— Из этой норы вас долго будут выкуривать, — словоохотливо сообщил пленник. — А при штурме всякое случается. Боюсь, меня прихлопнут с вами за компанию.
— Правильно боишься, — одобрил я, — обязательно прихлопнут. Не они, так мы. Кстати, а где «маячок»-то?! После захвата тебя проверили детектором, ощупали складки одежды, но ничего не обнаружили.
— В трусах.
— Гд-е-е?!!
— В трусах, — упрямо повторил капитан. — Там вы не щупали.
— Ха-ха-ха… Верно! — рассмеялся я и уточнил: — «Пассивный»?![34]
— Да.
— Ну а смысл? — удивился Сибирцев. — У «пассивного» радиус небольшой. Тебя, голубок, давно потеряли.
— Нет, не потеряли, — возразил Ресовский.
— Почему?!
— Этот — последней модификации. Вы такого еще не видели. Размер примерно с бусинку, а радиус действия в шесть раз больше обычного.
— Хреново, — нахмурился я. — Тогда наверняка засекли. Гости могут пожаловать с минуты на минуту… А ну, Костя, сымай с него портки. Да не возись ты с пуговицами! Ножом разрежь!
Заполучив распоротые трусы Ресовского, я бегом поднялся на второй этаж и, недолго думая, забросил их на люстру в первой попавшейся комнате. Потом, тщательно запирая за собой двери, вернулся обратно в ангар и включил большой монитор, куда поступали изображения со всех камер ночного наблюдения. «Гости», оказывается, были уже здесь. Полтора десятка фигур в зимних камуфляжах, почти неразличимых на заснеженном пустыре, окружили холм. Активных действий они пока не предпринимали (вероятно, ждали команды), и я решил уточнить у пленного некоторые детали.
— Кого пришлют тебе на выручку?
— Боевую ударную группу.
— Из ведомства Сычева? (Генерал возглавлял аппарат внутренних расследований ФСБ. — Д.К.)
— Нет, из разных подразделений. Единомышленников.
— Уточни, каких именно?!
— Тех, кто входит в «Организацию».
— В какую? Для чего она создана?!
— Для свержения нынешней, правящей верхушки страны.
— Гм! Она и самому мне не слишком нравится. Но чего хотите вы?
— Кардинальных перемен! Незамедлительного вхождения России в Объединенную Европу!
— На правах сырьевого придатка и свалки радиоактивных отходов?! — поморщился я.
— Да, но это нестрашно. Главное — войти! Элита, то есть мы, получит должный уровень жизни, а на остальных плевать.
— И сколько в «Организации» членов?
— Не знаю.
— А активных боевых единиц?
— Двадцать вместе со мной.
— Не густо для столь грандиозного замысла!
— Теперь хватит. У нас есть «Собачий оскал». С его помощью мы быстро поставим Россию на колени, заставим принять любые условия.
— Значит, ты, сволочь, подменил контейнер?
— Да, но я не сволочь, я…
— Дима, взгляни на экран, — отвлек меня от допроса Сибирцев.
Фигурки снаружи пришли в движение. Большинство натягивали противогазы. Четверо (уже в них), привстав на колено, шарахнули по окнам первого и второго этажей болванками из труб, напоминающих гранатометы. А затем без промедления нашпиговали отверстия капсулами из специальных карабинов.
— Газом траванули, как мы тогда в «Северной звезде» (см. «Поступь зверя»). И пойдут брать «тепленькими», — прокомментировал Костя.
Выждав некоторое время, штурмующие без опаски полезли на холм.
— А теперь сваливаем. — Я подошел к пульту самоликвидации, набрал на таймере пять минут и нажал большую красную кнопку.
Сибирцев между тем открыл вход в тоннель. Прихватив голого, слюнявого, бормочущего «языка», мы быстро зашли туда, уселись в дрезину и с бешеной скоростью понеслись по рельсам.
— …сволочь — понятие относительное, субъективное. Для таких, как вы, я, безусловно, предатель, но для Запада — герой. Смотря с какой стороны посмотреть, — продолжал бубнить Ресовский. — Я нахожусь по иную сторону баррикад, воюю за западные ценности, за ИХ образ жизни. И если мы победим…
— Пасть ему заткнуть, что ли?! — проворчал Костя.
— Да пес с ним? — махнул рукой я. — Пускай мелет. Тебе не по фигу?!
На поверхности громыхнул мощнейший взрыв, но стены тоннеля даже не дрогнули. Техники Рябова потрудились на славу.
— Пятнадцать боевых единиц Сычева перестали существовать, — подытожил я. — Одна у нас, причем особо доверенная, много знающая. Надеюсь, эта гнилая история скоро закончится…
Глава 15
Трое суток спустяЗа окном микроавтобуса проносились темные областные пейзажи: поля, леса, покрытые льдом речушки, спящие городки и поселки. В высоком безоблачном небе виднелась ущербная луна. Время близилось к рассвету.
— Лихо вы, ребята, обернулись, — сказал Рябов, уютно устроившийся рядом на сиденье. — И, главное, без потерь! Лишь у Cибирцева врачи обнаружили сотрясение мозга. Но это ерунда. Немного отлежится, и снова в строй!
— Точно, ерунда, — подтвердил я и поинтересовался: — А здесь действительно нельзя курить?
— Ну что с тобой поделаешь? Кури! — усмехнулся полковник и продолжил серьезным тоном: — Вам обоим, не иначе, Сам Господь помог! Вечером даю указание — «порыться» в таком-то направлении (авось чего и отыщется), а ранним утром мне притаскивают одного из основных фигурантов дела: голого, в наручниках, но без единой царапины! Молодцы!!! А я-то думал — долго «копать» придется. Конечно, я и без вас подозревал Сычева…
— Интересно, почему? — невежливо встрял я.
— Да очень просто, — снисходительно улыбнулся шеф. — Помнишь, из секретного досье Кадкина: «поначалу его хотели отдать под суд, но затем по настоянию следователя В.П. Сычева провели психиатрическую экспертизу»… и т. д. Вот, пожалуйста, и связь между ними. Аж с девяносто второго года, когда Сычев был еще просто следователем в чине капитана. Кроме того, он являлся одним из тех четверых, кому положено прослушивать мой кабинет! Н-да!.. Однако подозрение не есть уверенность, нужны весомые аргументы. Но вот их-то у меня и не было… пока не объявились вы с Ресовским! Благодаря его показаниям удалось полностью распутать змеиный клубок. Чертова «Организация» наголову разгромлена. Все члены (кого вы с Костей не успели грохнуть) — арестованы. Один лишь Сычев сумел ускользнуть с четырьмя телохранителями и похищенным контейнером. Но ничего, не долго ему…
— Сколько у нас времени? — спросил я.
— Примерно сорок минут.
— Тогда расскажите подробности! А то, знаете, я только преследовал, убегал, дрался, стрелял, взрывал, уворачивался от пуль, но общая картина…
— Понятно, — перебил полковник, косясь на часы. — Если вкратце, то так…
«Организация» Сычева была создана полгода назад по инициативе Запада и оттуда же щедро финансировалась. В нее входило несколько видных отечественных либералов и ряд сотрудников ФСБ. А для отдельных поручений Сычев использовал множество людей, не посвященных в его замыслы: личную агентуру в чеченской диаспоре, обыкновенных бандитов, а также наемников типа Кадкина, Глущикова и т. д. С момента создания «Организации» Сычев вынашивал идею применить в России сверхмощное бактериологическое оружие с целью устрашения и последующего шантажа Власти. Такое оружие уже четыре месяца разрабатывалось в одной подпольной лаборатории, но без особого успеха. Изменник захандрил, стал крайне раздражительным и, возможно, лопнул бы с досады. Как вдруг, подслушав недавно мой разговор с посланцами Рамзана, понял — судьба (вернее, дьявол) дает ему уникальнейший шанс! И начал активно действовать. Он приказал своему любимчику Ресовскому сорвать операцию по задержанию эмиссара мятежников и потихоньку подменить контейнер. В качестве отвлекающего фактора использовали бывшего мента Глущикова. Ему поручили стрелять поверх голов оперативников, но при этом обязательно угробить Турпала Абаева. С первой задачей Олег Юрьевич справился, а со второй не успел — твоя пуля помешала. Эмиссара застрелил сам Ресовский (баллистическая экспертиза подтвердила). И специально первым попался на глаза старшему группы, расстроенному неожиданным оборотом событий. Ты, как и рассчитывал иудушка, велел ему отвезти контейнер в лабораторию ФСБ. А там уже дожидался другой член организации — зам. начальника лаборатории Валерий Бобровский. Он заменил «аптечку» с «Собачьим оскалом» на точно такую же с возбудителем сибирской язвы. Подмену Бобровский должным образом оприходовал, а настоящий контейнер потихоньку вернул Ресовскому, и тот отвез его боссу. Все вроде бы шло гладко. Но на следующий день «слухачи» доложили генералу о реакции Руслана Кадаева на заключение лаборатории, о его угрозе «вывести шакалов на чистую воду» неким безотказным способом. Встревоженный Сычев мгновенно устранил гвардейца руками братьев Теймуразовых. Им помог в этом господин Кадкин. Между прочим, посланцев Кадырова-младшего поселили в «Вавилоне» совершенно случайно. Сычев к размещению гостей никакого отношения не имел. Однако сия случайность здорово сыграла ему на руку! Кадкин дал убийцам ключи от номера Кадаева и от служебного выхода, а потом вместе с Лаптевым похитил труп Аслана, дабы запутать следствие. Мерзавец с большими погонами довольно потирал руки. Но тут внезапно Кадкин доложил: у тебя есть поддельное удостоверение Аслана и ты использовал его (Кадкина) ноутбук, чтобы «пробить» покойного через базу данных ФСБ. А затем куда-то спешно уехал. Тогда Сычев понял — труп похитили напрасно, и ты сумеешь установить личность «беглого мертвеца». (Скорее всего через собственную агентуру.) Он запаниковал и начал спешно убирать свидетелей: сначала Кадкина и Лаптева (руками Ресовского), а вслед за тем Муслима и Саида Теймуразовых. Обоих братьев «исполнил» той же ночью некто Шарип Исрапилов, давний агент Сычева в диаспоре (по совместительству начальник Службы безопасности «Центуриона»). Но дальше — больше! Сычев каким-то образом пронюхал, что вы с Сибирцевым скоропостижно отбыли в командировку, на ночь глядя, и понял — я поручил двум лучшим оперативникам своего отдела заняться этой грязной историей. О ваших способностях он достаточно наслышан, а посему сильно обеспокоился и поручил Ресовскому с подельниками вас ликвидировать.
— А как он вычислил наше местонахождение? — полюбопытствовал я.
— Да очень просто. — Шеф вновь посмотрел на часы. — Сычев прикинул в уме, как бы он действовал сам, имея на руках такую же информацию, и выстроил четкую схему: сосед — «опускатель» Глущикова — сутенер Парфюм из «Лотоса» и допрос оного с пристрастием. Возможно, прямо в мотеле. Расколов сутенера, вы установите взаимосвязь между Глущиковым и Кадкиным, ну а дальше наш отдел без особого труда разгадает этот ребус. Неглуп, подлец, совсем не глуп! — Тут шеф почему-то вздохнул и тоже потянулся за сигаретой…
— Прибыли. Цель в полукилометре. Дальше придется пешком, — донесся из рации голос майора Шувалова, командира спецназовцев. (По настоянию Маркова к нам прикрепили для усиления ребят из «Омеги».)
— Выгружаемся, — старчески прокряхтел начальник отдела. — И-эх, ноженьки мои казенные, поношенные, ревматические…
Снаружи в небольшом лесочке уже ждали семь наших оперативников и десять «омеговцев» во главе с Шуваловым!
— Попрыгали, — негромко сказал он.
Все привычно попрыгали, проверяя, хорошо ли подогнано снаряжение. Полковник тоже. Говоря о «поношенных ревматических ноженьках» он, естественно, прибеднялся. На самом деле Рябов обладал железным здоровьем и, допустим, в силовом задержании мог дать фору любому из своих подчиненных. Если в машине полковник и впрямь напоминал ленивого офисного сидельца, то на воздухе мгновенно преобразился: выбросил сигарету, весь подобрался, затвердел глазами…
— За мной, — скомандовал начальник отдела и быстро, бесшумно двинулся впереди отряда. В маскировочном халате «снег» он напоминал призрак, стремительно плывущий над землей. «Целью», как лаконично выразился спецназовец, являлось логово Сычева, где предатель, не сумев удрать за границу, укрылся после разоблачения. Оно представляло собой старый, но крепкий двухэтажный дом покойных родителей генерала, стоящий на окраине провинциального городка в соседней области. Про дом, естественно, знали в ФСБ, и надеяться спрятаться там мог лишь круглый дурак. Однако Сычев дураком не был и, похоже, вовсе не хотел прятаться. По крайней мере, так считал Рябов. Перед выездом между ним и генералом Марковым состоялся краткий разговор. При разговоре присутствовали мы с Шуваловым — в качестве мебели…
Марков: Ты уверен, что Сычев не использует «Оскал»?!
Рябов: Напротив, обязательно использует, если у него не будет другого выхода и если, конечно, успеет. В Слоенове (тот самый городок. — Д.К.) порядка двухсот тысяч жителей. Предатель потребует дать ему «зеленый свет», вертолет, самолет и т. д. А в случае отказа разобьет ампулы. Более того, он как пить дать связался с зарубежными хозяевами, дабы те подняли шум на весь мир и обвинили нас в чудовищном геноциде. Представляете заголовки газет: «Двести тысяч граждан России погибли в адских страданиях по вине ФСБ!!!»
Марков (угрюмо): Все предусмотрел, ублюдок!
Рябов (с усмешкой): Не совсем так, Игорь Львович. Сычеву неизвестна одна очень существенная деталь. Бобровский на наркодопросе показал: из двадцати обнаруженных в контейнере ампул он одну тайком оставил себе. Для подробного изучения (видать, инстинкт ученого сработал). И вскоре выяснил — микробы находятся в ампулах из специального, не пропускающего ни тепло, ни холод материала, по остальным параметрам похожего на стекло. Внутри них держится постоянная температура — минус два градуса по Цельсию, при которой микробы сохраняют стабильность. Когда температура изменяется, они начинают бурно размножаться и убивать любого, кто подвернется. Но… при минус двадцати пяти сами мгновенно погибают. А сейчас на дворе минус тридцать четыре. Так что опасаться нечего!
Марков: Только бы не потеплело!!! Ладно, Бог вам в помощь…
Теплеть, судя по всему, не собиралось. Если верить термометру Шувалова, температура воздуха опустилась до отметки минус сорок. И, невзирая на нашу отличную зимнюю экипировку, мороз продирал до костей. По крайней мере, меня.
Вдали показалось сычевское «логово» — небольшая усадьба, обнесенная дощатым забором. В глубине двора виднелся дом — квадратный, деревянный, с остроконечной крышей. А прямо у него под окнами пристроился новенький гараж-ракушка. На подступах к «цели» наш отряд рассредоточился. Спецназовцы, кольцом окружив усадьбу, заняли позиции. Позади них залегли оперативники. А в арьергарде (бесхозном сарае через улицу) устроились я, Рябов и Шувалов. Полковник держал в руках мегафон. Майор, присев на корточки, приспособил на коленях включенный «Кенвуд».
Прошло десять минут, пятнадцать…
— Первый, я восьмой, вижу три мишени, — прорезался в рации хриплый шепот.
— Кто? — спросил Шувалов.
— Охранники с «валами». Один в мансарде, двое на первом этаже. Наблюдают за окрестностями. Нас пока не видят…
— Убрать!
— Понял, — шепнул восьмой и спустя несколько секунд доложил: — Мишени убраны. Наши действия?
— Ждите…
— Остался один телохранитель, — резюмировал Рябов. — Где — неизвестно. Ладно, шут с ним. Переходим ко второй стадии. — Полковник поднес ко рту мегафон и заорал так громко, что я чуть не оглох: — Сычев! Сдавайся! Ты окружен! Сопротивление бесполезно!!!
В ответ из полуподвального окошка зарокотал пулемет, тут же, впрочем, заглохший. «Омеговцы» ориентируясь по вспышкам, моментально «стерли» стрелка.
Тогда из укрепленного на крыше громкоговорителя донесся голос Сычева:
— Действительно, обложили плотно. Проверка подтвердила. (Телохранителя, оказывается, он специально подставил. — Д.К.)… Но вы забыли об одном — У МЕНЯ «СОБАЧИЙ ОСКАЛ»!!! — Изменник дьявольски расхохотался. — И если вы не выполните мои условия… Все!!! До единого!!! Без задержки и препирательств, я разобью ампулы. КЛЯНУСЬ!!!
— Но ты же сам сдохнешь в мучениях. Противоядия у тебя нет, — резонно заметил Рябов.
— Ну и пусть! Пусть!! Пусть!!! — по-звериному зарычал Сычев. — Микробы вне тела носителя живут двадцать четыре часа. За сутки они целиком накроют этот городишко, да половину области в придачу. Десятки! Сотни тысяч носителей! Обреченных на кошмарные муки и неминуемую смерть. А первыми станете вы, уроды! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!
— По-моему, он совершенно спятил, — покачал головой Шувалов.
— Или бес в него вселился, — тихо добавил я.
— И то и другое одновременно, — подытожил полковник и вновь взялся за мегафон: — Ты блефуешь, ничтожество! Всем известно — ты отъявленный трус и вечно дрожишь за свою жалкую шкуру. Ты! Никогда! Не осмелишься! Пожертвовать! Жизнью!!!
— Ну-у, твари! Я вас предупреждал! — даже не прорычал, а прохрипел Сычев.
Под окном второго этажа отодвинулась железная заслонка. Из открывшегося отверстия по металлическому желобу стали скатываться небольшого размера «стекляшки» и с тихим звоном разбиваться о крышу гаража-ракушки.
— …одиннадцать, двенадцать, тринадцать… — шевелил губами начальник отдела.
Наконец заслонка задвинулась обратно. И тут вдруг из дома донесся длинный, отчаянный нечеловеческий вой. За темным окном промелькнул смутный силуэт генеральской фигуры. Вскоре вой прервался, сменившись визгливым хихиканьем и фальшивым пением. Силуэт появился вновь, качаясь и странно приплясывая.
— Ща-а-ас я его, — поднял автомат Шувалов.
— Не надо, — положил руку на ствол полковник. — Он уже мертв.
— Согласно показаниям Бобровского, в контейнере оставалось девятнадцать ампул, — начал пояснять Рябов. — О «ракушку» разбилось восемнадцать. Я специально считал. Похоже, последнюю, девятнадцатую, он случайно выронил себе под ноги и дико перепугался. Отсюда тот вой, который мы слышали. А теперь он испытывает на собственной шкуре все «прелести» заразы, при помощи которой собирался ставить Россию на колени…
Фигура за окном упала. Из дома больше не доносилось ни звука.
— Одно непонятно, — задумчиво молвил я. — Откуда такое отчаяние? Ведь Сычев знал, что обречен в любом случае! Не плевать ли ему на ту ампулу?!
— В любом, говоришь?! — остро глянул на меня шеф. — Гм! Кто знает… Кто знает… Ладно, скоро разберемся…
Ровно через сорок пять минут спецназовцы отрезали усадьбу от парового отопления, сняли крышу из гранатометов, изрешетили пулями стены. А спустя еще три часа мы вошли в хорошо выстуженный дом. Тело Сычева валялось на втором этаже, в успевшей заиндеветь комнате без потолка. Синее лицо мертвеца искажала страшная гримаса, напоминающая морду оскалившейся собаки. А рядом на полу лежал костюм химзащиты. Чутье не подвело Рябова. Обрекая на лютую смерть сотни тысяч людей, само это чудовище рассчитывало спастись!!!