Даша забрала пропуск и, не прощаясь, вышла из кабинета. Арсений обменялся со следователем торопливым воровским рукопожатием.
«Ох уж эта молодежь!» – говорили скорбно поджатые губы следователя.
«Что поделаешь!» – ответил Арсений взглядом.
Он догнал Дашу внизу, возле стола дежурного милиционера. Она внимательно рассматривала недорогой мобильный аппарат класса «студенческая радость».
– Ваш? – спросил милиционер.
– Мой, – хмуро ответила Даша. – Хотя точно не знаю, батарея наверняка села.
– Ничего не села, он был выключен. Проверяйте, – велел дежурный. – А то нам одна дамочка уже вчинила иск за испорченную технику!
Даша нажала кнопку с красной трубкой. Арсений подался вперед. Он не сомневался, что телефон включится. Ниточка не должна обрываться. Передатчик работает.
– Смотри-ка, включился! – радостно удивился дежурный.
Маленький экран заполонили скачущие разноцветные шарики, прозвучало короткое стереофоническое приветствие.
– А вы говорите «батарея»… Распишитесь, что вещи получили в полном порядке и претензий не имеете. Вот тут. – Палец с неровно подстриженным ногтем уперся в конец страницы.
Даша послушно чиркнула в указанном месте и уставилась на светящуюся надпись: «Входящие». Подвела курсор к последнему номеру и прижала аппарат к уху. Арсений и дежурный милиционер вытянули шеи.
– Работает? – спросил дежурный.
Даша молчала, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Арсений не мог определить выражение ее глаз. Дослушав, она опустила руку и быстрым шагом вышла на улицу.
– И вам до свидания, – сказал милиционер ей в спину.
Арсений выскочил следом.
– Ты не передумала уезжать? – Он робко, почти заискивающе заглянул ей в лицо. Так смотрит на хозяина нашкодивший пес, виляя хвостом. Он сам не знал, почему его одолевает гнетущее чувство вины.
Даша явно ожидала от него какого-то героического жеста там, в кабинете. И как ей объяснить, что от Арсения ничего не зависит? Книга давно ожила, а его задача – всего лишь рассказать, какая роль отведена в новом романе этой девочке.
Они шагали в полном молчании минут пять. Потом Арсений рассердился, схватил ее за локоть и остановил. Вытащил из бумажника десять тысяч рублей и протянул Даше.
– Счастливого пути.
Рука с деньгами повисла в неприятной гнетущей тишине.
– Ты все это придумал, да?
Арсений медленно опустил руку с деньгами. Даша тяжело дышала, глядя ему в глаза.
– И про острые ощущения, и про сандалик… – Нехороший это был смех, смех сквозь зубы. – Я тоже хороша. Взяла и подписалась под чистым враньем. Два сапога пара, да?
Арсений заставил себя не отводить глаза.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Даша резко вскинула руку, и перед Арсением вспыхнул экран мобильника.
– Вот что я имею в виду!
Она с силой шлепнула телефоном ему по уху. Арсений скривился от боли, но сразу про нее забыл, потому что услышал музыку. Очень знакомую. Просто невозможно знакомую…
– Узнаешь? – Дашины глаза превратились в узкие доты, за которыми сверкали смертоносные ружейные дула. – Вот что я слышала перед тем, как меня выкинули из окна! «Рапсодию в стиле блюз»! – Она дала Арсению дослушать музыкальную фразу до конца, сунула аппарат в карман и припечатала вполголоса: – Твою мать, сочинитель хренов!
Глава 11
Они сидели на скамейке. С двух сторон – впереди и позади них – тесным строем двигались машины, а узкий скверик казался островком неспешной жизни посреди гудящего и дымящего автомобильного моря.
В Дашину ногу ткнулось что-то холодное и влажное. Она вздрогнула и наклонилась. Рядом со скамейкой сидела длинная рыжая такса и, склонив голову набок, рассматривала Дашу внимательными черными глазами.
– Тебе чего? – спросила Даша.
Собака привстала и замахала тонким хвостом, выражая радостную готовность поиграть.
Арсений почмокал губами. Такса покосилась на него и вдруг оскалила мелкие острые зубы.
– Лада, ко мне, – лениво позвала девушка, листавшая журнал на соседней скамейке.
Собака дернула повисшим ухом с черным пушком на остром кончике и унеслась к хозяйке. Та отложила журнал, пристегнула к ошейнику поводок и намотала на руку. Собака сделала пару попыток вернуться назад, но поводок надежно удерживал ее. Такса заскулила и легла на землю. Девушка снова взяла журнал и перевернула страницу.
– У тебя была собака? – спросил Арсений. Звучало – глупее не придумаешь, но нужно же было начать разговор.
– Ага, – ответила Даша. – Я ее любила. А потом она съела кусок мяса, и я ее убила. В землю закопала и надпись написала… – Она схватила Арсения за воротник и притянула к себе: – «Не совершай лжесвидетельства против ближнего твоего». Понял?
Ее беспощадный прямой взгляд копьем проткнул испуганные глаза напротив. Даша оттолкнула Платонова и откинулась на деревянную спинку. Он невольно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабляя полоску, врезавшуюся в шею. Ничего себе экспрессия, как говорит его знакомый врач!
– Даша, я тут ни при чем, – взмолился Платонов. Даша мрачно усмехнулась. – Я не отправлял тебе это дурацкое послание. Я вообще не понимаю, кому и зачем это нужно. А когда тебя… то есть когда ты… – Он запутался и закончил, наплевав на деликатность: – В общем, ты свалилась на стол прямо передо мной. Так что я никак не мог этого сделать.
– Врешь! – ответила Даша с беспощадной прямотой. – То есть из окна ты меня, конечно, не выкидывал и это музыкальное послание, может, и не отправлял. Зато я точно знаю, что твоя жена никогда не стала бы ходить по краю крыши. Она боялась высоты.
Арсений уставился на нее, глупо приоткрыв рот.
– Что смотришь? – спросила она со злостью. – Мы вместе в лифте ехали! Она стояла, задрав голову к потолку! Специально задрала, чтобы не видеть провала под ногами! Я эту привычку хорошо знаю, у меня мама высоты боится!
Даша сунула руки в карманы и вытянула ноги. Арсений молчал: это была чистая правда.
– Не могу понять, зачем тебе это нужно? – спросила она после паузы, рассматривая свои кроссовки. – Почему ты не хочешь признать очевидные вещи? Боишься, что ли? – Даша с сомнением поджала губы. – Чего бояться? Когда она упала, ты был в библиотеке с тридцатью свидетелями. И на пленке видно, что рядом никого нет. Если не знать, что она боялась высоты, все можно списать на несчастный случай. – Она взглянула на Платонова. – Но ты ведь это знаешь. Не хочешь объяснить, почему молчишь?
Платонов откинул голову на твердую деревянную спинку и уставился в небо, словно совета спрашивал. Его глаза застыли и медленно провалились в параллельное измерение. «Сейчас соврет», – подумала Даша. Она уже заметила взаимосвязь между этими двумя явлениями.
– Ты подумаешь, что я сошел с ума. – Он склонил голову к левому плечу и взглянул на Дашу усталыми темными глазами. – Это выглядит как полный бред.
– А ты попробуй, – сказала она. – Может, и поверю.
Платонов снова уставился в нарисованное темно-синее небо без единого облачка.
– В общем, меня преследует одна женщина. – Даша криво усмехнулась. – Нет, не в этом смысле. Понимаешь, она уверена, что она – Полина, прости за тавтологию. Оживший персонаж моей книги. И она хочет, чтобы я написал заключительную часть. Такую же сильную, как первую. Это она привела меня в этот город, и я почти уверен, что конкурс в вашем университете тоже затеяла она. Только не спрашивай, не она ли хотела тебя убить и зачем ей все это нужно. Я понятия об этом не имею.
Даша обдумала услышанное. Звучит, конечно, дико, но, в конце концов, она вчера вечером рассказала не менее дикую историю. Неизвестно, поверил ей Платонов или нет, но, по крайней мере, выслушал. Значит, он вправе рассчитывать на ответную любезность.
– Расскажи подробно, – попросила Даша.
Арсений начал неохотно, но постепенно увлекся. Он давно знал, что рассказывать истории вслух очень полезно: всплывают детали, которые до этого момента лежали в голове мертвым грузом. Он вспомнил машину, в которую садилась Полина, уезжая со съемочной площадки. Темно-синяя БМВ, кажется, девятка. Даже вспомнил последние две цифры номера: тринадцать. Тогда они его удивили. Мало кто согласится ездить в машине с несчастливым номером. Вспомнил, что она всегда садилась на заднее сиденье, а за руль – никогда. Дверцу машины открывал темноволосый мужчина лет тридцати пяти в дорогом, отнюдь не форменном костюме с галстуком. А на галстуке маленькая золотая прищепка, он ее тоже где-то видел.
Вот парень распахнул темно-синюю дверцу, женщина бросила на сиденье красную сумку, подобрала длинные полы черного пальто и легко скользнула внутрь. Парень захлопнул дверцу, обошел машину и, словно дразня Арсения, начал поправлять золотой зажим на галстуке. Арсений зажмурился, чтобы ничего не упустить, и взмолился: «Подними голову! Пожалуйста!»
Парень открыл дверцу водителя, его правая нога исчезла в салоне. («Подними голову! Скорее!»)
Темноволосая голова поднялась плавно, как в замедленной съемке, красивые глаза выстрелили в Арсения дерзким пренебрежительным взглядом. Стоп-кадр.
Арсений увидел над собой встревоженное Дашино лицо.
– С тобой все хорошо?
– Я вспомнил, – хрипло сказал он и сжал виски. – Черт возьми, я все вспомнил!
Следующие несколько минут он, торопясь и давясь словами, рассказывал Даше о незнакомце из самолета. О мужчине, с которым столкнулся тем вечером, выходя из отеля (как раз перед тем, как она упала!). О водителе темно-синей машины, на которой раскатывала женщина-призрак.
– Он темноволосый, высокий, хорошо сложен…
– А еще у него шрам на шее, – договорила Даша. – Вот здесь, да?
Она чиркнула большим пальцем под подбородком, ближе к левому уху.
– Тонкий, белый, почти стершийся, – договорил Арсений, как во сне. (Передатчик работает!) – И виден только тогда, когда он поднимает голову.
Даша уронила руки на колени. Минуту они молчали, испуганные общностью воспоминаний, потом Даша спросила:
– Какой у него парфюм? Ты помнишь, он пользуется туалетной водой?
– Пользуется, – прошептал Арсений, гордясь тем, что подумал об этом раньше, чем она. – У него хороший парфюм. «Джорналс мэн». Дорогая марка.
Еще он подумал, что эту туалетную воду ему наверняка подарила Нина. Арсению она тоже подарила такой флакон три года назад, на сорокапятилетие.
Даша рывком поднялась со скамейки и протянула ему руку.
– Пошли в магазин. Я хочу убедиться, что это тот самый запах.
Они прошли мимо девушки с развернутым журналом. Такса вскочила, чтобы последовать за Дашей, но хозяйка строго приказала:
– Лежать!
Такса тявкнула и улеглась у ее ног, провожая Дашу взглядом.
Парфюмерный магазин нашелся через пятнадцать минут блужданий по окрестностям. Даша вошла первой и сразу направилась к девушке-консультанту. Арсений остался ждать у входа. Он знал, что услышит, когда Даша вернется.
– Да, – кивнула она. – Это тот запах.
– Ты уверена? – спросил Арсений, понимая, что это чистейшая формальность.
Даша посмотрела на него больными тревожными глазами.
– Если бы тебя выкинули из окна четвертого этажа, ты бы запомнил, как пахло от убийцы. На всю оставшуюся жизнь.
Она вышла на улицу.
– Что будем делать? – спросил Арсений, когда сумел ее догнать. Схватил Дашу за локоть. – Умоляю, не ходи так быстро. Я задыхаюсь.
– Извини. – Она огляделась и потянула Арсения к стене дома. – Не знаю, как ты, а я собираюсь уехать. Если получится, сегодня же.
– Не выяснив, кто тебе отправил эту музыку? – поразился Арсений. – Ведь номер определился!
– Плевать мне на это, – прошипела Даша. – Я нутром чую: меньше буду знать – дольше проживу. – Она снова беспокойно огляделась. – Пошли, поищем авиакассу.
Следующий час ушел на оформление билета экономкласса. День вылета – сегодняшний, время вылета – 21 час 45 минут. Регистрация начинается за два часа. Арсений взглянул на запястье.
– Половина второго, – сообщил он.
– Отлично. Успею собраться.
Они вернулись в гостиницу на такси. Арсений достал из кармана все оставшиеся денежные купюры и протянул их Даше.
– Зачем? – не поняла она.
– А как ты до аэропорта доберешься?
Даша неловко вытянула из стопки пятисотрублевую купюру. Меньше не было.
– Спасибо, этого достаточно.
Арсений сердито сунул оставшиеся деньги в карман теплой вязаной кофточки.
– Бери, тебе говорят! До стипендии дожить надо?
– Надо, – ответила Даша, чувствуя, как у нее зачесались глаза. – Спасибо. Прости, если что не так.
Они обнялись прямо возле лифта, не обращая внимания на людей вокруг.
– Хочешь, пойду с тобой? – спросил Арсений.
Даша покачала головой:
– Не стоит. Я скажу Сашке, что ты в курсе событий. Он не посмеет дернуться.
Стеклянная кабина распахнулась перед ними – обманчиво приветливая, отмытая до блеска. Даша вспомнила платиновую блондинку, напряженно смотревшую в потолок, крепко сжимающую поручни.
– А что будет с тобой? – спросила она.
Арсений пожал плечами:
– Ничего. Буду работать, пока сил хватит.
– И оставишь все так…
Даша не договорила. Арсений не ответил, только выразительно глянул на нее и скривил губы. «А сама-то?» Даша смутилась. Если кто-то имеет право упрекать Платонова в трусости, то явно не она.
Кабинка остановилась, стеклянные двери распахнулись с вымотавшим душу перезвоном.
– Я позвоню, – пообещал Арсений.
Даша кивнула и, не оглядываясь, пошла по красной ковровой дорожке. Позади прозвенели хрустальные колокольчики, и лифт поехал наверх.
Перед дверью Даша остановилась и прислушалась. Тишина. Сашка в номере, так сказала дежурная. Вот только не сказала, один ли он там. Входить было страшно, оставлять вещи – глупо. Тем более, что одно платьице принадлежит не ей, а Маше Суворовой. Это соображение ее вдохновило. Даша сжала пальцы и несколько раз резко стукнула. Зашлепали задники любимых Сашкиных тапочек.
Даша ожидала чего угодно: допроса (и где ты, подруга, шлялась всю ночь?!), скандала (и как это понимать?!), претензий (не могла позвонить, что ли?!), фальшивого облегчения (слава богу, с тобой все в порядке!), но ничего такого не произошло. Сашка открыл дверь и сразу же ушел в комнату. Что ж, тем лучше.
Даша вошла в ванную и собрала со стеклянной полочки всю свою косметику. Бросила ее на покрывало, достала из-под кровати спортивную сумку и принялась укладываться. Сашка сидел в кресле и делал вид, что читает книгу. Даша на всякий случай старалась не поворачиваться к нему спиной.
Через пятнадцать минут Сашка захлопнул книгу.
– В котором часу рейс?
– Неважно, – ответила Даша. – Я уезжаю, а ты остаешься.
Она заглянула в гардероб, проверила, не забыла ли чего. Вроде нет. Сашка следил за ней прищуренными внимательными глазами.
– Так и расстанемся? – спросил он, наконец.
Даша застегнула сумку и села на кровать.
– Как «так»?
– Без объяснений.
– Если хочешь, объясняйся, – предложила Даша. Она говорила настолько спокойно, что сама поразилась. – Например, каким образом мне в еду попал этот проклятый амфетамин? Почему ты ушел сразу после того, как я поплыла? Ты же видел, что-то не так, почему не остался со мной, не вызвал врача, а? – Она подалась вперед, ловя его взгляд.
Сашка не отвел глаза, но и не ответил.
– Или, например, какую услугу ты оказал тому человеку, который был здесь позавчера? Наверное, не маленькую, иначе тебе не отвалили бы столько денег! И почему ты любым путем должен задержать меня в этом проклятом городе еще на месяц?
Сашка дернулся, но Даша остановила его брезгливым движением бровей:
– Умоляю, не теряй даром времени! Я слышала ваш разговор. Не весь, к сожалению, кое-что осталось за кадром, но мне хватило, чтобы не верить ни единому твоему слову! – Она откинулась назад, уперлась руками в кровать и фыркнула: – «Юрка Самойлов»!.. «Джипешник»!.. – посмотрела на Сашку и добавила: – Сволочь!
Она так хотела, чтобы Сашка сказал хоть одно слово! Пускай даже соврет, если нельзя иначе, но хоть что-то! Однако Сашка молчал, не сводя с нее глаз, и Даша видела их острый прицельный блеск. Он что-то обдумывает.
– Я рассказала все, что случилось, одному человеку, – предупредила она на всякий случай. – Он должен позвонить. Если я не отвечу…
Даша не договорила. Встала с кровати и отправилась в ванную.
Уже встав под душ, она услышала, как щелкнул замок на двери.
– Нет! – крикнула Даша изо всех сил и, как была, раздетая, метнулась в комнату. Остановилась, тяжело дыша, и огляделась.
Никого. Пусто и тихо. Только едва слышно тикают часы на туалетном столике перед зеркалом.
Она прошлепала мокрыми ногами назад, в прихожую, и достала из сумочки вторую магнитную карточку. Сашка не знает, что она на всякий пожарный попросила ее у администратора. Интересно, что Сашка придумал на этот раз? Решил запереть ее в номере? Сомнительно. Во-первых, здесь есть телефон, а значит, связь с внешним миром. А во-вторых, Платонов обязательно позвонит и проверит, все ли в порядке.
Даша сняла трубку и услышала длинный гудок. Вздохнула от облегчения и вернула на рычаг. Все нормально. Сашка ушел потому, что находиться в одном помещении с человеком, которого предал, невыносимо. До ее отъезда они вряд ли увидятся, однако следует принять меры предосторожности.
Даша схватила банный халат и выдернула пояс. Обмотала плотную махровую полоску вокруг круглой дверной ручки, второй конец так же прочно закрепила на ручке ванной комнаты. Дверь в коридор распахивается наружу, дверь санузла – внутрь. Если кто-то попытается войти в номер, пояс не даст этого сделать. Конечно, его можно порвать, но это уже возня, шум и время. Даше осталось продержаться совсем немного. Еще пара часов – и можно распрощаться с этой комнатой, этим отелем, этим городом и кошмарными воспоминаниями. Дай бог, чтобы удалось…