— И каким путем вы хотите этого добиться?
— Строго между нами, дорогой друг. Мы оставим друидов в покое. Пусть себе плетут интриги.
Джо поморщился, машинально потрогал нос.
— Объясните, при чем тут горшок с растением?
— Горшок — самая важная деталь плана недалеких, наивных друидов. Вот почему я буду содействовать тому, чтобы горшок попал на Балленкарч, даже если для этого придется убить еще два десятка моих дорогих земляков.
— Если вы говорите правду, в чем я сомневаюсь...
— Друг мой, какой мне резон лгать?
— Кажется, я начинаю кое-что понимать в этом сумасшедшем доме.
Перекресток — многогранник диаметром в милю, слегка светился в космической мгле. К нему как пиявки присосались десяток кораблей. Окружающая Перекресток тьма густо усыпана блестками. Многие смельчаки, стремясь как можно острее ощутить величие открытого пространства, рискуют в одних скафандрах удаляться от Перекрестка на десять, двадцать, а то и тридцать миль.
Высадка проходила без волокиты, чем Джо был приятно удивлен. За время скитаний он привык ко всяким ухищрениям бюрократов: индексам, карантинам, паспортам, визам, досмотрам, осмотрам, декларациям и резолюциям. Когда «Бельзаурон» ткнулся носом в свободную причальную нишу и застыл, притянутый к поверхности станции мощным мезонным полем, пассажиры в трюме так и остались лежать в гипнотическом сне, а пассажиры первого класса собрались в салоне.
— Мы прибыли на Перекресток, — сообщил им капитан, — и пробудем здесь тридцать два часа, пока не закончим прием почты и других грузов. Некоторые из вас уже бывали здесь. Думаю, ни к чему напоминать им о необходимости соблюдать осторожность. Тех из вас, кто посещает Перекресток впервые, ставлю в известность: на станцию не распространяется юрисдикция какой-либо планеты, здесь один закон — воля владельца и управляющего, а их главная цель — с помощью развлечений и азартных игр выудить побольше денег из ваших карманов. Поэтому предупреждаю: будьте осторожны. Обращаюсь к дамам: в одиночку не ходите в Парк Ароматов. В случае необходимости обратитесь к нам — мы предоставим вам платный эскорт. Посещавшие третий ярус согласятся, что там и дорого, и опасно. Нередко там случаются убийства. Мужчину, увлеченного девицей легкого поведения, очень просто пырнуть ножом. Кроме того, предающихся сомнительным забавам людей там снимают на видеопленку в целях шантажа. Наконец не рекомендую настаивать, чтобы вас проводили в Цирк — неровен час, вас вытолкнут на арену и заставят сражаться с борцом-профессионалом. Уже в тот момент, когда вы платите за вход, может оказаться, что на вас пал выбор победителя. Поразительно, как много случайных посетителей — неважно, наркотики тому виной, алкоголь, азарт или бравада, — попали на арену. Некоторые из них погибли, другие были изувечены. — Капитан перевел дыхание. — Думаю, предупреждений достаточно. Не хочу вас запугивать. Тем более, что здесь много развлечений, не противоречащих закону. Здешние Девятнадцать Садов знамениты во всей вселенной. В Целестиуме любой из вас может заказать блюда своей планеты, послушать родную музыку. В киосках вдоль Эспланады вы купите все, что пожелаете, за разумную цену. Хорошего вам отдыха, господа. Прошу не забывать: до вылета на Балленкарч тридцать два часа.
Он вышел. Манаоло проводил Ильфейн до ее каюты. Друиды-миссионеры вернулись к алтарю, видимо, не собираясь отлучаться с корабля. По-военному печатая шаг, ушел офицер Ирру Каметин и с ним молодая вдова. Вслед за ними удалились мэнги в штатском. Тощая лысая старуха как сидела в кресле, уставясь в дальний угол, так и осталась сидеть, не сдвинувшись ни на дюйм. Силлиты умчались, тонко смеясь и высоко подбрасывая колени. Хаблъят встал рядом с Джо, заложив руки за спину.
— А вы, мой друг, не желаете прогуляться?
— Охотно. Погляжу, что будут делать жрица и Манаоло.
Хаблъят качнулся на каблуках.
— Будьте поосторожнее с этим парнем, мой вам совет. Манаоло — воплощение эгоцентризма и мании величия. Нам с вами даже не представить, какого он о себе мнения. Он священный и неприкосновенный. Он не делит свои поступки на хорошие и плохие. Это хорошо для Манаоло, а это плохо для Манаоло — вот как он смотрит на вещи.
Отворилась дверь тринадцатой каюты, на балкон вышли Ильфейн и Манаоло.
Друид шагал впереди и нес небольшой сверток. На нем была долгополая зеленая ряса, расшитая желтыми листьями, а поверх нее — охотничья кираса из золота и какого-то блестящего металла. Не глядя по сторонам, он спустился по ступенькам и покинул салон.
Проходя по салону, Ильфейн остановилась и поглядев вслед друиду, покачала головой — красноречивый жест несогласия. Затем она решительно повернулась и направилась к Джо и Хаблъяту.
Ответив на почтительный поклон мэнга ледяным взглядом, она обратилась к Джо:
— Я хочу, чтобы вы меня сопровождали.
— Это приглашение или приказ?
— Это значит, что я хочу, чтобы вы меня сопровождали, — насмешливо ответила Ильфейн.
— Прекрасно, — ответил Джо. — Буду рад.
Хаблъят вздохнул:
— Эх, будь я моложе и стройнее...
— Стройнее? — усмехнулся Джо.
— Очаровательным женщинам не приходилось бы просить меня дважды.
Ильфейн сдержанно произнесла:
— Буду с вами откровенной: Манаоло обещал убить вас, если увидит рядом со мной.
Наступила тишина. Когда Джо заговорил, собственный голос показался ему незнакомым:
— И поэтому вы просите составить вам компанию?
— Боитесь?
— Я не герой.
Она резко повернулась и направилась к выходу. Хаблъят укоризненно покачал головой:
— Зачем вы так?
Джо разозлился не на шутку.
— Она интриганка. Откуда такая уверенность, что ради удовольствия с ней гулять я полезу под пулю сумасшедшего друида? — Он смотрел ей вслед, пока темно-синее платье не скрылось из виду. — И ведь она права. Я и впрямь из породы идиотов.
Он бросился за жрицей. Сцепив пальцы на животе и грустно улыбнувшись, Хаблъят проводил его взглядом. Затем, запахнув халат, уселся в кресло и стал с сонным видом наблюдать за друидами, колдовавшими над алтарем.
8
Они шли по коридору вдоль ряда киосков.
— Послушайте, — спросил Джо, — кто вы такая? Жрица, которой ничего не стоит убить человека, или просто милое взрослое дитя?
Ильфейн вскинула подбородок, пытаясь принять значительный и светский вид.
— Я очень важная персона, придет день, когда меня назначат Просителем за весь округ Кельминстер. Это, правда, маленький округ, но я буду указывать путь к Древу трем миллионам душ.
Джо не сумел сдержать улыбку.
— А без вас им не дойти?
Она рассмеялась, снова превратившись в молоденькую симпатичную девушку.
— Отчего же! Но я буду следить, чтобы они соблюдали приличия.
— Беда в том, что вы и сами скоро начнете верить в эту ерунду.
Она промолчала, затем ехидно спросила:
— Куда вы так пристально смотрите? Неужели вас так заинтересовали киоски?
— Смотрю, не прячется ли где-нибудь Манаоло, — признался Джо. — Не удивлюсь, если этот дьявол выскочит из темной щели и прирежет меня.
Ильфейн отрицательно покачала головой:
— Манаоло отправился на третий ярус. Пока мы летели, он каждую ночь пытался мной овладеть, но я не давалась. Сегодня он пригрозил, что будет развратничать на третьем ярусе до тех пор, пока я не уступлю. «Сделай одолжение, — ответила я, — может, хоть после этого не будешь демонстрировать передо мной свое мужское начало.» Он ушел вне себя от ярости.
— Мне кажется, он всегда чем-то недоволен, — заметил Джо.
— Он очень вспыльчив, — сказала Ильфейн и добавила: — Давайте пройдем сюда...
Джо схватил ее за руку, резко развернул и процедил сквозь зубы, глядя в испуганные глаза:
— Вот что, сударыня. Не сочтите, что я демонстрирую перед вами мужское начало, но ходить туда-сюда по вашей указке и таскать за вами сумки, как шофер, я не намерен!
— Шофер? Ха! В таком случае...
— Если вас не устраивает мое общество, то мне самое время уйти.
Помолчав несколько секунд, она спросила:
— Как вас зовут, господин Смит?
— Зовите меня Джо.
— Джо, вы замечательный мужчина. И очень странный. Вы меня совсем запутали, Джо.
— Если хотите, чтобы я — шофер, механик, инженер, специалист по выращиванию мха, инструктор по теннису, портовый грузчик и Бог знает кто еще — и дальше вас сопровождал, давайте отправимся в Девятнадцать Садов и узнаем, подают ли там земное пиво.
Они нашли свободный столик. К удивлению Джо, перед ними без разговоров поставили пиво в запотевших квартовых кружках.
— Угощайтесь, — предложил он.
— Как прикажет ваша милость, — кротко сказала Ильфейн.
— Если хотите, чтобы я — шофер, механик, инженер, специалист по выращиванию мха, инструктор по теннису, портовый грузчик и Бог знает кто еще — и дальше вас сопровождал, давайте отправимся в Девятнадцать Садов и узнаем, подают ли там земное пиво.
Они нашли свободный столик. К удивлению Джо, перед ними без разговоров поставили пиво в запотевших квартовых кружках.
— Угощайтесь, — предложил он.
— Как прикажет ваша милость, — кротко сказала Ильфейн.
Джо смущенно улыбнулся.
— Ни к чему заходить так далеко. Наверное, это характерная черта всех друидов — впадать в крайности. Что вам заказать?
— Ничего. — Она развернулась в кресле, оглядывая зал. И в этот миг Джо понял: волей-неволей, к добру или к худу, он влюбился по уши. Маргарет? Он вздохнул. Маргарет слишком далеко, до нее тысяча световых лет.
Он бросил взгляд в коридор, огибающий изнутри все Девятнадцать Садов. Каждый Сад представлял флору одной из девятнадцати планет с ее характерными окрасками: черной, серой и белой — Келса, оранжевой, желтой и зеленой — Заржуса, пастельными зелеными, голубыми и желтыми тонами — планеты-невелички Джонатан, сотнями всевозможных оттенков зеленого, красного, синего — остальных миров.
Внезапно Джо вскочил со стула и замер.
— В чем дело? — удивилась Ильфейн.
— Вон в том Саду... Или там земные растения, или я — бесхвостая мартышка. — Он подбежал к ограде. Ильфейн подошла и встала рядом. — Герань, жимолость, петуньи, циннии, розы, итальянский кипарис, тополь, плакучие ивы... и гибискус. — Он прочитал табличку: «Планета Гея. Местонахождение неизвестно.»
Они вернулись к столику.
— Похоже, вы больны ностальгией, — заметила Ильфейн.
Джо улыбнулся.
— Увы. Но это пустяки. Лучше расскажите о Балленкарче.
Она пригубила пиво, поморщилась и с удивлением посмотрела на Джо.
— Пиво поначалу никому не нравится, — пояснил он.
— Я почти ничего не знаю о Балленкарче. Еще несколько лет назад это была абсолютно первобытная планета. На нее ни один корабль не садился, потому что автохтоны баловались людоедством. Но потом там появился некий принц и объединил враждующие острова в единое государство. Буквально в одночасье. Было пролито много крови, но с тех пор в той стране понапрасну никого не убивают, и корабли садятся без опаски. Принц решил сделать Балленкарч индустриальным и заказал на Двуземелье, Грабо и Мэнгтсе большое количество машин. Мало-помалу, побеждая одни племена, заключая союз с другими, он стал прибирать к рукам самый большой континент. Вы, наверное, слыхали, что на Балленкарче нет никакой религии, и мы, друиды, расчитываем установить с новой властью тесный контакт. Если это удастся, мы станем независимы и от Мэнгтса. Естественно, мэнгам эта идея не по душе, и они... — ее глаза округлились, она испуганно схватила его за руку. — Манаоло! О, проклятье! Надеюсь, он нас не заметил!
Пелена страха, окутывавшая мозг, вдруг исчезла. Нельзя праздновать труса, когда возлюбленная боится за тебя. Джо откинулся на спинку стула и с презрением посмотрел на Манаоло. Похожий на демона из средневековой сказки, друид гордо шествовал через зал. Следом, вцепившись в его руку, семенила бежевокожая женщина в оранжевых панталонах и синей блузке. В другой руке Манаоло держал сверток. Стрельнув мертвыми глазами в сторону Ильфейн и Джо, он не спеша направился к ним, вытаскивая из-за пояса стилет.
— Ну вот, — пробормотал Джо, поднимаясь. — Ну вот...
При виде грозного друида публика с визгом бросилась врассыпную. Манаоло остановился в ярде от Джо, на лице мелькнула призрачная улыбка. Он положил сверток на стол, затем пружинисто шагнул вперед и сделал выпад.
Он был очень наивен, полагая, что Джо спокойно даст себя зарезать. Джо плеснул ему в глаза пивом, ударил бокалом по руке, и стилет полетел па пол.
— А теперь, дружище, — процедил сквозь зубы Джо, — я вышибу из тебя дух...
Тяжело дыша, Джо сидел на поверженном друиде. Красовавшийся на его носу пластырь был сорван, по лицу струилась кровь. Рука Манаоло нашарила стилет. Захрипев от натуги, он вывернулся и попытался ударить, но Джо перехватил его запястье и направил острие в плечо друида.
Манаоло снова закряхтел, занося трехгранный клинок. Джо вырвал стилет из его руки, проткнул ухо соперника и несколько раз ударил по рукояти кулаком, вбивая острие в деревянный пол. После чего поднялся на ноги и посмотрел вниз.
С минуту Манаоло бился об пол, как выброшенная на берег рыба, потом затих. Равнодушные люди из ресторанной обслуги выдернули стилет, положили друида на носилки и понесли к двери. Бежевокожая женщина трусцой бежала рядом. Манаоло приподнялся на локтях и сказал ей несколько слов. Она бегом вернулась к столу, где лежал сверток, схватила его, догнала носилки и положила сверток друиду на грудь.
Рухнув в кресло, Джо схватил кружку жрицы и осушил одним духом.
— Джо, — взволнованно спросила девушка, — вы не ранены?
— Я зол и не удовлетворен, — сказал Джо. — Ваш Манаоло — отвратительный тип. Не будь вас рядом, я бы разорвал его в клочья. — Он скривил в улыбке окровавленные губы. — Но не могу же я терзать соперника на ваших глазах.
— Соперника? — изумленно переспросила Ильфейн. — Соперника?
— В отношении вас.
— О! — тихо произнесла она.
— И не говорите мне: «Я царственная, всемогущая жрица, а ты...»
С ее лица не сходило удивленное выражение.
— Я и не думала. Мне кажется, Манаоло никогда не был... вашим соперником.
— Мне нужно умыться и переодеться, — сказал Джо. — Хотите, чтобы я вас еще куда-нибудь проводил или...
— Нет, — тихим, бесстрастным голосом ответила Ильфейн. — Я посижу здесь. Хочу собраться с мыслями.
До отлета «Бельзаурона» оставался час. Пассажиры спешили на корабль. Контролер ставил галочки в журнале.
Осталось полчаса.
— Где Манаоло? — спросила у контролера Ильфейн. — Он вернулся?
— Нет, ваша милость.
Джо проводил ее к ближайшему телефону Перекрестка.
— Больница? — спросила она. — Скажите, как себя чувствует Манаоло, доставленный к вам вчера? Его уже выписали? Хорошо, я подожду, но и вы поторопимтесь. Его корабль вот-вот отчалит. — Жрица повернулась к Джо и объяснила: — Они пошли в его палату.
Через некоторое время она снова поднесла к уху трубку.
— Что? Нет! Не может быть!
— Что случилось?
— Он мертв! Его убили!
Капитан согласился отложить старт до возвращения Ильфейн из больницы. Она помчалась к лифту. Джо не отставал от нее ни на шаг. В приемном покое их встретила медсестра двуземельской расы, молодая женщина со светлыми волосами, стянутыми в несколько узлов.
— Вы его жена? — спросила она. — Если да, убедительно прошу отдать распоряжения насчет тела.
— Я ему не жена. Меня не интересует, как вы поступите с трупом. Скажите, где сверток, который при нем был?
— В его палате нет никакого свертка. Я припоминаю, вместе с раненым приносили сверток, но он исчез.
— Кто навещал раненого? — спросил Джо.
Последними к Манаоло приходили трое мэнгов, оставившие в регистрационном журнале незнакомые имена. Коридорный припомнил, что один из них, пожилой мужчина с армейской выправкой, вышел из палаты со свертком.
Ильфейн с рыданиями приникла к плечу Джо.
— Это был горшочек с растением! — объяснила она сквозь слезы. — Теперь им завладели мэнги!
Джо обнял ее, провел ладонью по темным волосам.
— Боюсь показаться слишком любопытным, но что в нем такого важного, в этом горшке?
Она подняла заплаканные глаза.
— Важного? Это единственный побег Древа Жизни!
Возвращаясь на корабль по коридору, выложенному голубыми плитками, Джо сказал:
— Я не только любопытен, но и бестолков. Зачем вы пытались переправить побег Древа на Балленкарч? Очевидно, для того...
Она кивнула.
— Я уже говорила, мы хотим заключить с Балленкарчем союз. Религиозный союз. А побег, Сын Древа, был бы его священным символом.
— И тогда, — подхватил Джо, — друиды обскакали бы мэнгов, а Балленкарч превратился бы во второй Кайрил. Пять миллиардов убогих сервов, два миллиона пресыщенных друидов, одно Древо. — Он пытливо посмотрел на нее. — Скажите, на Кайриле есть кто-нибудь, кто не считает такой государственный строй идеальным?
— Вы неисправимый материалист! — негодующе воскликнула девушка. — На Кайриле материализм вне закона. Наказание — вплоть до смертной казни.
— Еще бы, — усмехнулся Джо. — Ведь материализм для вас чреват перераспределением прибылей, а то и мятежом.
— Вы не правы, — возразила Ильфейн. — Дело не в этом. Жизнь — это путь к блаженству, попытка найти себе место на Древе. Души смиренных труженников селятся наверху, в Вечном Сиянии, Лентяи, словно черви, должны ютиться во мгле корней.