А как много браков распадается из-за того, что поиски работы разбрасывают супругов по разным городам! Ядро полифама всегда оставалось бы на одном месте, и уехавший знал бы, что семейная гавань всегда ждет его.
Болезнь, беременность, старость, увечье часто лишают одного из супругов на время или навсегда - возможности участвовать в любовной жизни. И второй оказывается при этом перед мучительным выбором: либо обречь и себя на добровольный аскетизм, либо заводить тайные романы на стороне - то есть идти на обман, либо бросить дорогого ему человека. Чем это лучше законов тех африканских племeн, у которых вместе с умершим владыкой в землю закапывали и его жeн?
У старших членов полифама будет гораздо больше времени для детей, они смогут делиться с ними своими знаниями, устраивать игры и развлечения, возить на экскурсии, в музеи, библиотеки. Какие-то полифамы сумеют даже организовать домашние классы. Как это облегчило бы существование наших школ.
Возникновение уличных банд - это проявление задавленного порыва молодого человека принадлежать к племени, роду, фратрии. То есть к тесному сообществу, а не только к государству, в котором каждый так обезличен. Полифам даст многим подрастающим молодым людям это столь необходимое чувство.
Дамоклов меч распада семьи перестанет висеть над детскими головами. Кто-то из членов полифама может покинуть группу - это не исключено, - но ядро останется неразрушенным. Чувство стабильности, уверенности в завтрашнем дне что может быть важнее?
В конце книги приводились адреса и телефоны, по которым заинтересованный читатель мог получить ответы на свои вопросы. Кипер позвонил. И ему сказали, что доктор Деборович как раз отправляется на восточный берег с лекционным турне. Будет выступать в Главном городе тогда-то, в таком-то часу, по такому-то адресу. Кафедра социологии местного колледжа не побоялась предоставить одну из своих аудиторий для доклада на такую острую и провокационную тему.
Закончив своe выступление, доктор Деборович предложила задавать вопросы. Конечно, еe слушателей в первую очередь интересовало, как она реализует свои теории в собственной жизни.
- У вас самой есть семья? Какая? Обычная или полифам?
- Мы сейчас живeм вшестером: мой семилетний сын от первого брака, я, два моих мужа, их невеста и девятилетняя дочка одного из них. Невеста присоединилась к нам недавно и ещe не знает, готова ли она к таким отношениям. Мой третий - то есть вообще-то четвeртый - муж, например, ещe не готов, поэтому пока он живeт отдельно. Но часто бывает у нас, присоединяется к нашим пикникам.
- Кого из ваших трeх нынешних мужей ваш сын называет папой?
- Мы все называем друг друга только по именам.
- Кто зарабатывает деньги? Как решается вопрос, на что тратить, а на что нет?
- Эта проблема - одна из самых трудных. Мы поняли, что демократия здесь невозможна. Многие полифамы развалились из-за споров о деньгах. Поэтому мы вручили бразды правления самому справедливому из нас, моему второму мужу Себастьяну. То есть мы все участвуем в обсуждении предстоящих трат, но наши голоса - совещательные. Последнее слово за ним. Каждый работающий вносит три четверти своего заработка в общую кассу. Остальное может тратить, как ему заблагорассудится.
- Знают ли ваши соседи про ваш необычный стиль жизни? Знают ли на работе у ваших мужей? В школе у детей?
- Видимо, догадываются. Но формально мы соблюдаем декорум. Купили дом на две семьи, с двумя разными входами. А то, что внутри проделана дверь, соединяющая обе половины, - это никого не касается.
- Даже двум людям бывает трудно сойтись из-за разницы вкусов и характеров. Как же вы уживаетесь вчетвером?
- Уживаться гораздо легче, если мы не ждем, что другой должен стать твоей исключительной собственностью. Возьмите дружеские компании. Многие из них держатся десятилетиями. И это потому, что в них людей свела только сердечная привязанность, не нагруженная багажом взаимных требований и социальных условностей. При этом друзья часто помогают друг другу - но по доброте и отзывчивости, а не по обязанности. Часто внутри этих групп загораются и текут тайные романы. Уберите с них покров тайны - и у вас получится почти готовый полифам. Только необходимость таиться создаeт клубок подозрений, зависти, напряжения, обид.
- Были у вас уже случаи, когда кто-то из членов покинул полифам?
- В нашей группе - нет. Хотя в принципе мы готовы к этому. Но надеемся, что ядро сохранится. У нас гораздо больше шансов уцелеть, чем у моногамной семьи. Мы не знаем, сколько пар в Америке сегодня поклялись у алтаря "хранить, любить и беречь друг друга, до тех пор пока смерть нас не разлучит". Но мы знаем, что пять или даже шесть пар из каждых десяти кончат разводом. Статистика безжалостна.
- Если в полифаме так много преимуществ, почему же он до сих пор остаeтся таким редким явлением, почти аномалией?
- Потому что у него есть смертельные враги. И враги эти - самый могущественный клан в Америке. Имя этого клана: Американская ассоциация адвокатов. Число их достигло, говорят, уже шестисот тысяч. В Америке живут 70% адвокатов мира. Их огромные доходы на сорок процентов состоят из оформления разводов, раздела имущества, получения и передачи наследства. Распространение полифамов лишит адвокатов большой части этих заработков. Разводы резко пойдут на убыль, имущество будет оставаться внутри большой семьи, которая легально может быть оформлена как корпорация. А так как подавляющее большинство наших законодателей на штатном и федеральном уровне - члены этой ассоциации, они будут отчаянно сопротивляться легализации полифамов. Борьба предстоит долгая и нелeгкая.
- Неужели три ваших мужа не ревнуют вас друг к другу?
- Когда мы начинали наше движение "Любовь без границ", ревность казалась нам главным врагом и опасностью. Мы создали даже специальные тренировочные лагеря, где желающие могли пробовать свои силы в борьбе с этим чувством. Арендовали какой-нибудь уединeнный курорт, где пары и одиночки поселялись на две-три недели. Условие было такое, что каждую ночь каждый может проводить с новым партнeром. И что же оказалось? Никто не скрежетал зубами, не хватался за нож, не вызывал на дуэль. Но эксперимент начал разваливаться совсем по другой причине. Уже на второй, на третий день в колонии стали возникать устойчивые любовные пары, которые больше не хотели меняться партнeрами, не хотели ни с кем другим.
- Вот именно!.. Вот именно!..
В голосе, долетевшем из задних рядов, звучали гнев и насмешка. Лица вскочившей женщины не было видно - только торчал из полумрака еe обличающий палец.
- Вы можете хоть неделю расписывать нам ваш хвалeный полифам, а правда всe равно выйдет наружу!
- Какую же именно правду вы имеете в виду?
- А ту, что мужчина и женщина были созданы друг для друга. И после того, как они сливаются в браке, становятся одной плотью, им больше никто-никто не нужен. А все эти миллионы измен и разводов - только от нашей жадности и ненасытности.
- Я чувствую, что ваш протест и возмущение имеют глубоко личный оттенок. И вы не допускаете, что у других людей мог быть совсем другой опыт. Тоже очень личный и очень горький.
- Да, личный... От меня ушeл муж... Соблазнeнный вашими брошюрами и журналами... Ему, видите ли, захотелось, как он говорил, "расширить горизонты любви"... Я пыталась объяснить ему, как опасны эти эксперименты. Показать, что они разрушают самое ценное, что есть в браке: нашу исключительность, неповторимость друг для друга. Он не понимал. Не ценил. И, уйдя, разрушил главное моe сокровище: неповторимость.
- Я понимаю. В вашем случае это должно было быть очень тяжeлым ударом.
- "В моeм случае"? Что вы имеете в виду?
- Когда у женщины нет другой неповторимости, кроме того, что она - чья-то супруга...
- А вы!.. Вас... Вам воздастся за посеянный соблазн!.. Вот увидите... Как сказано в Евангелии: "Нельзя соблазну не прийти в мир. Но горе тем, через кого он приходит". Вас ждет жестокая кара - я уверена в этом.
В тeмных рядах послышалась возня, звякнули ножки передвигаемых стульев. Женщина выбралась в проход, каблуки еe возмущенно застучали по полу. В открытых дверях мелькнул силуэт, увешанный пакетами, сумками, зонтами, одеждой.
- В одном эта слушательница, безусловно, права, - задумчиво сказала доктор Деборович. - Полифам гораздо больше подходит для тех, кто в своей неповторимости уверен и так - независимо от наличия или отсутствия брачных отношений. Моногамщики часто сердятся на нас, осыпают вот такими обвинениями и угрозами. Но и мы не всегда способны сохранять спокойствие и ровную приветливость...
Докладчица вдруг сняла с себя мирную гирлянду и швырнула еe на стол. Сверкающий шлем волос съехал ей на лоб, как перед боем.
- Да, я тоже способна сердиться, впадать в гнев. Когда я вижу растерянные глаза ребeнка, которого разведeнные родители перебрасывают друг другу на несколько воскресных часов, как бесчувственный мяч, - я очень сержусь. И когда троим выпало счастье любить друг друга, а хор осуждающих голосов разрывает их, разбрасывает по трeм одиноким углам - тоже. И когда нанятые сыщики охотятся за влюблeнными со своими фотокамерами и микрофонами. И когда брошенная мать с детьми остаeтся на всю жизнь безнадeжно одна, а рядом живeт безнадeжно бездетная пара и не может взять еe в свою семью - тоже. Гнусность состоит в том, что нам - переполненным любовью - безлюбые говорят: "Нет, ты не смеешь любить больше, чем одного!" Что это, как не любовь по карточкам? Мы способны любить двоих, троих, четверых. Но душевная беднота хочет сравнять душевных богатеев с собой. Идeт настоящая классовая борьба. Когда же я думаю о том, как наживаются на всех этих горестных судьбах, на наших раздорах, разделах, разъездах, разводах так называемые служители закона, тогда я - да, сознаюсь! впадаю просто в бесконтрольную ярость.
Зажeгся свет.
Кипер вскочил и начал шарить взглядом по залу. О, ДОЛЛИ, ДОЛЛИ, - ТЫ НЕ СДАШЬ ПОЛИФАМНЫЙ ЭКЗАМЕН, ЕСЛИ БУДЕШЬ ПРОПУСКАТЬ ТАКИЕ ЛЕКЦИИ.
Но нет - видимо, теоретические занятия студентке Кордоран были больше не нужны. Отличница, выпускница уже применяла полученные знания к жизни. Если верить рассказам Лорренбаха и Багразяна.
- Вот вы! - раздался вдруг повелительный голос докладчицы. Кипер с удивлением увидел, что палец доктора Деборович направлен на него.
- Да-да, вы! Пойдите сюда. Мне показалось, что и вы рассержены моим докладом. Но не решаетесь высказаться. Чего вы боитесь?
Кипер послушно подошeл. И сказал, понизив голос:
- Ничуть не рассержен. Скорее растерян. Многое для меня совершенно внове, многое осталось неясным. Хотел бы обо всeм расспросить - да. Но не на людях. Не могли бы вы мне уделить хотя бы полчаса? Всe это стало для меня вдруг жизненно важно. Я очень нуждаюсь в совете. Мы могли бы зайти в какой-нибудь бар или ресторан.
- Ну, нет! Ресторан - это слишком прозрачно. После обеда моногамный мужчина спрашивает: "Твоя квартира или моя?" Даже если ему не очень хочется. Таковы его понятия об этикете. Давайте уж по старинке - прогулка под деревьями. Остались тут у вас ещe парки, не отданные бездомным?
Песок на аллее был ещe весь в оспинах дождя. Но неуeмные шахматисты уже расселись за столиками в своих боевых рядах. Жeлтый лист иногда слетал к ним на доску, как десантник. Его осторожно извлекали из схватки, пускали дальше по ветру. Заходящее солнце старательно занималось поджогом верхних этажей в окружающих парк домах.
- Да, такие ситуации мне знакомы, - сказала доктор Деборович, выслушав печальный рассказ Кипера. - Есть люди, в которых моногамные поверья вколочены весьма прочно, выглядят чуть ли не врождeнным инстинктом. И им приходится очень нелегко, когда их монополия на устройство семейной жизни начинает трещать.
- Неужели вы верите, что это может произойти при нашей жизни? Честно сказать - не обижайтесь! - но ваше, как бы это сказать, движение кажется мне просто недолговечной экстравагантностью, причудой. Очередным завихрением на обочине нашего разогнавшегося века, такого жадного до всякой новизны.
- "Новизна"? Знаете, я по профессии историк, специализируюсь на истории России последних трeх веков. Казалось бы, что может быть консервативнее этой страны? И тем не менее их самая знаменитая императрица всегда имела двух-трeх сожителей-фаворитов. Четыре императора после неe жили в треугольном варианте и это было всем известно. А их литераторы! Один поэт, бывший дипломат, завeл вторую семью при живой жене и нарожал кучу детей. Другой поэт, редактор самого знаменитого журнала, многие годы сожительствовал с женой своего сотрудника и соратника. Один из самых знаменитых романистов прожил чуть не всю жизнь с французской певицей и еe мужем. Супружеские четырeхугольники в их среде тоже не редкость. По всей России стоят памятники поэту, который жил в треугольном альянсе со своим другом и его женой. Вот вам и новизна, вот вам и разогнавшийся век.
- Ну, хорошо... Пусть моногамия навязана современному обществу привычкой и традициями. Но есть же и такие, у кого это сидит в крови. Как у меня. Что делать нам, несчастному моногамному меньшинству?
- Вот вы сказали, что вам дико даже представить себе жизнь втроeм. То есть с вашей возлюбленной и еe мужем. А могли бы вы себе представить другой треугольный вариант: вы один, а жeн - две?.. Ага, молчите. Такое сочетание кажется вам вполне приемлемым? Вот она и вышла наружу - ваша настоящая мечта. "Моe!" - всe сводится к вечному "моe". "И это моe, и эта, и эта, и та..."
- Не знаю... Я промолчал, пытаясь честно вслушаться в свои чувства...
- Кажется, я придумала, что вам нужно делать. Женитесь!.. Да-да - найдите себе понимающую подругу среди подписчиц нашего журнала, вступите с ней в брак, а потом пригласите вашу возлюбленную присоединиться к вам. Вполне возможно, что ей это понравится... Она же вам объясняла, как ей дорога свобода в любви, свобода в возлюбленном... Создав собственный полифам, вы вознесeтесь в еe глазах, и она уйдeт к вам от мужа... Это вполне реальный сюжет.
Кипер остановился, чтобы вглядеться в лицо доктора Деборович. Издевается или всерьeз?
Проповедница безграничной любви смотрела поверх его головы. Неоновые огоньки в еe глазах сверкали мечтательно и вдохновенно. Запоздалый спортсмен выкатился из-за поворота аллеи, беззвучно пронeсся мимо них. Ролики его коньков крепко впечатали в песок палые листья. Кожаные доспехи на коленях, локтях, голове делали его похожим на таинственного воина из светлого полифамного будущего. На посланца, отправленного учиться на ошибках грустных моногамных времeн.
II-6. Шантаж
- Это просто возмутительно, - говорила Полина. - Сейчас позвонила пациентка, которую мы буквально спасли год назад. Было обнаружено, что для неe лучшая терапия - походы по магазинам. Каждый поход возвращает ей здоровье. Я написала статью о новом методе, он был одобрен на последней конференции. И пациентка вполне обоснованно включила в налоговую декларацию стоимость своих покупок - нельзя же ходить по магазину, ничего не покупая! - как медицинские расходы. Но сейчас налоговое управление судит еe за жульничество. Кошмар какой-то, средневековье.
Кипер сочувственно кивал.
Полина любовно вывела последнюю завитушку своей подписи и протянула Киперу рецепт.
- А заходил к тебе гость из Пенсильвании, доктор Мэтьюс?
- Нет, не припоминаю. Что ему нужно?
- Это был довольно странный визит. Он записался на приeм под видом пациента. Но сразу признался, что на самом деле представляет Центр статистических обзоров. Штаб-квартира в Филадельфии. Они получили большой грант на изучение проблемы разводов. В их рабочей группе есть социологи, юристы, психиатры, даже священник. Ведь разводы превращаются в общенациональное бедствие. Ему поручено исследовать связь между разводами и профессиональным стрессом. А среди членов нашей ассоциации стрессовые состояния учащаются. Работа с нервнобольными не проходит нам даром. Руководство ассоциации встревожено, поэтому согласилось дать Центру списки недавно разведeнных психиатров. Так доктор Мэтьюс попал ко мне. Он знает, что моe время стоит недешево, и готов был оплатить его по обычным расценкам.
- И что же ты ему рассказала? Хотел бы я услышать, как ты объясняла причины нашего развода. Шизофреник-муж, который упрямо отказывался испробовать новые методы лечения? Мания кинематографического величия? Полное невнимание к нуждам семьи, был занят только собой?
- Я описала ему наши отношения так, как я их вижу, как понимаю. Вообще же у меня возникло ощущение, что его больше интересовали не чувства, а фактическая часть. Когда вступили в брак, когда развелись, как долго прожили вместе. Подробно расспрашивал, были ли периоды жизни врозь. Когда я упомянула, что ты иногда уезжал на месяц и дольше на съeмки в Пенсильванию, заинтересовался, стал записывать даты. Я не помнила точно - он собирался зайти к тебе и уточнить.
- Его счастье, что не зашeл. Я бы его спустил с лестницы. Ненавижу этих ковыряльщиков прошлого. Превращают тебя в точку на графике и делают вид, что занимаются наукой. А мужу ты рассказала об этом визите?
- Нет, зачем. У Стивена сейчас очень трудный период на работе. Он нервничает, срывает досаду на мне. Отыскивает в журналах карикатуры на психиатров и требует, чтобы я смеялась вместе с ним. Выписывает какие-то хлeсткие афоризмы и подкладывает их мне на рабочий стол. "Теория психоанализа - рабочая песнь фрейдистских галерников". "Бессознательное - территория психоаналитической мафии". "Если вы говорите с Богом, вы молитесь. Если Бог говорит с вами - вы шизофреник". И эти мерзости застревают в памяти. Откуда в нeм эта потребность огорчать и унижать меня? Очень похоже на синдром патологического самоутверждения. Я предлагала ему пройти курс лечения у очень хорошего психотерапевта. В ответ - только издевательский хохот.
- Да, отклонения в наши дни растут, как грибы. Работы вам - непочатый край. Я тут попал на сборище новых уклонистов. Докладчица доказывала, что брачный союз между мужчиной и женщиной устарел. Что пора строить семьи из трeх, четырeх, пяти супругов. И слушать еe пришло довольно много народу.
- Это называется полигамный синдром. Кое-кто из моих коллег занимается им. Говорят, что очень плохо поддаeтся лечению. Больные реагируют крайне агрессивно на медицинскую помощь. Или предлагают врачу присоединиться к их брачной комбинации. Чтобы, так сказать, изучить проблему изнутри.
- Тебе ещe не предлагали такое?
- Куда уж мне. Я и из двух-то кубиков, похоже, не умею выстроить прочный домик. Когда от тебя ждут и требуют того, чего в тебе нет, - это очень тяжело. И горько.
Полина отвернулась к окну.
ЭЙ, КАМЕРА БАГРАЗЯНА - СЮДА! ЛОВИ КОРОТКИЙ МОМЕНТ: ЖEЛТАЯ ЛИСТВА ЗА ОКНОМ И ЖEЛТАЯ ЛИСТВА В УВЛАЖНEННЫХ ГЛАЗАХ.