— Поэтому Андре пришлось занять место в ордене, — пробормотала я, в забывчивости снова назвав Старшего следователя по имени.
И тотчас удостоилась нового пристального взгляда.
— Пришлось, — сухо подтвердил Себастьян Брок и замолчал.
Я же сообразила, что непозволительно часто допускаю личное, панибратское обращение по отношению к весьма высокостатусному мужчине. Причем не в разговоре с однокурсниками, где подобное было бы в порядке вещей, а при общении с другим довольно влиятельным человеком. Учитывая то, что Андре Травесси обо мне еще и заботится, это весьма двусмысленно выглядит, между прочим! Ведь истинных причин нашего сближения никто не знает.
«Надо следить за языком, — мысленно укорила я себя. — Если даже Себастьян Брок на это внимание обратил. Начну постоянно называть Андре по имени при отце — и вовсе беда будет».
Когда впереди показались очертания академии, я с трудом сдержала облегченный вздох. Все-таки как вести себя рядом с Верховным судьей, по-прежнему оставалось неясным. Сейчас, после того, как растерянность и страх от подслушанного разговора прошли, опасения, что Себастьян потеряет над собой контроль, слегка отступили. Однако едва флайвер мягко приземлился, все равно возникло желание тут же выскочить из машины.
Рука на рефлексах мгновенно открыла дверь, я подалась вперед…
— Кара, — негромко окликнул Себастьян. — Хотел предупредить: держись подальше от Андре Травесси.
От удивления я плюхнулась обратно на кожаный диванчик и во все глаза уставилась на Верховного судью. Вот ведь! Неужели слова Андре Травесси о «бывшей невесте» и мою излишне эмоциональную реакцию все-таки восприняли неправильно?
Оказалось — да.
— Как ты уже знаешь, Андре — нивергат, он не вправе создавать семью, — бесцветно напомнил Себастьян. — Им это клятва запрещает. А становиться… хм-м… очень близкой подругой тебе не по статусу. Ты — девушка из респектабельной, уважаемой семьи, и Александр Торн никогда не позволит подобных отношений для своей дочери.
Мне еще и мораль прочитали!
Бежать надо, пока дело до душеспасительных бесед не дошло!
— Э-э… не стоит беспокоиться, ваша честь. И… мне пора, пожалуй. Спасибо, что подвезли! — Последние слова я прокричала, вылетая из машины.
— Кара! — раздался вдогонку голос Верховного судьи, но я уже, не обращая внимания на дождь, неслась к главному входу.
Ворвавшись в здание и не снижая темпа, я устремилась в зал телепортов, как вдруг была перехвачена чьими-то сильными руками. От всплеска адреналина аж взвизгнула и только потом опознала в «захватчике» Сайруса.
Судя по стойкому запаху алкоголя, после нашей неудачи в госпитале оборотень направился заливать горе явно не студенческим компотом.
— Кара! Ну наконец-то! Где тебя носило? — с возмущением выпалил он. Впрочем, едва скользнув взглядом по вымокшему платью, тут же сменил тон на восхищенное: — Ого! Ты прямо радуешь глаз, детка. Смотрел бы и смотрел!
— Прекрати немедленно! — зашипела я на парня. — Между прочим, пока ты тут напивался, я раздобыла нам пропуски к Ники и Лил!
— Правда? — На лице друга возникла счастливая улыбка. — Ты просто умница, крошка! — похвалил он и, подхватив за талию, закружил меня в объятиях.
— Сай! — вновь взвизгнула я и, не выдержав, рассмеялась. Но почти тотчас веселье прервал ледяной голос:
— Студентка Торн!
Удивленный оборотень мгновенно остановился и поставил растерянную меня на пол.
Прямо перед Верховным судьей.
— Вы забыли свое пальто в машине. Следует быть внимательнее, — отчеканил Себастьян Брок и буквально впихнул его мне в руки. После чего, круто развернувшись, быстро вышел на улицу.
— Он выглядел недовольным, — констатировал оборотень. — Откуда у Брока твое пальто?
Пришлось рассказывать.
— Ну… в общем, я все-таки не выдержала и поехала к Травесси в управление…
— Самоубийца! — простонал Сай.
— А на обратном пути пошел дождь, и Верховный судья предложил меня подвезти.
— А он там что делал?
— Понятия не имею, — пожала я плечами. — По делам, наверное, приезжал.
Больше ничего не скажу ни о каких расследованиях. Хватит подвергать опасности жизни друзей.
— Тогда почему он злился? — по-прежнему недоумевал парень.
— Догони и спроси, — с раздражением выдохнула я, желая побыстрее прекратить допрос.
— Да ладно, не злись. — Сайрус примиряюще поднял руки. — Значит, Травесси дал тебе допуск?
— Нет, — пришлось признать и это. — Верховный судья.
— Себастьян Брок?! — брови оборотня поползли на лоб.
— Слушай, какая разница, кто? Главное, что допуск вообще есть. — Я быстро достала из сумочки два маленьких зеркальных прямоугольника. И, помахав перед его носом, недовольно добавила: — Если бы некоторые не напивались, сегодня вполне можно было бы навестить девчонок. А в таком виде тебя даже на порог Академии Врачевания не пустят.
Лицо Сайруса тут же виновато вытянулось.
— Кара, ну я же не знал! Я… короче, дай мне несколько часов, и мы полетим!
— Поздно. — Я с досадой махнула рукой. — Сейчас обед. Пока ты протрезвеешь, часы посещения закончатся. Так что планируем поездку на завтра.
— Извини. Просто навалилось все как-то сразу. — Сай понуро опустил голову. — И ты действительно молодец, что добыла пропуск. Кстати, тебе лучше переодеться, иначе простынешь. Идем, — парень потянул меня за локоть. — Провожу, а то пристанет еще кто-нибудь.
Я скептически хмыкнула.
— Из-за мокрого платья? Ты его переоцениваешь.
— Зная твое «везение»? Скорее, недооцениваю. Я бы точно мимо не прошел, — заявил Сай не терпящим возражения тоном и буквально отконвоировал меня к дверям комнаты.
Только после этого удалось спровадить принципиального оборотня трезветь.
Сама же я быстро переоделась в сухие блузку и длинную юбку и помчалась в столовую — шанс попасть на обед еще был.
Народу здесь уже почти не осталось, так что я со своим подносом пролетела раздаточную стойку практически мгновенно. Однако едва успела расположиться за дальним столиком у окна, как уединение было нарушено возгласом:
— Кара! Вот ты где! Полдня тебя ищу!
А в следующее мгновение рядом уселся взбудораженный Нетти.
Я мигом занервничала.
— Что случилось?
— Ты не представляешь, какие у меня новости, — с заговорщицким видом произнес однокурсник. — Это такое! Такое!
— Говори уже!
— В общем, вчера я забежал перекинуться парой слов с госпожой Лореной — секретарем ректора Трингрос…
— Для чего? — удивилась я, перебив друга.
— Кара, ты меня удивляешь, честное слово! — укорил Нетти. — Во-первых, полезные связи никому не повредят. Во-вторых, она всегда в курсе всех последних новостей и сплетен, и не мне тебе говорить, как выгодно владеть нужной информацией.
— И она вот так просто тебе все и рассказывает? — я недоверчиво хмыкнула.
— Конечно, не просто так! За две помады «Шиншель» и мерцающие румяна от «Динкор» из новой коллекции, — открыл страшную историю подкупа парень. — И вообще, не перебивай.
— Хорошо, хорошо. — Я хихикнула и замолчала.
— В общем, вчера в кабинете ректора был назначен разбор проступка Аттертоуна-младшего, — тут же затараторил Нетти. — Речь шла о его домогательствах к твоей персоне. Присутствовали отец Вальтана, он сам, декан судейского факультета Атальгрин и твой папа!
— Ох, ничего себе! — изумленный вздох вырвался сам собой.
Теперь-то я поняла причину, по которой госпожа ректор так настойчиво хотела поговорить с отцом! Значит, Вальтан не посмел ослушаться Верховного судью и действительно сам покаялся перед госпожой Трингрос. А уж та… хотя стоп, ведь с того случая прошло довольно много времени! Почему разбор начали только сейчас?
— Короче, — тем временем с видом самого заправского шпиона произнес Нетти. — Мне удалось разговор подслушать и даже частично записать на кристалл-накопитель магофона. Хочешь послушать?
В его руках как по мановению транспортного заклинания возникло узкое зеркальце «Томато».
— Спрашиваешь! Давай, конечно! — Я с жадностью выхватила из рук парня магофон и, активировав, поднесла поближе к уху.
— …много дел, как вы знаете, — раздался сухой голос отца. — Переходите к сути проблемы.
Похоже, запись активировали не с самого начала разговора. И, судя по слышимому на фоне прерывистому дыханию, Нетти изрядно нервничал.
— Видите ли, ваша честь. — Голос ректора звучал как-то слащаво и неестественно бодро. — Не так давно в академии произошел один инцидент, и связан он с вашей дочерью…
— Она опять что-то натворила?
— Нет-нет, что вы! Кариночка ведет себя безупречно, как я и говорила. И более того…
— Она опять что-то натворила?
— Нет-нет, что вы! Кариночка ведет себя безупречно, как я и говорила. И более того…
— Давайте лучше я, госпожа ректор, — раздался мягкий и вкрадчивый голос. — Не так давно мой сын имел неосторожность слишком пылко выразить свои чувства, которые питает к вашей дочери. И…
— Что значит — пылко выразил? — От тона отца даже мне, не присутствовавшей на собрании в кабинете, стало не по себе. Я еще никогда не слышала, чтобы его голос был настолько полон злости по отношению к собеседнику. — Говори яснее, Аттертоун.
О, теперь понятно. Отца Вальтана — Самоэля Аттертоуна мой родитель сильно не любил, правда, никогда не озвучивая мне причины.
— Я пытаюсь. В общем, Кару и Вальтана застукали за слишком горячими объятиями в библиотеке. Но уверяю тебя, сын не имел дурных намерений, а просто был неправильно понят.
Н-да, теперь понятно, в кого мой бывший уродился таким склизким типом. Вон как его отец извивается!
— И что, моя дочь эти объятия поощряла? — осведомился отец.
— В том-то и проблема, что Кара была против…
— То есть ты хочешь сказать, что твой… — видимо, отец с трудом удержал рвавшееся с уст ругательство, — приставал к моей дочери?
— Уверяю, все было не совсем так! — заоправдывался Аттертоун-старший.
— Госпожа Трингрос, я желаю поговорить со свидетелем этой сцены, — не дослушав его, потребовал отец.
— Это был Верховный судья, ваша честь, — с опаской ответила женщина. — Он и заставил Вальтана прийти и доложить мне о своем проступке.
— Тогда понятно, как вообще дело дошло до разбирательства, — хмыкнул отец. — Самоэль, если Себастьян Брок подтвердит, что имели место домогательства, я обвиню твоего сына в попытке изнасилования. Такие судьи нам не нужны.
— Пожалуйста, ваша честь! — раздался дрожащий голос Вальтана. — Да, я проявил излишнюю эмоциональность, но никогда бы не стал применять насилие к Каре! И остановился бы, как только понял, что ей мои объятия не нравятся!
Я до боли сжала в руке зеркало магофона. Надо же, какой урод! Остановился бы он!
— Я был пьян, признаю! Но поймите меня, я любил и люблю Кару и не могу в одну минуту забыть обо всем, что между нами было, — продолжал жалобно блеять Вальтан.
— Действительно, ваша честь, — осторожно произнесла госпожа Трингрос. — Всем известно, что ваша дочь и этот юноша встречались на протяжении нескольких лет и…
— И это повод, чтобы приставать к ней? Вы это хотите мне доказать? — В голосе отца слышалось едва сдерживаемое бешенство. — У вас странные понятия о воспитании студентов, госпожа ректор, плохо соотносящиеся с устоями Латгардийской республики!
— Я не оправдываю поступок Вальтана, — незамедлительно открестилась от обвинения та. — Но все же, думаю, что не стоит ломать мальчику жизнь из-за любви и глупостей, которые все совершают в столь юном возрасте.
— Александр, студент Аттертоун понесет финансовое и дисциплинарное наказание за совершенный поступок. Безнаказанным он не останется. — По низкому рокочущему голосу в говорившем я опознала профессора Атальгрина.
— Его поступок заслуживает иного наказания, предусмотренного Стражным кодексом, — отчеканил отец.
— Если речь идет о компенсации ущерба…
— Я не продаю детей за деньги! — рявкнул отец, перебивая Аттертоуна-старшего. — Твой сын помолвлен! Так какого Хаоса он вообще вспомнил о моей дочери после того, как объявил о помолвке с другой, не предупредив Кару об этом?
Ого! Отец, оказывается, в курсе нашего треугольника. Хотя, подозреваю, он только рад такому исходу наших с Вальтаном отношений.
— Решение о помолвке было принято, как и полагается, мною и моей супругой, — ответил Самоэль. — Сын лишь выполнил нашу волю.
— Только забыть в одну минуту девушку, которую любил все эти годы, невозможно, — глухо проговорил Вальтан.
Ну ни дать ни взять герой слезливой мелодрамы! Правда, лично я не поверила этому гаду ни на секунду.
— Меня это должно растрогать? — скептически уточнил отец, которого тоже семейный спектакль Аттертоунов не впечатлил.
— Кроме того, осознавая вину Вальтана, мы не стали подавать жалобу на защитника вашей дочери, — добавил Аттертоун-старший. — Хотя Вальтан был сильно избит. И я думаю, что нападение на моего сына было совершено по просьбе Кары.
Поскольку я слушала не сам разговор, а лишь его запись, и вмешаться в беседу не могла, только и оставалось скрипеть от злости зубами.
— Какой защитник? О ком вы? — холодно осведомился отец.
— Друг вашей дочери, — ответила ректор. — Сайрус Дантерри недвусмысленно дал понять, что защищает Кару.
— Значит, в этой академии еще остались нормальные молодые люди. — В голосе отца появилось некоторое удовлетворение.
— Ваша честь, давайте не будем портить ребятам карьеру из-за одного неосторожного поступка, — медоточивым голосом вновь повторила госпожа Трингрос. — Мальчики разобрались между собой. К тому же Вальтан еще понесет наказание и готов принести извинения вам и Каре. Дадим юноше второй шанс. У нас ведь и так очень мало судей. И очень мало толковых следователей.
Я, не сдержавшись, зло зашипела. Да это ведь натуральный шантаж! Подставить Сайруса, чтобы выгородить Вальтана!
Отец тоже, видимо, это понял.
— Почему о происшедшем я узнаю только сейчас, спустя столько времени? — процедил он. — Разве академия в этом случае не должна уведомлять родителей студентов?
Судя по тому, как замялась госпожа Трингрос, вопрос был весьма неудобным.
— Должна… конечно. Но я думала, что Кара вам уже обо всем рассказала и вам просто требуется время, чтобы решить этот вопрос мирно. — Ректор несла откровенную чушь, пытаясь придумать оправдание.
— Больше похоже на то, что вы пытались согласовать размеры финансового наказания студента Аттертоуна, которое поступает в фонд развития академии, — с легким сарказмом в голосе заметил отец.
— Ну что вы, — нервно выдохнула ректор. — Это вторично. Главное, чтобы все ваши претензии были удовлетворены.
Кажется, отец попал в цель: разбор затянулся именно по причине торга с Аттертоуном-старшим.
— Удовлетворение моих претензий, госпожа Трингрос, не связано с деньгами. Мне не требуется ни монеты от судьи Аттертоуна, как и лживых извинений его сына.
— Я действительно сожалею! — выпалил Вальтан. — Но если бы не вы… если бы не ваше отношение ко мне…
— Замолчи немедленно! — громко перебил сына Самоэль.
— Нет, почему же, пусть продолжает, — с сарказмом поощрил парня отец.
И Вальтан сорвался.
— Если бы я знал, что есть хотя бы малейший шанс на то, что мы с Карой будем вместе, я бы даже не посмотрел на другую! — выкрикнул он. — Но я всегда был недостаточно хорош, по вашим меркам!
— Вальтан! — взвыл судья Аттертоун.
А мой родитель рассмеялся.
— Решение заключить выгодную сделку с девчонкой Мейпс — самое верное в твоей жизни, поверь. Пока я жив, моя дочь никогда не стала бы твоей женой. Я никогда не отдал бы Кару замуж, позволив твоей семейке завладеть ее деньгами и приданым. Так что твой отец вряд ли захотел бы получить в семью невестку, чьи деньги он не смог бы просадить за карточным столом.
— Господа, господа, — раздался встревоженный голос госпожи Трингрос, которая, видимо, опасалась, что собеседники сейчас кинутся врукопашную. — Пожалуйста, успокойтесь.
В кабинете на минуту установилась тишина.
— Давайте вернемся к теме разговора, — произнес декан Атальгрин. — Александр, очень прошу, примите взвешенное решение.
— Хорошо, — раздался холодный голос отца. — Я не буду выдвигать обвинения против этого мальчишки. Но клянусь, Самоэль, еще раз увижу твоего ублюдка рядом с Карой — оба получите поединок справедливости. Ты — незамедлительно, он — как только пройдет инициацию.
— Это угроза, Александр? — прошипел в ответ Аттертоун-старший.
— Нет, предупреждение, — отрезал отец. — Надеюсь, память тебя не подводит и ты не забыл, что я в состоянии с тобой сделать и без поединка и без магии. Это все, госпожа Трингрос?
— Д-да, — с явным опасением в голосе произнесла ректор.
— В таком случае жду вашего отчета о наложенном наказании, судья Атальгрин, — отчеканил отец.
— Вы все получите в срок, ваша честь, — спокойно заверил декан факультета Судейского дела.
Дальше голоса стали невнятными, словно бы записывающий кристалл перемещали, а потом запись и вовсе прекратилась.
Только после этого я пришла в себя и поняла, что до боли сжала магофон в руке. Скользнула бездумным взглядом по остывшему обеду и вернула «Томато» Нетти.
В душе бушевала буря. Хотелось немедленно подскочить и высказать все, что накипело, Вальтану, его отцу и, главное, двуличной госпоже Трингрос. Я-то думала, что ее действительно радуют успехи студентов и потому она меня так защищала перед отцом! А на деле оказалось, что ректор жаждет умаслить отца и получить большой штраф с Аттертоунов. Даже на шантаж пошла! Была готова Сайруса отчислить!