— Черепа? — Стелла резко развернулась к Лоу. — Вы сказали: «Черепа были сделаны». Во множественном числе. Значит, есть и другие?
— Так говорят.
— Но откуда вы знаете?
Он вновь выпустил струю дыма у нее над головой.
— После того как я загубил свою медицинскую карьеру, я получил степень в антропологии. И мне довелось изучать странные вещи.
— И вы заинтересовались черепами?
— Интерес присутствовал всегда.
— Какое у вас было завораживающее детство.
Стелла вновь бросила взгляд на монитор.
Лицо сейчас лишь отдаленно напоминало человеческое; размытые черты на светлом фоне. Впрочем, ей не удавалось различить не только цвет отсутствующих глаз, но и форму подбородка.
Лоу вернулся к своему месту перед другим монитором и положил руку сверху, готовясь повернуть его к Стелле. В его карих глазах появилось серьезное выражение.
— Вы все еще можете уйти, — сказал он. — Возможно, так вам было бы легче.
Изменившееся настроение Лоу смутило Стеллу.
— Дэвид, кто-то пытался убить Кита в пещере, когда мы нашли камень. Кто-то другой — или это был тот же человек — все перевернул в комнате Кита и оставил записку с угрозой убить нас, если мы не разобьем каменный череп на кусочки. Я не могу уйти. И даже если вы будете утверждать, что это самый опасный предмет на нашей планете, я не готова поднять молоток, чтобы его уничтожить.
— Дейви, — рассеянно поправил он. — Не Дэвид; Дейви. И не отказывайтесь от молотка так быстро. Когда на кону стоит ваша жизнь, всегда полезно иметь запасной план.
Он одновременно допил кофе и докурил сигарету, потом крутанулся на своем стуле.
— Скажите мне, что вы видите.
Монитор повернулся к Стелле. Она рассчитывала увидеть мандалу[11], богов майя или другие черепа. Однако перед ней возникли символы майя, ряд за рядом, похожие на те, что она нашла в книгах Седрика Оуэна.
Стелла наклонилась вперед, положив обе ладони на стол.
— Где вы это нашли?
— В сети. Есть сайт, откуда это можно скачать.
Дейви Лоу вновь встал у нее за спиной, от него пахло дымом и кофе.
— Это Дрезденский кодекс, один из священных текстов майя. За сотни лет они написали тысячи таких текстов, но осталось лишь четыре — остальные уничтожены иезуитами. Этот оказался в Дрезденской библиотеке, где собирал пыль до тысяча восемьсот восьмидесятого года, пока кто-то не сумел понять, что в нем написано. Конечно, можно было спросить у майя, но к тому времени почти все, кто умел читать их письмена, умерли, в результате тексты назвали в честь места, где их перевели, никак не связав с народом, который их создал.
— И вновь культурный империализм?
— Именно. Есть еще три таких же документа: Мадридский, Парижский и Гролье, впрочем, последний может быть подделкой. Это все, что осталось от цивилизации, по сравнению с которой мы находимся на ранней стадии развития. Так вот, если верить этому документу, то конец мира должен наступить двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года.
— Очень смешно.
Стелла ощутила странный металлический привкус во рту и вместе с креслом повернулась к Лоу спиной.
Он схватил кресло за подлокотник и резко развернул его обратно.
— Послушайте меня. Я не шучу. Это продукт деятельности цивилизации, способной изобразить расположение планет с такой точностью, что НАСА позеленеет от зависти.
— Я астроном. Не пытайтесь подавить меня наукой.
Стелла не хотела быть резкой, но и смягчать свою реплику не стала.
— Стелла, я пытаюсь открыть вам глаза. Послушайте… Он принялся нажимать на клавиши и открыл другие страницы. На экране появлялись все новые и новые символы.
С неожиданной живостью он сказал:
— Ну, раз вы астроном, так слушайте. Дрезденский кодекс — это таблицы движения Венеры и Марса, сделанные с поразительной точностью. На них основан календарь майя, по сравнению с которым наш напоминает «Нодди отправляется в игрушечную страну»[12]. Во времена Седрика Оуэна, когда всех еще волновал переход от юлианского к григорианскому календарю и люди пытались найти систему, при которой Рождество не приходилось бы на середину лета, майя уже тысячи лет пользовались календарной системой, определявшей даты лунного затмения с точностью до одной семидесятитысячной доли секунды на восемь тысячелетий как назад, так и вперед. Когда мы были на такое способны? В прошлом году? Может быть, восемнадцать месяцев назад, если бы нам очень повезло?
— К двухтысячному году мы легко справлялись с этой задачей. — Стелла налила себе еще кофе. — Какое это имеет отношение к нелепым пророчествам Армагеддона?
Стелла не заметила, когда Лоу успел скатать и закурить новую сигарету. Он смотрел на нее сквозь облако дыма.
— Дрезденский кодекс — это ключ к космогонии майя. Они разделили время на циклы по пять тысяч сто двадцать пять лет. Мы живем в пятом цикле. Согласно легендам, каждый из предыдущих циклов заканчивался катаклизмом, уничтожавшим существующие расы людей: огонь, землетрясения, бури или, как произошло в последнем случае, наводнение.
— Вы цитируете Библию?
— Совсем не обязательно. Существует сто тридцать семь независимых друг от друга легенд, кроме той, где животные спасаются парами; все цивилизации, обитающие сейчас на планете, помнят, что они родились из вод потопа. Однако только майя оставили нам предупреждение о времени наступления следующего катаклизма. Конец пятого цикла не будет похож на концы других циклов, это будет завершение эры и произойдет в преддверие зимнего солнцестояния. Эра продолжается двадцать шесть тысяч лет, и каждая из них начинается и заканчивается, когда Солнце лежит над галактическим центром под двадцатью восемью градусами от Стрельца, это место майя называют Ксибалба би, Дорога в Преисподнюю. Когда Солнце начнет движение по этому пути, нам конец; мы станем свидетелями грандиозной катастрофы. Речь уже не пойдет о таких мелочах, как огонь или потоп; нас ждет полнейшее уничтожение — Армагеддон, как вы его называете, — и оно будет вызвано людьми, а не явлениями природы, как в прежние времена. Дата получена при переводе Дрезденского кодекса. По календарю майя это тринадцатый бактун[13].
Дейви Лоу обмакнул палец в остатки кофе и написал дату на столе.
— В нашем календаре — двадцать первое декабря две тысячи двенадцатого года.
Он затушил сигарету и положил руки на затылок, не сводя глаз со Стеллы.
Она сделала несколько глотков кофе и после паузы сказала:
— И что же произойдет? Всеобщее потепление? Экологическая катастрофа? Атомная аннигиляция?
— Все из перечисленного, так мне кажется. Майя уничтожили сами себя в течение пятидесяти лет; их культура исчезла в результате войны и чрезмерного использования природных ресурсов. Мы ведем себя аналогичным образом, но на планетарном уровне. И результат будет таким же.
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к черепам.
— Согласно легендам, майя — точнее, их предки из конца четвертого цикла, что соответствовало третьему тысячелетию до нашей эры, — создали тринадцать хрустальных черепов. Если их собрать вместе, они укажут нам способ избежать катастрофы, которую мы сами на себя навлечем. В ваших руках оказался один из таких черепов.
— Черепа остановят Армагеддон?
Стелла не могла поверить.
— Нет, они его не остановят, а лишь покажут способ его избежать. Мы увидим врата, если вам так больше нравится.
— Вы в это действительно верите?
Стелла смотрела на него широко раскрытыми глазами, напрочь забыв о приличиях.
Он не стал улыбаться, а лишь пожал плечами и снова застучал по клавишам, однако ничего не произошло.
— Я лишь рассказываю вам о содержании старых текстов. Люди, которые их создали, верили в то, что писали.
— Не уходите от ответа, Дейви.
Он слегка повернул свой стул и приподнял одно плечо, словно извиняясь.
— Да, верю. Эти люди обладали знаниями, которые мы давно утратили, когда выбрали неправильное направление развития. И я не одинок. Многие люди думают так же.
— Ой, перестаньте. — Стелла вскочила на ноги и принялась расхаживать по маленькой комнатке, выразительными жестами подчеркивая свои слова. — Очень многие верят во второе пришествие Христа, в ночные появления Зубной феи[14], а также в то, что у Саддама Хусейна было оружие массового уничтожения, спрятанное в иракской пустыне. Все они безумны в одинаковой степени. Куда подевалось чувство реальности? Где наука, основанная на фактах? Видит бог, вы же медик. Вы имеете дело с плотью, кровью и костями, а не с… безумным трансцендентальным бредом.
Стелла остановилась перед фотографией, сделанной в Боснии. За спиной у мрачно улыбающегося Дейви Лоу лежали ровные ряды черепов. Она закрыла глаза, но черепа не исчезли.
Стелла остановилась перед фотографией, сделанной в Боснии. За спиной у мрачно улыбающегося Дейви Лоу лежали ровные ряды черепов. Она закрыла глаза, но черепа не исчезли.
Его тихий голос прозвучал у нее из-за спины.
— Я не получил диплома медика. Меня выгнали.
Гнев Стеллы утих так же быстро, как появился, и она села на прежнее место.
— Извините.
— Да ничего. Это не имеет значения. Стелла, что привело вас ко мне?
Теперь он больше не шутил, его взгляд стал цепким и жестким.
— Я хотела увидеть лицо черепа.
— Но вы его уже видели, не так ли? Именно поэтому вы и пришли. «Я вижу лицо». Так вы сказали. И он поет для вас. Вы слышите пение камня. А теперь скажите, что это безумный трансцендентальный бред.
Она ничего не ответила; ей было нечего возразить. Он наклонился вперед, вцепившись в ручки кресла, и их лица оказались совсем рядом.
— Что еще? Неужели череп, который привел вас сюда, не явился причиной многих других событий? Неужели череп — это лишь красивый кусок камня, из-за которого люди готовы убивать?
Стелла посмотрела на монитор, заполненный символами. Они все еще не имели ни малейшего смысла.
— Череп сообщил мне об опасности, когда мы находились и пещере, — тихо сказала Стелла. — Именно по этой причине мы с Китом разделились. В результате с карниза сбросили только моего мужа. Прошлой ночью он предупредил меня о том, что произошло в комнате Кита, но я тогда не поняла. И… в книгах Оуэна есть шифр. Мне кажется, никто, кроме меня, не способен его увидеть, но он очень похож на этот. — Она ткнула в сторону монитора. — Здесь изображены символы майя. Еще один кодекс.
— Вы хотите сказать, что в книгах Седрика Оуэна содержится зашифрованный текст? — Страсть, появившаяся на его лице, при других обстоятельствах показалась бы смешной. — Стелла, пожалуйста, вы должны позволить мне…
Он находился так близко к ней, что Стелла ощутила жар, исходящий от его тела. Его рука легла на ее плечо. Слова застряли у него в горле, он никак не мог закончить фразу.
Прежде чем слова были произнесены, раздался металлический стук в дверь и послышался резкий напряженный голос.
— Я не помешаю? Вы можете сказать. И я уйду.
— Кит?
Он стоял у двери, опираясь на две палки. Стелла никогда не видела, чтобы его лицо искажала такая отвратительная гримаса. Он перевел взгляд с нее на Дейви Лоу.
— Развлекаетесь?
— Кит! Он пытается помочь.
— Я вижу. И в чем состоит твоя помощь на этот раз, Дэвид?
— Не в том, о чем ты думаешь.
Лоу отступил на несколько шагов к дальней стене кабинета. Стелла видела, как он втянул в себя воздух, а потом начал медленно выдыхать его через нос.
Он бросил на нее взгляд и коротко кивнул.
— Насколько я понимаю, вы уходите? Возможно, вам сначала стоило бы выяснить, удалось ли нам определить, как выглядит лицо черепа.
Второй монитор был отвернут в сторону, так что никто из них не мог его видеть. Лоу обошел стол и быстро повернул монитор. В результате Стелла осталась одна. С монитора на нее смотрело лицо.
— Этого не может быть.
Стелла затрясла головой. Она трясла головой и не могла остановиться, с трудом сдерживая тошноту.
— Что?
Кит не мог двигаться быстро, чтобы сразу оказаться рядом с ней. Дэвид Лоу из жалости к ним обоим повернул монитор так, чтобы оба могли его видеть.
Кит был поражен не меньше Стеллы. Он несколько раз переводил взгляд со Стеллы на экран и обратно.
— Это какая-то шутка?
— Программное обеспечение не обладает чувством юмора, — сказал Дейви Лоу. — Череп обретает плоть — и с этим ничего нельзя поделать.
У них не могло быть ни малейших сомнений; с экрана на них смотрело спокойное лицо Стеллы, которая, казалось, спит. Стелла вспомнила, как глаза Дейви Лоу метнулись к ней, стоило ему увидеть череп.
Она повернулась к нему.
— Вы знали, что это я, в тот момент, когда я показала вам череп.
Он устало улыбнулся.
— Я очень давно этим занимаюсь.
— Однако вы добавили волосы и глаза. У вас нет никаких доказательств, что они должны быть именно такими.
— Конечно нет. Вы могли иметь черные волосы и голубые глаза, но все равно остались бы собою.
Он нажал три клавиши. Ее волосы мгновенно превратились из рыжих в черные, а глаза из зеленых стали голубыми. Эффект получился странным, но не менял главного: на них по-прежнему смотрело ее лицо.
— Я могу предложить вам других специалистов, но от этого ничего не изменится. Как и кость, камень не может лгать. Тот, кто создал этот череп, взял за модель женщину, обладавшую такой же структурой костей, как вы. Учитывая, что черты лица передаются по наследству, я бы сказал, что это ваш дальний предок. У каждого из нас они есть, в этом нет ничего удивительного. Если рассмотреть промежуток времени, равный циклу майя, то у них был выбор из тысяч образцов.
Стелла покачала головой и подняла руку. Ей требовалось время, чтобы осмыслить происходящее и немного подумать, но сейчас у нее не было такой возможности. Она посмотрела на Кита, тот был потрясен и рассержен.
— Дейви, что будем делать? — спросила Стелла.
Он пожал плечами, казалось, его покинули силы. Он смотрел куда-то в сторону, словно пытался вспомнить нечто важное. Стелла с удивлением обнаружила, что испытывает обиду и боль.
— Спрячьте череп. Берегите себя, — наконец сказал Дейви Лоу.
— Мы намерены встретиться с Урсулой Уокер. Ей можно доверять?
Он повернулся и посмотрел Стелле в глаза. Его кривая улыбка была полна горечи.
— Насколько это вообще возможно. Вы можете показать ей череп, если вас интересует именно это. Она из немногих живущих людей, кому удалось увидеть один из других черепов.
Он прошел между ними и открыл дверь в лабораторию.
— Я помогу вам вынуть череп. А потом вам лучше уйти.
Стелла выезжала со стоянки, а Кит молча сидел рядом, когда из здания выскочил Дейви Лоу. Стелла притормозила. Белый халат развевался на ветру, пока Лоу бежал к ним. Он наклонился в окну, и Стелла вновь уловила сильный запах кофе и табака. В руках Дейви держал визитку со своим именем и тремя телефонами.
— Здесь мой домашний номер и два мобильных — один местный, другой для междугородних разговоров. В течение ближайших трех недель я никуда не собираюсь уезжать. Если вам потребуется моя помощь, звоните.
Она взяла визитку и с сомнением спросила:
— Это нужно вам или мне?
— Просто возьмите визитку. Вы не обязаны мне звонить.
Глава 16
Зама, Новая Испания Октябрь 1556 года— У нас нет льда, — сокрушался Оуэн. — А также мандрагоры, семян салата-латука, болиголова или других растений, которые Ибн Сина считал необходимыми для того, чтобы человек мог перенести отсечение руки.
— Но у тебя есть настойка опия, которую тебе вручил Нострадамус. Быть может, этого будет достаточно?
Фернандес де Агилар сидел в единственной комнате бывшего каменного храма, где повсюду висели изображения распятого Христа. Лучшего места для проведения операции найти не удалось — с одной стороны, это было освященное Богом место, однако главная причина состояла в том, что каменные полы и стены можно было держать в чистоте, как предписывал аз-Захрави перед серьезной операцией.
Но самое главное, внутри все было выкрашено в белый цвет, что создавало хорошее освещение. Два широких окна являлись источником света. По просьбе Оуэна часть крыши сняли, чтобы свет проникал внутрь еще и сверху, а внутри было не так жарко.
Никто не говорил про мозаичный пол с ягуарами, и Седрик Оуэн забыл о нем; все его внимание было приковано к пациенту. Де Агилар прижимал к груди укушенную руку, которая успела немного распухнуть, и, если бы не уверенность священника, они могли бы подумать, что его укусил москит.
Оуэн перечитал свои записки и покачал головой.
— Я не понимаю. Венера расположена благоприятно — а это важно для твоей карты, да и точка Фортуны находится в созвездии Скорпиона, в седьмом доме, лучшего не приходится желать. Тем не менее у нас нет того, что необходимо. У Нострадамуса имелся запас мандрагоры, но он дал мне лишь смесь мандрагоры с опием. Нам потребуется и то и другое. Кроме того, нужен лед: как писал аз-Захрави, данную операцию нужно проводить тщательно и без спешки. Твой разум и душа должны на некоторое время уйти. В противном случае мы превратимся в мясников или цирюльников-хирургов, которые полагают, что могут отсечь конечность за полминуты — в результате девять больных из десяти умирают. Я не стану делать ничего подобного.
— А я не стану просить тебя жить дальше с руками, обагренными моей кровью.
Де Агилар встал.
Он был лишь в свободных штанах Доминго, а сверху до пояса обнажен. Без золотой серьги в ухе его лицо обрело необычную пропорциональность.