– Ты меня убедил. Пусть остается, – сказала Мария. – У нас в холодильнике, кажется, еще что-то есть. На троих неприхотливых должно хватить, и даже на угол бежать не придется.
– А теперь вы меня убедили, – сообщил Крячко. – Я еще подумывал, не покинуть ли мне эту колымагу. Но теперь, когда хранительница очага обещает мне пиршество, я уже никуда не уйду.
– Откуда же вы такие голодные? – жалостливым тоном поинтересовалась Мария. – Чем вас сегодня грузили? Зверское убийство с особым цинизмом?
– К ночи говорить такие вещи! – притворно ужаснулся Крячко. – Слава богу, ничего подобного мы сегодня даже и не слышали. У нас всего-то небольшая кража, и без отягчающих обстоятельств.
– Вы в чем-то провинились? – удивилась Мария. – С каких пор таких асов, как вы, стали бросать на кражи?
– А вот с сегодняшнего дня, – сказал Стас. – И не за то, что провинились, а в качестве поощрения. Вот если мы эту кражу не раскроем, тогда нам точно ходить в виноватых. Тогда нас, может быть, даже в участковые переведут. Вот и будет торжество демократии: жена – известная актриса, а муж – участковый.
– Рассчитывал меня напугать? – спросила Мария. – Так это мало что меняет. В моем кругу все равно ничего не поймут. Для них что участковый – мент, что оперуполномоченный по особо важным делам – тоже мент. Но, судя по твоему минорному тону и предчувствиям, я догадываюсь, что кража была не такой уж маленькой, верно?
– Да, бывают и помельче, – с улыбкой сказал Гуров. – Эта тянет на четверть миллиона зеленых – как минимум.
– Ого! – воскликнула Мария. – Кто-то носит такие суммы в кармане? Или оставляет на тумбочке возле кровати?
– Некоторые носят такие суммы на шее, – пояснил Стас. – Или, по крайней мере, планируют носить. Но тут появляется злоумышленник, и все планы рушатся. Тогда вспоминают, что есть на земле такой сыщик Гуров…
– Я покажу тебе его фото, – сказал Гуров. – Очень впечатляющая вещь – даже в изображении. Захватил с собой папку с документами. Но только давай сначала утолим волчий голод, который начинает меня донимать, ладно? А потом мы тебе расскажем все тайны. Кстати, может быть, подскажешь что-нибудь дельное. Женская психология – это не мой конек.
– Преступление совершено женщиной? – поразилась Мария.
– Выглядела она как женщина, – тут же вмешался Стас. – Конечно, в наше время трудно утверждать что-то наверняка, но все действующие лица этой истории воспринимали ее как женщину.
– Не слушай его, – заметил Гуров. – Это определенно была женщина.
Через полчаса, когда они уже сидели за столом и поглощали наскоро приготовленный ужин, разговор был продолжен. Стас, который сумел выпросить у хозяйки из неприкосновенного запаса стаканчик своей любимой «Смирновской», окончательно развеселился и пытался превратить все в шутку. Но Гуров, охваченный новой идеей, был совершенно серьезен. Рассказав жене в общих чертах о похищенном колье, он неожиданно спросил:
– Вот что ты думаешь по этому поводу? Красивая женщина, похожая на актрису или модель, караулит компанию у входа в элитный клуб, провоцирует приглашение, а затем совершает такое хладнокровное преступление. Кто она, по твоему мнению? В наших сводках она, похоже, не значится. Но ведь преступники не падают с неба. Они не грибы и на поляне не растут. С чего-то должно было все это начаться?
– Тебе требуется художественный анализ падения этой женщины? – спросила Мария. – Боюсь, я не Достоевский.
– Нет, просто я подумал: а вдруг эта дама действительно актриса? – сказал Гуров. – Когда потерпевший говорил об этом, я сразу вспомнил о тебе…
– Какой сомнительный комплимент! – негодующе произнесла Мария.
– Извини, я неудачно выразился, – сказал Гуров. – Но это и в самом деле так – когда я слышу слово «актриса», первым делом я вспоминаю о тебе. Одним словом, что, если она актриса? Ведь, чтобы ввести в заблуждение совсем не глупых мужчин, нужно обладать некоторым даром, я полагаю?
– Господи, да таким даром обладает большинство женщин, Гуров! – воскликнула Мария.
– Да, когда нужно задурить мужику голову и доказать, что у него нет иного выбора в жизни, как идти под венец, – с улыбкой сказал Гуров. – Но нашей героиней двигал совсем другой интерес, а здесь нужно особенное искусство. Нужно очень тщательно продумывать детали – взгляд, интонации, расчет времени… Это не просто искусство флирта – это гораздо серьезнее.
– Может быть, ты и прав, – сказала Мария. – Так чего же ты хочешь?
– Сейчас я покажу тебе фотографии, – сказал Гуров. – Может быть, ты узнаешь кого-то из своих знакомых.
Он принес свою рабочую папку и продемонстрировал Марии фотографию пропавшего колье, а также оба изображения злоумышленницы. Портреты Мария осмотрела внимательно и отложила их в сторону.
– Насколько я понимаю, это одна и та же женщина? – сказала она. – Забавно, что оба портрета нисколько не похожи. А вы не пробовали их совмещать? Но я, признаться, не уловила ничего знакомого в этих лицах. Единственное, что хотелось бы заметить, – естественный платиновый цвет волос – большая редкость. Значит, скорее всего, волосы были или крашеные, или женщина пользовалась париком. Едва она сменит прическу, вполне возможно, что ее вообще никто не узнает.
– Мы об этом думали, – признался Гуров. – Но надо же от чего-то танцевать. А как тебе драгоценность?
Мария поднесла снимок к глазам.
– Колье восхитительное, – серьезно сказала она. – Такая вещь стоит очень больших денег.
– Нам так и сказали, – вздохнул Крячко.
– Но ведь такую вещь не так просто сбыть, – сказала Мария. – Это не старый пиджак. Если она где-то появится, наверняка поползут слухи. Насколько я понимаю, у вас имеется штат осведомителей. Мне кажется, найти эту вещицу – просто дело времени.
– Это верно, – согласился Гуров. – Только как раз времени-то у нас и нет. На все про все заботливое начальство выделило нам неделю. Максимум десять дней. Может быть, похитители будут так любезны, что уложатся со сбытом колье именно в этот срок, но я все-таки не стал бы полагаться на их расторопность. Будем торопить события. Поэтому мне хочется забросить удочку в пучины шоу-бизнеса. Меня не покидает предчувствие, что наша Алена может быть именно оттуда.
– Ну что ж, подкину вам одну идею, – сказала Мария. – Раз уж у тебя предчувствие. В мире кино, театра, вообще шоу-бизнеса существуют такие же базы данных, как и у вас в розыске. Лица, занимающиеся подбором актеров для разных проектов, обращаются именно туда и находят нужные им типажи. Не исключено, что фотографии вашей Алены тоже хранятся в банке данных, если она имеет отношение к нашей профессии, конечно. Попробуйте поискать на киностудиях. Если не получится, я могу свести вас с одним человеком – он работает с кинорежиссерами и накопил огромный личный архив. У него могут быть данные на самых незначительных актеров, засветившихся от силы один-два раза в какой-нибудь третьестепенной роли.
– Ну что ж, это то, что нам нужно, – кивнул Крячко.
– Да, наверное, – сказал Гуров. – Только одна проблема. Людей, причастных к миру кино, не один десяток. А чтобы пересмотреть все фото, понадобится, быть может, месяц. Как говорится, еще десять тысяч ведер, и золотой ключик у нас в кармане. А ведь еще следует учитывать, что просматривать придется не нам, а крайне занятым людям – таким, как Панченко. Нет, идея хороша, но ее нужно рассмотреть под каким-то другим углом. Нужно какое-то нестандартное решение.
– Пока ты будешь искать нестандартное решение, – заметила Мария, – имеет смысл показать тому человеку, о котором я говорила, фотороботы вашей Алены. Возможно, он ее вспомнит. У него профессиональная память на лица.
– Удачная мысль, – согласился Гуров. – Если хочешь иметь результаты, поручи свою работу профессионалам. Именно этим мы и займемся с утра пораньше. А еще завтра прибывает министр Панченко, и мне хочется иметь с ним личную встречу. А тебе, Стас, поручаю завтра пошариться в окрестностях клуба «Палитра» и внутри него. Может быть, остались свидетели и ты найдешь что-то интересное…
Глава 6
Гуров и не думал рассчитывать на такую удачу, но министр принял его сразу после своего возвращения. Зная от Забуруева примерное время, когда прибудет министр, Гуров предварительно созвонился с референтом и попросил прозондировать почву насчет их возможной встречи. Забуруев отреагировал довольно кисло, но пообещал что-нибудь придумать. Поэтому Гуров был немало удивлен, когда через полтора часа Забуруев сам позвонил ему и сухим деловым тоном предложил приехать в министерство.
– Постарайтесь не задерживаться, – добавил он. – Министр очень занят сегодня.
Через минуту Гуров сидел за рулем своего верного «Пежо». К тому времени Крячко уже отбыл обследовать место, где произошло знакомство теплой компании с красавицей Аленой. Гуров не ждал ничего особенного от свидания с министром. Он уже понял, что все участники этой истории будут держаться отчужденно, глядя на него как на нечто досадное, хотя и неизбежное. Но сейчас ему очень нужно было узнать, где приобреталось колье.
Через минуту Гуров сидел за рулем своего верного «Пежо». К тому времени Крячко уже отбыл обследовать место, где произошло знакомство теплой компании с красавицей Аленой. Гуров не ждал ничего особенного от свидания с министром. Он уже понял, что все участники этой истории будут держаться отчужденно, глядя на него как на нечто досадное, хотя и неизбежное. Но сейчас ему очень нужно было узнать, где приобреталось колье.
К удивлению Гурова, министр оказался не особенно заносчивым и довольно словоохотливым человеком. В его пользу говорил также и тот факт, что по прибытии в министерство Гурову не пришлось терять ни минуты – его уже ждали и немедленно препроводили в кабинет. Министр принял Гурова в комнате отдыха, где переодевался к какому-то визиту, крепко пожал ему руку и радушно предложил располагаться.
Гуров предпочел остаться на ногах, с невозмутимым видом наблюдая, как министр, низкорослый, круглый и энергичный, ловко повязывает перед зеркалом новый галстук и сражается с запонками, отсвечивающими благородным платиновым блеском. При этом министр ни на минуту не закрывал рта, и Гуров постоянно ловил в зеркале его испытующий взгляд.
– С корабля на бал! Должен прямо сейчас ехать на прием к премьеру, – сообщил Панченко, кося на Гурова въедливым глазом. – К сожалению, по этой причине могу вам уделить не более пяти минут… Ну что, доставили мы вам хлопот?.. А представьте, каково мне? Что я скажу будущим родственникам? У вас есть соображения? Вот и у меня нет! Поверьте, никакого желания общаться с представителями МВД я не испытываю. Мне это не нужно, мне это в тягость, не в обиду вам будет сказано, – но что прикажете делать? Вас мне рекомендовали как толкового мужика. Теперь я вижу, что это не пустые слова – поверьте, в людях я разбираюсь! По лицу, по выражению глаз вижу, на что человек способен. А иначе бы мне в этих стенах делать было нечего… Так вы сейчас на каком этапе? Можете чем-нибудь похвалиться? Или собираетесь, не дай бог, объявить это дело, как у вас говорят, «глухарем»?
Андрей Борисович справился с запонками и привычным движением натянул на плечи ладно пошитый темно-синего цвета пиджак. Одергивая полы и с удовольствием оглядывая свое отражение в зеркале, он полуобернулся к Гурову.
– Мы только приступили к расследованию, – сдержанно ответил тот. – И должен заметить, объявление дела «глухарем» не входит в перечень неотложных мероприятий. Это мы всегда успеем сделать. Но и похвалиться пока нечем, Андрей Борисович. Слишком мало информации. С двумя участниками «мальчишника» нам пока не удалось даже встретиться. А ваш сын и Курносов дали несколько противоречивые сведения о внешности подозреваемой. Кроме того, Виталий Андреевич отказал нам в осмотре своей квартиры, что тоже создает определенные трудности… В частности, мне немного непонятно – почему столь дорогую вещь он хранил у себя дома, а не где-нибудь в банке, в надежной ячейке?
– Ах, Лев Иванович! – покачал головой министр. – Эти «почему»! Мне хотелось бы ответить на ваши вопросы одной русской пословицей – знать бы, где упасть, так соломки заранее постелил бы! Я буду с вами откровенен. У нас, милейший Лев Иванович, далеко не Швейцария и тайна банковских вкладов далеко не гарантирована. У нас не было большого желания делиться с посторонними этой информацией. Да и чем, казалось бы, грозило то, что колье хранилось у Виталия дома? Дом с охраной, дверь в квартиру оборудована новейшей системой защиты, сигнализация. Наконец, сейф, вделанный в стену! Понимаете, никто ведь не ожидал, что этот идиот сам достанет колье и нацепит его на шею первой попавшейся шлюхе! Я даже не слишком обижаюсь на эту женщину, правда! На ее месте только так и следовало поступить. Извините, я уж буду с вами совершенно откровенен… Я люблю сына и желаю ему добра, но… Скажу честно, без меня этот человек в жизни ничего бы не добился. Он – ноль, пустое место! Горько об этом говорить, но это поколение не имеет и сотой доли той закалки, что получили в свое время мы. Вот вы говорите «мальчишник»… А ведь этому мальчишке уже тридцать шесть! Один раз он уже женился. Признаюсь вам – совершенно бездарно. Взял в жены женщину, по менталитету и по жизненным установкам так и не сумевшую выйти за рамки обычной домохозяйки. С большим трудом нам удалось расторгнуть этот брак, компрометировавший не столько даже Виталия, сколько меня. Нет, вы не думайте, женщину эту никто не обидел, она сейчас вполне обеспечена… Я приложил немало усилий, чтобы подыскать своему великовозрастному обалдую выгодную партию – все складывалось как нельзя лучше… И тут этот «мальчишник»! Для всех нас это был настоящий удар. Такого я даже от Виталия не ожидал.
– И на старуху бывает проруха, – примирительно сказал Гуров. – Сейчас не стоит о старых ошибках. Важнее не делать новых. Поэтому мне хотелось бы получить откровенные ответы на некоторые вопросы.
– Только недолго, прошу вас! – вдруг спохватился министр, взглядывая на часы. – У меня совсем не остается времени.
Кажется, он не считал потраченным зря только то время, которое заполнял своими высказываниями. Перспектива выслушивать чужие вопросы не прибавляла ему настроения. Но Гуров понимал, что другой такой возможности может и не представиться, поэтому не собирался отступать.
– Я не задержу вас, Андрей Борисович, – пообещал он. – Меня интересует в первую очередь несколько деликатный вопрос – при каких обстоятельствах приобреталось колье?
Министр высоко поднял брови и на секунду замер. У Гурова создалось впечатление, что Панченко никак не рассчитывал услышать подобный вопрос. Сейчас он пребывал в нерешительности, совершенно ему не свойственной. Гуров с бесстрастным видом терпеливо ждал.
– Вопрос действительно непростой, – сказал наконец министр, и в глазах его появились лукавые огоньки. – Прежде чем на него ответить, мне хотелось бы получить некоторые гарантии. Понимаете, это задевает не только мои интересы…
– Вы хотите знать, для чего мне нужны эти сведения? – сказал Гуров. – Все очень просто. Колье похитили не для того, чтобы им любоваться. Меня интересует, на каком уровне можно сбыть эту вещь. Насколько серьезным должен быть потенциальный покупатель.
– На каком уровне! – снисходительно воскликнул министр. – Я вам так скажу, Лев Иванович, – продать колье можно и в подворотне за бутылку самогона. У нас в стране все возможно, и, если бы так произошло, я бы нисколько не удивился. Но если кто-то будет заниматься этим серьезно…
– Я предполагаю, что заниматься этим будут серьезно, – заметил Гуров. – Сейчас, когда границы прозрачны, а преступность осваивает новые технологии, надеяться на несерьезность легкомысленно. Поэтому я все-таки настаиваю, чтобы вы дали ответ на мой вопрос.
Министр поджал губы и с неудовольствием сказал:
– Ну что ж, вы имеете право… Хорошо, я скажу. Колье приобреталось на закрытом аукционе в Швейцарии около трех месяцев назад. Акцию с нашей стороны осуществляли доверенные лица.
– Вы не могли бы назвать их имена? – не отставал Гуров. – И еще, как переправлялось колье в Россию? Кто мог знать о его покупке?
– Вы намерены взять под подозрение всех, кто знал о колье? – с нехорошей улыбкой спросил министр. – Это ложный путь, Лев Иванович! Доверенные лица потому и называются доверенными, что заслуживают безусловного доверия. Сожалею, но в этом плане не смогу удовлетворить вашего любопытства. Кроме своих, о колье никто не знал. Но я уверен, что этих людей подозревать бессмысленно. У вас есть еще вопросы?
– Боюсь, они вам тоже не понравятся, – холодно сказал Гуров. – Вы говорите: кроме своих, никто не знал о колье. Однако о нем несомненно знал Курносов. И в отношении остальных участников злополучного вечера – Астахова и Канунникова – у меня также имеются сомнения…
Министр поморщился.
– А вот тут вы, пожалуй, правы! – неохотно признался он. – Но это уже целиком на совести Виталия. Это его невоздержанность на язык. К счастью, сейчас его общение ограничивается все-таки довольно узким кругом… Геннадий Канунников вообще не чужой, хотя сказать, что я испытываю к нему особенную симпатию, нельзя… Что касается Астахова, то это человек преданный. Преступника в нем искать просто смешно. Разумеется, тайна, которую узнали двое, уже не тайна – в этом вся беда и загвоздка. И в этом плане меня больше всего беспокоит именно господин Курносов. Вот что хотите со мной делайте. Этот человек себе на уме! Вот к кому вам следует присмотреться пристальнее. Я не хочу никого огульно обвинять, но именно для таких людей на первом месте корыстный интерес. Ради выгоды они готовы забыть о морали. Надеюсь, вы поймете меня правильно. Ведь ваша задача не только найти преступника, но по возможности избежать огласки. Каюсь, до поры до времени Курносов казался мне деловым человеком, и я не препятствовал его контактам с Виталием, тем более что их связывала старая школьная дружба. Но теперь я не желаю его даже видеть. Его проблемы меня не интересуют!