Вопрос о том, насколько реальна была угроза советского вторжения, ключевой вопрос польского кризиса. От него зависело и поведение лидеров «Солидарности», и реакция поляков на введение военного положения, и поведение Запада. Продолжал он оставаться предметом острых дебатов и после крушения режима, в период «круглого стола» лидеров «Солидарности» с партийной верхушкой весной 1989 года, определившего нынешнее положение в Польше. Даже теперь, когда часть приведенных здесь протоколов политбюро уже опубликована в Польше, общественное мнение склоняется к тому, что Ярузельский был этаким героем, спасшим страну от ужасов советской оккупации и связанного с ней кровопролития, национального унижения, а то и потери государственности. Даже после того, как выяснилось, что Москва никакого вторжения не готовила, поляки по-прежнему склонны верить, что Ярузельский об этом не знал, а значит, все равно был героем, субъективно «спасавшим Польшу». Нужно ли говорить, что это типичная ложь самооправдания, оказавшаяся удобной большинству: и бывшим коммунистическим деятелям, и огромному числу поляков, так или иначе принявших военное положение как «меньшее зло», и даже бывшим лидерам «Солидарности» — для оправдания своего сговора с партийной верхушкой за «круглым столом». Так и живет в Варшаве «спаситель отечества», отец народа генерал Войцех Ярузельский.
Не знаю, все ли документы политбюро были опубликованы в Польше, но те, что лежат передо мной, не оставляют ни малейших сомнений: и Москва никакого вторжения не готовила, и Ярузельский отлично об этом знал. Более того, не слишком доверяя польской армии, он сам к концу 1981 года неоднократно просил о вводе советских войск, но получил решительный отказ Кремля. И ввел военное положение, только убедившись, что «военной помощи» от Москвы не получит.
Подробный анализ обстановки в Польше и советской стратегии в связи с ней был сделан комиссией политбюро ЦК КПСС по польскому вопросу еще в апреле 81-го, вскоре после тайной встречи в Бресте.
Внутриполитический кризис в Польше принял затяжной хронический характер, — писали они. — ПОРП в значительной мере утратила контроль над процессами, проходящими в обществе. В то же время «Солидарность» превратилась в организованную политическую силу, которая способна парализовать деятельность партийных и государственных органов и фактически взять в свои руки власть. Если оппозиция пока не идет на это, то прежде всего из опасения ввода советских войск и надежд добиться своих целей без кровопролития, путем ползучей контрреволюции.
Вместе с тем для всех очевидно, что затишье, возникшее после заседания сейма, кратковременно. Противник пошел на него из тактических соображений, продолжая накапливать силы для нанесения новых ударов по партии. (…) «Солидарность» в целом и отдельные ее звенья готовятся к очередному шантажу властей путем выдвижения различных требований преимущественно политического характера. Появившиеся признаки расслоения в руководстве этого профобъединения пока не дают оснований рассчитывать на существенные изменения в его общей ориентации. Даже если бы дело дошло до раскола между Валенсой и экстремистами из КОР-КОС, сам Валенса и стоящее за его спиной католическое духовенство отнюдь не намерены ослаблять нажим на ПОРП. Нельзя исключать и того, что экстремисты могут захватить контроль над «Солидарностью» со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В последнее время все более определенно проявляется новая тактическая установка, вокруг которой фактически объединяется разношерстная оппозиция. Отдавая себе отчет, что геополитическое положение Польши лишает ее возможности посягнуть на участие страны в Организации Варшавского договора и принцип руководящей роли компартии, эти силы явно решили разложить ПОРП изнутри, повести дело к ее перерождению и, таким образом, захватить власть «на законной основе». (…) В этих условиях возникает необходимость еще раз взвесить наше отношение к политике польского руководства, четче определить, на какие силы можно опираться, чтобы в конечном счете отстоять завоевания социализма в Польше.
С одной стороны, «на правом фланге» находятся «деятели ревизионистского толка», близкие к социал-демократическим идеям и фактически смыкающиеся с «Солидарностью». С другой — «на левом фланге»: товарищи, «наиболее близкие к нашим позициям», в основном старые члены партии.
К сожалению, представители этого направления отнюдь не составляют большинства. Создается впечатление, что они видят выход из кризиса путем лобовой атаки на «Солидарность», не считаясь с нынешним соотношением сил. При этом они не видят возможности оздоровления обстановки без ввода советских войск. Такая позиция объективно ведет ко все большей их изоляции в партии и в стране.
Выход в создавшейся ситуации политбюро видит в поддержке Кани и Ярузельского, занимающих «центристскую позицию». Хотя они и проявляют «недостаточную стойкость и закалку в борьбе против контрреволюционных сил», идут на неоправданные уступки «Солидарности» и даже испытывают «панический страх перед конфронтацией с ней» — это лучшее, что есть.
Оба они, особенно Ярузельский, пользуются авторитетом в стране. В настоящий момент фактически нет других деятелей, которые могли бы осуществлять партийно-государственное руководство.
Посему политбюро решает:
Продолжать оказывать политическую поддержку т.т. Кане и Ярузельскому, которые, несмотря на известные колебания, выступают в защиту социализма. В то же время постоянно добиваться от них более последовательных и решительных действий в интересах преодоления кризиса на основах сохранения Польши как социалистической страны, дружественной Советскому Союзу.
А кроме этого и прочих рекомендаций об укреплении единства ПОРП, связи с рабочим классом, экономических мерах и т. п.:
Активней использовать наметившееся расслоение среди лидеров «Солидарности», разоблачать антисоциалистическую, антинациональную деятельность КОС-КОР и их лидеров, добиваться изоляции этих контрреволюционеров. Принять решительные меры против попыток поднять в стране волну антисоветизма.
Побуждать польское руководство постоянно заботиться о состоянии армии и органов МВД, их морально-политической устойчивости и готовности выполнить свой долг по защите социализма. (…)
Максимально использовать сдерживающий контрреволюцию фактор, связанный с опасениями внутренней реакции и международного империализма по поводу того, что Советский Союз может ввести в Польшу свои войска. Во внешнеполитических заявлениях подчеркивать высказанную товарищем Л.И.Брежневым на XXVI съезде КПСС нашу решимость не оставлять Польшу в беде и не давать ее в обиду.
Словом, ясно, что советская угроза была блефом, возведенным в ранг государственной политики. Реально подготавливалось с самого начала военное положение, на него (и на возможный раскол в руководстве «Солидарности») делалась вся ставка. Более того, это решение никогда не изменялось, в него только вносились небольшие коррективы. Так, к сентябрю 1981 года стало понятно, что Каня не справляется со своей задачей, несмотря на прямые угрозы Брежнева его снять. Дошло до того, что Хонеккер даже предлагал собрать в Москве руководителей братских партий, пригласить Каню и сказать ему, чтобы он ушел в отставку, а вместо поставить Ольшовского. Однако и тут политбюро решило свою линию не менять: назначили Ярузельского. Тот, конечно, отлично знал, зачем его поставили первым секретарем вдобавок к постам премьер-министра и министра обороны. Да Брежнев ему это тут же напомнил, позвонив в день «избрания».
Л.И.БРЕЖНЕВ. Здравствуй, Войцех.
В.ЯРУЗЕЛЬСКИЙ. Здравствуйте, глубокоуважаемый, дорогой Леонид Ильич.
Л.И.БРЕЖНЕВ. Дорогой Войцех, мы уже направили тебе официальное приветствие, но мне хотелось и непосредственно поздравить тебя с избранием на пост первого секретаря ЦК ПОРП.
Ты правильно поступил, дав согласие на такое решение. В ПОРП сейчас нет деятеля, который пользовался бы авторитетом, равным твоему, — об этом говорят и итоги голосования на пленуме. Мы понимаем, что перед тобой стоят очень нелегкие задачи. Но убеждены, что ты их осилишь, сделаешь все для преодоления поразившего вашу страну тяжелого недуга.
Думаю, сейчас, как мне кажется, для тебя самое главное — подобрать себе надежных помощников из числа преданных и стойких коммунистов, сплотить их, привести в движение всю партию, вдохнуть в нее дух борьбы. Это, в буквальном смысле, ключ к успеху.
И, конечно, важно, не теряя времени, переходить к намеченным вами решительным действиям против контрреволюции. Мы надеемся, что теперь все — и в Польше, и за рубежом — почувствуют, что дела в стране пойдут по-иному.
Желаю тебе доброго здоровья и успеха!
Думаю, сейчас, как мне кажется, для тебя самое главное — подобрать себе надежных помощников из числа преданных и стойких коммунистов, сплотить их, привести в движение всю партию, вдохнуть в нее дух борьбы. Это, в буквальном смысле, ключ к успеху.
И, конечно, важно, не теряя времени, переходить к намеченным вами решительным действиям против контрреволюции. Мы надеемся, что теперь все — и в Польше, и за рубежом — почувствуют, что дела в стране пойдут по-иному.
Желаю тебе доброго здоровья и успеха!
В.ЯРУЗЕЛЬСКИЙ. Большое спасибо Вам, дорогой Леонид Ильич, за приветствие и прежде всего за доверие, которое Вы мне оказали. Я хочу откровенно Вам сказать, что я согласился на этот пост с большой внутренней борьбой и только потому, что знал, что Вы поддерживаете меня и что Вы за такое решение. Если бы это было не так, я бы никогда не согласился на это. Это очень тяжелая, очень трудная задача в той сложной обстановке в стране, в которой я сейчас нахожусь как премьер-министр и как министр обороны. Но я понял, что это правильно и необходимо, если Вы лично так считаете.
Л.И.БРЕЖНЕВ. Войцех, мы давно так считали. Мы давно об этом говорили друзьям.
В.ЯРУЗЕЛЬСКИЙ. И поэтому я согласился. Я сделаю, Леонид Ильич, рее как коммунист и как солдат, чтобы стало лучше, чтобы добиться перелома обстановки в стране и нашей партии. Я понимаю и вполне с Вами согласен, что сейчас один из решающих моментов — это подбор руководства и в партии, и в правительстве. И поэтому я специально отложил решение вопроса о кадрах на следующий пленум, который мы проведем через несколько дней, для того, чтобы хорошо продумать, проконсультироваться, чтобы это было комплексное решение, а не просто отдельные кадровые шаги.
Л.И.БРЕЖНЕВ. Кадры очень важны и в центре и на местах.
В.ЯРУЗЕЛЬСКИЙ. И на местах надо будет решать этот вопрос. Конечно, это должно проходить параллельно с укреплением партии в духе активизации борьбы. В соответствующей обстановке надо применять решительные действия, чтобы давать бон там, где будет уверенность в успехе.
Я сейчас еду на заседание Военного совета Вооруженных Сил в Министерство обороны. Я поставлю там соответствующие задачи. Мы будем широко включать армию во все области жизни страны.
Вчера, после пленума, я имел встречу с первыми секретарями областных комитетов и сказал, чтобы они не обижались на то, что мы будем включать люден из вооруженных сил в осуществление некоторых процессов, будем расширять встречи офицерского состава с рабочим классом, чтобы непосредственно влиять на рабочих, чтобы изолировать их от влияния «Солидарности». Конечно, мы не меняем нашего генерального направления в том смысле, что, борясь за здоровые силы народа, которые заблуждаются и вошли в «Солидарность», привлекая их на нашу сторону, одновременно мы будем бить противника и, конечно, так бить, чтобы это приносило результаты.
Я сегодня встречаюсь с вашим послом. С ним я постараюсь более детально обсудить некоторые вопросы и буду просить Вашего совета по вопросам, которые он Вам, наверное, доложит.
Информируя Вас обо всех решениях, которые мы принимаем, мы будем сообщать одновременно чем мы руководствуемся при принятии того или иного решения.
Сейчас у нас самое сложное в положении на рынке. В связи с этим здесь много забастовок, протестов, причем есть такие, которые организует «Солидарность», а есть просто стихийные. Это очень осложняет проведение тех мер, которые придется применять, осложняет нашу работу, так как настроение в обществе неважное. Но мы будем стараться делать все, что возможно, чтобы положение улучшить.
Вот об этом я хотел на первых порах доложить Вам, проинформировать.
Еще раз большое спасибо за хорошие слова.
Л.И.БРЕЖНЕВ. Я еще раз желаю тебе, Войцех, доброго здоровья и успехов.
В.ЯРУЗЕЛЬСКИЙ. Спасибо. До свидания.
Скажете, этот человек не понимает, о чем идет речь? Все и всё прекрасно понимают. И политбюро напряженно ждет результатов. Проходит всего десять дней после назначения Ярузельского, а в Кремле уже нервничают, что сдвигов не заметно.
ГРОМЫКО. Я бы хотел сказать относительно Польши, я только что имел разговор с послом т. Аристовым. Он сообщил, что забастовка одночасовая была весьма внушительной. На многих предприятиях по, существу хозяйничает «Солидарность». Даже тот, кто хочет работать, он не может работать, так как экстремисты «Солидарности» блокируют желающих работать, угрожают им всячески и т. д.
Что касается пленума, то, как сообщил тАристов, он прошел нормально, избрали дополнительно двух секретарей. На сейме, который начинает работу 30 октября, они поставят вопрос об ограничении забастовок. Во что выльется этот закон, пока сказать трудно, но во всяком случае делаются попытки путем закона ограничить забастовки. Речь т. Ярузельского на пленуме была, я бы сказал, неплохой.
БРЕЖНЕВ. Я не верю, чтобы т. Ярузельскнй сделал что-то конструктивное. Мне кажется, что он недостаточно смелый человек.
АНДРОПОВ. Ярузельскин ничего нового по существу не сделал, хотя прошло уже некоторое время. Большой помехой в Политбюро являются Барчиковский и Кубяк. Были разговоры о том и советы даже давались такие, чтобы Барчиковского и Кубяка вывести из состава Политбюро. Однако Ярузельскнй по существу отказался от такой меры. Причем объясняет он это тем, что у него нет кадров, которые могли бы заменить этих лиц.
Очень настораживает вопрос о том, кто будет премьером Польши. Ярузельский явно благоволит Ольшевскому и Раковскому. И тот и другой, конечно, в премьеры не подходят.
БРЕЖНЕВ. Шмидт даже в одной из бесед проговорился о том, что очень опасная обстановка создается в Польше и что эта обстановка может усложниться и повлиять на мой визит в ФРГ, который может не состояться.
АНДРОПОВ. Польские руководители поговаривают о военной помощи со стороны братских стран. Однако нам нужно твердо придерживаться своей линии наши войска в Польшу не вводить.
УСТИНОВ. Вообще надо сказать, что наши войска вводить в Польшу нельзя. Они, поляки, не готовы принять наши войска. Сейчас в Польше проходит демобилизация лиц, отслуживших свой срок. Причем демобилизованных отпускают домой, чтобы взять гражданскую одежду, а потом снова вернуться и дослужить еще два месяца на работах. Но в это время они подвергаются обработке со стороны «Солидарности». Ярузельский, как мы знаем, организовал оперативные группы, состоящие примерно из 3 человек. Но эти группы пока что ничего не сделали. Очевидно, нужна встреча с руководством Польши, в частности с Ярузельским. Но кто будет встречаться, это тоже вопрос.
РУСАКОВ. Завтра открывается сейм, на котором стоит вопрос о предоставлении правительству своего рода чрезвычайных полномочий в решении ряда вопросов. Ярузельский, действительно, хотел бы приехать в Москву.
Приехать Ярузельскому, однако, так и не удалось, но Брежнев направил ему «устное послание» через посла, где, в частности, говорилось:
Во многих беседах с нашей стороны постоянно подчеркивалась одна и та же мысль: мы не против соглашений. Но они не должны содержать уступок противникам социализма. А главное — дело не должно сводиться только к соглашениям: наряду с мерами по завоеванию на свою сторону широких народных масс и различных политических сил, необходимы решительные действия против открытых врагов народного строя. Вы соглашались с такой постановкой вопроса и сами говорили о своем намерении бороться за трудящихся, а одновременно бить классового противника. (…) Но сейчас создается впечатление, что ставка делается только на первую часть этон двуединой формулы. Мы знаем, что у вас в партийном руководстве есть люди, которые все своп упования возлагают на продолжение обанкротившегося курса Канн. Было бы опасно поддаться на их уговоры. Сейчас уже абсолютно ясно, что без решительной борьбы с классовым противником спасти социализм в Польше невозможно. Вопрос, в сущности, не в том, будет конфронтация или нет, а и том, кто ее начнет, какими средствами она будет вестись, за кем останется инициатива.
Как видим, и речи нет о советских войсках.
17. «Никакого ввода войск в Польшу быть не может»
Наконец уже 10 декабря, то есть за три дня до введения военного положения в Польше, политбюро все еще не знало точно, что же предпримет Ярузельский. Это, пожалуй, самый интересный и убедительный из документов.
РУСАКОВ. Позавчера у них было совещание секретарей воеводских комитетов. Как докладывал т. Аристов, секретари воеводских комитетов совершенно не понимают выступление т. Ярузельского, который не дал ясной, четкой линии. Никто не знает, что же все-таки будет в ближайшие дни. Шел разговор об операции «X». Сначала речь шла, что она будет в ночь с 11 на 12, затем с 12 на 13. А теперь уже поговаривают, что это будет около 20. Имеется в виду, что по радио и телевидению выступит председатель Госсовета Яблонский и объявит о введении военного положения. В то же время Ярузельский заявил, что закон о введении военного положения можно будет вводить только после того, как он будет обсужден в сейме, а заседание сейма назначено на 15 декабря. Таким образом, все очень усложняется. Повестка заседания сейма обнародована. В ней вопроса о введении военного положения не значится. Но, во всяком случае о том, что правительство собирается вводить военное положение, «Солидарность» хорошо знает и в свою очередь предпринимает все необходимые меры к тому, чтобы ввести военное положение.