– Чего орешь? – недовольно отозвался дневальный, сгоняя с себя последние остатки сонливости.
– Кончай харю плющить, старшего лейтенанта Есина к комбату! – повторил посыльный, но уже гораздо тише.
– Сейчас позову. – Дневальный отлип от столба, лениво сделал пару шагов, открыл дверь в палатку и, заглянув вовнутрь, громко, не хуже посыльного, гаркнул: – Командира третьей группы к комбату!
– Не ори! – недовольно буркнул второй дневальный, вместе с дежурным прикорнувший на нарах. – Разорался, блин! – Продолжая выражать недовольство, он, откинув спальник и потянувшись, медленно сполз с нар. Кроме него и дежурного по роте, в палатке никого не было.
– Они на улитке. – Делая «целеуказание», дежурный даже не открыл глаз. Оставаясь во все той же позе задумчивого мыслителя – то бишь лежа на спине и подложив руку под голову, он почесал пальцами одной ноги икру другой и продолжил несение «нелегкой» службы в наряде по роте. Дневальный же, тяжело вздохнув, отправился на выполнение поставленной задачи.
– И группу тоже сюда, бегом! – донеслось ему вслед и сразу же стало ясно: намечается какая-то срочная задача.
– Вот непруха! – Дежурный – старший сержант Леха Соколовский – пошевелился и открыл глаза. Его план относительно поспать, пока все остальные разведчики находятся на занятиях, рушился. И если бы только открыть оружейную комнату и выдать оружие, а так ведь этого мало – придут, гады, будут собираться, ходить туда-сюда, галдеть, колготиться. Не поспишь. Обреченно вздохнув, дежурный приподнялся на локте и начал потихонечку передвигаться к краю досок. Но делал он это настолько медленно, что его ноги коснулись кожи берцев как раз в тот момент, когда за стенами палатки послышались голоса приближающихся бойцов третьей группы.
– Приперлись! – процедил дневальный, предвосхищая беспорядочную суматоху, всегда предшествующую срочному заданию.
– Вениаминыч, – донесся голос старшего лейтенанта Есина, – получайте оружие. Смагина за РПГ, Леонова за батареями, у радистов аккумуляторы запасные проверь, а то как прошлый раз…
Слышавший эту фразу дежурный понял, что он что-то пропустил. И действительно, уже топавшего на улитку дневального догнал посыльный и передал приказ комбата получать оружие и пайки на три дня.
– За пайками тройку Федотова! – продолжал командовать группник. – На трое суток. И старшина, где старшина?
– За водой уехал, – отозвался стоявший у грибка дневальный, чуть-чуть опередив с ответом дежурного.
– От блин, да черт с ним. – Придя к какому-то умозаключению, Есин махнул рукой и поспешил в направлении командирской палатки.
Как выяснилось, комбат находился не один, там же присутствовал командир роты майор Кузнецов.
– Товарищ полковник, – обратился старший лейтенант к сидевшему за столом командиру отряда – подполковнику Митину, – старший лейтенант Есин по вашему…
– Садись. – Комбат не собирался ждать, когда старлей закончит официальную церемонию доклада. – Карта при тебе?
Старший лейтенант кивнул.
– Сдашь секретчикам, – подполковник показал на стол. – Она тебе сегодня не пригодится, возьмешь вот эту. – Указательный палец Митина несколько раз коснулся расстеленной на столе склейки.
Андрей взглянул, и его брови слегка поползли вверх. Ошибиться оказалось невозможно: на столе лежала карта суверенной Грузии.
– Через пятьдесят минут придет борт, ты со своими бойцами должен ждать в готовности на площадке приземления. Десантируют вас на стыке границ. Ваша задача обнаружить и уничтожить банду некоего Солты Газиева. Но не это самое главное. Основное задание для тебя – найти транспортируемый ими груз, – последовала пауза и легкая усмешка, – а именно два или три рюкзака с деталями ракет комплекса «Точка У», несколько лет назад использованных на территории Чеченской Республики.
– Осколки, что ли? – Есин выглядел обескураженным.
Комбат кивнул.
– А на хрена они им?
– Понятия не имею, – простецки пояснил Митин и широко улыбнулся, – и никто не имеет – видимо, военная тайна. Может, сплав там какой… Без понятия, в общем. Сказано – обнаружить и захватить, значит – захватить и обнаружить…
– Обнаружим и…? – Старлей уже понял, какое напрашивается продолжение истории, но предпочитал это услышать от подполковника Митина.
– …и загружаете их себе на горбушки и прете до нашей границы – места возможных переходов обозначены на карте, а потом хоть в самую глубокую пропасть. Хотя лучше, если доставите в ПВД.
– На кой? – Тащить непонятный металлолом, пусть даже и на своей спине, лишние километры – такая перспектива Есину не нравилась.
– Во вторчермет сдадим! – язвительно вставил свое слово ротный.
– Клиника… – буркнул старлей, а комбат продолжил инструктаж:
– Никаких выходов в эфир, доложите о десантировании, и на этом точка. Дальше радиостанция включена на прием и все. Связываешься только в том случае, если потребуется срочная эвакуация группы. Запасной радиостанцией вместо «Арахиса» возьмешь «Северок». Если что случится, по нему достучишься. Инструкции по маршруту движения будешь получать по мере продвижения в глубь грузинской территории. С местными жителями в контакт не вступать. Если встретишь – сам знаешь, как поступать… Не забудь альпинистское снаряжение. За собой не оставлять ни банок, ни склянок, ни пайковских упаковок, вас там нет, не было и не будет.
– Все понятно. – Уяснив смысл предстоящего задания, старший лейтенант рвался собирать вещи.
– А раз понятно, не задерживаю. – Комбат, отпуская группника, протянул ему карту и остался наедине с ротным, им предстояло обговорить еще некоторые моменты по предстоящему выходу.
Группа Есина собиралась в темпе, хорошо, что все службы оказались предупреждены и начальники складов ждали, открыв двери. Так что к пущей радости дежурного по роте управились уходящие на боевое задание разведчики быстро. Менее чем через тридцать пять минут палатка опустела, и наступил покой. Дежурный вполз на нары и, укрывшись с головой спальником, потонул в волнах окутавшего его сна. Никакого построения перед убытием не последовало – на этот раз из-за срочности пришлось обойтись без строевого смотра. Взвалив на себя рейдовые рюкзаки, разведывательная группа потянулась за пределы ПВД в направлении площадки приземления.
Сидевший на куске полиэтиленовой пленки связист, глядя, как усилившийся ветер относит оранжевый дым, исходящий из валявшегося в траве сигнального патрона, что-то сосредоточенно бубнил в черную коробочку «Авиатора».
На малой высоте вынырнувшая из-за горизонта пара зеленых вертушек нарезала небольшой круг, после чего одна из них снизилась, подсела на покрытую высокой травой площадку, слегка качнулась на амортизаторах и, нетерпеливо вращая лопастями, застыла в ожидании.
– Вперед! – скомандовал Есин, едва бортмеханик опустил трап. И глядя на замешкавшегося Осипова, рявкнул: – Чего тупишь?
Тот вздрогнул и припустил к ожидающей их вертушке. Человеческая цепь растягивалась. Чтобы не отстать, замыкающие перешли на бег. У самого вертолета движение снова замедлилось – в крылатую машину забирались по одному, к тому же, чтобы не удариться макушкой на входе, приходилось склонять голову, а это отнимало дополнительные мгновенья. Тем не менее загрузились быстро и быстро расселись. И вот уже, набрав обороты, Ми-8 покатил вперед, оторвался от земли и, все убыстряясь, понесся в сторону виднеющихся на горизонте гор. Старший лейтенант, вслушиваясь в мерное гудение моторов, опустил голову на грудь и попытался уснуть. Ко всеобщему удивлению, это ему удалось, так что полет для старшего лейтенанта промелькнул одним мгновеньем. Очнулся старлей от неприятного ощущения в ушах. Он открыл глаза и взглянул в иллюминатор. К этому моменту командир вертолета нашел ровную площадку и уверенно, Есину даже подумалось, что тот бывал здесь уже не единожды, вел машину на снижение. И вот Ми-8 завис, плюхнулся, как показалось старлею, на все три точки сразу и застыл. Борттехник решительно опустил трап, выпрыгнул и замер с автоматом наперевес подле стойки переднего шасси.
– Пошел! – Стоя у дверного проема, старший лейтенант торопил своих бойцов. Один, второй, третий, четвертый, пятый… Один за другим разведчики покидали борт и, разбегаясь, занимали круговую оборону. Есин выходил последним. Он еще окинул взглядом салон – «не забыли ли чего?» – и, убедившись, что ничего не брошено, махнул рукой летчикам – «бывайте», пригнулся и шагнул в дверцу. Ступенька одна, вторая, не наступая на крайнюю, спрыгнул, слегка согнув ноги в коленях, и приготовился к тому, что мышцы привычно спружинят. Увы, но в этот раз все получилось не так, совсем не так, как хотелось, – под левой подошвой провернулся и выскользнул камень, стопа вывернулась, боль, возникшая в щиколотке, огненным жгутом стрельнула вверх.
– А с-с-сука, черт! – вырвалось у заскрежетавшего зубами старшего лейтенанта, и он повалился на бок. Не ожидавший подобного и потому не сразу среагировавший борттехник проводил падение разведчика растерянным взглядом и, только когда тот с перекошенным от боли лицом оказался на земле, бросился в его сторону.
– Нога… – просипел сквозь сжатые зубы Есин. Опустившийся на колени борттехник скосил взгляд в сторону левого берца – в глаза бросилась неестественно вывернутая ступня. В том, что налицо перелом, сомнений не было.
– Снимай рюкзак! – потребовал техник вертолета, но старлей отрицательно качнул головой. Он успел осознать произошедшее, но, отказываясь принять собственную беспомощность, выдохнул:
– Сам. Я сам.
Лицо Есина покрылось красными пятнами, на лбу выступили капельки пота. Упираясь руками в землю, он поднялся на здоровую ногу и, поджав травмированную, сделал два прыжка к трапу. Сломанная нога мотнулась в сторону, и старший лейтенант, вскрикнув, повалился на металлические ступени. Бросившийся его подхватить борттехник вновь опоздал, но Есин успел выставить руки. Заскрежетав зубами, старший лейтенант поставил колено здоровой ноги на ступеньку… вытянул вперед руки и ухватился за холодный металл дверного проема.
В чрево вертолета Есин буквально вполз. Затем вытянулся вдоль лавочки и потерял сознание. Борттехник вбежал следом и втянул лесенку.
– Трогаем! – скомандовал командир «борта», и набравший обороты двигателей вертолет начал подниматься в небо. Винтокрылая машина потянула к горизонту, а оставшаяся без командира группа, заняв круговую оборону, по-прежнему пребывала внизу – среди разбросанных повсюду камней и небольших скал.
Видя, как группник подтягивает под себя ногу, прапорщик Маркитанов не сильно надеялся на лучшее – то есть на то, что сейчас старший лейтенант поднимется и как ни в чем не бывало поведет бойцов на выполнение боевого задания. Когда же Есин пополз в дверной проем вертушки – исчезла даже призрачная надежда.
– Темка, связь, живо! – окликнув радиста рядового Артема Шальнева, Маркитанов, путаясь в мыслях, начал формулировать текст будущей радиограммы:
– Сообщай: при десантировании «Первый» повредил ногу, командование принял прапорщик Маркитанов. Приступаю к выполнению поставленной задачи.
– «Валокордин» – «Центру», «Валокордин» – «Центру», – затараторил развернувший радиостанцию Шальнев. – Как слышишь меня? Прием.
– «Центр» – «Валокордину», – отозвался в микрофоне голос дежурного радиста рядового Сонникова. – Слышу вас хорошо. Прием…
«Валокордин» (позывной группе, видимо представляя себе будущие впечатления от ее подвигов, давал ротный) начал передавать сообщение…Пункт временной дислокации отряда специального назначения ГРУ
Когда пришло сообщение от группы Есина, комбат и майор Кузнецов находились на ЦБУ.
– Товарищ полковник, командир группы повредил ногу, возможен перелом, эвакуирован воздушным путем, прапорщик Маркитанов принял командование группой на себя, – доложил дежурный по части, тем самым заставив Митина крепко выругаться.
– Хандец заданию! – Командир отряда сел на скамью и помотал головой. – И этот тоже: «принимаю на себя командование группой!» Димарик, блин! Вот черт, как не повезло-то! Конец всему…
– Почему? – Лицо Кузнецова выражало неприкрытое удивление.
– Боевая задача сорвана! – Подполковник едва сдержался, чтобы не выместить подступающее раздражение на ни в чем не повинном ротном. Хотя в армии всегда кто-нибудь да виноват. – Есин выбыл. Кто теперь поведет группу? Маркитанов?
– Именно Маркитанов, – вновь вступился за прапорщика Кузнецов. – Тем более что он уже сообщил, что принял командование.
– Ты что, дурак?
– Товарищ подполковник, я… – возмутился майор.
– Это же Димарик!!! – прервав возмущающегося командира роты, комбат постучал пальцами по собственной голове.
– Вот именно, – не стал отрицать Кузнецов. – Я уверен, он справится! – Твердость, с которой это было заявлено, заставила комбата задуматься.
– Ты так считаешь?! – Вопрос был задан не без изрядной доли ехидства.
– Да он справится, – убежденно заявил командир первой роты. – Я его знаю очень давно и очень хорошо и потому, товарищ подполковник, настаиваю, чтобы группа продолжала выполнение поставленной боевой задачи.
– Хм, нда… А впрочем, так и так головы не сносить, времени на отправку другой группы у нас нет. Пусть действует, – Митин махнул рукой. – Но если он положит бойцов, я тебя, майор… – Подполковник не договорил, провел рукой по лицу, словно стирая осевшую на кожу пыль, и добавил: – Отвечать будем оба! – И, как ни странно, улыбнулся: – А может, ему снова повезет, а, Кузнецов?
– Повезет, – уверенно подтвердил ротный. – А не повезет – выкрутится.
На этом их разговор окончился, а третья группа приступила к выполнению боевой задачи.
Дул несильный ветер. Небо, с утра радовавшее взгляд синевой, подернулось сиренево-серой дымкой, у самого горизонта выползли облака. Маркитанов, расстелив на камне карту и положив на нее компас, вглядывался в циферблат только что включенного джипиэса. Наконец высветились цифры. Прапорщик облегченно вздохнул и, наморщив лоб, начал выискивать на карте, все время поглядывая на выдаваемые джипиэсом координаты, точку стояния. Определил. Повозился какое-то время, прикладывая к карте компас и ориентируя карту на местности (точку, обозначающую переданные по радиосвязи координаты двигавшейся впереди банды, он благополучно отметил чуть раньше).
– Дирекционный угол, дирекционный угол. – Губы Димарика непроизвольно шевелились, выдавая в нем напряженную работу мысли. – Поправка… склонение… сам черт голову сломит… а… блин…
– Темка, – Маркитанов подозвал спрятавшегося за валунами Осипова. – Азимут двести десять градусов. – Дмитрий решил не мудрить с поправками, совершенно справедливо рассудив, что по прямой идти все равно не получится, а раз так, то к чему выкобениваться? Истинный… магнитный… В конце концов, на что тогда джипиес?
– Двигаешься аккуратно, но в темпе, путь выбираешь сам. Если что – зови меня. И вот что еще, все-таки Грузия… мирняка не вальни…
– Угу, – как-то не очень уверенно отозвался Осипов.
– Давай, топаем. – И немного громче Маркитанов произнес: – Начинаем движение.
– Начинаем движение, – передали вдоль цепи. Народ зашевелился.
– Вперед, слоны! – Прапорщик заулыбался, глядя на выстраивающихся в линию разведчиков. Молодцы, ничего не скажешь! Вот они, все как один, почти полтора десятка прикипевших к его душе бойцов. Потом Дмитрий подумал о предстоящем задании, и улыбка сползла с его лица. Что ждало разведчиков впереди – скрывало будущее.Дымка тумана стремительно наползала на серые каменные склоны гор. Группа, растянувшись на многие десятки метров, начала преследование уходившего в глубь грузинской территории противника.
Помня о строгом запрете выхода в эфир, радисты работали только на прием. Каждые полчаса от «Центра» приходило сообщение с координатами объекта поиска. Из поступавших цифр явствовало: объект все время находится в движении. Вскоре стало понятно, что разведчики преследуют кого-то, двигающегося в таком же пешем порядке и идущего почти параллельным курсом, разве что значительно южнее. По прикидкам Маркитанова, расстояние, разделяющее их, сокращалось, но «Центру» казалось, что происходит это слишком медленно. Разведчиков недвусмысленно торопили.
– Двигаем, двигаем, – в свою очередь, подгонял бойцов Дмитрий, прекрасно понимая, что уходящую банду следует перехватить задолго до ближайшего грузинского селения.
Незаметно наступили сумерки. Решив, что пора устраиваться на ночевку, Маркитанов остановил группу.
– Продолжайте преследование! – Стоило только «Валокордину» более чем на полчаса задержаться на одном месте, как из «Центра» поступил категоричный приказ двигаться дальше.
Ночное передвижение едва не закончилось падением Осипова в оказавшуюся на пути расселину.
– Все, баста! – Плюнув на категоричные приказы командования, Маркитанов остановил группу. До рассвета оставалось менее четырех часов. – Старших троек ко мне!
– Старших троек к командиру! – понеслось вдоль цепи, и вскоре из темноты по одной начали выныривать фигуры вызываемых прапорщиком разведчиков.
– Значит, так. – Оглядев собравшихся, прапорщик начал отдавать указания…
Распорядившись о порядке размещения и охраны и отпустив старших троек, Дмитрий принялся за обустройство собственной дневки. Ровная площадка нашлась быстро. Расстелив коврик и укрывшись спальником, прапорщик закрыл глаза и провалился в сон. Жаль, что утро наступило до невозможности быстро. Едва забрезжило, как Маркитанов поднял группу, а когда солнце только-только начинало окрашивать горизонт розовым цветом, разведчики возобновили преследование…