Закрыв чехол, Даузи начал снимать винтовку.
И тут сильный удар сбил его с ног. Он ударился прибором ночного видения в гальку, что вызвало сильную боль. Окуляры раскололись, один глаз был поврежден. Даузи ничего не успел предпринять, как Строгин навалился на него, резким движением заклеил рот, свел руки назад, протянув над головой ремень винтовки и бросив ее в сторону, сцепил запястья специальным шнуром. Затем снял с головы прибор ночного видения, перевернул боевика. Боль тот испытывал сильную, это видно по характеру ранения. Строгин выдернул из кармана брюк боевую аптечку. Подсветил содержимое фонариком направленного луча. Со стороны его не видно. Отыскал капли, мазь, положил рядом бинт из малого санитарного пакета. Капли влил в глазницу, на закрытые веки нанес мазь, забинтовал голову раненого, вколол промедол в плечо. Пустой шприц-тюбик бросил в санитарный пакет, убрал аптечку.
Боевику стало легче. Он с ужасом смотрел уцелевшим глазом на неизвестного.
— Ты из особой группы Азиза Курмани? — спросил Строгин.
Игиловец молча отвернулся.
— Не хочешь разговаривать? А как насчет того, чтобы ослепнуть? Я легко вышибу тебе и второй глаз.
Но боевик продолжал молчать.
Строгин понял, что он не понимает его, и заговорил по-английски:
— Знаешь английский?
Пленный повернул голову и спросил на чистом английском:
— Кто вы, шайтан бы вас побрал?
— Ты очень удивишься, если я скажу, кто мы.
— Скажи, я должен знать, кто переиграл меня.
— Мы — российский спецназ.
— Русские? — побледнел Даузи. — Но… откуда?
— От верблюда.
— Почему вы вмешались во внутренние дела Сирии?
— Ты сириец?
— Да.
— Почему же тогда не понимаешь по-сирийски? Говори правду, иначе я прибью тебя!
Маджед Даузи слишком хорошо знал, что представляет собой российский спецназ. Сталкивался с ним в Афганистане и чудом выжил, один из целого отряда отборных наемников, которые на деле оказались на порядок слабее русских.
— Ты все равно убьешь меня, буду я говорить или нет. Зачем же тогда мне помогать тебе? Чтобы продлить страдания? Действие промедола закончится, и ты больше не вколешь мне обезболивающее. Прошу как мужчину, убей сразу и делай свои дела. Если же ты думаешь, что я сыграю роль заложника, то заблуждаешься. Командир группы без раздумий прикажет убить вас, несмотря на то, что я захвачен.
— У шакалов шакальи повадки. Впрочем, по-иному и быть не может. Но… мне твоя смерть не нужна. Я, конечно, могу обойтись и без твоей помощи, но с помощью будет проще. Поможешь, будешь жить. Слово русского офицера.
Даузи одним глазом смотрел на Строгина. Он хорошо знал, что слово русского офицера нерушимо, и, если оно дано, то будет выполнено.
— Что ты хочешь от меня услышать, офицер?
— Вот это уже другое дело. Кто ты?
— Маджед Даузи, заместитель командира особой зенитной команды бригады Азиза Курмани.
— Национальность?
— Я из племени Банияз, араб Объединенных Арабских Эмиратов. Коренной житель. Командир группы тоже из этого племени.
— Значит, из ОАЭ, хорошо, продолжим. Сколько человек в группе?
— Вообще-то это особая команда, но пусть будет группа. В ней десять человек, командир, я… четыре оператора ПЗРК «Стингер» и экипаж ЗСУ «Шилка».
— Десять человек?
— Да. Двое постоянно несут караульную службу. Это операторы ПЗРК, один на южном склоне холма, другой у ЗСУ, там у обрыва еще пикап. Обычно он находится в кузове пикапа.
— Пикап левее или правее зенитной установки?
— В двух метрах левее.
— Марка пикапа?
— «Тойота», в кузове турель с пулеметом «Браунинг».
— Сколько у вас ПЗРК?
— Четыре.
— Задача особой группы?
— Находиться там, где сейчас стоим. Для этого специально была подготовлена база в холмах.
— Откуда пригнали «Шилку» и каким образом?
— Доставлена из Турции на тягаче с полуприцепом. На каком именно, не знаю, в то время я находился в Баде. Неизвестен мне и маршрут, по которому доставлялась ЗСУ. Командиру, Амеру Аль-Гатари, он тоже неизвестен. Базу готовили две недели, используя особенность холма. Задача команды, по приказу Курмани или его заместителя Ваиля Макбура, из Бады быстро выдвинуться к Эль-Рувану на рубеж недосягаемости вооружения неверных и сбивать транспортные самолеты, которые попытаются забросить в поселок продовольствие и боеприпасы. Но мы еще ни разу не вступали в дело. Ваши почему-то перестали присылать самолеты.
Строгин продолжил допрос, при этом не забывая посматривать на часы:
— Судя по тому, что ты вышел с северной части холма, там есть отдельный потайной выход? Сколько есть выходов, куда и откуда?
— Внутри холма пещера, естественный выход с запада, северный пробили рабы, привлеченные к обустройству базы…
— Которых вы расстреляли, так?
— Им перерезали горло. Но не мы, не бойцы команды. Этим…
— Значит, пещера, — прервал пленного Строгин. — Из нее два выхода, один к ЗСУ и наружу, второй просто на открытое пространство. Я правильно тебя понял?
— Да.
— Сколько человек одновременно могут выйти через северный тоннель?
— Все, но по одному, проход узкий и низкий.
— Связь в базе?
— У Аль-Гатари спутниковая станция, у остальных портативные. У всех!
— Понятно. Что ж, пока у меня все. Сейчас поднимаемся и идем туда, куда ты и хотел подняться после отстрела разведчика, то есть на мою позицию.
— Со связанными руками идти по склону невозможно.
— В жизни нет ничего невозможного. Упадешь — подниму. Вставай!
С трудом, но Даузи поднялся. Строгин забрал винтовку, обыскал боевика, извлек пистолет, наступательную гранату, нож, радиостанцию.
— Вперед! — подтолкнул он игиловца. — Тропа левее — увидишь. Или подскажу, если не увидишь.
Несмотря на сложности при подъеме по склону со связанными руками, Маджед Даузи без проблем поднялся на позицию.
— Я уже должен был произвести выстрел, — сказал он.
— Тебя не вызывают на связь, значит, допускают, что мог задержаться, но я это учел.
Уложив пленника на место, где раньше находился Соболь, Строгин вызвал Смирнова:
— Четвертый! Арфа-01!
Старшему лейтенанту пришлось отвечать шепотом, так как боевики, вышедшие из закрытого проема в масксети, находились в двадцати метрах от него. Он вообще-то не должен был отвечать, подав сигнал отсрочки вызова, но слишком важен был сеанс связи с товарищем:
— Четвертый!
— Ты шепотом, значит, рядом «духи»?
— Ближе, чем хотелось бы.
— Я сделал стрелка!
— Не слышал выстрелов.
— А я взял его живым и притащил на позицию. Он оказался разговорчивым в отличие от многих своих собратьев по оружию. Наверное, потому, что не до конца заморочен пропагандой и умнее остальных, так как является заместителем особой команды.
— Быстро, Арфа! Что удалось из него вытащить?
Строгин передал суть допроса пленного.
— Так, понял. Значит, второй дозорный в двух метрах от ЗСУ, на высоте примерно метра полтора, так?
— Это обычное его размещение. Где он сейчас, неизвестно.
— Разберемся. Информацию по северному выходу принял. Соболя я обо всем проинформирую, ты же срочно свяжись с «Байкалом», обрисуй обстановку и передай, что мы вынуждены начать работу по объекту сами. Пусть подгребают, но аккуратно, постоянно держать связь с тобой. Мы с Соболем воевать будем.
— Понял! Если что, я прикрою!
— И смотри за пленным, он очень пригодится в дальнейшем.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что, насколько помню, наша работа никогда не ограничивалась решением одной задачи. Всегда командование подбрасывало еще проблем. И не хилых. Но все. Отбой!
— Отбой!
Смирнов тут же переключился на Соболя:
— Седьмой!
— Я! — ответил прапорщик.
— Принимай информацию.
— Слушаю.
Старший лейтенант довел до подчиненного порядок действия и переспросил:
— Ты хорошо все понял? Как только прозвучит выстрел со стороны оврага, снимай наблюдателя напротив и бегом на противоположный склон. Задача — закрепиться наверху так, чтобы тебе было видно все пространство с северной стороны. Там выход, и через него обязательно выскочат «духи», сколько, не знаю, но выскочат. Их — валить!
— Понял!
— Вопросы есть?
— Есть. Но потом, как закончим.
— Ты начни сначала.
— Не беспокойся, сделаю все в лучшем виде.
— Конец связи!
— Конец!
Командир разведгруппы взял на прицел двоих вышедших из холма, перевел ствол на место, где должен был находиться пикап, подумав, снял с пояса мощную Ф-1, это будет надежнее, добросить ее до масксети он сможет. А после разрыва отработает участок из автомата. Лишь бы не сплоховал Соболь. Так, что еще? У главаря особой группы спутниковая станция. Услышав очередь Соболя, он все поймет и свяжется с Курмани, тот передаст приказ отряду из Мурвана выслать на технике группу в районе холма. А до Мурвана расстояние — совсем ничего, быстро подскочат. Но наши появятся раньше. Хотя… Но что об этом думать, как будет, так и будет, главное, ЗСУ и операторов, а с ними и ПЗРК надо уничтожить.
— Арфа-01! Четвертый! — вызвал он на связь Строгина.
— Слушаю.
— Говорил с «Байкалом»?
— Группа уже грузится на борт, ориентировочное время подлета — несколько минут. «Ми-8» сядет перед оврагом, экипаж «Ми-24» будет действовать по твоей команде.
— Или по твоей, если меня… Стреляй! — скомандовал Смирнов и вернул ствол в исходное положение.
Двое боевиков встали посередине маскировочной сети, изображающей склон холма.
Со стороны оврага хлестнул выстрел.
Строгин, дабы все было правдоподобно, выстрелил из СВД.
И тут же автоматная очередь с позиции Соболя.
Успел, опередил боевика, вопрос, уложил ли дозорного? Но это скоро выяснится.
Командир разведгруппы хлестнул по двум боевикам короткими очередями. Он знал, что не промахнется, и не промахнулся. Оба игиловца, они же операторы ПЗРК, рухнули на камни с простреленными куртками.
Без паузы Смирнов метнул гранату туда, где должен был находиться пикап.
Прогремел взрыв, частью сорвавший маскировочную сеть, частью порвавший ее на куски.
За разрывом — вскрик, и на открытое пространство вывалился второй дозорный, он был ранен и сильно контужен. Из ушей текла кровь, рот открыт, физиономия перекошена, на куртке кровавое пятно. Смирнов выстрелил. Боевик упал с простреленной головой, так и не поняв, что же произошло.
— Четвертый! — вызвал старшего Соболь.
— Да?!
— У меня порядок, склон противоположного холма чист.
— Уверен?
— Видел бы ты, как катился этот «дух» по склону. Такую тропу пропахал! Сейчас передо мной противника нет.
— Вперед, на противоположный склон!
— Да я уже почти на вершине.
Только сейчас Смирнов заметил, что Соболь говорил с одышкой. На бегу!
Глава шестая
Услышав разрывы гранат и автоматные очереди, главарь особой группы Аль-Гатари подскочил на стуле:
— Что это?!
Боевики, находившиеся в пещере, схватив автоматы, поднялись с топчанов. Физиономии растерянные, испуганные.
— Что это?! — проорал Аль-Гатари.
Никто не мог ответить.
Он бросился к компьютеру, экран которого покрылся рябью. Посмотрел на тумблер — должна высвечиваться картинка с камеры верхнего поста, но вместо картинки — рябь. Он переключился на камеру контроля гряды — там только камни и никаких признаков присутствия противника. Включил камеру обзора подхода к холму с запада — техника на месте, но дозорного нет, на пространстве за масксетью три трупа. Трупы его бывших подчиненных. Мелькнул чей-то силуэт. Он переключился на верхнюю камеру — снова рябь.
— Шайтан, разведчики переиграли нас! Но почему? Где Даузи, он должен был убрать дальнего наблюдателя! Где Камран, что должен был расстрелять наблюдателя противоположного холма? И почему, черт возьми, двое вышедших на захват последнего из разведчиков сами погибли?
Вопросов много, ответов нет. Оставшиеся боевики молчали.
Аль-Гатари выхватил портативную станцию, вызвал заместителя:
— Маджед! Ответь Амеру!
В ответ послышалась английская речь старшего лейтенанта Строгина:
— Амер? Это значит главарь особой группы Аль-Гатари?
— Кто ты, собака?
— Не вопи, шакал, я тот, кто пришел уничтожить твое осиное гнездо. И тебе осталось недолго. Наше предложение — сдаться. Выйти без оружия на пространство западного склона. Тогда всем гарантирована жизнь.
— Чтоб ты сдох, паршивая собака!
Аль-Гатари отключил ненужную теперь станцию, бросил ее на стол. В глазах подчиненных читался вопрос — что делать?
— Ну, что уставились? Быстро заблокировать главный выход.
Турок Хакан Бурмаз и сириец Кунут Ияс бросились к главному выходу.
Аль-Гатари продолжал отдавать команды:
— Анси — в северный тоннель, посмотреть, что там. Орес Кучак — взять ПЗРК и быть в готовности выйти из пещеры.
— Далеко ли уйдем, командир? — усмехнулся Анси Марай.
— Неизвестных всего трое, нас же, если считать, что заместитель и наблюдатели, а также Хавар Гасад и Самед Рахем погибли, пятеро. У нас пулемет, у нас, наконец, ПЗРК. К тому же один из троицы неизвестных продолжает находиться у гряды. Неужели мы не справимся с двумя разведчиками?
— Ты думаешь, они не вызвали основные силы?
— А ты думаешь, я не вызову помощь? — скривился главарь и, бросившись к спутниковой станции, набрал номер Азиза Курмани.
— Да, Амер. Что у тебя? — сразу ответил тот.
— Мы атакованы.
— Не понял? Кем?
— А шайтан их знает. К объекту вышли трое, это не сирийцы, возможно, русские, но это только предположение. Я принял меры по ликвидации двух разведчиков и захвату одного. Но они переиграли нас. Маджед Даузи, судя по всему, убит, погибли еще четверо моих бойцов. Я попытался вызвать заместителя, вместо него на английском ответил неизвестный и предложил сдаться в плен.
Этого Азиз Курмани никак не ожидал.
— Как кто-то мог выйти на вас? Никто кроме меня, заместителя Макбура и тебя, не считая членов группы, которые не имеют возможности связаться с кем-нибудь вне объекта, не знал, что в холмах укрыта особая команда.
— Мне это тоже непонятно. Но неизвестные получили информацию и вышли к объекту. Это факт.
— Шайтан бы их побрал! Сколько у тебя осталось людей?
— Пятеро, включая меня.
— ЗСУ цела?
— Пока на месте.
— ПЗРК?
— В пещере. Я приказал заблокировать главный вход и проверить северный тоннель.
— Решение верное. Я направляю к вам группу отряда Радани из Мурвана. Она подойдет на технике через несколько минут. Продержись эти минуты и не дай неизвестным подорвать ЗСУ.
— Я все понял.
— Это русские, Амер. Вот почему они прекратили полеты своих транспортников. Узнали, что мы получили средства ПВО. Но как, черт возьми?
— Разведка работает. Думаю, информация о поставках нам ПЗРК и ЗСУ ушла к русским из Турции.
— Но если так, то они должны были знать и маршрут поставки, и конечную цель маршрута, то есть район холмов. Почему же тогда не нанесли авиационный удар по холму? В районе нет местных жителей, «Су-24» могли работать спокойно.
— У меня нет ответа на этот вопрос.
— Ладно, отобьемся, возьми кого-нибудь из напавших, проясним ситуацию. Ты только держись, Амер!
— Да, господин Курмани.
Старший лейтенант Смирнов, оказавшись между самоходной зенитной установкой и пикапом, поднялся в кузов последнего, чтобы навести пулемет на трещину, откуда могли появиться боевики. Но бесполезно. Осколки Ф-1 повредили пулемет. Однако сохранилась вполне приличная позиция.
Он вызвал на связь Соболя:
— Седьмой! Четвертый!
— Да?! — уже спокойным, без одышки, голосом ответил прапорщик.
— Ты где?
— Хороший вопрос, ответ на него сам не знаешь? А если серьезно, я на вершине, выход северного склона не вижу, но контролирую всю площадку. Кстати, тут недалеко от меня видеокамера на штативе, она смотрит на гряду. Сбить ее?
— Далеко от тебя?
— Метрах в трех.
— Тогда быстро! И дальше смотреть за пространством перед северным склоном. Задача прежняя, всех, кто попытается оттуда выбраться, валить к чертовой матери.
— Принял! Сам где?
— В кузове.
— Где? — удивился прапорщик.
— Тут рядом с ЗСУ пикап. Так вот я в его кузове. Из него хорошо виден главный выход. По нему «духи» не пройдут.
— Еще в кузове наверняка крупнокалиберный «Браунинг»?
— Пулемет есть, но он поврежден. Мне и автомата хватит.
— Наши знают обстановку? Наверняка главарь особой группы уже связался со своим боссом в Баде, и скоро подойдут «гости», думаю, много «гостей», и не на лимузинах, а на БТР. У нас же против них нет ничего.
— Все, хорош болтать, сбивай… Хотя нет, не трогай камеру, чтобы главарь в пещере не узнал, что ты наверху.
— Как скажешь. Контролирую пространство у северного склона.
— Пока отбой, будь на связи.
Не успел Смирнов отключить станцию, как из трещины главного выхода показалась физиономия боевика.
— Сиди, сука, на месте! — процедил Смирнов и дал короткую очередь. Физиономия мгновенно скрылась.
На связь неожиданно вышел Соболь:
— Четвертый, с северо-востока, ближе к востоку, слышен гул двигателей. Это наши «гости». Они где-то в километре.
— Понял, продолжай наблюдение за пространством северного склона.
— И ждать, пока КПВТ бронетранспортера не сделает из меня фарш на этой вершине?
— А смысл?
— Какой смысл? Ты в смысле — на хрена «духам» убирать меня?
— Нет, Соболь, я в смысле, что фарш из тебя получится хреновый, слишком много дерьма. Несъедобный получится фарш.
— Ты посмотри на него! Нас через пару минут начнут валить, а он все шутит.
— Не беспокойся, наши тоже на подходе.
— Да? Ну, тогда другое дело. А насчет фарша, то и из тебя он не лучше.