— Хо-хо, — заметил Сен-Флорантен, — молодой человек пользуется доверием нашего друга!
Министр изучил бумаги. Он попросил Николя подать ему лупу со своего письменного стола. Николя невольно заметил, что этот предмет служил пресс-папье для стопки королевских указов, готовых к подписи. Месье де Сен-Флорантен углубился в изучение документов, затем передал их Сартину.
— Самый обыкновенный пасквиль, — заметил последний. — Каждый божий день мне попадается таких не меньше десятка. Но вот рисунок — любопытный.
Николя кашлянул, и министр с генерал-лейтенантом вопросительно взглянули на него.
— Позвольте мне, господа, выдвинуть одну гипотезу. По моему мнению, этот набросок — план дворца. Взгляните на цифру в маленьком квадрате, мне кажется, она соответствует тому месту, где мы сейчас с вами находимся.
Месье де Сен-Флорантен с задумчивым видом прищурился. Он вновь взял в руки документ и еще раз молча его изучил.
— Вот так-так! — произнес он. — А ведь ваш помощник прав, Сартин! И это крайне серьезно! Человек, составивший этот план, хорошо знаком с географией дворца, и более того — план содержит некие секретные сведения, заключенные в этих цифрах, разгадки к которым у нас нет. Вы согласны со мной, месье?
— Да, я тоже так думаю.
— Да-да, я считаю, что следует изменить ход этого дела. Послушайте меня, Сартин: по-прежнему сохраняйте все в секрете. Я не хочу волновать короля…
Николя услышал почти слово в слово опасения, которые выразила маркиза.
— Однако к моему величайшему сожалению и по причинам, которые вам известны, я желаю, чтобы наш комиссар умерил свою страсть к восстановлению справедливости. Обо мне говорят, как об осторожном человеке, стороннике порядка и согласия, но я во всем руководствуюсь здравым смыслом и не могу игнорировать то, что сейчас услышал. Я не отказываюсь от того, что уже сделано, но закрываю глаза и даю свое согласие на дальнейшее расследование и, так сказать, личные инициативы.
Он рассмеялся, но резко посерьезнел, словно огорченный тем, что дал волю чувствам, и властным тоном, которого Николя никак не мог в нем предположить, продолжил:
— Господину комиссару Ле Флошу будет оказана вся возможная помощь в проведении этого расследования. В особенности мы рассчитываем на него в получении доказательств насильственной смерти виконта и графини де Рюиссек. Он должен раскрыть причины этих убийств. Наконец, под вашим руководством, господин генерал-лейтенант, он постарается выяснить загадку этих бумаг и попытается объяснить, как они связаны с нашими преступлениями. Да-да, это важное и секретное задание.
Министр подошел к своему письменному столу, взял два подготовленных указа, подписал их, яростно посыпал пудрой и, помахав ими в воздухе, протянул Николя.
— И наконец, вот ваше оружие — вы уполномочены заполнить эти бумаги сами, чтобы они стали действительными!
Он снова опустился в кресло и перестал обращать внимание на Николя. Сартин сделал ему знак исчезнуть. Николя поклонился и вышел. Его немного оглушила толпа перед дворцом. С самого начала этого дела он чувствовал себя игрушкой, марионеткой приказов и контрприказов властей, которые никак не могли определиться с тем, чего они хотят. А после этой аудиенции с двумя высшими чиновниками полиции государства его еще больше удивила ирония ситуации. Итак, он вернется к расследованию, и более того, благодаря тому же вершителю власти, который когда-то прекратил его; множество влиятельных персон обдавали его жаром и холодом, но он наконец снова начнет расследование. Теперь, когда разрешение получено, он может выполнять свою работу, не слишком беспокоясь о последствиях.
Николя подумал, что теперь самое время разузнать все о мадемуазель де Совте, невесте виконта. Согласно сведениям, полученным от Бурдо, она жила на улице де Пари, той самой большой улице, на которую выходил дворец. В этой местности, пока еще довольно зеленой, стояли дворцы знати, дома буржуа — более скромные, казармы королевского полка и постоялые дворы, постепенно заполнявшие пустые пространства. Николя решил отправиться туда пешком, дав кучеру передышку и наказав ждать его около четырех часов, чтобы возвращаться в Париж.
По дороге Николя обдумывал план действий. По всей очевидности, девушка должна была быть в Париже, на похоронах своего жениха в театинской церкви. Вряд ли она вернется в Версаль раньше четырех-пяти часов пополудни. Значит, у Николя будет время расспросить прислугу и соседей. Его удивила скромность жилища мадемуазель де Совте; говорили, что у нее огромное состояние. У него перед глазами был всего лишь простой деревенский домик, что-то вроде охотничьей сторожки, с двумя пышными входами по бокам. Одноэтажное здание было обнесено зеленой изгородью. Вокруг дома все находилось в некотором запустении: трава на газоне была усыпана опавшей листвой, на нестриженых розовых кустах еще оставалось несколько цветков, потрепанных непогодой. Николя толкнул калитку и направился к дому. Дверь на террасу была открыта; он приблизился. Дверь вела в гостиную, обставленную в старинном стиле тяжелой и вычурной мебелью. Красная дамасская ткань, которой были обиты стены, выцвела и местами обветшала. Ковры были протерты до ниток. Как и снаружи, внутри дом казался заброшенным и печальным.
Николя уже приготовился войти, как вдруг почувствовал за спиной чье-то присутствие, и в тот же миг услышал резкий скрипучий голос:
— Что такое! Откуда вы, месье, и что вы собираетесь здесь делать?
Николя обернулся. Перед ним стояла женщина, сжимавшая в правой руке длинную трость. Из-под темной накидки неопределенного цвета, скрывавшей ее с головы до ног, едва виднелось бесформенное лиловое платье. Лицо женщины было скрыто под кисейным платком, накинутым поверх соломенной шляпы. Под ним едва угадывались темные очки, какие обычно носили люди, страдавшие от солнечного света. Что это за призрак? — спросил себя Николя при виде такого явления без пола и возраста. Несомненно, это должно быть гувернантка или какая-нибудь родственница мадемуазель де Совте. Он представился:
— Николя Ле Флош, комиссар полиции Шатле. Прошу меня простить, я искал мадемуазель де Совте, мне необходимо переговорить с ней по делу, которое ее касается.
— Я мадемуазель де Совте, — проскрипел голос.
Николя не смог скрыть своего удивления.
— Я думал, что вы в Париже, мадемуазель. Ваш жених… Примите мои искренние соболезнования.
Она стукнула тростью об землю.
— Довольно, месье. Вы столь дерзки, что не только вошли в мой дом, но и решились упомянуть о моих личных делах.
Николя почувствовал, как в нем нарастает раздражение.
— Где мы можем поговорить, мадемуазель? Так случилось, что я уполномочен допросить вас и хочу предостеречь…
— Допросить меня? Что значит допросить? И по какому поводу?
— Смерть виконта де Рюиссека.
— Он застрелил себя, когда чистил пистолет, месье. Это не повод для ваших требований.
Николя отметил, что ей хорошо известна официальная версия.
— Полиция заинтересовалась обстоятельствами его смерти. Я должен с вами поговорить. Мы можем войти в дом?
Она оттолкнула его и прошла вперед. Николя в нос ударил аромат ее духов. Комиссар последовал за ней. Она скрылась за большим сафьяновым креслом. Николя заметил, как руки в перчатках впились в спинку кресла.
— Итак, месье, давайте скорее с этим покончим. Я вас слушаю.
Николя решил сразу перейти к делу.
— Почему вас не было в театинской церкви?
— Месье, у меня болит голова и воспалились глаза. Я не могу выйти в свет, и кроме того, я почти не знакома с месье де Рюиссеком, мы виделись лишь однажды.
Только этого не хватало! — подумал Николя. Она над ним насмехается?
— Вы хотите, чтобы я поверил, что вы больше не встречались со своим женихом? Мне это кажется странным и маловероятным…
— Месье, вы вмешиваетесь в семейные дела. Наш предполагаемый союз был основан на соглашении, в котором наше знакомство играло малую роль. Еще раз говорю вам, что эта договоренность вас не касается.
— Хорошо, мадемуазель, я не стану выходить за рамки своих обязанностей. Где вы были в вечер, когда… произошел несчастный случай с вашим женихом?
— Здесь.
— Одна?
— Я живу одна.
— А ваши слуги?
— Несколько раз в месяц приходит садовник. И служанка, которая убирает в комнатах, — два раза в неделю.
— Почему вы живете столь уединенно?
— Я люблю одиночество. Я вольна распоряжаться собой и не желаю давать вам в этом отчет.
— А граф де Рюиссек — вы с ним знакомы?
— Не более чем с его сыном. Наши дела были улажены нотариусами.
— Вы знаете их имена?
— Это вас не касается.
— Как вам будет угодно. У вас есть семья?
— Я сирота.
— Вы знаете их имена?
— Это вас не касается.
— Как вам будет угодно. У вас есть семья?
— Я сирота.
— Но вы не всегда жили в Версале?
— Я родилась в Оше и приехала сюда два года назад, чтобы войти в наследство.
— От кого вы получили наследство?
— От семьи. Ну, довольно, месье, пора заканчивать наш разговор. Моя бедная голова этого не вынесет.
Она сделала странное движение, как будто хотела протянуть ему руку для поцелуя, но, осознав неуместность этого жеста, в последний момент сдержалась. Николя поклонился и вышел. Он чувствовал, что она не спускала с него глаз до тех пор, пока он не исчез за калиткой. Оставшись в одиночестве, она с силой захлопнула дверь террасы.
Николя никак не мог выбросить из головы образ этой странной персоны. Существо с неясными контурами и отвратительным голосом было как наваждение. Черты его лица едва возможно было различить за газовой вуалью и белилами. Темные очки делали этот образ еще более тревожным. «Ангел смерти с пустыми глазницами…» Невозможно было представить, что виконт де Рюиссек, благородный отпрыск знатного семейства, мог связать свою жизнь с таким пугалом. Теперь Николя лучше понимал, почему виконт отправился искать приключений в будуар скандальной актрисы, где — и он сам, увы, был этому свидетелем — его ожидали такие приятные минуты любовных свиданий. Это было просто безумие. Какое чудо или легкомысленное обещание заставило семью де Рюиссеков обручить своего старшего сына с этой визгливой гарпией? Может быть, деньги стали единственной причиной этого нелепого союза? Но ничто не говорило о том, что эта дама обладает большим состоянием, разве что в ней были безмерно развиты скрытность и скупость. В Геранде Николя доводилось встречать богатых землевладельцев, которые пытались преуменьшать свое имущество, к величайшему презрению своих соседей, среди которых бахвальство было правилом. Наверное, мадемуазель де Совте принадлежала как раз к такому типу.
В любом случае, было ясно, что смерть виконта оставила ее совершенно равнодушной. Николя никак не мог избавиться от впечатления, которое произвело на него это неопределенное существо, и особенно его резкий, пронзительный голос. Необходимо было найти объяснение тому, как ей удалось сблизиться с Рюиссеками. Месье де Ноблекур дал ему решительно хороший совет; Николя напишет интенданту Оша, чтобы больше узнать о прошлом этой дамы. Он шагал, углубившись в свои мысли, когда его отвлек нежный тонкий голосок:
— Эй, постойте! Вы нашли то, что искали? Могу ли я предложить вам свою помощь?
Маленькая старушка, нарядно одетая, с фарфорово-голубыми глазами под кружевным чепцом, стояла у двери дома по соседству с мадемуазель де Совте.
— В чем, мадам?
— Я видела, как вы говорили с нашей соседкой. Вы ее друг или кто-то из…
Она замялась.
— Кто-то из… полиции?
Николя всегда удивлялся проницательности людей из народа. Он решил ответить уклончиво.
— Нет, я с ней не знаком. Просто мне нужно было навести некоторые справки.
Она покраснела и спрятала руки под крахмальным фартуком.
— Ах так! По мне оно и лучше! Да-да-да, это так! Знаете, ее здесь не очень-то жалуют. Она ни с кем не разговаривает. И одета всегда в одно и то же. Какой ужас!
— У нее есть слуги?
— Ни одного, месье! Нас это беспокоит. Она никого не принимает. Ее не видно целыми днями. Много раз ее привозила домой какая-то карета, но мы не видели, как она из нее выходила!
Николя улыбнулся.
— Может, вы просто не заметили?
— Ох, полно! Знаю я, кто вы на самом деле, но, может, у вас есть причина держать это в секрете. И понимаю, что вы не хотите, чтоб я об этом говорила. Я совершенно в этом уверена, мы с мужем следили за ней по очереди — настолько мы были заинтригованы. Что она вам сказала?
Маленькое морщинистое личико обратилось к нему, полное страха и любопытства.
— Ничего, что могло бы вас заинтересовать или побеспокоить.
Старушка фыркнула, скорее всего не на его счет, но Николя уже раскланялся и быстрым шагом удалился. Случай помог ему получить свидетельства, на которые он даже не рассчитывал. И все, что он только что услышал, разожгло в нем желание узнать еще больше. Итак, у мадемуазель де Совте, вопреки ее собственным словам, новее не было слуг. Надеялась ли она так легко от него избавиться? Она узнает, как обманывать полицию! Невеста виконта де Рюиссека добавила еще больше непонятного к длинной череде загадок, накопившихся с начала этого расследования.
Николя снова оказался на огромной площади Оружия перед дворцом. Он уселся в свою карету, обдумывая, что же теперь делать. Он не знал, как разыскать Трюша де ля Шо. Пока он размышлял над этим вопросом, кучер передал ему небольшой конверт. Это была короткая записка от его друга Лаборда, который, несомненно, узнал от Сартина о его приезде и приказал найти его карету, чтобы передать это письмо. Лаборд просил Николя явиться к нему по срочному делу. Молодой солдат-гвардеец будет ждать его около пяти часов возле апартаментов камердинера и покажет дорогу. Этот неожиданный вызов рассеял сомнения Николя. Назначенный час был уже близко. Николя миновал решетчатую ограду и направился в Лувр, главный корпус дворца.
VIII ОХОТА МАДАМ АДЕЛАИДЫ
В караульном помещении Николя заметил белокурого солдата-гвардейца, с наглым видом разглядывавшего прибывающих. Николя понял, что это и есть его проводник. Солдат тут же взял его под свою опеку и с проворством повел по лабиринту залов, коридоров и лестниц. Удастся ли ему когда-нибудь самостоятельно найти дорогу в этом дворце? В быстром темпе они поднялись на верх здания. Николя знал, что месье де Лаборд занимал небольшие апартаменты под самой крышей, благодаря особой милости короля. Солдат, как завсегдатай этих мест открыл дверь без стука и отошел в сторону, пропуская Николя. Его тут же расположила к себе безмятежная обстановка зала: в камине из красного мрамора потрескивали горящие поленья, на стенах, обитых светлыми панелями из мореного дуба, висели картины со сценами охоты и огромная карта Франции в раме. В библиотеке, разместившейся в объемистых шкафах по обе стороны двери, ровными рядами стояли книги карманного формата и придавали комнате еще больший уют. Месье де Лаборд, в халате с индийским узором, без галстука и парика, лениво растянулся на диване, обитом кремовой тканью с красными разводами, и был погружен в чтение каких-то бумаг. Он поднял глаза на Николя.
— О, наконец-то вы здесь, мой дорогой Николя! Спасибо, Гаспар, можете быть свободны, но не уходите далеко, вы можете нам понадобиться.
Молодой человек повернулся кругом и, отсалютовав с дерзким видом, удалился.
— Располагайтесь, мой друг. Вы отвлечете меня от грустных мыслей. Я только что разбирал извещения своих кредиторов.
Он указал Николя на стопку бумаг.
— Это, несомненно, одно из самых неприятных времяпрепровождений, — ответил Николя.
— И я так думаю, но хватит об этом. Николя, откройте мне один секрет. Что вас сюда привело? Я узнал от Сартина, что вы в Версале. И, кажется, сегодня утром вы завоевали доверие министра. Браво! Этого зверя не так легко задобрить! Вы стали уважаемым человеком.
— Как это?
— Черт возьми, вам выдали чистые указы за подписью короля!
— Я обещаю вам, мой друг, не использовать их против вас.
— Если того потребует король, не мешкайте и будете правы.
Николя в очередной раз поразился тому, как быстро месье де Лаборд узнавал все новости. Он разделял это свойство — вкус к тайнам — со своим державным хозяином.
— Значит, вы меня искали?
— Разумеется. Месье де Сартин просил уведомить вас о том, что мадам Аделаида приглашает вас на охоту в понедельник утром. Я больше ничего об этом не знаю, но, думаю, вам следует подготовиться.
Николя удивился.
— За что мне такая неожиданная честь?
Лаборд взмахнул в воздухе рукой, словно отгоняя муху.
— Не тревожьтесь. Это каприз принцессы, которая хочет что-то узнать у вас…
Он сделал паузу, взглянув на часы.
— Возможно за этим вызовом, то есть приглашением, что-то кроется. В понедельник вы сами все узнаете.
— Я ценю честь, выпавшую на мою долю, но совершенно не готов к ней. Что делать?
— А в этом, мой дорогой друг, я могу вам помочь. Я на два дня уезжаю из Версаля — у меня дела в Париже — и могу предложить вам это скромное пристанище. Вы окажете мне услугу, согласившись. Если меня будут спрашивать, окажите ответную услугу и известите меня по этому адресу.
Лаборд протянул ему заранее приготовленный листок бумаги. Николя заметил, что Лаборд был настолько уверен в его согласии, что позаботился о мельчайших деталях.