Вошел капитан Майклс, внимательно осмотрелся и подошел к ним.
— Генерал хочет поговорить с вами обоими, — тихо сказал он. — Идемте быстрее!
Их провели в охраняемое бюро, где ждали генерал-майор Хэнби, генерал ла Мотт и четырехзвездный адмирал Кайтли, раздраженные и озадаченные. Хэнби протянул ученым бланк радиограммы. Рейнольдс увидел гриф «строго секретно» и вернул листок.
— У меня нет допуска к строго секретной документации, генерал.
— Да читайте же!
Рейнольдс пробежал глазами текст.
«Посол потенциального противника передал нашему министерству иностранных дел ультиматум с требованием, чтобы правительство США ничего не предпринимало без участия советника от правительства противника. Требуют военной безопасности. В ультиматуме говорится, что большие города США (список прилагается) заминированы атомными бомбами, которые будут взорваны по радио, если условия ультиматума не будут приняты до семнадцати часов пятницы по времени Восточного побережья».
Рейнольдс прочитал еще раз: «…семнадцати часов пятницы по времени Восточного Побережья». По стандартному времени — около двух часов ночи. Города — огромные атомные ловушки! Могли они это сделать? До него донесся голос ла Мотта.
— Мы должны исходить из того, что эта угроза реальна. Наша общественная организация диктует именно такой вариант.
— Может, они только блефуют? — предположил генерал.
Генерал ВВС покачал головой.
— Они знают, что президент не встанет на колени перед блефом. Они не настолько безумны.
Рейнольдс спросил себя, зачем они притащили его сюда. Ла Мотт посмотрел на него.
— Мы с адмиралом Кайтли сейчас улетаем в Вашингтон. Мы задержались только затем, чтобы спросить вас: ваши люди доказали, что могут взрывать атомные бомбы, а смогут ли они предотвратить взрывы атомных бомб?
Рейнольдс почувствовал, как время вдруг растянулось, словно у него был еще целый год, чтобы подумать о миссис Уилкинс, Нормане и других эсперах.
— Да, — ответил он.
Ла Мотт поднялся.
— Позаботьтесь об этом, Хэнби. Идемте, адмирал?
— Подождите! — запротестовал Рейнольдс. — У нас была одна бомба и миссис Уилкинс. И нам ничего не грозило. Но сколько городов будет теперь? Двадцать? Тридцать?
— Тридцать восемь.
— Тридцать восемь бомб — или даже больше. Где они? Как выглядят? Как долго это будет продолжаться? Это же совершенно невозможно!
— Конечно, но несмотря на это вы попытаетесь. Хэнби, свяжитесь с Вашингтоном и скажите, что мы уже вылетели.
— Будет сделано.
— Будьте здоровы, доктор. Или, точнее, до скорого.
Рейнольдсу вдруг стало ясно, что эти двое улетают, чтобы «сесть» на одну из бомб, и он быстро сказал:
— Мы попытаемся. Само собой!
Тридцать восемь городов… и семнадцать телекинетиков. За годы исследований были выявлены и другие, но они были рассеяны по пятидесяти штатам. У диктатур есть тайная полиция, она тотчас же нашла бы кого угодно и доставила бы куда угодно со сверхзвуковой скоростью. Но здесь была Америка.
— Найдите их! Доставьте сюда! Быстрее!
Хэнби обратил желание Рейнольдса в приказ полковнику Хэммонду. Потом он оторвал своего офицера безопасности от текущих дел и приказал ему висеть на телефоне и обеспечивать связь с ФБР и другими офицерами службы безопасности, а также местной полицией, дабы сократить цепочку инстанций и найти наконец, этих паранормальных! Найти, проинформировать, взять с них подписку и доставить сюда.
К заходу солнца были найдены двадцать три эспера. Одиннадцать дали себя убедить и уговорить, двое были уже тут. Хэнби вызвал Рейнольдса и сообщил ему обо всем этом, жуя на ходу бутерброд.
— Хэнби здесь? Только что вызывал президент.
— Президент?
— Ла Мотт уже был у него. Он отнесся к нашему предложению без энтузиазма, но согласился на попытку, поскольку не может обеспечить полную безопасность граждан. Один из его советников полчаса назад вылетел сюда из национального аэропорта, чтобы помогать нам. Некоторые из них работают весьма эффективно.
Но сработали они недостаточно: правительство противника передало ультиматум по радио; после этого кризис стал очевиден для всех. Через тридцать минут после ультиматума на экране появился президент. Но Рейнольдс не стал слушать его речь — у него было по горло своей работы.
Двадцать человек, чтобы спасти двадцать городов — а с ними и весь мир. Как? Он был уверен, что миссис Уилкинс сможет задушить любую бомбу, какую она когда-либо видела и надеялся, что другие тоже смогут, но совсем другое дело — бомба, спрятанная в отдаленном городе. Искать ее мысленно, думать о ней, подавить ее не на микросекунды, которые нужны для взрыва, а на миллиарды микросекунд, чтобы успеть обнаружить ее и обезвредить — возможно ли это?
Что может им помочь? Может быть, лекарства: кофеин, бензедрин? Кроме того, нужна тишина. Он повернулся к Хэммонду.
— Нужны комнаты с ванной, для каждого.
— У них это уже есть.
— Нет, их разместили по двое.
Хэммонд пожал плечами.
— Сделаем; нужно только выкинуть вон пару высокопоставленных свиней.
— Кухню нужно разнообразить. Они могут не спать, но должны есть и пить. Постоянно нужны свежие кофе, кока-кола и чай и все, что они захотят. Вы можете телефоны из комнат вывести на отдельный коммутатор?
— Могу. Что еще?
— Пока не знаю. Поговорим с ними.
Все они знали об ультиматуме, но до сих пор не имели никакого представления о том, что требуется от них. Объяснения Рейнольдса были встречены неуютным молчанием.
Рейнольдс повернулся к Эндрюсу.
— Ну, Двойной Макс?
— Это вам не кости бросать, профессор.
— Вы сможете это сделать?
— Да…
— Норман?
— Я — всего лишь человек, босс. Как я смогу это сделать, если никогда не видел бомбу?
— Миссис Уилкинс сегодня утром тоже ничего не видела. Ты сам тоже не мог видеть радиоактивность циферблата, она слишком ничтожна. Ты видел только сам циферблат и думал только о нем. Ну, как насчет этого?
Юноша нахмурился.
— Американская бомба сбрасывается или выстреливается, но выглядит она, конечно же, не так, как чужая радиомина.
— А можно найти изображения чужой бомбы?
— Военная разведка должна знать, во всяком случае, я надеюсь. Мы получим изображение. Или модель. Нужно разыскать Уитерса и генерала.
Хэммонд ушел.
— Доктор, я буду охранять Вашингтон? — оживленно спросила миссис Уилкинс.
— Да, мэм. Вы единственная, чьи способности уже испытаны, хотя и в противоположном смысле. Итак, вы будете охранять Вашингтон. Этот город — сердце страны.
— Нет, нет, не поэтому. Вашингтон — всего лишь город, который я вижу перед собой наиболее четко.
— Тут она права, профессор, — сказал Эндрюс. — Я беру на себя Сиэтл.
Около полуночи Рейнольдс навестил своих подопечных. Они с Хэммондом сменяли друг друга у коммутатора в верхнем вестибюле офицерского клуба. Атомная вахта должна была начаться незадолго до решающего момента. Усталость снижала паранормальные способности, сводя их иногда к нулю, поэтому Рейнольдс надеялся, что его люди в последнюю ночь хорошо выспятся.
В каждом номере установили крошечный микрофон, и можно было слышать, что там происходит. Рейнольдс был против, но Хэммонд привел веские резоны.
— Конечно, это вмешательство в личную жизнь, но вдруг кто-нибудь из них проспит свою бомбу? — он щелкнул тумблером. — Вы слышите? Норман храпит, — он снова перебросил тумблер. — Стрелок Двойной Макс все еще ворочается. Мы не можем позволить им спать, пока все это не кончится, и волей-неволей должны за ними шпионить.
— Возможно, вы правы.
— Вам еще что-нибудь нужно? — вмешался Уитерс.
— Думаю, нет, — ответил Рейнольдс. — А как насчет модели бомбы?
— Будет к утру.
— Она выглядит как настоящая?
— Трудно сказать, но их агенты, вероятно, смонтировали взрыватель из радиодеталей, которые купили здесь, на месте. Взрыватели могут сильно отличаться друг от друга. Конечно, внутри нашей модели — настоящий плутоний.
— Хорошо, мы покажем ее всем после завтрака.
Двойной Макс открыл свою дверь.
— Хэлло, полковник. Профессор, у меня есть контакт.
— Контакт с кем?
— С бомбой в Сиэтле. Она почему-то мокрая. Неужто ее запрятали в залив?
Хэммонд вскочил.
— В гавани, — чтобы на город выпал радиоактивный дождь! — он уже набирал номер. — Дайте мне генерала Хэнби!
— Это Моррисон. В чем дело, Хэммонд?
— Бомба в Сиэтле. Выловите ее тралом — она спрятана где-то в заливе или под водой.
— Что? Откуда вы это знаете?
— Скажи — один из колдунов Рейнольдса. Начинайте быстрее! — он положил трубку.
— Профессор, — озабоченно сказал Эндрюс, — я не могу видеть эту штуку по-настоящему, я не Видящий. Почему вы не доставите сюда Видящих? К примеру, маленькую миссис Брентано?
— О, боже мой! Ясновидящие! Конечно же, нам нужны ясновидящие!
— Гм, доктор, — спросил Уитерс. — Вы действительно имеете в виду…
— Нет, я, собственно, ничего не имею в виду. Я даже не думал об этом. Как можно найти бомбу? Какими приборами?
— Приборами? Счетчик Гейгера не реагирует на бомбу с изолирующим слоем. Ее надо повсюду искать и высматривать.
— А сколько нужно времени, чтобы обыскать целый город? К примеру, Нью-Йорк?
— Тихо! — сказал Хэммонд. — Где эти ясновидящие, Рейнольдс?
Рейнольдс закусил губу.
— Они редко встречаются.
— Гораздо реже, чем жонглеры костями, — подвел итог Двойной Макс. — Но доставьте сюда девчонку Брентано. Она один раз нашла ключ, который я выронил, когда рыл окоп. Он лежал на метровой глубине, а я тогда перевернул всю свою комнату вверх ногами.
— Итак, миссис Брентано. — Рейнольдс достал блокнот.
Хэммонд потянулся к пульту.
— Моррисон? Сейчас же запишите несколько имен, это еще более важно и неотложно, чем все остальное.
— Важны и неотложны, но их трудно будет найти: по США катится волна паники. Президент заклинает всех взять себя в руки и оставаться дома, но около тридцати миллионов человек в панике разбегаются и разъезжаются.
Телетайп отщелкал новости:
«Нью-Йорк — чтобы предотвратить автокатастрофы на городских магистралях, въездные пути и туннели Холланда освобождены для потока транспорта, покидающего город. Полиция отказалась от попыток сдержать повальное бегство. Бульдозеры очищают мост Трапборо, убирая разбитые автомобили и куски человеческого мяса. Подтверждение о том, что паром Уихоунен потерпел крушение: до сих пор нет списка пассажиров — молния — мост Джорджа Вашингтона в три часа пятьдесят три минуты по Восточному времени разрушен в результате перегрузки или саботажа — точно неизвестно. Вкратце — молния…»
Везде то же самое. На шоссе Денвер — Колорадо-Спрингс к полуночи было пятьсот тридцать погибших, потом их перестали считать. На аэродроме Бербанк реактивный самолет врезался в толпу, которая прорвалась за ограждения. Шоссе Балтимор — Вашингтон — все полосы безнадежно забиты. Мемориальный мост закрыт. На пяти магистралях, отходящих от Лос-Анджелеса число аварий росло в ужасающем темпе. Около пяти часов утра по времени Восточного Побережья президент объявил военное положение по всей стране. Но этот приказ не имел никаких видимых последствий.
Под утро эсперы Рейнольдса, числом тридцать один, были нацелены на двадцать четыре города. Рейнольдсу пришлось изрядно попотеть, но он все же получил разрешение, чтобы они работали только с хорошо знакомыми городами. Карш, профессиональный игрок, робко выдвинул предложение:
— Доктор, я хорошо чувствую, когда на подходе крупная карта, поэтому я должен охранять Миннеаполис.
Рейнольдс согласился, хотя оттуда только что прибыл один из его подопечных. Он нацелил на Миннеаполис их обоих и молился только о том, чтобы хотя бы один из них поймал крупную карту. Прибыли двое ясновидящих. Один — слепой торговец газетами — должен был искать там, в своем родном Чикаго. Другая — ярмарочная гадалка — получила список и указание искать бомбы везде, где только сможет. Миссис Брентано снова вышла замуж и исчезла. К этому времени успели прочесать Норфолк, но пока не нашли.
За час сорок пять минут до катастрофы все они сидели в своих комнатах, у каждого была карта, аэрофотоснимок обреченного города и фотомодели бомбы. Офицерский клуб был забит до отказа, и немногие нормальные, которым предстояло обслуживать паранормальных, изо всех сил сохраняли спокойствие. Все улицы поблизости были перекрыты, воздушное сообщение изменено — все для того, чтобы сорок два человека могли сидеть и думать в тишине.
На коммутаторе сидели Хэммонд, Рейнольдс и Гордон Мак-Клинток, советник президента. Рейнольдс откинулся в кресле.
— Сколько времени?
— Час тридцать семь минут, — прохрипел Хэммонд. — Еще двадцать три минуты.
— Час тридцать восемь минут, — возразил Мак-Клинток. — Рейнольдс, как с Детройтом? Вы же не оставите его без охраны?!
— А кого я на него поставлю? Каждый охраняет город, который знает лучше всего.
— А эти девушки-близнецы? Я слышал, они что-то говорили о Детройте.
— Обе искали повсюду, но в Питтсбурге они дома.
— Велите одной из них заняться Детройтом.
Рейнольдс чуть не порекомендовал ему самому заняться Детройтом, но ответил совсем другое:
— Они всегда работают вместе. Вы хотите разделить их и потерять оба города?
Вместо ответа Мак-Клинток спросил:
— А кто наблюдает за Кливлендом?
— Норман Джонсон, самый сильный наш талант. Он там живет.
Внезапно они услышали голоса. Вверх по лестнице поднимался человек с дорожной сумкой.
— О, хэлло, доктор! — сказал он, увидев Рейнольдса. — Что все это значит? Я занимаюсь важной работой — делаю броню, а тут вваливается ФБР и тащит меня сюда. Может быть, это ваши штучки?
— Да-да, идемте.
Мак-Клинток хотел что-то сказать, но Рейнольдс уже ушел.
— Мистер Нельсон, вы привезли с собой семью?
— Нет, она все еще в Детройте. Если бы я знал…
— Пожалуйста, выслушайте внимательно, — и он объяснил ему все, что происходит, показал карту и фотографию модели бомбы. — Теперь вы понимаете?
На скулах Нельсона заиграли желваки.
— Мне все это кажется безнадежным.
— И все же это возможно. Вы должны думать о бомбе — или о бомбах. Войдите в контакт с чудовищами, прижмите их, удержите от взрыва. И главное — не спите.
Нельсон шумно задышал.
— Я не буду спать.
— По этому телефону вы получите все. что нужно. Всего хорошего.
Он прошел в комнату слепого ясновидца.
— Гарри, это я, профессор. У вас уже есть что-нибудь?
Мужчина повернулся на голос.
— Она в Петле. Я смогу добраться до нее, если окажусь в Чикаго. Здание высотой в шесть этажей.
— А больше вы ничего не можете сказать?
— Прикажите поисковому отряду осмотреть чердак. Чувство будет еще лучше, если я поднимусь наверх.
— Сейчас! — он побежал наверх и увидел, что пришел Хэнби. Он набрал номер.
— Это Рейнольдс. Бомба в одной из шестиэтажек в Петле, вероятно, на чердаке. Нет, это все. До свидания.
Хэнби хотел что-то сказать, но Рейнольдс помотал головой и посмотрел на часы. Генерал молча взял телефонную трубку.
— Это командор. Все важнейшие сообщения передавайте, пожалуйста, сюда, — он положил трубку и уставился на часы.
Пятнадцать бесконечных минут в помещении царила полная тишина. Генерал снова снял трубку телефона.
— Это Хэнби, — сказал он. — Еще что-нибудь?
— Нет, господин генерал. Вашингтон на проводе.
— Что вы сказали? Вашингтон?
— Да, господин генерал. Госсекретарь. Это генерал, господин государственный секретарь.
— Это Хэнби, господин государственный секретарь, — он шумно вздохнул. — Вы в порядке? Вашингтон… цел?
Все слышали, как голос ответил:
— Конечно, конечно. У нас уже вышло время. Но я хочу вам сообщить, что противник разгласил на весь мир, будто наши города исчезнут в атомном пламени.
Хэнби заколебался.
— Но пока что ничего?
— Нет, нет. У меня связь с Верховным Командованием, оно контролирует все города, названные в списке. Все спокойно. Не знаю, благодаря ли работе ваших паранормальных — но как бы там ни было, этот слепой про…
Связь оборвалась.
Лицо Хэнби застыло. У него засосало под ложечкой.
— Это не здесь, господин генерал: должно быть, на другом конце провода, минуточку.
Они ждали. Наконец, телефонист сказал:
— Мне очень жаль, господин генерал, но я не получил никакого ответа.
— Попытайтесь еще раз.
Примерно через минуту — она показалась всем очень долгой — телефонист сказал:
— Есть связь, господин генерал.
— Это вы, Хэнби? — послышалось из трубки. — Вероятно, какие-то помехи. Итак, насчет эсперов. Хотя мы им очень благодарны, но мне бы хотелось, чтобы в газеты ничего не попало. Они могут неправильно интерпретировать это.
— Это приказ?
— Нет, нет! Но позвольте мне такие дела держать у себя на столе.
— Так точно, господин государственный секретарь, — Хэнби положил трубку.
— Жаль, что вы положили трубку, генерал, — сказал Мак-Клинток. — Я должен запросить, хочет ли шеф, чтобы вся эта история здесь развивалась и дальше.
— Идемте. Мы поговорим об этом на пути в мой кабинет, — генерал положил руку на плечо Мак-Клинтока и повел его прочь.
Около шести часов перед дверями поставили подносы, в этот вечер большинство эсперов заказало кофе. Миссис Уилкинс заказала себе чай и, оставив открытой свою дверь, болтала с каждым, кто проходил мимо. Гарри, продавец газет, обыскивал Милуоки, а о его чикагской находке до сих пор не поступало никаких сообщений. Миссис Экстайн или «Принцесса Кэти», как ее называли в ярмарочных кругах, сообщила, что «ощущает» денверскую бомбу в жилом трейлере, и теперь сидела над картой Нового Орлеана.