На нас.
– Это козни Серого Властелина! – в гневе и отчаянии кричит Ленора. – Он нас видит!
– Конечно, видит, – подтверждает Потерявший Имя. – Он наблюдал за нами с самого начала. С помощью Зрячих Колец очень удобно... наблюдать.
– Что же делать? – потерянно вопрошает Ленора. – А дракона они не испугаются?
– Уже не испугались, – огорчает старик. – В Бань-Яне драконов прорва, там привыкли.
Мудреющий дракон печально соглашается. В молодости он бывал в империи желтокожих и, как все молодые драконы, пробовал хулиганить, но едва успел убраться невредимым. Из всех видов искусств там в наибольшем почете боевые да еще художественная резьба по драконьей кости, а тамошние маги придумали швыряться больно жалящими шариками огня...
– Что же ты не сработал еще один набор игральных костей? – укоряю я старика.
– А когда мне было срабатывать? – отмахивается он от меня и обращается к дракону: – Ты сможешь поднять в воздух нас троих?
Дракон тяжко вздыхает.
– Нет?
– Одного мог бы, – сознается дракон, – даже двоих. Троих не могу. Прости, но изъяны есть не только в твоих изделиях, изъян есть и в тебе... Ты тяжелый.
Вот как.
Мой меч со свистом вылетает из ножен, другой рукой я раскручиваю кистень. Удирать поздно, придется идти на прорыв, хотя дело это безнадежное.
– Повремени, храбрый Камень, – останавливает меня Потерявший Имя. – У нас осталось еще одно средство.
Какое? Я наблюдаю с интересом. А! Старый маг сохранил Волшебное Ухо и вторично обращается к дружественным магам с просьбой о помощи.
И помощь приходит. Старик долго шевелит губами, запоминая спасительное для нас заклинание. Тем временем враги успевают окружить нас со всех сторон и медленно стягивают кольцо. Уже свистят первые стрелы, а с пальцев враждебных магов, идущих в первых рядах войска, срываются шарики огня.
– Приготовьтесь! – и старик, делая руками сложные пассы, выкрикивает длинное заклинание.
Стрелы и огненные шары проносятся над нашими головами, не причинив нам никакого вреда. Мы превратились в мух, а дракон в стрекозу. Ленора – красивая золотистая мушка; я – крупная волосатая тварь, завсегдатай помоек и вероятный переносчик холеры; старик – потрепанный слепень без одного крыла. Опять дефект. Стрекоза-дракон хватает Потерявшего Имя и взмывает в небо. Мы следом. Интересно, если сейчас золотистая мушка коснется моего хоботка своим – я превращусь в камень? Очень удобно было бы, упав с высоты, расплющить ту же Геенну, – но где гарантия, что я не расколюсь при падении? И я помалкиваю.
Оп! Едва уворачиваюсь от стрижа. Разлетались...
Нет, быть мухой не так уж весело. Кстати, надо держаться подальше от деревьев – неровен час влетишь в паутину.
– Вдоль тропы – и вниз! – жужжит старик.
Наверное, действие заклинания должно скоро кончиться.
Так оно и есть. К нам возвращается прежний облик. Вражеские армии остались далеко позади. Я бросаюсь ничком в ближайший ручей и яростно скребусь, оттирая несуществующую грязь несуществующих помоек. Потерявший Имя посмеивается. Дракон доволен и впервые за много дней сыт: во время полета он успел сцапать пяток комаров. Любопытно, во что трансформировались эти насекомые в его желудке при смене обличья?
Но я не спрашиваю. В чужое колдовство с расспросами не суйся.
Мы продолжаем путь. Мало-помалу тропа заводит нас в горы. В теснинах дракону трудно, он предпочитает их перелетать, а поперек бездонных пропастей ложится мостом, облегчая нам переправу. Горные демоны, несомненно служащие Серому Властелину, спускают на нас лавины и обвалы. Потерявший Имя отбивается магией. Дракону удается поймать одного из пакостников, но, попробованный на зуб, демон выплевывается в пропасть. Невкусный.
То ли дело девственница!
На скальной стене высечена кривая надпись: «Я горад Мисину в розор розарил. Харальд». Несомненно, гопник не только хвастался тут подвигами, но и упражнялся в правописании. Похвально.
– Проклятая Геенна, овладевшая Копролитом, – шепчет Ленора, чуть отстав от старика и дракона. – Погоди, вот только доберемся до Зрячих Колец...
– Доберемся, – уверенно говорю я. – Уже близко.
– Я отвоюю свое королевство, – гордо продолжает она. – Но чтобы в Копролите установился прочный мир, одной королевы недостаточно. Мне понадобятся верные помощники, мудрые министры, храбрые военачальники, а самое главное, мой будущий супруг, король...
– Найдешь, – бросаю я.
– Ты действительно камень! – кричит Ленора, пугая горного демона, робко высунувшегося из расщелины. – Ты настоящий бесчувственный булыжник, если еще не понял, какой супруг мне нужен! Мне нужен ты!
Она смотрит на меня, а я на нее. На веках принцессы дрожат слезы.
Вот как...
У меня есть тысяча и одна причина не становиться королем, но я раскрываю лишь одну:
– В свадебный обряд, принятый в твоей стране, входит поцелуй?
– Входит... – Ленора вздыхает.
– Вот видишь.
– Мы могли бы придумать, как этого избежать, – настаивает принцесса.
Пожалуй, она растопит мое сердце, хотя, признаться, у меня нет никакого желания становиться королем, да еще женатым. Вдруг жена забудется да и поцелует супруга во сне?
– Хорошо, моя принцесса, – отвечаю я. – Но сперва мы добудем Зрячие Кольца и уничтожим Геенну, а потом уже подумаем.
* * *Ущелье – узкое, мрачное, глубокое. Отравленная река шипит внизу, как миллион придавленных гадюк, разъедает свое каменное ложе, углубляя и без того глубочайшую пропасть. Когда она прогрызет всю толщину земного диска и едкая жидкость польется прямо на китов – или кто все-таки держит Землю? – вот тогда и наступит всему конец. Но до этого еще далеко.
Ядовитый туман, густым киселем повисший в ущелье, мешает видеть и дышать. Наши лица обмотаны тряпками, смоченными драконьей слюной, единственно верным средством. Иначе наши тела уже давно добавились бы к многочисленным телам несчастных, то и дело встречающимся на пробитой в стене ущелья тропе, единственному пути в мрачный Катаракт, страну Серого Властелина.
Замок Танагр – первый и, как говорят, наименее укрепленный из трех – вжался в каменную стену и частично вырублен прямо в ней. Он управляется двумя братьями-близнецами – Убедилом и Победилом. Воздвигнувшись перед подъемным мостом, я вызываю обоих на поединок. После серии перекрестных оскорблений вызов принят. Победил – сильный боец, а Убедил вдобавок обладает столь совершенным даром красноречия, что способен уговорить противника собственноручно снести себе голову или распороть живот. Проинструктированный Потерявшим Имя, я залепляю себе уши воском и выхожу победителем из схватки. Деморализованная охрана разбегается. Путь свободен!
Замок Онагр – висячий. Через ущелье ниже тропы переброшена чудовищная каменная арка, на ней громоздятся стены и башни, царапающие облака. Мост поднят. Никто не отвечает на вызов – вместо ответа со стен летят стрелы, камни и горшки с нечистотами. Нет больше дураков, готовых сразиться со мною в честном бою. А без дураков – как пройти?
Потерявшему Имя известно, что существует заклинание, от которого замок должен со страшным грохотом обрушиться на дно пропасти, но он не знает – какое. Мудреющий дракон с неохотой соглашается на единственно возможный выход: он перенесет на себе меня и Ленору, а затем вернется за Потерявшим Имя. Превратиться в мух на этот раз не выйдет: от испарений Отравленной реки сдохнет любая муха.
Одной рукой держусь за драконий гребень, другой поддерживаю принцессу. Чиркая крыльями по скалам, дракон проносит нас под аркой – сверху льется кипяток, летят камни. К счастью, мимо. Мы высажены на тропе позади замка, дракон тем же путем возвращается за стариком...