И Кит Рэндом продолжила свои откровения:
— Я знаю, о чем вы думаете, у вас все на лицах написано. Ошибаетесь: перед вами не вавилонская блудница и не трианонская распутница[34] (Трианон — это, к слову, не кинотеатр). Перед вами — праздничная ярмарка, сродни бродячему театрику, хотя с виду не красавица и даже, можно сказать, дурнушка. Но в один прекрасный день, много лет назад, я твердо решила: чем тиранить одного, буду радовать многих! Поймала себя на том, что каждый раз стремилась взять верх, а ведь этим грешат очень многие женщины, сами того не сознавая. Если над мужчиной постоянно одерживать победу, он начнет проигрывать даже в гольф и гандбол, причем по-крупному. И непременно докопается до причины! Вот я и начала колесить с места на место: два года в Плейсервилле, три в Таллахасси и Канкаки, а потом то ли пар кончился, то ли подвижной состав проржавел. В чем заключается мой секрет? Уж конечно не в том, чтобы запирать человека в четырех стенах или командовать: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Секрет в том, чтобы играть в поддавки. Не понимаете? Я научилась незаметно проигрывать. Мужчины это обожают. Они, конечно, обо всем догадываются, но делают вид, будто ничего не замечают. Чем охотнее им подыгрываешь, тем больше они радуются. Не успеешь оглянуться, как они уже связаны по рукам и ногам: готовы до отупения играть в подкидного дурака, до потери пульса скакать на одной ноге. Мужчину можно заставить даже прыгать через веревочку — надо только ему внушить, что со времен изобретения индейцами этой забавы не было в мире лучшего прыгуна, чем он сам. Вот таким образом, постоянно подыгрывая, можно очень многое выиграть, потому что за завтраком ваш избранник начнет говорить «доброе утро», потом станет откладывать в сторону биржевой вестник и мало-помалу привыкнет с вами беседовать!.. Не ерзайте! Я закругляюсь. Сумеете ли вы вернуть себе тех, кого когда-то любили? Может, да. А может, и нет. Я выжду ровно год и посмотрю, хорошо ли вы усвоили мой наглядный урок. Тогда можно будет отдать взятое взаймы и раз в год наведываться в ваши края, чтобы проверить, хорошо ли вы поддаетесь, а главное — научились ли по ходу дела смеяться в полный голос. Однако на первых порах вы будете бессильны — уже с этой самой минуты. Считайте, что для вас прозвучал выстрел стартового пистолета. Возвращайтесь домой. Пеките пироги. Жарьте котлеты. Только пользы от этого — кот наплакал. Ваши пироги никто не оценит. А котлеты? Они и вовсе умрут медленной смертью. Потому что вы силком тащите едоков к столу, а от этого портится аппетит. И последнее: не запирайте двери. Пусть бедняги побегают на воле. А вы делайте вид, что смотрите на это сквозь пальцы.
— Но мы их только что призвали к порядку! — вскипели как одна ее гостьи, сами смутились от такого единодушия и кубарем скатились с крыльца.
На этом, собственно, все и закончилось. Войны не случилось, не было ни единого сражения, ни мелкой стычки. Расхаживая по дому, хозяйки видели только пустые комнаты и тишком прикрытые парадные двери.
Венцом этой истории стало появление троих незнакомцев, которых из-за наступления сумерек даже не удалось толком разглядеть, тем более что соломенные вдовы отпрянули от окон и, запершись изнутри, могли только подглядывать сквозь ажурные занавески.
— Открывай! — закричали все трое.
Узнав голоса, которые звучали в тот день за завтраком, жены отомкнули засовы и вгляделись в полумрак.
— Генри Тийс?
— Роберт Джо Клеменц, какого?…
— Уильям Ральф Коул, ты ли это?
— А кто же еще, черт побери?
Жены посторонились, пропуская в двери своих — практически обритых под ноль — спутников жизни.
— О боже! — вырвалось у миссис Тийс.
— Как это понимать? — вырвалось у миссис Клеменц.
— Что ты сделал со своими волосами?
— Это не я, — ответил каждый из мужей. — Это она.
Жены ходили кругами, разглядывая своих благоверных.
— Тебя не узнать, — ахнула миссис Тийс.
— На то и был расчет.
Такой же разговор произошел и между остальными.
А потом:
— Нравится?
— Кажется, я венчалась с кем-то другим, — был ответ.
— Не в бровь, а в глаз!
И, наконец, почти в унисон, хотя и в разных домах:
— Не удивлюсь, если ты надумаешь сменить имя, чтобы подходило к этой стрижке.
В последний вечер месяца мистер Тийс был застигнут наверху, в спальне, когда он собирал саквояж. Миссис Тийс так и обомлела, вцепившись в дверную ручку:
— Ты куда?
— Куда-то.
— Далеко?
— Как бы так.
— Надолго?
— Как получится, — ответил он, складывая рубашку.
— Дня на два? — уточнила жена.
— Возможно.
— Или на три?
— Где мой синий галстук? С белыми мышками?
— Терпеть его не могу.
— Сделай одолжение, поищи синий галстук с белыми мышками.
Она нашла то, что требовалось.
— Вот спасибо. — Он подошел к зеркалу, завязал галстук аккуратным узлом, а затем провел по голове щеткой и оскалился, проверяя, не следует ли почистить зубы.
— На четыре дня? — спросила она.
— Вероятно, — ответил он.
— А может, на неделю? — Она растянула губы, как умалишенная.
— Все может быть, — сказал он, разглядывая ногти.
— Не ешь там всухомятку. Питайся регулярно.
— А как же иначе.
— Тебе необходимо выспаться!
— За этим дело не станет.
— Непременно звони мне каждый вечер. Желудочные таблетки не забыл?
— Обойдусь.
— Тебе нельзя выходить из дому без желудочных таблеток. — Она сбегала к аптечке. — Вот, держи.
Он опустил коробочку в карман пиджака и взялся за чемодан.
— Обязательно звони каждый вечер, — напомнила она.
Он пошел вниз по лестнице, жена следом.
— Не сиди на сквозняке, — сказала она.
Он чмокнул ее в лоб, открыл парадную дверь, вышел, закрыл за собою дверь.
Почти в тот же миг — не могло же это быть простым совпадением — мистер Коул и мистер Клеменц, ослепленные свободой, скатились каждый со своего крыльца, рискуя переломать ноги, и выбежали на середину улицы, где столкнулись с мистером Тийсом.
Они посмотрели друг на друга, потом на багаж и перебросились несколькими фразами, словно гулким эхом:
— Ты куда?
— Это что?
— Чемодан.
— Саквояж.
— Дорожная сумка!
— Братцы, а ведь мы в последний раз встречались посреди улицы двадцать лет назад — тогда был Хэллоуин, верно?
— Черт побери, а ведь сегодня как раз Хэллоуин!
— Так и есть. Что же нам достанется: гадости или сладости?
— А вот сейчас пойдем и узнаем!
И они, не сговариваясь, не сверяясь ни с картой, ни с планом, ни с записями, повернулись, как по команде, и стремглав ринулись в забетонированный сад Кит Рэндом, да так, что из-под каблуков полетели искры.
В течение последующих дней ее владения оглашались такими воплями, которые можно услышать разве что в трактирном кегельбане. За какую-то неделю трое мужей наведались туда в девять часов, в десять, а потом еще и в первом часу ночи, сверкая неизменными улыбками, которые пришлись им как раз впору, словно хорошо подогнанные фарфоровые челюсти.
Жены пытались унюхать пары спиртного, но вдыхали только волны ментола — мужчины предусмотрительно полоскали рот на улице, прежде чем предстать перед своими летающими крепостями.
Итак, вернемся к брошенным женам: какие кулинарные бастионы сооружали они, стоя у плиты? Какие проводили контратаки? Удалось ли им одержать победу в сражениях и мелких стычках, если таковые случались?
Как на грех, мужчины, выскальзывая за дверь и стремглав перебегая через дорогу, каждый раз уносили из дома частицу тепла. В воздухе висел холод, и три хозяйки, как ледяные глыбы, замороженные прямо в корсетах, подавали свою стряпню к столу с таким видом, от которого ножи и вилки покрывались инеем. Горячий ростбиф, вынутый из духовки, в считанные минуты превращался в жесткую подошву. Когда мужья в недоумении поднимали глаза от еды, к которой прикасались теперь все реже и реже, они ловили на себе взгляд стеклянных зрачков — наподобие тех, что сверкали в ночной витрине элитного магазина оптики — и слышали замогильный лязг добротной металлокерамики вместо легких колокольчиков смеха.
А один раз в каждом из трех домов был накрыт ужин при свечах, но в положенный срок никто не вышел к столу, и свечи оплыли без всякой пользы; между тем на противоположной стороне улицы звякали подковы, набрасываемые на столбик, полным ходом шло (только надо было хорошенько прислушаться) перетягивание каната, и голос Эла Джолсона[35] время от времени заводил: «Бесчувственная Ханна, у ног ее Саванна — не думайте, что город вблизи Нью-Орлеана». От этого трое жен задолго до рассвета начали пересчитывать столовое серебро, точить ножи и принимать успокоительную микстуру.
Но последней соломинкой, которая сломала спину верблюда и разметала весь караван, стал такой случай. Как-то в августе, когда выдался невероятно душный вечер, мужчины принялись нырять под струи садового дождевателя и, заметив в распахнутом окне ближайшего дома головы жен, закричали:
— Давайте все сюда, водичка — что надо!
Окно яростно захлопнулось.
Да так, что целых пять цветочных горшков свалилось с крыльца, шестеро кошек, как угорелые, кинулись в разные стороны, а десять собак завыли — добро бы на луну, а то ведь на безлунное небо — и не могли угомониться до полночи.
Примечания
1
Первый павильон, где мы в тридцать четвертом построили «Баунти» и дворец Марии Антуанетты, а в тридцать девятом — интерьеры Тары. — Имеются в виду историческая драма «Мятеж на „Баунти“» (1935) Ф.Ллойда по роману Ч.Нордхоффа и снимавшийся несколько лет блокбастер «Мария Антуанетта» (1938) У.С.Вандейка с Нормой Ширер в главной роли, Тара — поместье, где родилась Скарлетт О'Хара, героиня романа М.Митчелл «Унесенные ветром», экранизированного в 1939 г.
2
Хьюз, Говард (1905–1976) — крупный американский промышленник, авиатор и кинопродюсер. Был известен своими экстравагантными выходками, любовными похождениями и пренебрежением к светскому этикету. С 1926 г. жил в Голливуде. В 1948 г. приобрел контрольный пакет акций киностудии «РКО», а в 1954–1955 гг. был ее владельцем. С 1950 г. вел затворнический образ жизни в номере «люкс» одного из отелей Лас-Вегаса.
3
«МГМ» — киностудия «Метро-Голдвин-Майер», расцвет которой пришелся на 1930–1940 гг.
4
Лорел, Стэн, и Гарди, Оливер (Олли) — псевдонимы популярнейших американских актеров-комиков Артура-Стенли Джефферсона (1890–1965) и Норвелла Гарди (1892–1957). (См. также «Не узнали?»).
5
Калвер-Сити — город, примыкающий к Голливуду.
6
Кларк Гейбл (1901–1960) — знаменитый американский актер, эталон мужественности и романтизма. Наиболее известные роли — Ретт Батлер в «Унесенных ветром» и лейтенант Флетчер Кристиан в «Мятеже на „Баунти“».
7
Спенсер Трейси (1900–1967) — знаменитый американский актер, поначалу играл преимущественно гангстеров — до главной роли в первом американском фильме Фрица Ланга «Ярость» (1936). Дважды лауреат «Оскара» за роли в фильмах «Отважные капитаны» (1937) и «Город мальчиков» (1938).
8
…на страже наших границ теперь не стоит Пол Ревир… — Пол Ревир (1735–1818) — легендарный герой американской войны за независимость, увидел выдвижение английских войск и вовремя об этом предупредил американцев, проскакав из Чарлстауна в Лексингтон. Ему посвящено стихотворение Г. Лонгфелло «Скачка Пола Ревира».
9
Граучо Маркс — один из братьев Маркс, известных американских артистов эстрады и кино, которые выступали под сценическими именами Чико (1887–1961), Гарпо (1888–1964), Граучо (1890–1977), Гаммо (1892–1977) и Зеппо (1901–1979).
10
Моррисовское кресло — большое кресло с откидывающейся спинкой и снимающимися подушками, названо по имени выдающегося английского дизайнера, художника-прерафаэлита и писателя Уильяма Морриса (1834–1896).
11
Духи «Бен Гур», двадцать пятого года, появились одновременно с фильмом! — Вторая (2,5-часовая) экранизация эпического романа Лью Уоллеса (1880), режиссеры Дж. Дж. Кон, Ф.Нибло, Ч.Брабин, Р.Ингрэм. Первую (15-минутную) снял в 1907 году С.Олкотт, третью (3,5-часовую, получившую премию «Оскар») — в 1959 году У.Уайлер.
12
Рядимся в генерала Макартура, сходим на берег в далекой стране и возвещаем: «Я вернулся!» — Дуглас Макартур (1880–1964) — генерал армии США. В 1942 г. был назначен главнокомандующим вооруженными силами союзников в юго-восточной части Тихоокеанского региона, после капитуляции Японии — главнокомандующий американскими оккупационными силами. В 1944 г., перед отправкой в Австралию, заявил: «Я прорвался; я еще вернусь!»
13
У.К.Филдз (Уильям Клод Дюкенфилд, 1880–1946) — знаменитый американский актер-комик.
14
Измаил — персонаж романа Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит» (1851).
15
И да пребудет с нами Бог, / Чтоб нам себя не позабыть. — Цитата из стихотворения Р. Киплинга «Отпустительная молитва».
16
Мексикали (тж. Мехикали), Калексико — небольшие города, разделенные границей между США и Мексикой. Оба названия, по инициативе правительств сопредельных стран, были образованы из сложения топонимов Мексика и Калифорния.
17
Море Солтона — соленое озеро в США, на юге Калифорнии.
18
Тако — горячая свернутая маисовая лепешка с начинкой из рубленого мяса, сыра, лука и бобов с острым соусом.
19
Джон Филип Суза (1854–1932) — американский композитор и дирижер, «король марша», сочинивший более 130 военных маршей.
20
Вперед! Пошел! (исп.)
21
Мелба, Нелли (1861–1931) — прославленная оперная певица, выступавшая на лучших сценах Европы и Америки. Начала концертную деятельность как пианистка в возрасте шести лет.
22
Сан-Луис-Потоси — город в Мексике, административный центр одноименного штата.
23
Хуарес — город в Мексике, куда в XX в. стекались рабочие со всей страны, привлеченные относительно высоким уровнем заработной платы.
24
Микки Руни (р. 1920) — американский киноактер и телеведущий.
25
Матерь Божья (исп.)
26
Фрэнсис Скотт Кей (1779–1843) — американский композитор, автор государственного гимна США.
27
Клайд Битти (1903–1965) — американский дрессировщик, исполнитель опасных номеров с хищными животными.
28
Фрэнк Бак (1888–1950) — американский путешественник, ловец диких животных и актер; снимался в приключенческих фильмах.
29
Живо! (исп.)
30
Посмотрите (фр.)
31
и (фр.).
32
Еще раз? (фр.)
33
«Надо же понять, успеем мы или не успеем „вкусить наследье плоти“. Неужто его и вправду „сном кончаешь“? Или лучше будет „такой развязки не жаждать“?» — Ср.:
У. Шекспир. Гамлет. Пер, с англ. М. Лозинского / Полное собрание сочинений в 8-ми томах: Т. 6. М., 1960. С.71.
34
Трианонская распутница — Жанна Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур (17211764), фаворитка французского короля Людовика XV, специально для нее построившего в Версале дворец Малый Трианон.
35
Эл Джолсон (Аса Йоэльсон, 1886–1950) — популярный в США эстрадный певец, исполнитель главной роли в фильме «Певец джаза» (1927), в котором впервые использовалась синхронизация звука и артикуляции.