– Я выбираю второе имя. И еще раз повторяю – не зови меня госпожой. Будем друг для друга просто Нэрта и Урано, – тонкие пальцы с фантастическими ногтями коснулись рук Тай, синяков, оставленных веревками. – Больно? Проклятье, я бы исцелила тебя вмиг, но эта толпа грязных простолюдинов забирает так много сил – сейчас я пуста, как разбитая скорлупа… Какие сильные руки у тебя, Нэрта! Не завидуй мне – ты хороша по-своему…
Тай мысленно разразилась самыми грязными ругательствами, какие ей когда-либо доводилось слышать. Лишь теперь она осознала, до какой степени влипла. Похоже, мысль о близости с женщиной, прежде ни разу не приходившая в голову Урано – как-никак Анатаормина всегда считалась одной из стран Порядка, и подобные безобразия не были свойственны ее жителям – с каждой минутой вызывала у Супруги Смерти все больший энтузиазм…
Горели свечи, расставленные в чашечки из разноцветного стекла. Пахло благовониями. На низеньком столике, на подушках, на полу валялись гранатовые корки и персиковые косточки. Было душно, так что Тай давно уже сбросила верхнее платье, оставшись в нижней юбке и рубашке, которую завязала узлом на груди на анатаорминский манер.
«И все-таки, несомненно, Нэрта – еще один Его подарок мне, – раздумывала Урано, глядя, как новая подруга мелкими глотками прихлебывает оранжевое плодовое вино. – Даже если она сама и не подозревает о том… Просто потому, что мы подходим друг к другу, как ключ и замок. Разве такой женщине, которая сильнее любого мужчины, нужна грязная свинья, утоляющая похоть за ее счет?»
Берри в недрах сознания Тай уже давно поставил диагноз Супруге Смерти: подростковый внутренний склад, не претерпевший изменений до тридцати шести лет. Возраст души, когда девочки обзаводятся «лучшими подругами» – страх перед мужчинами еще не ушел, но потребность излить свои чувства уже бьет через край. Именно из таких, не желающих взрослеть – так когда-то объяснял Тиндалл – и получаются самые верные адептки «нежнейшей из любовей», искренне верящие, что лишь женщина может ласкать другую женщину ради нее самой, а не ради себя, ибо не насыщает этими ласками свою похоть. Во все времена подобные вечные девы составляли немалую часть гостей Замка. Неудивительно, что стервозная и вечно подозрительная Урано поверила Тай почти мгновенно – всю свою жизнь она подсознательно ждала кого-то подобного. По сути, «Нэрта» явила собой единственную форму, в которую только и способен отлиться в дневном мире вожделенный принц на белом коне…
Однако Тай, как ни любила она Тиндалла, сейчас менее всего была настроена припоминать его уроки. Перед ней стояла простая и ясная задача – увлечь Урано в Замок и тем самым обеспечить себе свободу маневра. А уж о том, чтобы она не покидала его как можно дольше, позаботятся другие.
– Представь, стражницы уже поговаривают, что ты – моя прежняя любовница времен юности, – полностью отбросив остатки своего патриархального воспитания, Урано кончиком указательного пальца провела по оголенному животу Тай, а затем и вовсе положила ладонь ей на талию. – Выясню, кто пустил этот слух, и прикажу выдрать язык грязной твари!
– Оставь ее, пусть живет, – Тай ответно приобняла Урано за плечи, мысленно дивясь, какой эффект возымела неправильно употребленная ею на людях глагольная форма. – Разве эти грязные брызги способны осквернить ту высоту, на которой ты пребываешь?
– Пожалуй, ты права. Не к лицу мне снисходить до подобных сплетен, – Урано с готовностью склонила голову на грудь «подруге». – Однако… я ждала от тебя большей смелости, Нэрта! Ты так осторожна, что можно подумать – прежде тебе тоже ни разу не доводилось ложиться с женщиной!
– Горький опыт удерживает мою руку против воли, – Тай постаралась вздохнуть как можно убедительнее. – До сих пор ни одна из тех, кого я ласкала, не желала этой ласки, а лишь терпела ее. Ни одна из моих привязанностей, увы, не была взаимной.
– Даже в Замке? – недоверчиво переспросила Урано.
– Замок – одно, день – совсем иное, – Тай вздохнула еще раз. – Мне всегда хватало осторожности не путать одно с другим.
На самом деле, что греха таить, подобный опыт у Тай имелся. В первые дни знакомства они с Нисадой честно попытались осуществить на практике идею «каждого с каждым», да и после исчезновения Тиндалла изредка развлекались подобным образом. Но во-первых, кроме Нис, ни одна женщина во всем дневном и ночном мире не рождала в теле Тай ни малейшего трепета, а во-вторых, это была единственная форма близости, в которой она бывала абсолютно пассивной стороной. Во всех случаях инициатива полностью принадлежала Нисаде, которая называла сие безобразие «пусть старшая сестра позволит младшей сестренке послужить ей». А потому, невзирая на декларацию, что если потребуется отыметь Урано, она ее отымеет, Тай совершенно не представляла, как осуществит это на практике.
– А ты вообрази, что здесь Замок, – чувственно шепнула Урано. Когда хотела, она умела сделать свой голос весьма проникновенным. – Разве мои покои менее роскошны, чем Замковые комнаты для свиданий? Или мое ложе недостаточно широкое и мягкое?
К ложу претензий действительно быть не могло. Как все анатао, Урано спала прямо на полу, подстелив тонкий тюфячок, набитый соломой – но поверх этого тюфячка было набросано столько подушек и покрывал, что ее постель могла бы сделать честь самому Элори.
– Я постараюсь, моя госпожа, – выдохнула Тай в самое ухо Урано, хотя ее уже почти выворачивало от омерзения. – Постараюсь изо всех сил.
Крокодил меня задери, так и инициативу упустить недолго! Стиснув зубы, Тай обняла Супругу Смерти, притянула себе на колени – весьма рискованный маневр, учитывая, что обе они сидели на полу, прямо на подушках ложа – а потом запрокинулась на спину, увлекая за собой Урано.
В принципе, ничего отталкивающего в этой женщине вроде бы не было. Невзирая на то, что она родилась восемью годами раньше Тай, тело ее оставалось стройным, а кожа – гладкой, как у юной девушки. Явно магия, вот только чья – солеттская или Черного Лорда? И кстати, почему она бессильна перед теми давними следами ожогов, изуродовавшими лицо Урано? Возможно, решила Тай, эта магия не имеет обратной силы, как законы Новой Меналии, и властна лишь над теми повреждениями, которые получены после обретения могущества… Пахло от нее тоже приятно, хотя и чересчур сладко на придирчивый вкус алхимика. Но все же лучше ваниль с мускусной розой, чем несвежее тело и тяжелый запах изо рта. Даже пресловутая худоба Урано не выглядела изможденностью, а по меркам Замка с его любовью к фигурам «общего рода» так и вовсе смотрелась вполне приемлемо. И все равно не могла Тай пожелать ее, как ни старалась. Впрочем, будь она из тех, кому дано желать как мужчин, так и женщин, у нее давно имелась бы «сердечная подруга» в монастыре, где на такие вещи в общем-то смотрели сквозь пальцы.
– Закрой глаза, – снова прошептала Тай, на этот раз вполне сознательно подражая интонациям Элори. – Пусть в целом свете для тебя останутся лишь мои руки… мои пальцы… – с этими словами она спустила нити черного жемчуга с плеч Урано, и та с готовностью высвободила руки, позволив черному платью соскользнуть к ногам. Под платьем на ней не было ничего, даже традиционной косынки, прикрывающей бедра – она явно считала себя выше подобных условностей. Только ожерелья и браслеты, изысканно мерцающие на смуглой коже, составляющей резкий контраст с белилами на лице…
Тай снова приобняла Урано за плечи, поворачивая спиной к себе, чтоб хотя бы не смотреть в это раскрашенное по-Замковому лицо, и положила руки ей на грудь. Супруга Смерти с готовностью застонала, хотя Тай еще даже не думала прикасаться к ее соскам. Из последних сил преодолевая себя, невольная соблазнительница раздвинула черно-синие пряди и поцеловала Урано в затылок, вложив в этот поцелуй куда больше умения, чем чувства.
– Ох, как сладко… – протянула ее партнерша в полном экстазе. – Еще, Нэрта, еще…
Пришлось повторить, одновременно стискивая косточками пальцев маленькие твердые соски. Урано выгнулась и даже не простонала – выдохнула с силой… и вдруг резко обмякла в руках Тай, словно вместе с этим вздохом душа покинула ее тело. Одновременно от Берри донеслось что-то вроде мгновенной ослепительной вспышки – а затем ощущение внимательно следящих глаз, не оставлявшее Тай с момента, когда она в первый раз услышала в мозгу голос друга, растаяло без следа. Прошло не менее минуты, прежде чем она поняла, что случилось – Берри избавил ее от необходимости доигрывать до конца сей пошлый фарс и увлек Урано в Замок, воспользовавшись первой же вспышкой ее наслаждения.
– Большое спасибо, Берри, – устало проинесла Тай в пустоту, прекрасно понимая, что друг не может услышать ее. – Я всегда знала, что на тебя можно положиться… – и почти выронила из рук безвольное тело Урано, скрученная мгновенным позывом к тошноте.
Из последних сил она придвинула к себе блюдо из-под персиков, не желая осквернять рвотой роскошную постель, несколько минут просидела над ним, согнувшись – но ее так и не вырвало, наоборот, тошнота разжала свои цепкие когти. Тогда Тай, не глядя, плеснула в чашу еще плодового вина и осушила ее в несколько судорожных глотков.
Окончательно придя в себя, она вскинула глаза к узкому слуховому оконцу под потолком, пробитому лишь ради доступа воздуха. Темно-синяя щель почти терялась в сгустившемся вечернем полумраке – значит, на улице уже стемнело. По меркам ее монастыря так вообще самая что ни на есть ночь, но анатао – поздние пташки…
Ну и ладно. Полежу еще минут двадцать, или даже полчасика – и за дело. А наша госпожа Гиацинт, в сущности, ничего не прогадала – там, в Замке, Нисада обойдется с ней куда более профессионально…
Острое удовольствие пронзило Урано не копьем, как прежде – серебряной иглой. Одновременно с этим голова ее вдруг закружилась, и ее неудержимо повлекло в бездну, где, как раз или два за всю жизнь виденная метель, кружились осколки зеркал…
Когда головокружение прошло, Урано осознала, что лежит совсем на другой постели – обычном Замковом ложе на четырех ножках, накрытом черными шелками. Рядом, чуть усмехаясь, сидела высокая женщина с ярко-алой гривой волос, одетая по-мужски – в кожаные обтягивающие штаны для верховой езды и высокие сапоги на каблуке. Талию стягивал ремень с заклепками, какие обычно носят скодерские речные пираты; усиливая сходство, на нем болтался изящный кинжал в ножнах, с рукоятью слоновой кости. Выше талии на женщине была лишь рубашка с коротким рукавом, прикрывающая грудь, но не живот – из такой же глянцево-черной кожи, как и штаны. И из той же кожи была скрывающая лицо полумаска – ее сложно вырезанные края языками черного пламени выплескивались на лоб и щеки.
– Ты… Нэрта? – потрясенно выговорила Урано.
– А кто же еще? Вот такая я и есть, – задорно произнесла женщина в разбойничьей одежде. – Приветствую тебя в Замке, подруга!
– Я должна была сразу догадаться… – выдохнула Урано. – Там, днем, я весь вечер думала, какое платье тебе заказать… И лишь сейчас поняла, что лишь в мужском костюме ты можешь быть хороша по-настоящему!
– Если я оденусь так днем, меня ваши анатао на мясо продадут, – хмыкнула та, что отозвалась на имя Нэрта. – А мне моя жизнь пока еще дорога.
– Ну, может, не совсем так – на наш манер, вроде храмовой стражи… И вообще моей власти хватит, чтобы скормить гиенам Владыки Смерти любого, кто скажет хоть слово против тебя!
На это женщина в черной коже лишь пробормотала что-то неопределенное.
В отличие от Тай, Нисада изначально ничего не имела против возложенного на нее поручения. Получая огромное удовольствие от пребывания в постели с Тай, а также два или три раза ложившись с какими-то совершенно посторонними девочками из Замка, она искренне считала, что способна одинаково любить как мужчин, так и женщин, а уж этой Урано ради дела закатит такую ночь, какую та не забудет до скончания жизни! Но сейчас, взглянув на то, что возлежало перед ней на ее же кровати (по такому случаю приведенной, как и сама Нисада, в совершенно нехарактерный для себя вид), княжна Лорш внезапно осознала, что даже у ее полнейшей небрезгливости есть какие-то пределы. Черт возьми, ни Берри, ни Тай не соизволили предупредить, что ей предстоит – а ночной вид Урано отличался от дневного лишь в деталях – употреблять ТАКОЕ!
Ох, если б тут был Берри! Но он, оказавшись на постели вместе с Урано, тут же молнией вылетел из комнаты прямо сквозь одно из зеркал, дабы не обнаруживать своего присутствия, и успел лишь коротко бросить на бегу: «Все по плану».
Придется как-то изворачиваться… А впрочем, есть у нее в запасе одно фирменное блюдо, которое должно прийтись по вкусу этой мымре!
– Иди же ко мне, любимая, – томно произнесла Супруга Смерти и приняла позу, которая ей самой казалась весьма призывной.
– Куда нам спешить? – на ярко-алых, под цвет волос, губах Нисады расцвела ослепительная улыбка. – Ночь только началась! Не говоря уже о том, что это первая из бесконечной череды ночей, которые теперь будут у нас. Так что давай пока пойдем прогуляемся по Замку. Я тебе тут такое покажу – закачаешься!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, в которой, собственно, и происходит кража Аметистовой Книги
Синева в слуховом оконце-щели под крышей сменилась непроницаемой чернотой. Урано, из жалости прикрытая шелковым покрывалом, не подавала признаков жизни – во всяком случае, не больше, чем любой крепко и глубоко спящий человек.
Джарвис заранее предупредил Тай, что вожделенная Аметистовая книга, как правило, хранится не в покоях Урано, а в храмовой сокровищнице, откуда Супруга Смерти лишь время от времени ненадолго берет ее. Сие было более чем разумно, учитывая постельную неразборчивость Урано – в этих покоях перебывали сотни мужчин, от младших жрецов до симпатичных молодых людей неизвестного происхождения, подобранных на улице. Даже учитывая, что за ночь с верховной служительницей Черного бога многие расплачивались жизнью – все равно столь опасную вещь лучше было держать подальше от случайных людей.
Тем не менее Тай для начала придирчиво обшарила обе комнаты, принадлежащие волшебнице-недоучке. Это было не так уж и трудно – анатао, даже самые знатные, обычно обходились минимумом мебели. Низенькие столики, пара таких же низеньких скамеечек, обитых дорогим шелком, ковры на полу и на стенах, занавеси, подушки, сундуки с многочисленными нарядами, полки с драгоценными безделушками… Нигде ни следа запоров и замков, большая часть вещей вообще разбросана как попало. Единственный тайничок, обнаруженный в одной из стен и взломанный с третьей попытки, скрывал в себе лишь несколько склянок с разноцветными жидкостями и порошками – наверное, какие-нибудь яды или их компоненты, не без основания предположила Тай.
Последним досмотру подвергся туалетный столик, сделанный по таканским образцам, но столь же низенький, как и остальная мебель в комнате, с расчетом, что за ним будут сидеть на одной из маленьких скамеечек… Ничего.
Значит, придется с немалым риском для жизни прорываться в сокровищницу, которую, если верить слухам, не обчищал еще никто и никогда. Возможно, она, Тай, станет первой… или одной из многих, кто пытался и не сумел.
Что ж, ей и без того до сих пор редкостно, просто сказочно везло. Включая то, что Урано в предвкушении изысканных удовольствий приказала не беспокоить ее до двух часов после восхода солнца – и тем самым предоставила достаточно времени и пространства для любой деятельности «Нэрты».
Тай еще раз окинула взглядом тело, затихшее под рубиновым шелком, затем ворох разнообразной одежды, вываленной из сундуков. Да, маловаты мне будут ее наряды – у меня кость едва ли не в полтора раза шире, да и ростом я, пожалуй, повыше буду. Ладно, моя нижняя юбка тоже черная и без всякого кружева, сгодится в качестве анатаорминской, а выше пояса что-нибудь сообразим…
В конце концов среди тряпок Урано отыскался черный атласный нагрудник, отороченный бахромой из черного и серебряного стекляруса. Он завязывался на спине, так что размер его не имел никакого значения.
Тай сбросила свою рубашку и надела нагрудник, перетянула талию пояском в виде змейки с изумрудными глазами, а поверх набросила большую бордовую шаль из тонкой шерсти. Какая удача, что в хозяйстве Урано нашлась подобная вещь – она хорошо подходила к роли простуженной, которую предстояло сыграть Тай, ибо точно воспроизвести голос Урано она не была способна при всем желании. Да и светлые, совсем не анатаорминские плечи и спину ни в коем случае нельзя оставлять неприкрытыми…
Да, еще украшения. Без них никак – на Урано этого добра столько, что так и позвякивает при каждом шаге. Обирать спящую Тай не стала – в большом ларце с инкрустацией в виде райской птицы, стоявшем на туалетном столике, и без того хватало вещиц на все вкусы. Пара ожерелий, браслеты, несколько колечек – хотя нет, лучше прятать руки под шалью, это же главное, что может выдать ее. Еще булавка, чтобы шаль не распахивалась лишний раз. А вот ножных браслетов не надо – и без того ремешки сандалий в ноги врезаются. Слава небесам, обычно анатао носят сандалии, а не сапоги, иначе ее ногу, весьма приличных размеров для женщины, нипочем не удалось бы вбить в столь маленькую обувь.
Теперь – самое главное. То, что, собственно, и подтолкнуло Тай к ее безумному плану. Тоже не слишком приятно, но и вполовину не так противно, как ласкать самовлюбленную и бессердечную стерву, изображая, что втрескалась в нее по самые кончики ушей…