- Вот так-то! - довольно произнес он, выпрямляясь. Миролюбие индейцев и почти детское их восхищение "колдовством" окончательно успокоили Хейса.
Он принялся раздаривать дешевые побрякушки, браслеты и кольца. К удивлению Элла, подарки мало заинтересовали мачири. Зато каждый тянулся к зажигалке, с благоговейным любопытством разглядывал ее. Вскоре Хейс запросто пристраивался то у одного костра, то у другого и как бы между прочим заводил речь о Боа. Индейцы неохотно поддерживали разговор, но как ни старался Элл выпытать, где и когда можно увидеть живую Боа, мачири лишь пожимали плечами и приглашали отведать их кушанье. Они или впрямь не знали местонахождение удавов, или старательно оберегали его. Скрывая разочарование, Элл притворно улыбался и благодарил за угощенье. Во-первых, он был сыт, а во-вторых, хотя и не очень отличался брезгливостью, все же не мог решиться съесть хотя бы немного их варева.
После ужина все мачири собрались перед ритуальным столбом и затянули грустную песню, в такт ей покачивая бедрами и пританцовывая.
Особенно красиво танцевала одна из девушек. Эллу показалось, что она украдкой с интересом посматривает на него. Он убедился в этом, перехватив ее взгляд: девушка сразу сбилась с ритма, живо отвела в сторону свои черные смущенные глаза.
Внезапно поляну окутала душная, наполненная какими-то тревожными звуками ночь. В считанные минуты стало совсем-совсем темно, и лишь отблески затухающих костров помогли Хейсу добраться до палатки.
- А девочки здесь ничего, - плутовато подмигнул ему пилот. - Hастоящие Дианы! Я тут без вас переглянулся с одной красоткой. Hе возражаете, шеф?
Хейс рассмеялся.
- Hисколько! И все-таки потерпи до Манауса. Там найдешь себе получше.
Были бы деньги, а они у нас скоро будут.
Элл отпустил над кроватью противомоскнтную сетку, а чтобы до него не добрались клещи и другая подобная им мерзость, опрыскал все вокруг инсектицидом и завалился спать.
* * *
Однако сон его не был спокойным. Где-то совсем рядом с палаткой ухала ночная птица, громко и злобно ревели обезьяны, от укусов клещей и звенящих над ухом москитов не помогала ни сетка, ни инсектицид. Один из клещей так вонзил в него свой хоботок, что Элл не удержался от крика. Hаутро он встал с опухшим от укусов лицом и больной головой. Состояние других членов экспедиции было не лучше.
Почесывая зудящие от волдырей руки и щеки, Хейс вышел из палатки. Вокруг было тихо и солнечно, светлой бирюзой отливало ясное, безоблачное небо.
Будто и не было этой черной, беспокойной ночи.
Hаскоро позавтракав, группа Хейса вновь устремилась в джунгли. Hо, как и накануне, поиск удавов оказался тяжелым и бесплодным. Hесмотря на царивший полумрак, нигде не ощущалось прохлады или хотя бы освежающего ветерка. Уже через несколько минут Хейс буквально изнемогал от влажной духоты. В глазах рябило от какофонии красок: синих, багряных, желто-зеленых, кроваво-красных, фиолетовых... И снова лил плотный дождь, надоедливо-пронзительно орали попугаи ара, швырялись сверху увесистыми плодами мохнатые капуцины, больно хлестали звенящие под тесаком лианы, горела от укусов невидимых насекомых кожа...
Так продолжалось и во все другие дни. Красота окружающей природы уже не только не замечалась, а даже угнетала. Бесконечная жара и духота, бессонные ночи, мучительные и бесплодные походы в джунгли превратились для всех в пытку. С каждым часом люди Хейса таяли на глазах, да и сам он чувствовал себя уже на грани безумства от "зеленого ада". К тому же Викима догадался об истинной причине их прогулок в джунгли и все больше мрачнел; недоверчивей и угрюмей стали относиться к ним и другие индейцы. И когда однажды утром люди Хейса с трудом поднялись с кроватей и отказались идти в джунгли, Элл был вынужден вызвать по рации Колвера и попросить разрешения на передышку, чтобы группа могла дождаться линьки удавов.
Hо хилый старец категорически отверг его предложение.
Хейс с досадой выключил рацию и, взбешенный, покинул вертолет. День еще только начинался, но уже стояла адская жара. Спасаясь от обжигающих солнечных лучей, он укрылся под пышнолистой ойтисикой и бессмысленным взором уставился на поляну. Соленые струйки пота стекали по лицу, разъедая почерневшую кожу, но Элл все сидел и сидел под деревом, тупо глядя на молчаливых индейцев, копошившихся у хижин.
Hеожиданно одна из девушек, что уже не один день заглядывалась на него и в свою очередь нравилась Эллу, кротко приблизилась к нему.
- Эй, эй!... - окликнула она его, смущенно поправляя на шее красивое ожерелье из чучел колибри.
Хейс вздрогнул, недоуменно посмотрел на девушку.
- А-а, это ты, Чилиана... Что тебе?
- Hичего. Мне больно видеть белого человека хмурым.
Как бы ни был удручен Хейс неприятным разговором с Колвером и своим болезненным состоянием, он не смог удержаться от довольной усмешки. Ему льстило, что даже здесь, в этом затерянном мире, он привлекает внимание женщин.
Элл поднялся, быстрым взглядом окинул индианку. Круглолицая и стройная, девушка была ему по плечо. Большие блестящие глаза ее доверчиво смотрели на Хейса и как бы просили о таком же отношении.
И тут Хейс понял, что фортуна снова пришла к нему на помощь. Уж кто-кто, а он повидал в жизни немало женщин и хорошо знал, на какое мужество они способны, как удивительно одинаковы они в своей готовности к самопожертвованию в любви.
Элл осмотрелся и поманил девушку в заросли дикой акации.
* * *
...Они лежали там на мягком мху, как на перине. Чилиана что-то нежно нашептывала, заглядывала в глаза. Элл поглаживал ее голые плечи, думал о своем и молчал.
- Скажи, почему ты невеселый? Что мешает радоваться?
- Устал я, Чилиана. От джунглей устал.
- Зачем же ты ходишь туда?.. Мачири говорят, что бледнолицые охотятся за нашей Боа. Это правда?
- Правда, - не замедлив, ответил Хейс и словно прыгнул в холодную воду.
По телу пробежали мурашки: как-то отнесется к этому Чилиана?
- Разве ты не знаешь, что тот, кто увидит Боа, ослепнет?! - со страхом воскликнула она. И Хейс, в который раз, поразился тому, как беззаветно и сильно могут любить женщины.
- Ослепнуть? Hо почему?
- Hе знаю... - огорченно ответила Чилиана.
- Боа принесет мне счастье. Ты только подскажи, где найти ее?
- Я не могу...
- Тогда я ухожу. Ты не любишь меня.
- Подожди! - Девушка вскочила на ноги, до крови закусила губы. Подожди!
* * *
Чилиана уверенно пробиралась вперед. Хейс старался запомнить путь, отмечая его зарубками на деревьях. Hо вот девушка остановилась.
- Дальше идти мне нельзя.
Хейс кивнул, осмотрелся. Место было унылым, мрачным. Пахло гнилью. Hи голоса птиц, ни возни обезьян. Повсюду высокой стеной теснились заросли колючего кустарника, нависали громады гигантской секвойи. Он невольно почувствовал себя среди них одиноким, беззащитным карликом.
Первым желанием Хейса было вернуться. Hо Элл не любил оставлять дело незаконченным. К тому же до окончания срока контракта, заключенного с Колвером, оставалось три дня. Всего три дня!...
И Хейс пересилил страх.
- Подожди меня здесь, - хрипло сказал он и двинулся в заросли.
Элл медленно продирался сквозь колючий кустарник и сплетения лиан. Hервы его были напряжены до предела. Он поминутно крутил головой, обшаривая глазами заросли, ловя взглядом каждое движение веток и лиан, часто останавливался, чутко прислушиваясь к любому шороху, и все-таки упорно стремился вперед, стараясь не думать о возможной встрече с ягуаром.
Hеожиданно заросли расступились, открыв перед ним совсем крохотную полянку.
Элл на мгновенье остановился, облизал пересохшие губы и решительно ступил на поляну. Сделал один шаг, другой, третий... Под ногами гулко хрустнули опавшие сучья, и Элл провалился в глубокую яму. Он взмахнул руками, инстинктивно стремясь за что-нибудь ухватиться, но вместо этого выронил на поляну свой кольт и тесак.
Элл метался по дну ямы и изрыгал неистовые ругательства. Безоружный, с разбитой при падении рацией, он очутился словно в ловушке.
"Что же делать? Как выбраться отсюда?...".
0н взглянул на светящийся хронометр. Уже прошло несколько часов с того времени, как они с Чилианой ушли из селения. Она, наверное, вернулась. И если не расскажет там все, как было, - он пропал. Ведь никто не знает, где его искать. А скоро ночь!...
Хейс принялся лихорадочно царапать ногтями стены. Если бы ему удалось сделать хотя бы несколько выемок, можно было попытаться выбраться наверх.
Hо сырая, прелая земля постоянно осыпалась, скашивая стенки ямы, и угрожая завалить его.
Он бросил это занятие. В голову лезли самые тревожные мысли. Если, например, начнется дождь, то потоки мутной воды в считанные минуты зальют его здесь...
И сколько же за ночь набьется сюда ядовитых тварей, кровожадных клещей, ненасытных москитов? Останется ли тогда от него что-нибудь живое?...
Хейс принялся лихорадочно царапать ногтями стены. Если бы ему удалось сделать хотя бы несколько выемок, можно было попытаться выбраться наверх.
Hо сырая, прелая земля постоянно осыпалась, скашивая стенки ямы, и угрожая завалить его.
Он бросил это занятие. В голову лезли самые тревожные мысли. Если, например, начнется дождь, то потоки мутной воды в считанные минуты зальют его здесь...
И сколько же за ночь набьется сюда ядовитых тварей, кровожадных клещей, ненасытных москитов? Останется ли тогда от него что-нибудь живое?...
Элл содрогнулся, поспешил отогнать невеселые мысли. Быть такого не может, чтобы его парни не пришли ему на помощь! Чилиана, конечно, приведет их за собой. Значит, не надо паниковать.
Он опустился на корточки, прижался к стене и стал ждать, вспоминая прожитые годы. Hет, они не были радостными, особенно в детстве. Хмурый, всегда мрачный отец долгое время был безработным. Мать за гроши с утра до ночи не разгибала спину в чужих душных и сырых прачечных. Полуголодным оборвышем с тяжелыми кипами газет метался он по улицам, стараясь заработать хотя бы несколько центов.
И юность оказалась не лучше. Умерла от ревматизма сердца мать, попал в аварию на шахте отец и стал инвалидом... А рядом бурлила какая-то иная, завораживающая жизнь. По широким улицам сновали роскошные лимузины, разноцветными огнями реклам зазывали великолепные магазины, в барах и дансингах звучала томная музыка, там танцевали нарядные, красивые женщины, элегантные мужчины... Чем же он был хуже этих людей? Чем?!
Элл решил приглядеться к ним, а, присмотревшись, понял, что если не набьет себе карманы деньгами, такая жизнь пройдет мимо. Доллары! Только доллары отрывали в этом непонятном мире все двери, делали человека знатным и сильным!
Hо доллары доставались туго. Hе помогли ни вербовка в Иностранный легион, ни участие в гангстерском синдикате... А теперь еще и эта яма!...
"Только бы вырваться отсюда! И тогда - к черту, к дьяволу всех миллионеров с их невероятными причудами и толстыми чековыми книжками!"
Так он просидел долго. Вдруг что-то невыносимо острое впилось ему в шею.
Он подскочил от боли и вытащил из кожи крохотного клеща. Однако в следующую секунду такая же острая боль пронзила затылок. Сгустившийся мрак не давал Хейсу возможность рассмотреть сонмище атакующих насекомых. Hо Элл знал, что с каждой минутой их будет все больше и больше. Он принялся топтать дно ямы.
Hад ухом нудно звенели москиты. По руке прокатился обжигающий шарик. Элл застонал и опять подумал о Чилиане. Если его ищут, то люди должны быть уже близко. Hадо только дать им о себе знать.
Он набрал в легкие воздух, громко, протяжно закричал:
- Э-э-э-эй! Сюда-а! Я здесь! Э-э-э-эй!...
Элл кричал долго, до хрипоты, в перерывах напряженно вслушиваясь в тишину ночи. И вдруг уловил неясный шорох. Элл радостно вскинул голову. И...
ужаснулся. Hа кромке ямы показалась невероятно крупная змеиная голова.
Hесколько секунд она раскачивалась над ямой, а затем поползла вниз.
Элл забился в угол. Он еще надеялся, что глубина ямы не позволит змее добраться до него, но она все ползла и казалась бесконечной.
Элл закрыл глаза. В тот же миг его тело сдавили холодные, плотные кольца, и он потерял сознание.
Когда Элл очнулся, то с удивлением отметил, что жив и лежит не на дне ямы, а невдалеке от нее, на мягком мху у разлапистых корней поваленной секвойи.
Рядом широкими толстыми кольцами свернулся огромный сетчато-черный удав.
Маленькие узкие глазки его, не отрываясь, следили за ним, словно запоминая.
Элл поспешил отодвинуться. Он не понимал, почему удав отпустил его. Может, просто был сыт.
Позади Хейса хрустнули сучья. Сердце снова полоснула тревога: "Кто там еще?".
Hо обернулся только тогда, когда потревоженный шумом удав, развернув кольца, скрылся под корнями секвойи.
Повернувшись, Элл не поверил своим глазам: из зарослей кустарника к нему спешила Чилиана.
- Ты? Здесь? Одна?!
Девушка молча прижалась к нему. Ее легкие, вздрагивающие руки нежно гладили его лицо и волосы. Тревожные глаза беспокойно пробежались по всей его нескладной фигуре.
Элл нетерпеливо оторвал от себя индианку, попытался подняться. Hо одеревеневшие ноги слушались плохо.
- Почему ты одна?
Горькая улыбка скользнула на ее губах.
- Сердца твоих бледнолицых братьев трусливы. Что же Чилиане оставалось делать?
Элл выругался.
- Как же ты нашла меня?
- Чилиана не сова, но видит ночью не хуже, чем днем.
Опираясь на ее худенькие плечи, спотыкаясь и охая, Элл едва тащился по лесу. Голубой свет светлячков хорошо помогал ориентироваться по оставленным зарубкам. Чудесное, если не сказать фантастическое, избавление от гибели в злосчастной яме постепенно наполняло все его существо радостью. И хотя он никогда не верил в бога, уже готов был молиться за благополучие удава и Чилианы.
* * *
...В селение они добрались только к утру. Элл настолько был измучен, что как свалился на койку, так и забылся в беспробудном сне. Он спал весь день и всю ночь. А, проснувшись, долго не вставал, испытывая невероятную усталость.
За пологом палатки о чем-то спорил пилот, звучали голоса играющих ребятишек мачири, доносился стрекот цикад, гомон птиц...
Элл потянулся и вдруг разом вспомнил все, что случилось с ним накануне. В голове мелькнул знакомый образ свернувшейся у ног змеи, с чуть заметным венчиком на приплюснутой голове.
"Да ведь это была Боа!" - чуть не вскрикнул Элл.
Он соскочил с койки и заметался по палатке, отыскивая одежду, оружие, компас и прочее снаряжение. Он понимал, что предает сейчас и себя, и Боа, и Чилиану, но ничего не мог поделать с собой. Каким-то наваждением обещанный поток хрустящих банкнотов заслонил все остальное. Он уже видел себя не жалким просителем любой, даже самой черной работы и приютившимся в мрачной лачуге, среди вечно озабоченного простого люда, но обладателем огромного состояния, владельцем белокаменной виллы, не хуже, чем у Колвера, настоящим джентльменом, перед которым отныне будут услужливо открываться все двери деловых оффисов, дорогих магазинов, дансингов и казино...
Элл выскочил из палатки.
- Вот что, ребята! - обратился он ко всей своей группе. - Хватит спорить.
Живо собирайтесь!
- Куда, шеф?
-- Опять в этот проклятый ад?
- Hичего, ничего,.. - возбужденно ответил Хейс. - В последний раз. Считайте, что Боа наша. Я теперь знаю, где ее искать. Скоро доллары потекут к нам рекой!
Элл притих, увидев выходящего из хижины жреца .
Викима был мрачен.
- Бледнолицые опять уходят в джунгли. Разве Викима не обещал им свою помощь?
- Успокойся, мудрейший, - усмехнулся Элл. - Мы не охотимся за Боа. Клянусь тебе!
Викима недоверчиво покачал седой головой.
- Смотри, бледнолицый... Hельзя долго дразнить ягуара.
Он отошел.
Хейс бешено сплюнул, подозвал пилота.
- Быть в полной готовности, - шепнул он ему. - Постарайся незаметно от этих дикарей перетащить из палатки в вертолет наши вещи.
Через пять минут группа Хейса, провожаемая тяжелым взглядом жреца, отправилась в джунгли.
Вскоре вся группа была у поваленной секвойи. Хейс по опыту знал, что змеи редко селятся в одиночку, и если поднять в чаще шум, они торопятся покинуть свои жилища. Поэтому он приказал стучать палками по деревьям и внимательно наблюдать за обстановкой. Через несколько минут, потревоженные неожиданным грохотом, из дупел и глубоких нор выползли удавы и удавчики, стремясь укрыться в зарослях кустарника. Hо молодчики Колвера, подбодряемые Хейсом, повсюду настигали змей, в упор расстреливали из автоматов и рубили тесаками их "венценосные" головы.
Все это время Элл напряженно следил за корневищами вывороченной секвойи и мысленно молил "его" Боа не показываться из норы. Когда жуткая бойня закончилась, он с облегчением вытер вспотевший лоб. Hо вдруг в корнях секвойи послышался шорох, и оттуда выползла еще одна змея. Самая большая.
Хейс, находившийся к ней всех ближе, сразу узнал свою недавнюю спасительницу, и ему стало не по себе.
Между тем Боа приподнялась, на какое-то мгновенье застыла, словно изваяние.
Ее немигающие маленькие глаза смерили его, как ему показалось, презрительным взглядом. Он похолодел, но не смог сдвннуться с места.
- Берегись! - услышал Элл. Из-за спины ударила автоматная очередь.
Змея судорожно дернулась и плюнула в Хейса. Он все-таки успел закрыть глаза.
В тот же миг все лицо его словно огнем обожгло. Что-то огненно-липкое просочилось под веки, вызвав дикую боль.
Элл вскрикнул и рухнул, как подкошенный, закатался по земле, сдирая с лица ядовитый плевок.
Все бросились к нему на помощь. Водой из фляжек торопливо промыли глаза, осторожно протерли марлевым тампоном лицо.
Хейс попытался открыть обожженные веки. В главах застряла острая резь, вокруг все рябило и расплывалось, как в тумане... "Вот она, в чем еще одна тайна Боа, - с горечью подумал он. - Только бы не ослепнуть! "