Никто и ничто в мире не было способно так летать. Крылья величественно опускались и поднимались, рождая на свет негромкие раскаты грома. Дракон перемещался по воздуху с этакой неохотой, ленцой – так, будто это ему ничего не стоит. Весь вид его говорил о том, что, даже если он перестанет махать крыльями, то никуда не упадет, вопреки всяким досужим сплетням, а просто зависнет в воздухе.
Дракон скорее не летел, он плыл. Для существа размером в сарай, да еще со шкурой из металлических пластин, это был неслабый акробатический трюк.
Огромной летучей баржей он пролетел мимо них, направляясь к Площади Разбитых Лун.
– За ним! – крикнула госпожа Овнец.
– Это неправильно, так летать. Почти наверняка на этот счет есть какой-нибудь закон из Раздела о Волшебстве. – Моркоу вытащил заветную книжку. – К тому же он повредил крышу. Так и нарывается на неприятности, за ним уже числится целая куча нарушений.
– Эй, капитан, ты в порядке? – забеспокоился сержант Колон.
– Я видел, что у него в носу, – словно во сне ответил Ваймс. Его взгляд наконец сфокусировался на встревоженном лице сержанта. – Куда он подевался? – осведомился капитан.
Колон сделал жест в направлении улицы. Ваймс отыскал взглядом быстро уменьшающийся силуэт над крышами.
– За ним, – приказал он.
Рог пропел еще раз.
К площади толпами стекался народ. Дракон планировал над мелкими людишками, словно акула, целеустремленно преследующая игриво подпрыгивающий на волнах надувной матрац, хвост хищницы неторопливо качается – туда-сюда.
– Смотрите, какой-то псих собирается с ним сражаться! – воскликнул Шноббс.
– Так я и думал, что кто-нибудь непременно найдется, – ответил Колон. – Бедолага, его запекут в собственной кольчуге!
Это высказывание выразило общее мнение горожан, скопившихся на площади. Для населения Анк-Морпорка характерен простой, немудрящий, лишенный новомодных изысков подход к развлечениям: они, конечно, оценили бы победу над драконом, но за неимением таковой вполне удовлетворятся зрелищем того, как кого-то запекут в собственных латах. Не каждый день доводится увидеть, как человека запекают в собственных латах. Будет о чем порассказать детишкам на сон грядущий.
Толпа напирала, Ваймса начали задевать и толкать.
Рог в очередной раз пропел свой вызов.
– Это рог-ракушка, – высказал свое компетентное суждение Колон. – Самый обычный, только глубже.
– Ты уверен? – переспросил Шноббс.
– Поверь моему слову.
– Наверное, чертовски большой слизняк жил в этой ракушке.
– Арахис! Фиггины! Горячие сосиски! – донесся до них тонкий призывный голос. – Здорово, ребята. Наше вам, капитан Ваймс! Что, головушка побаливает? Бери сосиску. За счет заведения.
– Что тут происходит, Себя-Режу? – напирающая толпа прижала Ваймса почти вплотную к лотку.
– Какой-то парень въехал на белом коне в город и заявил, что прикончит дракона, – сообщил Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. – Говорит, у него волшебный меч.
– А кожа у него случаем не волшебная?
– Ни капли в тебе романтики, капитан, – Достабль взял с маленькой жаровни здоровущую вилку и бережно ткнул ею в ягодицу большой женщины прямо перед ними. – Чуть-чуть в сторонку, мадам, коммерция и в самом деле двигатель городской жизни, благодарю, благодарю. Конечно, – продолжал он, – по всем правилам положено, чтобы была прикованная к скале девица. Да только тетушка сказала «нет». В этом некоторые совсем ничего не понимают. Начисто отсутствует чувство традиции. А еще этот парень говорит, что он, мол, королевский отбрыск и, мол, в своем праве.
Ваймс покачал головой. Мир вокруг определенно сходит с ума.
– Ты меня совсем запутал, – сдался он.
– Ну отбрыск. Наследник, то есть, – принялся терпеливо растолковывать Достабль. – Ну, сам понимаешь. Наследник престола.
– Какого еще престола?
– Анкского.
– КАКОГО АНКСКОГО ПРЕСТОЛА?
– Ну, это… Короли и все такое прочее. – Лицо Достабля приняло задумчивое выражение. – Жалко, напрочь вылетело из головы его имя, будь оно неладно, – поскреб он в затылке. – Я заказал у тролля Вулкана, в его круглосуточной оптовой керамической лавке, три партии юбилейных коронационных кружек, их распишут как положено, а имена потом можно вставить, какие понадобятся. Возьмешь парочку, капитан? За девяносто пенсов, и это только для тебя, честно говорю, себя без ножа режу.
Не желая тратить силы на сопротивление напору рекламы, Ваймс принялся пробиваться сквозь толпу, используя в качестве маяка Моркоу. Мощная фигура младшего констебля возвышалась над толпой, а остальное воинство капитана цеплялось за него как за якорь.
– Все с ума посходили, – прокричал Ваймс. – Что там творится, Моркоу?
– Посреди площади парень на лошади, – отвечал тот. – Со сверкающим мечом. Пока ничего не делает, просто вертит головой по сторонам, и все.
Ваймс пробился под защиту госпожи Овнец.
– Короли, – он тяжело дышал. – Анкские. Престолы. Есть такие?
– Кто? Ах да. Раньше были, – ответила госпожа Овнец. – Сотни лет назад. А почему ты спрашиваешь?
– Этот пацан утверждает, что он наследник престола!
– Утверждает, – подтвердил Достабль, все это время следовавший за Ваймсом в надежде заключить сделку. – Он толкнул длиннющую речь, мол, собирается убить дракона, свергнуть узурпаторов и исправить всю неправду. Была бурная радость. Горячие сосиски, пара за доллар, сделаны из настоящей свиньи, почему бы не угостить госпожу?
– А вы уверены, что это свинина, сэр? – осторожно осведомился Моркоу, пристально изучая поблескивающие жиром трубочки.
– Абсолютно уверен, – подтвердил Достабль. – Самые настоящие свиные продукты. Из самой что ни на есть подлинной свиньи.
– В этом городе бурно радуются любой речи, – проворчал Ваймс. – Это еще ничего не значит!
– Купите свиные сосиски, пять за два доллара, – прервал его Достабль, никогда не допускавший, чтобы разговор становился на пути торговли. – А что, для бизнеса это хорошо, я имею в виду монархию. Свиные сосиски! Свиные сосиски! Запеченные в тесте! И восстановление справедливости тоже. По мне – так вполне здравая идея. С луком!
– Могу я осмелиться предложить вам горячую сосиску, госпожа? – любезно спросил Шноббс, все более входящий в роль любезного кавалера.
Госпожа Овнец посмотрела на лоток, который висел на шее у Достабля. На помощь ей пришли тысячелетия хорошего воспитания, и лишь самый легчайший, почти незаметный оттенок ужаса послышался в ее голосе, когда она ответила:
– Выглядят весьма аппетитно. Да это просто роскошная еда.
– А их случайно не монахи приготовили, ну те, с таинственной горы? – спросил Моркоу.
Достабль смерил его непонимающим взглядом.
– Нет, – терпеливо разъяснил он. – Их приготовили свиньи.
– Какую еще неправду он там исправит? – взволнованно спросил Ваймс. – Давай, выкладывай. Какую именно неправду он намерен исправлять?
– Ну-у, – начал Достабль, – к примеру, налоги. Хотя, на мой взгляд, чего их исправлять?
У него даже достало такта слегка смутиться. Налоги имели отношение к другим людям, в мире Достабля такой штуки просто не существовало.
– Правильно, – согласилась оказавшаяся поблизости женщина. – Но возьмите водосточную трубу у меня в доме, она страшно течет, а хозяин пальцем о палец не ударяет. Это же неправильно.
– А преждевременное облысение, – поддержал мужчина напротив. – Это ведь тоже неправильно.
У Ваймса отвисла челюсть.
– О да. Короли все могут исправить, – со знанием дела согласился еще один промонархист.
– Кстати, – вмешался Достабль, роясь в мешке. – У меня, по счастью, завалялась бутылочка поразительной мази, приготовленной, – он зыркнул на Моркоу, – древними монахами, живущими в горах…
– А еще они вам не хамят, – гнул свое монархист. – Так и распознается особа королевской крови. Она, особа, просто не способна хамить. А все из-за врожденного благородства.
– Забавно, – отметила женщина с протекающей водосточной трубой.
– И по деньгам их можно узнать, – монархист купался в лучах внимания. – Они ведь деньги с собой не носят. Самый верный способ распознать короля.
– Почему? Неужели кошелек – такая тяжесть? – удивился мужчина, редеющие волосы которого рассыпались по куполу его головы подобно остаткам потерпевшей поражение армии. – Лично я могу таскать с собой сотни долларов, серьезно, никаких проблем.
– Наверное, когда становишься королем, разом слабеешь. И руки тоже становятся слабыми, – мудро заметила водосточная женщина. – От махания, наверное, – король ведь все время машет людям рукой.
– Я всегда придерживался мнения, – заявил монархист, вытаскивая трубку и набивая ее с высокопарным видом человека, намеревающегося прочесть лекцию, – что одна из основных проблем королевского сана заключается в опасности, что ваша дочь чрезмерно увлечется веретеном, ну, будет играться с ним там… А потом последствия.
– Наверное, когда становишься королем, разом слабеешь. И руки тоже становятся слабыми, – мудро заметила водосточная женщина. – От махания, наверное, – король ведь все время машет людям рукой.
– Я всегда придерживался мнения, – заявил монархист, вытаскивая трубку и набивая ее с высокопарным видом человека, намеревающегося прочесть лекцию, – что одна из основных проблем королевского сана заключается в опасности, что ваша дочь чрезмерно увлечется веретеном, ну, будет играться с ним там… А потом последствия.
Последовала глубокомысленная пауза. Каждый думал о своем.
– Уколется и заснет на сто лет, – флегматично завершил монархист.
– А-а! – выдохнули остальные с безграничным облегчением.
– А затем начинается вся эта муть с горошиной, – добавил он.
– Конечно, куда ж без этого, – с некоторой долей неуверенности прокомментировала водосточная женщина.
– Поспи-ка на ней всю дорогу, – сказал монархист.
– Не говоря уже о сотне матрасов.
– Совершенно верно.
– Это что, правда так? Пожалуй, я могу уступить сотню-другую матрасов. По оптовой цене, – вмешался Достабль. Он повернулся к Ваймсу, лицо которого оледенело от ярости. – Как тебе это нравится, капитан? А ты, наверное, станешь КОРОЛЕВСКИМ стражником. Будешь ходить в плюмаже.
– О да, все обставляется очень пышно, – сделав жест трубкой, словно указкой, заявил монархист. – Это важный момент. Ведь тебе за это дают очки.
– Что, бесплатно? – оживился Достабль.
– Ну, я думаю, за оправу придется-таки заплатить… – разъяснил монархист.
– Да вы с ума посходили! – взорвался Ваймс. – Вы же понятия не имеете, что это за тип. Не говоря о том, что он еще никого не победил!
– О, это чистая формальность, – возразила женщина.
– Вы туда посмотрите! В городе изрыгающий пламя дракон! – завопил Ваймс, вспоминая ужасные раздувающиеся ноздри. – А этот выскочка, ради всего святого, да ведь он же просто мальчишка верхом на лошади!
Достабль тихонько похлопал Ваймса по грудной пластине.
– Не будь таким бездушным, капитан, – сказал он. – Когда в город, находящийся под гнетом дракона, приходит чужеземец и своим сверкающим мечом бросает чудищу вызов, результат тут может быть только один. Наверное, тут замешано предназначение.
– И это ты говоришь о каком-то гнете? – заорал Ваймс. – Ах ты торгаш, еще вчера ты толкал на улице плюшевых игрушечных дракончиков!
– Всего лишь бизнес, капитан. И ни к чему так заводиться, – любезно ответил Достабль.
Охваченный мрачной яростью, Ваймс ретировался. Что там ни говори о жителях Анк-Морпорка, но чего у них не отнять, так это стойкой приверженности к независимости. Они никому не уступят своего права грабить, вымогать, присваивать и убивать на основе всеобщего равенства. С точки зрения Ваймса, это казалось абсолютно справедливым. Богач и самый последний уличный попрошайка ничем не отличаются друг от друга, разве что у первого есть куча денег, еда, власть, добротная одежда и хорошее здоровье. Но он ничем не ЛУЧШЕ. Разве что богаче, толще, имеет больше власти, более здоров и лучше одет. И такое положение дел длилось веками.
– Стоило им увидеть краешек дурностаевой мантии, как они готовы пузыри пускать от обожания, – пробормотал он.
Дракон медленно и осторожно, словно прицеливаясь, кружил над площадью. Ваймс встал на цыпочки, заглядывая через головы впередистоящих.
Должно быть, так же как у хищников в генную программу встроен силуэт жертвы, заставляя их охотиться именно на нее, – так образ человека верхом на лошади и с мечом в руке задействовал некие механизмы в мозгу у дракона. Зверюга проявляла острый, но настороженный интерес.
Теснимый со всех сторон зеваками, Ваймс пожал плечами.
– Я и знать не знал, что мы, оказывается, королевство.
– Многие века мы таковым не были, – объяснила госпожа Овнец. – Королей упразднили, а вместе с ними и чертовски неплохие должности. Ну и правильно. Короли – жалкое зрелище.
– Но ведь вы, вы ведь из богат… я хотел сказать, высокого рода, – ответил Ваймс. – Глядя на вас, я бы сказал, кто-кто, а вы горой должны стоять за монархию.
– Некоторые короли были ужасными самодурами, – беззаботно пожала плечами она. – Жен пруд пруди, рубят головы почем зря, затевают бессмысленные войны, едят с ножа, швыряют через плечо недоеденные куриные ноги и все такое прочее. Это не мой тип мужчин.
Народ притих. Тяжело качаясь, дракон не торопясь отлетел в дальний конец площади и завис почти неподвижно, если не считать редких взмахов крыльями, призванных поддержать чудовище в воздухе.
Ваймс ощутил, как что-то тихонько ползет по его спине. И вот уже на плече у него, цепко держась задними лапами, сидит Эррол. Крылышки-обрубки взмахивают в унисон с крыльями более крупного сородича. Дракончик издавал свист. И не отрывал глаз от вибрирующей в воздухе громады.
Лошадь юноши нервно заплясала по булыжникам площади. Герой спешился, обнажил меч и повернулся лицом к маячащему в отдалении противнику.
А паренек-то не слишком в себе уверен, подумал Ваймс. Однако, возвращаясь к предыдущей теме, что общего способность убивать драконов имеет со способностью править королевством?
Но меч его сверкал от души. С этим было не поспорить.
Следующая ночь, два часа. И все, как говорится, спокойно, не считая дождя. Он опять моросит.
В множественной вселенной есть такие города, которые считают себя специалистами по приятному времяпрепровождению. Места вроде Нового Орлеана или Рио вечно хвастаются, мол, умеем мы веселиться так, что гуляй душа и гори оно все ярким пламенем, но по сравнению с Анком и его сиамским близнецом Морпорком они просто захолустные уэльские деревушки в дождливый воскресный день.
Во влажном воздухе над завихряющимися хлябями реки Анк вспыхивали и разбрасывали искры многочисленные фейерверки. На улицах жарили всевозможных домашних и одомашненных животных. Между домами теснились танцующие, по ходу дела отдирая от зданий плохо укрепленные украшения. Беспрерывно осушались кружки. Люди, в обычных обстоятельствах вовсе не склонные к таким вещам, вопили во всю глотку «ура!».
Ваймс мрачно вышагивал по запруженным толпой улицам, чувствуя себя маринованной луковицей во фруктовом салате. Рядовой состав он на этот вечер распустил.
Ваймс совершенно не ощущал себя роялистом или монархистом. Не то чтобы он имел что-то против королей как таковых, но зрелище АНК-МОРПОРКЦЕВ, в верноподданническом порыве размахивающих флагами, почему-то выводило его из равновесия. До сих пор для него это было нечто, чем занимаются только глупые люди, к тому же рабы, в других странах. Кроме того, до тошноты отталкивал образ плюмажей, грозящих его шлему. По отношению к плюмажам он всегда испытывал недобрые чувства. Плюмажи, они вроде как показывают, что тебя купили, что ты себе не принадлежишь. И вообще, в них он будет чувствовать себя попугаем. Это станет последней каплей.
Погруженный в собственные мысли, он не заметил, как ноги сами привели его в Псевдополис-Ярд. В конце концов, куда ему еще идти? Его конура действует угнетающе, а хозяйка устраивает скандалы из-за дыр, которые Эррол, невзирая на крики и угрозы, упорно проделывает в ковре. Не говоря уже о запахе. Напиться бы в таверне, но картины, которые он увидит там сегодня, расстроят его намного сильнее, чем те вещи, свидетелем которых он становился обычно, сидя там и напиваясь.
А здесь тихо и спокойно, хотя отдаленные звуки народного веселья доносятся даже сюда, слышные сквозь закрытое окно.
Цепляясь когтями, Эррол слез с плеча Ваймса и принялся грызть кусок угля в камине.
Ваймс откинулся на спинку кресла и задрал ноги на стол.
Что за день! Что за схватка! Восторженные крики толпы, бурная торговля, размахивание руками, юноша на огромной площади, такой крохотный и беззащитный, дракон, глубоко втягивающий ноздрями воздух…
Но пламени не появилось. Это удивило Ваймса. Это удивило толпу. И это безусловно удивило самого дракона – он скосил глаза на собственный нос и несколько раз отчаянно царапнул по пламявыводящим протокам. Дракон продолжал пребывать в удивлении до самого последнего момента, когда парень прошмыгнул под его когтем и вонзил меч ему в брюхо.
А затем – оглушающий громовой раскат.
Оставалось только гадать, куда же, собственно, подевались драконьи останки.
Вытащив из кипы клочок бумаги, Ваймс разложил его перед собой. Просмотрел заметки, которые сделал вчера.
«Падумать: дракон тижелый, но литает харашо;
Падумать: пламя гарячее, а иго испускает живое сущиство;
Падумать: балотные драконы настаящие Бидалаги, а эта чудовищная Форма Жизни сильная и могучая;
Падумать: аткуда он приходит, никто ни знает, и куда уходит тоже, и где абитает в прамижутке;