Вероятно, даже Франжипани, проницательный переговорщик, не представлял в полной мере, насколько Сулейман привержен тому, что сказал. «Знай, все будет так, как сказано».
Впервые османские турки участвовали в европейских делах не просто как варвары, разбившие свой военный лагерь среди Балканских гор. В последующие годы европейские королевские дворы будут не раз искать решения кризисных проблем путем установления контактов с Востоком.
В январе 1526 года Карл освободил больного Франциска. Чтобы добиться свободы, французский король был вынужден подписать известный Мадридский договор, по которому Габсбурги немало получили от дома Валуа. Однако, переправившись через границу, Франциск тут же денонсировал договор, заявив, что он был подписан под давлением. С такой же легкостью отрекся он и от Сулеймана. В свое время «христианнейший король», стремясь стать императором Священной Римской империи, обещал возглавить крестовый поход против турок, теперь тоже не признавал своего соглашения о дружеских взаимоотношениях с султаном.
Естественно, агенты проинформировали Карла о деталях миссии Франжипани в Константинополь. Император тотчас заявил, что, кажется, приобрел двух врагов на Западе и Востоке – «христианнейшего короля» Франции и командующего силами правоверных. Министры Карла не без иронии рассуждали о «священном союзе Лилии и Полумесяца».
Сулейман между тем искал дружбы с Францией вполне серьезно.
После победы при Мохаче он два года воздерживался от нового вторжения в Европу. В 1527–1529 годах кропотливо изучал обстановку в странах Восточной Европы. И под тем или иным предлогом оставался для этого в серале.
Некоторые историки считают, что эти годы стали вершиной военной славы Сулеймана. В действительности в это время происходила его трансформация из воина в дипломата. Для султана была открыта дверь в западное христианское дипломатическое сообщество. Он решил войти в эту дверь, чтобы занять на равных свое место рядом с Франциском 1 и Карлом V.
Следует помнить, что Сулейман отнюдь не искал союза с Францией или конфронтации со Священной Римской империей. Должно быть, проходя мимо византийских колонн в дворцовом саду, он не без улыбки вспоминал, что Карл Габсбургский все еще считает себя римским императором. Город, который тысячу лет оставался резиденцией Восточной Римской империи, теперь был в его власти!
В то же время небольшая мраморная Сокровищница мантии пророка напоминала ему о том, что он признанный глава ислама. В этом своем качестве он был обязан конфликтовать с главой Римско-католической церкви, духовным лидером христианского мира. Когда султан посещал Диван, то слышал призывы продолжать джихад, священную войну против европейских стран, расположенных так соблазнительно близко от новых границ падишахства по Буде и Пешту. Те, кто выступали с такими призывами, полагали, очевидно, что Сулейман непобедим. Очередной завоевательный поход позволил бы туркам проникнуть в самое сердце слабеющей Европы. Какое имело значение, кто там был коронованными особами?
– Не короны, – убеждал султана старейший из его пашей, Мустафа, – не золото, а стальной меч покоряет страны.
Калейдоскоп перемен в ЕвропеИзучая континент, на котором он собирался утвердиться, Сулейман напрягал воображение, чтобы представить обстановку за горными хребтами Венгрии. Да, он старательно изучал философию Аристотеля и Маймонида, но не имел никакого представления о современной жизни в Европе. Там был всего лишь один его посол в городе, расположенном на полпути к Венеции.
Не будучи купцами, турки не располагали торговыми факториями на Европейском континенте. Их корабли держались по-прежнему ближе к азиатским берегам, к портам на побережье Черного моря или, скажем, Египта. Что касается западных судовладельцев, устремляющихся в бухту Золотой Рог, то их интересовала одна лишь прибыль, которую можно получить в обмен на такие товары, как шелк, слоновая кость и пряности. И хотя Сулейману доносили об их разговорах на берегах бухты, но чему в этих разговорах он мог верить? Кое-что случилось узнать от Франжипани, побывавшего у него с особой миссией, а посол Меммо годился лишь на то, чтобы посоревноваться с ним в хитрости.
Поэтому султан, обдумывая в уединении европейские дела, стал требовать от Ибрагима, чтобы тот собирал информацию у иностранцев. В свою очередь визирь, поддерживавший связи с Луиджи Гритти, предложил султану сходить вместе с ним к нему. Согласившись, Сулейман еще раз нарушил старый обычай. Казалось, на террасе дворца изгнанника они могут спокойно побеседовать, не опасаясь того, что кто-нибудь их подслушает. Но конечно же их заметили, и благочестивые мусульмане опечалились тем, что Господин двух миров пришел как обычный смертный в дом христианина, бравшего взятки и пившего вино.
Двое из трех собеседников, сидевших на террасе, выходившей на Босфор, воспользовались счастливым случаем. Ибрагим скрывал от Сулеймана, насколько интенсивно он пользовался услугами Гритти. Оба убеждали султана в важности тесного союза с Венецией. (Гритти поступал так из побуждений личного характера, а Ибрагим, вынашивавший планы развития внешней торговли, задумал привлечь иностранных купцов для эксплуатации морских торговых путей из Азии через Константинополь в Европу. Для этого он нуждался в венецианских купцах и их флоте.) Венеция, разъясняли они вполне резонно султану, является сейчас естественным врагом Габсбургов и опасается роста их могущества. Французам тоже необходимо дать торговые концессии в Египте в знак доброй воли Сулеймана.
Сулейман не все понимал в проблемах, которые занимали его соперника Карла. Например, почему король Испании Карл соперничает с португальцами в освоении Нового Света, откуда к нему приходят корабли, груженные серебром.
Португальцы, разъяснил Гритти, совершают также морские экспедиции и на восток, кружат у турецких владений в поисках способов нажиться на доставке из портов Восточной Азии в Европу экзотических товаров.
Не мог понять султан и того, почему такой могущественный монарх, как Карл, в долгу у семьи банкиров Фуггеров.
Потому что императору не хватает живых денег для оплаты многочисленной армии, разъяснили ему.
Если Карл на самом деле считается другом великого папы, то почему же его войска вторглись в Рим, сделав папу узником в замке Святого Анджело?
В ответ Сулейман услышал, что армии Карла разграбили папскую резиденцию в поисках денег. Эти армии состояли в основном из швейцарских наемников-пикадоров и немецких ландскнехтов. После того как турки вернулись из Буды, армии Карла смогут свободно грабить всю Италию. Немецких наемников к тому же оплачивает Фердинанд, брат Карла.
Если папа действительно верховный глава христиан, то почему он не воспрепятствовал вторжению незаконных вооруженных банд Карла? Потому что у папы нет собственной армии. Разобрав весь этот калейдоскоп амбиций и насилия, Сулейман дал согласие поощрить венецианских купцов и египтян, торгующих с французами. Таким образом, у него будет две дружественные державы на море. Что касается положения на суше, то оно было ему не совсем ясно. Надо подождать, чтобы выяснить, как будет складываться обстановка в Венгрии во время его отсутствия. Молчаливо султан признал, что Карл весьма способный правитель.
Сулейман был так увлечен европейскими проблемами, что летом не стал лично заниматься подавлением мятежа в Анатолии, к которому тюркские племена подтолкнули проповеди дервишей.
Терпение султана было вознаграждено. И хотя ему было трудно понять, почему христианская армия разграбила Рим, он без труда разобрался в обстановке, сложившейся в Венгрии после его возвращения в Константинополь.
В незащищенный коридор ворвались братья Габсбурги. Едва Сулейман оставил позади себя Дунай, как с одобрения Карла его младший брат Фердинанд был провозглашен одним из спасшихся епископов королем оставленной турками территории. Упрямый и недалекий, Фердинанд подкрепил свои претензии на венгерский трон при помощи своей супруги Анны, сестры погибшего короля Лайоша II.
Таким образом, в середине континента сформировалась под властью императора «крепость Европа», окружавшая Вену. В нее входили бастионы из германских земель на западе и Богемия с венгерской равниной – на востоке.
Однако часть Венгрии не принадлежала Габсбургам. В ее юго-восточной горной местности все еще находилась армия Януша Заполяи, воеводы Трансильвании, состоявшая из простонародья. Януш Заполяи, в свою очередь, тоже короновался венгерским королем.
Сулейман в присущей ему неспешной манере начал поход против европейской крепости Габсбургов. Он действовал настолько медленно, что поначалу о походе никто не догадывался. Причину этого раскрывает свидетельство одного итальянца: «В городе среди турок живет много евреев или „маррани“ (мавританцев), изгнанных из Испании. Они научили или учат турок полезным ремеслам, торговле, так как владеют большинством торговых лавок. На базарах эти маррани продают и покупают различные виды тканей и такие турецкие товары, как шелк, полотно, серебро, изделия из золота, луки, рабов и лошадей. Короче говоря, на рынке можно обнаружить все, что имеется в Константинополе».
Однако часть Венгрии не принадлежала Габсбургам. В ее юго-восточной горной местности все еще находилась армия Януша Заполяи, воеводы Трансильвании, состоявшая из простонародья. Януш Заполяи, в свою очередь, тоже короновался венгерским королем.
Сулейман в присущей ему неспешной манере начал поход против европейской крепости Габсбургов. Он действовал настолько медленно, что поначалу о походе никто не догадывался. Причину этого раскрывает свидетельство одного итальянца: «В городе среди турок живет много евреев или „маррани“ (мавританцев), изгнанных из Испании. Они научили или учат турок полезным ремеслам, торговле, так как владеют большинством торговых лавок. На базарах эти маррани продают и покупают различные виды тканей и такие турецкие товары, как шелк, полотно, серебро, изделия из золота, луки, рабов и лошадей. Короче говоря, на рынке можно обнаружить все, что имеется в Константинополе».
Точно так же поощрялось занятие традиционными ремеслами островитян на Родосе. В Мореа, южной провинции Греции, земледельцы предпочитали жить под властью турок, нежели страдать от поборов венецианских синьоров. В руках армян, другой народности, находилась большая часть торговли.
Иностранцы пользовались привилегиями в морской торговле. Греческие судовладельцы получали прибыль от прибрежной торговли. Вернувшийся в Константинополь Франжипани добивался новых привилегий для французских купцов.
Очевидно, что султан Сулейман предоставлял в падишахстве убежище всем людям, спасшимся от войны. И постепенно стабильность его режима стала признаваться на Западе. Вместо «турецкого террора» хроникеры начали чаще говорить о «паке Турсика», турецком мире, который противостоял охваченной внутренними конфликтами Средней Европе. Нецивилизованный турок входил в дипломатическое сообщество Европы весьма деликатно.
Но пока еще никто не разгадал истинного намерения султана.
В Венгрии, теперь ничейной земле между Османами и Габсбургами, он не показывался со своей армией три года. Вместо этого направлял в горы, тянувшиеся вдоль берегов Дуная от белградских ворот, своих миссионеров. На восток, в Трансильванские Альпы, контролировавшиеся отрядами Януша Заполяи, – бродячих дервишей. На запад, в горы, где обитали строптивые предводители боснийцев и хорватов, – колонны турецких пограничных войск под командованием санджакбеев, которые перекрывали дороги через долины, не трогая горных деревень. Сулейман позаботился об этом, следуя советам Франжипани, посланца французского королевского двора, происходившего из хорватов.
Поступая таким образом, султан прибавил к своему ядру лояльных придунайских народов, которые скорее были обращены в турецкую веру, чем завоеваны, валахов, болгар и сербов. Осознавая это, Луиджи Гритти и сделал с полным основанием свое неожиданное замечание:
– Возможно, только он обеспечит мир на Земле.
В последующие годы Сулейман доверит управление падишахством, правда под своим контролем, высокообразованным хорватам, выпускникам его школы.
Ожидая развития событий в Венгрии, он терпеливо осуществлял внутри падишахства перемены, потому что не мог одним махом освободить турок от отживших обычаев.
Законы и нужды людейДовольно неожиданно Сулейман удалился с заседаний Дивана.
Диван собирался после полудня в небольшом помещении под сторожевой башней второго дворика. На нем председательствовал визирь, который сидел среди подушек в центре на возвышении, напротив двери. Через эту дверь начальник курьерской службы приводил посетителей с прошениями, жалобами, апелляциями или иностранцев, пришедших обговорить свои дела. Рядом с председателем находились два армейских судьи, другие паши и секретарь-казначей.
Снаружи под выгоревшей от солнца галереей, подобно кочевникам под покровом палатки, толпились те, кто добивался слушания своего дела. В этом небольшом помещении для заседаний Дивана обсуждение дел слышали все, кто хотел их слышать. Заседания проводились четыре дня в неделю.
К полудню помещение освобождалось от посетителей на короткий перерыв. Заседатели Дивана обедали за столиками, поставленными и накрытыми перед ними. Визирю подавалась после обеда чаша с шербетом, остальные довольствовались водой из фонтанов.
Со времен правления Мехмета Завоевателя султаны, посещая заседания Дивана, сидели рядом за решетчатой перегородкой, откуда могли наблюдать за их ходом и при надобности в них вмешиваться.
После полудня, когда заканчивалось обсуждение дел, султан удалялся в свою приватную комнату. Там заседатели Дивана лично докладывали ему свои соображения, командиры янычар и сипахи представляли на его рассмотрение свои прошения. Часто последний посетитель Дивана задерживался в нем до заката.
После того как Ибрагим стал визирем, Сулейман изменил эту практику. В торцовой стене позади ряда заседателей Дивана было вырезано окошко, закрытое толстой решеткой. Сидя за ним, он мог следить за работой заседающих, которые не знали о его присутствии. А если уходил с заседания, это не оказывало сколько-нибудь заметного влияния на работу Дивана, разве что подчеркивало высокий статус Ибрагима во властной иерархии.
Причины, по которым Сулейман стал все реже посещать заседания Дивана, нельзя было объяснить лишь его нелюбовью к переполненным помещениям и шуму. Возможно, и Мехмет Завоеватель отгородился от Дивана решеткой потому, что человек – даже такой деятельный и выносливый, каким был он, – не мог вникать во все мелочные дела, которые заседатели разбирали по шесть и более часов в день, и одновременно решать важные государственные проблемы падишахства. Султаны нередко работали и днем и ночью.
Завоевания Селима в Азии почти удвоили размеры территории империи. Кроме того, Селим привез с собой из Мекки мантию пророка. Вследствие этого османские султаны стали очевидными преемниками ранних халифов. Теперь они были обязаны охранять святыни ислама и заботиться о ежегодном паломничестве верующих в Мекку. Сулейман должен был прислушиваться к доводам блюстителей безопасности святых мест в Иерусалиме, Аль-Кудсе, священном городе, где также находились по соседству христианские церкви и еврейские гробницы. Эти другие обладатели Священной Книги сами совершали паломничество в Иерусалим. У них с древних времен были особые права на Оливковую и Синайскую горы, за которые они крепко держались и из-за которых у них часто возникали конфликты. Сулейману приходилось разбирать странные споры о правах на скалы и оливковые рощи, где когда-то обитал Давид и собирались христианские апостолы.
Иногда казалось, что обладание участком земли и право доступа в святое место значило для христиан больше, чем многие важные проблемы. Это Сулейман мог понять. Религия была выше обычного права. И по их представлениям, писаные законы должны служить людям. Нельзя жертвовать живым человеком ради писаного слова. У Сулеймана было собственное мнение о своде законов, Кануне.
Что касается Иерусалима, то вскоре ему пришлось вынести вердикт: «Христиане должны мирно жить под нашей защитой. Им должно быть разрешено ремонтировать свои дома, без помех пользоваться своими молельнями и жилищами. Никому не разрешается чинить им препятствия в этом».
Неожиданно перед султаном предстали со своими просьбами гонцы из Азии. Из-за степей, над которыми господствовал крымский хан, из безвестного города Москвы прибыл необычный посланец с подарками в виде соболиных шкурок – Иван Морозов, чтобы заключить договор о взаимопомощи в обороне между Сулейманом и господином гонца – Великим князем Московским. Сулейман отказался от этого договора, зная, что крымский хан, присягнувший ему на верность, имел обыкновение совершать набеги на Московию, платившую ему ежегодную дань. Османский султан не стал связывать себя обязательствами перед московитами, служившими источником ежегодного дохода для крымского хана. Вместо договора султан предложил помочь московитам наладить торговлю мехами с падишахством.
Со времени Мехмета Завоевателя обеспечение прав частных лиц выросло в весьма сложную проблему. Ответственность за это составляла своеобразие османского режима. На нем лежала забота о правах крестьянина, лавочника, кочевника, моряка, образованного адвоката или врача. После смерти имущество лица, состоявшего на государственной службе, возвращалось в казну. Семейное наследование запрещалось. Те, кто служили Сулейману, были единственными владельцами своего имущества, другие прав на него не имели. В результате в падишахстве отсутствовал класс богачей или узкая группа могущественных сановников.
Когда Пири-паша ушел в отставку, он превратился в обыкновенного старца, жившего своей жизнью. После смерти его имущество было описано секретарями-казначеями.
Однако Сулейман постоянно сталкивался с необходимостью заботиться о малоимущих и бедняках. Обезличить своих служителей султан не мог даже самыми суровыми законами. В субсидиях на прожитье нуждались вдовы. На часть имущества своего родителя имели моральное право дети. Сулейман разрешал таким детям пользоваться большей частью имущества их отцов.