– Дружище, – улыбнулся Плюх, смаргивая выступившие слезы. – А теперь повтори, пожалуйста, только медленней. И лучше коротко: идешь с нами, или остаешься здесь. Это сейчас самое важное. Обо всем остальном еще наговоримся, теперь у нас есть для этого возможность.
– Иду с вами, – выпалил Блямс. – С вами! С тобой! Туда, сюда, везде – с тобой! С Забиякой. Она с тобой? Вы вместе?
– Мы вместе, – бросив короткий взгляд на Илону, сказал косморазведчик. – А теперь мы и с тобой вместе. Так что давайте скорее уйдем отсюда. Хотя, погоди… Твои сородичи – они ведь тоже здесь. Как быть с ними? Нам их не хотят отдавать.
– Сородичи здесь, – закивал «богомол». – Им хорошо. Им было хуже не здесь. Пусть будут… останутся пусть.
– Уверен? Блямс закивал.
– Ну, смотри. Потом все расскажешь. А сейчас – уходим отсюда! – Он сказал это громко, чтобы слышали и стоявшие чуть в сторонке ученые, и хозяева «богомольника».
Портал без проблем выпустил всех пятерых. Разведчику не терпелось расспросить обо всем Блямса, но находиться рядом с лысой сопкой ему было очень неуютно. По всей видимости, похоже чувствовали себя и остальные – пожалуй, за исключением Блямса, который нарезал вокруг спутников круги, пытаясь обнять то одного, то другого.
– Кто за то, чтобы уйти отсюда подальше? – спросил Плюх. – Понимаю, что у всех назрело множество вопросов, да и обсудить наше будущее следует, но я предлагаю устроить привал где-нибудь в другом месте.
Ученые и Забияка тотчас подняли руки. Блямс, глядя на них, тоже вытянул кверху лапу. Немного погодя, поднял и вторую.
– Единогласно, – подвел итог косморазведчик. – Тогда идем.
– Но все же не наугад, я полагаю? – вскинула брови девушка. – Не вот так же, через лес, куда глаза глядят!
– Да, пожалуй, через лес не стоит, – поддержал ее профессор Сысоев. – Мы с коллегой быстро устанем и опять превратимся для вас в обузу.
– Давайте тогда вернемся на тропу, по которой мы сюда шли, – предложил Плюх, – и двинем по ней дальше. А там уже выберем где-нибудь место поуютнее и устроим привал.
– Что ж, разумно, – кивнула Илона. – Тогда я иду впереди, поскольку хорошо помню, где находится тропа. Ученые – за мной, потом Блямс, а ты, Егор, замыкаешь группу.
В таком порядке и двинулись. Правда, Блямс то и дело нарушал порядок строя: то выбегал вперед, то становился за Илоной, то вновь возвращался к Плюху.
– Блямс! – не выдержала наконец девушка. – Я все понимаю: ты очень рад, что снова находишься с нами. Я тоже этому безумно рада, поверь. Но мне бы очень не хотелось потерять тебя снова, и уже навсегда. Здесь могут быть аномалии, а я как раз пытаюсь их обнаружить, чтобы не угодить в одну из них. Но это еще не все. Аномалии, насколько я понимаю, ты и сам можешь как-то видеть, или чуять, не знаю, правда, все ли. Но дело еще в том, что нас могут выслеживать. Не уверена, так ли это, и тем паче не имею представления, кто это может быть. Но такая опасность имеется. А ты – очень яркая, хорошая мишень. Так что давай-ка подуспокойся и становись туда, куда я сказала. Пожалуйста.
Блямс запрыгал на свое место.
– Прогнала, – пожаловался он Плюху. – Не любит меня.
– Глупышоныш ты, – улыбнулся разведчик. – Наоборот, очень любит. Потому и боится за тебя.
– Правда? – повеселел Блямс. – Любит? Пойду ее обниму!
– Э, нет! Она же сказала тебе идти здесь – вот и иди. К тому же, мы ведь решили, что она командир нашей группы. А командира следует слушаться и четко выполнять его приказы.
– Даже если не хочется?
– Даже если очень не хочется.
– Ладно, – мотнул треугольной головой «богомол». – Тут мне тоже хорошо. Здесь ты рядом. А я тебя тоже люблю. А ты меня любишь?
– Конечно, Блямс. Ведь ты же мой самый лучший друг.
Глава 28
По тропе прошли километра два, пока не скрылась за деревьями лысая сопка. Остановились в уютной ложбинке, по дну которой пробегал ручеек. Все сразу бросились к воде, а напившись, наполнили фляги и быстро доели, что оставалось в рюкзаках из съестного.
– Когда пойдем дальше, будьте любезны не шуметь, – сказала Илона. – И поглядывайте по сторонам не только в поисках посторонних людей, но и пищи тоже. Любой – фруктов, ягод, орехов, а также четвероногой. Да хоть и ползучей. Не тот случай, дабы нос воротить.
– А куда мы пойдем? – поинтересовался доцент Тетерин.
– Давайте сначала послушаем нашего зеленого друга, – предложил косморазведчик. – Потом неплохо бы узнать, что думают обо всем в свете последних событий товарищи ученые. Ну, а потом уже вместе обсудим, куда идти и что делать. Никто не возражает?
Никто не возражал.
– Тогда будем задавать Блямсу вопросы, он станет на них отвечать, а я переводить. Но, если можно, сначала я у него кое-что поспрашиваю.
Возражений опять не последовало, и Плюх спросил у «богомола»:
– Как вы попали в то место? Мы видели, как вы исчезли в «пузырях», и все… Откровенно говоря, мы очень за вас волновались.
– Я тоже волновался за вас, – подпрыгнул Блямс. – Только мы не исчезли. Мы были там – в «пузырь» – хлоп, уже тут. Думал вы тоже тут. А вас нет и нет.
– «Тут» – это где? В богомо… внутри той сопки, откуда мы теперь вышли?
– Да. Или нет. Непонятно. Там было хорошо. Сначала большое место, где мы были все. Потом привели из Лазаревского самок и детей. Не знаю, как. Потом мне дали другое место. Хорошее. Чистое. Был экран, как на корабле. Большой! Много красивого видно. Деревья, цветы, дома – таких я никогда не видел. Красиво и незнакомо. И много таких, как я.
– А сами они тебе показывались, не на экране?
– Показывались. Много раз. Делали так, как умные дяденьки и другое непонятное.
– Умные дяденьки – это они? – показал на Сысоева с Тетериным Плюх. – Называй их учеными, хорошо?
– Хорошо. Ум-ны-е дя-день-ки.
– Я же просил… – начал разведчик, но быстро сообразил, что дело не в Блямсе, а в переводчике. – Ладно. Так что с тобой делали так же – брали кровь?
– Кровь. И другое. Нехорошо говорить… Но сказали, надо. И надевали на голову шар. Половину шара. И задавали много вопросов. Но давали много вкусной еды. И не делали больно. Даже кровь – не больно.
– Тебя водили в те места, что ты видел на экране?
– Нет. Сказали, потом отведут нас всех. Сначала нужно нас изучить. Узнать, почему.
– Что «почему»?
– Почему мы стали такими. Особенно они, мои друзья из леса.
– Погодите-погодите! – подскочил Юлий Алексеевич. – Простите, что перебиваю, но тут что-то не так! Наверное, это устройство неправильно переводит.
– Что не так? – удивился Плюх.
– Не так с дикими «богомолами», извиняюсь за формулировку. Мне еще внутри объекта, когда вы общались с… м-м-мм… хозяевами, показалось странным, когда они сказали «потомки нашего вида» в контексте, применительно к… ди… ну, вы поняли. И вот – опять! «Почему они стали такими». Лесные друзья нашего Блямса. Но ведь на деле – все наоборот! Это те, высокоумные «богомолы» стали. Это они потомки! Разве нет?
– Нет, – замотал треугольной головой Блямс. – Кто был сначала, они не нашли. Еще не нашли. Сказали: найдут. Нужно новое слияние. А потом были они. Называют себя «арги». Один – арги, много – тоже арги. Потом ушли в другое место. Не все. Немного. Плюх назвал место – Машечка. Там жили долго. И стали мы. Как я. Арги называют нас «фарги». Меня. Других фарги не видели. И не хотят. Говорят, поняли по мне. Слом хода. Неправильно. Неинтересно. Интересно – харги. Мои друзья из леса. Они – это арги, которые жили долго-долго-долго у себя, не уходили. И стали такими. Харги. Мало знают, мало умеют.
– Постойте! – схватился за голову Сысоев. – У меня уже мозги набекрень! Все равно ничего не сходится! Уже понятно, что Зону создали эти… арги. Произвели так называемое Слияние Земель. Пусть параллельных, но Земель! И сами арги – тоже с Земли, очень сильно отличающейся от нашей, но с Земли. С той же Земли и эти, лесные друзья, харги, но отстоящей далеко вперед по оси времени… Предположим, что арги и это умеют – достать для слияния нужную область из будущего. Возможно, разделение по времени – это тоже параллели, тут нам с Олегом Дмитриевичем нужно будет хорошенько подумать и посчитать. Но как арги переместились на… э-э-ээ… простите, Машечку, если она в другой параллели – в вашей параллели, Егор?.. Причем они сами назвали это неправильным, сломом хода. Хода, Егор! Вам это ни о чем не говорит? Помните наш давний разговор? Аналогию с шахматами? Предположение о неких Игроках?..
– Вы думаете, арги – это и есть Игроки? – с любопытством посмотрел на профессора Плюх.
– Скорее всего, одни из Игроков, но, вероятно, тоже пешки. Нет, пешки – это мы. Они – более крупные фигуры, раз уж сумели устроить это… слияние. Но «слом хода» их заинтересовал весьма и весьма. Наверняка они лукавят, говоря, что Блямс им более неинтересен. Я по-прежнему уверен, что вас затянули сюда не зря, что незапланированный выход вашего корабля из надпространства и его крушение над Зоной – дело рук… или чего еще там… Игроков. Или пусть даже ферзей, но ходят-то ими Игроки! Нет, господин Плужников, поверьте моему чутью, от вас так просто не отстанут. Во всяком случае, от Блямса – точно. Если это умышленный «слом хода» кого-то из Игроков, то наш зеленый друг, как представитель «неправильных» фаргов – это крапленая карта. Или туз в рукаве.
– А я – шестерка? – ухмыльнулся косморазведчик.
– Не исключено, что вы и вовсе джокер. Кто знает… Ясно одно: Зона не случайное образование. Ее создали – и создали с определенной целью. А теперь… теперь ее собираются смахнуть с доски и устроить новое слияние… Так вот почему Зона стала другой, вот почему она гибнет!.. Господа, я считаю, нам нужно немедленно искать из нее выход. Немедленно!
– Но если мы с Блямсом – крапленые карты, – нахмурился Плюх, – то нас логичнее не смахнуть, а оставить в рукаве…
– Вас – возможно, – тряхнул головой Юлий Алексеевич. – Даже скорее всего. А нас – почти наверняка. И госпожу Соболеву, вероятно, тоже.
– Это всего лишь ничем не подтвержденные догадки, – посмотрел на побледневшую Илону Плюх. – Гипотезы. Придумки.
– Ну, не такие уж и… – вздернул подбородок Сысоев, но разведчик сердито махнул на него рукой и продолжил, глядя на любимую:
– Это все – только слова. Пусть и слова «умного дяденьки». Что происходит в действительности, мы не знаем и, более чем уверен, никогда не узнаем. Если каким-то там Игрокам и впрямь важны мы с Блямсом, то им важна и ты, потому что без тебя я им такую Игру устрою! Я им все фигуры с доски посшибаю, они на ней разве что в шашки потом смогут играть. Или, коли уж у них и карты имеются, на той же доске – в дурачка. На щелбаны. А раздавать их я буду. Илона, поверь, без тебя мне жизни нет. А значит, Игрокам придется это учесть. И Блямса я от себя больше не отпущу.
– А мы? – тихо и кротко произнес Олег Дмитриевич Тетерин.
– Вы, как мне кажется, тоже не пустое место. Только у вас был выход из Зоны, пусть и неполный. Может быть, это тоже «слом хода»?
– Проще говоря, шулерство, – заулыбалась наконец-то Илона. – Сдается мне, тут такие Игроки собрались, что я бы с ними точно за один стол играть не села.
– Но нам-то теперь что делать? – уже в полный голос спросил доцент Тетерин.
– Выбираться отсюда, – ответил косморазведчик. – Как правильно сказал Юлий Алексеевич, немедленно искать выход.
– И где же его искать? – вновь упавшим голосом пробормотал доцент.
– А вот теперь и давайте все вместе решать. У нас не так уж много вариантов, насколько я помню. Идти к границе Зоны и в сумерках проверять барьер на прочность – это раз. Отправляться в Лазаревское и там все хорошенько облазить – это два. Наконец, на самый крайний случай, идти в мир «питекантропов» и постараться там выжить, а потом как-нибудь обустроиться – это три.
– Или идти с поднятыми лапками к арги и просить о помиловании, – процедил сквозь зубы профессор Сысоев.
– Вот уж нет! – вспыхнула Забияка. – Лично я никуда с поднятыми лапками идти не собираюсь. Лучше уж сдохнуть, нежели честь замарать.
– Сдается мне, она у этой публики не в цене нынче, – вздохнул Юлий Алексеевич.
– А я чихать на них хотела! Честь не для публики имеют, а для себя лишь. Иначе это не честь уже, а девка продажная. Я себя уважать хочу, а кто и что еще там по этому поводу считает – так это мне до одного места, простите за грубость. – Илона помолчала и едва слышно добавила: – И то, что Егор обо мне думает, мне тоже важно. И я перед ним дешевкой быть не собираюсь.
Плюх молча подобрался к девушке и прижал ее к себе.
– Вот потому я и люблю тебя, – шепнул он ей на ухо. – И ради тебя на все готов, даже умереть – запросто.
– На кой ты мне мертвый сдался? – шутливо отпихнула Забияка разведчика. – Разве чучелом на огород поставить? Так ты мне его вскопай сперва.
– И все-таки, куда мы направимся? – вернул разговор в нужное русло Сысоев. – В другое время и при иных обстоятельствах я бы, конечно, голосовал за Лазаревское. Очень уж любопытное место, судя по вашим, Егор, описаниям. Но проводить изыскания сейчас было бы, думаю, неуместно.
– Отставить Лазаревское! – резко, почти грубо рубанула Илона, явно смущенная лаской Плюха и пытавшаяся скомпенсировать смущение командным тоном. – Нам опасностей и без него хватит. Первым делом следует опробовать то, что всего доступнее. А это – барьер. Вот к нему и последуем. А уж в какую именно сторону – как скажете. Мы сейчас – почти в самом центре Зоны, так что по расстоянию любое направление одинаково. Разумеется, следует выбрать такое, где селения сталкеров останутся подальше в стороне.
Плюх закивал и добавил:
– Я бы еще предложил наметить путь, который большую часть пролегает по ровной, открытой местности. Так нам и двигаться будет легче, и ненужных встреч проще избежать. С учетом того, что за нами, быть может, и сейчас кто-то следует. Когда выйдем на равнину – ему уже будет не спрятаться.
– Тогда, если не возражаете, я предлагаю такой вариант, – потер руки Сысоев. – Давайте пойдем в сторону Лазаревского. – Видя, что Плюх с Забиякой пытаются возразить, он замахал руками: – Нет-нет-нет! Мы пойдем к границе Зоны, как уже и решили. Просто в случае неудачи следующим по приоритету вариантом у нас же числится Лазаревское, а до него оттуда будет куда быстрее добраться, чем с противоположной стороны Зоны. Да и с любой другой. Нам ведь и в самом деле все равно, где пробовать барьер на прочность.
– То есть, нам придется сейчас развернуться и двигаться по своим же следам, но в обратную сторону? – хмыкнул косморазведчик.
– Разворачиваться не станем, – мотнула головой Забияка. – Возвращаться вообще дурная примета. Однако в словах Юлия Алексеевича имеется неоспоримый смысл. Так что пойдем к Лазаревскому, но не напрямки, а чуть стороною. Пусть потом, ежели что, и придется прошагать на версту-другую больше, то ноги от этого не отвалятся. Есть у кого возражения?
– А вы ходили этим путем раньше? – спросил доцент Тетерин.
– Весь – от и до – не проходила. Но частично хаживала. По крайней мере, имею представление, где удобней всего пройти.
– Ну, тогда нет, наверное, возражений? – обвел взглядом спутников Олег Дмитриевич.
На послужившее ответом всеобщее молчание девушка кивнула и поднялась на ноги:
– Тогда по коням, господа, как говорится. Построение на первом этапе следующее: Плюх, Блямс, господа Сысоев и Тетерин, я. Меняться станем версты через две. Привал и ночлег верст через пятнадцать, хорошо бы через двадцать. Ну, поглядим по обстоятельствам. За завтра бы хотелось дойти до границы – аккурат бы к закату успеть. Но это также по обстоятельствам. И – напоминаю – вертите головами, ищите чужаков, а заодно и пропитание. А теперь – в колонну по одному стройся!.. Шагом марш!
С тропы вскоре пришлось свернуть, и какое-то время друзья передвигались по лесу. Разведчик старательно кидал перед собой гайку, сматывал нить на вилку, снова кидал, опять сматывал… От монотонных движений его стало клонить в сон – прошлой ночью ему так и не удалось сомкнуть глаз. Он споткнулся раз, другой, третий… Это Плюху совсем не понравилось – так и опасность проглядеть можно! Если бы идти хоть немного быстрее, но ученые так долго не выдержат, нужно будет чаще и дольше отдыхать, что в итоге передвижение группы не ускорит – как бы не наоборот. А что если ускориться ему одному? Проверить с полкилометра – бегом вернуться назад, снова быстро проверить – и опять вернуться? Если за то время, что он будет вне зоны видимости, на пути у друзей появится опасность, Блямс подаст им сигнал.
Обдумав этот вариант еще раз, Плюх попросил всех ненадолго остановиться и высказал Илоне свою просьбу. Девушка нахмурилась и покачала головой:
– Нет, одного я тебя не пущу. Было ведь уже сказано.
– Так я же никуда не уйду, просто чуть впереди буду, да и то недолго – тут же вернусь и снова вперед. А иначе я просто усну на ходу, тогда и беде недолго случиться.
– Давай я пойду впереди, а ты замыкай группу.
– Это еще хуже. Тогда я точно засну. Давай я хотя бы три-четыре «забега» сделаю, чтобы взбодриться. Потом сменимся. Почувствую, что снова засыпаю – опять поменяемся.
– Ладно, – сдалась Забияка. – Только не убегай далеко, полверсты – максимум.
– Спасибо! – расцвел косморазведчик. – Я не убегу. Буду туда-сюда бултыхаться.
– Устанешь только, – буркнула явно не очень довольная своей добротой Илона. – Потом и на бегу засыпать станешь.
– Не устану. И не стану. – Поняв, что заговорил в рифму, Плюх уже сознательно добавил с улыбкой: – И Луну с небес достану.
– Где ты в Зоне видел Луну? – не поддержала его шутку Забияка. – И на кой она тебе? Ты лучше зайца какого достань. А еще лучше двух-трех.
– Так я же для тебя хотел, – продолжил разведчик.
– Вот мне сейчас только Луны не хватало, – буркнула девушка.
– Эх, – вздохнул Плюх, – нету в тебе романтики.
– Романтикой брюхо не набьешь. Беги давай, коли хотел, лунатик ты мой.
И разведчик, взбодренный таким обращением любимой, побежал. Ну, почти побежал. Во всяком случае, шагал он теперь очень быстро, что не мешало ему кидать гайку и сматывать нить – приловчился уже. Спать и правда стало хотеться меньше.