– Не велено-с говорить!
Тогда прекрасная незнакомка стала смотреть вокруг себя, пытаясь догадаться, кто сделал этот замечательный подарок, и тут… этот ненормальный псих Вроцкий встает и, прижав руку к сердцу, склоняется в долгом полупоклоне.
Красавица одарила Олега прекрасной улыбкой (кавалер молод, красив и, судя по стоимости букета, богат). К нашему счастью, бандюк, который оплатил этот фантастический букет, умел стрелять быстро, а вот соображал медленно. Пока до этого балбеса дошло, что у него украли улыбку красавицы, мы с Олегом, побросав вилки, пулей вылетели из ресторана и умчались в гостиницу голодные и веселые.
НЛО
Самолет полярной авиации «Ан-2» возвращался после выполнения задания на базу. Полет проходил в условиях ограниченной видимости. Пилоты напряженно смотрели прямо перед собой, ожидая обнаружить по курсу все что угодно: дирижабль, орбитальную станцию «Мир», космический корабль «Челленджер», летающую тарелку, но то, что они вдруг увидели, превзошло любые ожидания.
Им навстречу летел трактор «Кировец». Действуя машинально, пилоты отвернули вправо, чудом избежав столкновения. По возвращении на базу летчики доложили командиру летного отряда о происшествии. Поскольку ребята казались трезвыми, командир послал их к психиатру. Пилоты, тяжело переживая несправедливость обвинений, начали обзванивать все авиационные подразделения, расположенные поблизости, и вскоре к своей радости выяснили, что действительно вчера у соседей вертолет «Ми-10» перевозил трактор для нефтяников на внешней подвеске (длинном тросу). В условиях дымки и низкой облачности вертолет, летящий выше, пилоты просто не увидели.
Я из Одессы, здрасьте!
Реальный случай: 1983 год. Июль. Жара. Внуково. Рейс Москва – Одесса. Рейс по непонятным причинам задерживается. Самолет уже битый час стоит на летном поле, пассажиры сидят в салоне, тихо матеря весь «Аэрофлот». Мимо бегают чем-то озабоченные стюардессы, под самолетом – аэродромные служащие. Полная неразбериха и бардак, слышны их крики и ругань. Потом наконец кто-то из стюардесс громко спрашивает на весь салон:
– Пассажиры! Кто сдавал в багаж ЛЫЖИ?..
Изумление на лицах.
– Пассажиры! Повторяю: кто сдавал в багаж ЛЫЖИ?!!
Люди начинают переглядываться и тут замечают мирно дремлющего на месте «13 А» субъекта характерной одесской внешности. Стюардесса подходит к нему, осторожно трясет за плечо, будит:
– Простите, это случайно не вы везете лыжи?..
Субъект, открывая глаза:
– Да… я… а шо такое?!.
– Извините, у нас проблема… Хм… Мы, кажется, потеряли одну лыжу… Но вы, пожалуйста, не волнуйтесь, если мы ее не найдем, вам обязательно будет выплачена компенсация…
– Юная леди, а хто вам таки сказал, шо я везу сразу ДВЕ?!
Мал золотник
Дело выглядело так: 1992 год. Самолет. Рейс совсем-совсем местный (внутри Тюменской области). Перед посадкой стюардесса просит пассажиров продемонстрировать чувство «привязанности» и объявляет:
– Граждане пассажиры! Пристегните ремни безопасности.
Народ в большинстве своем относится к этому с пониманием и начинает пристегиваться. В первом ряду сидит «бычара», размером «семь на восемь», и нагло игнорирует сие разумное требование. Стюардесса, смотря на детину, повторяет:
– Граждане пассажиры! Пожалуйста, пристегните ремни безопасности.
Реакция снова нулевая. Тогда фраза повторяется персонально ему:
– Гражданин, вас тоже касается! Пристегните ремень безопасности.
– Да пошла ты… – слышит девушка в ответ.
Ну, та, понятно, обиделась, бежит жаловаться командиру. Через минуту вылетает капитан (небольшого роста, сухонький мужичонка, к тому же еще и шепелявый), подскакивает к этому шкафу и произносит свой фантастический монолог:
– Музык! Вот ты себе пг’едставь! Сейчас на посадке, если я сють-сють пг’омахнусь мимо полосы, самолет осень г’езко остановится, все останутся на местах, а вот ты полетис дальсе. Баской впелед. И вот ты пг’олетаешь пег’вую пег’ебог’ку (загибает пальцы), втог’ую, тг’етью пег’ебог’ку и очутисься у меня в кабине. ВОПг’ОС: На х#я ты там нузен?
Мужик МОЛЧА пристегивается. Салон в ауте. Занавес.
Копперфильд
Если после отбоя курсант убегает в самоволку, обычно вместо себя на кровати оставляет «куклу» (свернутая шинель накрывается одеялом, и это творение издали напоминает спящего человека). Много-много лет курсанты поступают так, чтобы не травмировать нежную душу командиров рот, которые ночью приходят полюбоваться на то, как отдыхают их подчиненные.
Итак, субботний вечер, после команды «отбой» никто не спешит ложиться в койки. Кто-то играет в карты, кто-то смотрит телевизор или делится впечатлениями после танцев в клубе. Неожиданно в казарму забежал дневальный и заорал: «Шухер. Ротный идет».
Телевизор и свет немедленно выключили, а курсанты улеглись по своим кроватям (некоторые в одежде, не успев раздеться).
Командир роты заходит в казарму, где только что царило веселье. Тишина. Тускло горит дежурное освещение. Те, кто еще не сбежал в самоволку, притворяются спящими, но зорко наблюдают за действиями ротного.
Может быть, «кукла», лежащая на крайней койке, была сделана плохо. Может, ротный оказался бдительным, но… капитан на цыпочках, чтобы никого не разбудить, подкрался к крайней кровати и резко отбросил одеяло…
Кроме шинели, под одеялом ничего не было! Тихая и темная казарма наполнилась радостными криками:
– Фокусник, фокусник приехал!
Отпуск за героизм
Один боец решил съездить во внеочередной отпуск. Но как его заработать? Казалось, вопрос решился автоматически, когда он где-то раздобыл один неучтенный патрон калибра 7,62 для «АКМ-47». Заступив в очередной раз в караул, после полуночи боец снял с себя броник, повесил на дерево и пальнул по нему неучтенным патроном. Затем вновь надел бронежилет на себя и стал ждать подмоги. На звук выстрела прибежали несколько человек из караульного помещения во главе с офицером. Боец доложил, что только что с риском для жизни предотвратил нападение неизвестного террориста на пост. Все бы ничего, но «АКМ-47» с такого расстояния пробивает броник насквозь, причем обе половины. Вместо отпуска пришлось идти на «губу»…
Юмор в эфире
Пилот Alitalia, которому удар молнии вывел из строя половину оборудования, сообщает диспетчеру об аварийной обстановке на борту самолета. Взволнованным голосом он кричит:
– У нас почти все накрылось. Ничего не работает. Даже указатель высоты ничего не показывает. Терплю бедствие, терплю бедствие…
В эфир выходит пилот другого самолета:
– Тогда заткнись и умри как мужчина!
Эшелон полета
Справка: в авиации для вертикального эшелонирования принято использовать сокращенную нумерацию. Например, эшелон 320, означает высоту 32000 футов (примерно 9100 метров). Ночь, дежурная смена диспетчеров, никаких полетов в зоне. Вдруг в динамике отчетливо и громко:
125-й: 125-й, занял высоту 320!
Все офигели:
РП (руководитель полетов): 125-й, какую высоту заняли?
125-й: Высоту 320!
РП: 125-й, ваше место?
125-й: Я занял 320-ю высоту!
РП: Немедленно сообщите номер рейса, откуда и куда следуете?
125-й. Да нет у меня никакого рейса… я никуда не следую, просто стою здесь…
РП: 125-й, а вы кто?
125-й: Я – танк!
РП: Смени частоту, сынок, а то ты меня заикой сделаешь!
Туман
Туман. Задержка плановых полетов в полку. Командир просит замполита сходить в класс подготовки летного состава, где летчики ожидают улучшения погоды, и узнать, о чем они говорят. Тот возвращается через 5 минут и говорит:
– О бабах.
– Хорошо, – отвечает командир.
Через 2 часа ситуация опять повторяется, и замполит докладывает, что летчики говорят о бабах. Еще через 2 часа погода начинает улучшаться, командир вновь посылает замполита с той же миссией. Тот возвращается с некоторой задержкой и отвечает, что пилоты говорят о самолетах. Командир в сердцах воскликнул:
– Где же эти сволочи за 2 часа нажраться успели?!
До автоматизма
Впервые в истории шяуляйского полка в канун 7 Ноября к нам должен был приехать командующий. С момента получения этой новости все свободное время вместо полетов мы проводили либо с лопатами-метлами, либо на плацу, тренируя приветствие.
До автоматизма
Впервые в истории шяуляйского полка в канун 7 Ноября к нам должен был приехать командующий. С момента получения этой новости все свободное время вместо полетов мы проводили либо с лопатами-метлами, либо на плацу, тренируя приветствие.
Командир полка выходил перед строем и говорил: «Чтобы потом не путаться, представьте себе, что я командующий. Итак, начали с первой цифры».
– Здравствуйте, товарищи авиаторы!
– Здрав жлай та-ащ командующий! – орал в ответ строй пилотов.
– Поздравляю вас с 60-й годовщиной Великой Октябрьской Социалистической Революции.
– У-р-р-а, у-р-р-р-р-а, у-р-р-р-р-р-р-р-р-р-а!
Тренировки проходили ежедневно в течение месяца, и вот наконец «радостный» день настал. Утреннее построение было назначено за 3 часа до прибытия высокого гостя, чтобы наперекор природе и листопаду успеть собрать и вывезти упавшую за ночь листву. Листья были собраны в кучи рядом с плацем, но батальонный самосвал все не ехал и не ехал. Наш комэска бегал как ошпаренный (это была территория, закрепленная за его эскадрильей). Вскоре, позвонив по телефону, он узнал, что самосвал поломался, заменить его нечем, и принял спонтанное решение – кучи СЖЕЧЬ, в запасе было около 2 часов. Все получилось как нельзя хуже. Листва была сырой и не хотела гореть даже после того, как ее обильно полили бензином. В общем, когда «Волга» командующего подъехала к стоящим на плацу авиаторам, недогоревшая листва чадила, как Везувий.
– Здравствуйте товарищи, – поздоровался генерал-полковник.
– Здрав. жлай т-рищ командующий! – срывая глотки, кричали мы.
– Заср-р-рали территорию!
– У-р-р-р-р-р-р-р-р-а, – троекратно отвечали пилоты.
Парашютисты
Не хотелось разочаровывать любителей романтики, но прыжок с парашютом – это комплекс неприятных ощущений, начиная с томительного ожидания посадки в самолет, заканчивая необходимостью тащить парашют по рыхлой пашне к точке сбора. Искренне я радовался этому событию лишь однажды, самый первый раз на 1-м курсе. Получив значок парашютиста, я сразу надел его и пошел на танцы. Расстался со значком я на 3-м курсе, обменяв на бутылку водки у дембеля, бойца роты охраны.
Наш экипаж только что вернулся из Анголы, и начальник ПДС (парашютно-десантной службы) тут же напомнил нам, что весь летный состав должен прыгать 2 раза в год. А вскоре и вовсе тоном, не терпящим возражений, заявил, что завтра утром, в 6.00, отъезд на прыжки. Мой командир Дима Ильченко, недавно купивший в «Березке» красную «семерку», решил похвастаться покупкой и предложил ехать на его машине. Что ж, в любом случае удобнее, чем в пыльном кузове «Урала».
Наутро все было как всегда: легкий мандраж, проклятые лямки парашюта, которые я так и не научился «подгонять» под рост, распределение по весу для взлета (более тяжелые прыгают первыми). Оптимизм внушало только то, что Дима уже перегнал свой «жигуль» в район приземления, и сразу после прыжка можно было ехать домой, не дожидаясь остальных.
Вывалившись из «межконтинентального» лайнера «Ан-2», я увидел, что Дима стоит возле своей новенькой машины и машет руками. Парашют раскрылся, на душе было легко и весело. Я справедливо решил, что, чем ближе к машине я сяду, тем меньшее расстояние придется брести с парашютом по пашне. При помощи клевант (шнур с ручкой для управления парашютом) я направил парашют, который имеет за счет выреза сзади некоторую поступательную скорость, в сторону красной «семерки». Было здорово, мужики снизу что-то кричали, Дима махал руками (мол, лети сюда), а я понимал, что приземлюсь совсем недалеко от красного авто и что прогулка по полю на этот раз будет недолгой.
Однако на высоте метров 80 до меня стало доходить, что прогулки по пашне может не быть вообще – я летел прямо на Димину машину. Сам Дима с изменившимся лицом уже махал руками совсем иначе, что, очевидно, значило: «Уматывай отсюда, полудурок».
Я и рад был бы отвернуть, но не мог понять, как это сделать. Потянул за левую клеванту, пытаясь уйти в сторону от машины. Парашют, казалось, «пошел» чуть влево, но все равно как-то боком продолжал лететь точно на автомобиль.
Тогда я изо всех сил потянул за правую, в надежде изменить направление движения. Оказалось, что если раньше исход приземления был не ясен, то сейчас сомнений быть не могло, я падал точно на крышу «Жигулей». До столкновения оставались секунды. Я зажмурился и… приземлился в 1 метре от правой пассажирской дверки, что, безусловно, явилось моим личным рекордом точности. Допив валидол, Дима заявил, что домой меня не повезет и что вообще таких идиотов, как я, надо возить в карете «Скорой помощи»…
Чувство юмора
Дело было на одном из северных аэродромов. Экипаж, прилетевший в командировку, расселили в одной комнате. Телевизора, впрочем, как и других благ цивилизации, в этом «Хилтоне» не было, посему на свет появился «УСВ-3» (универсальный сжиматель времени объемом 3 литра). Скушав все до последней капли, летчики стали рассказывать веселые истории. Утеряв бдительность, они травили политические анекдоты про Брежнева. Второй пилот решил пошутить над коллегами. Под предлогом посещения санузла он вышел из комнаты и, подарив дежурной пару шоколадок (их выдавали на завтрак пилотам), попросил дежурную ровно через 5 минут зайти в номер 7 и принести 3 чая и 4 кофе. Затем пилот вернулся в комнату, выслушал еще пару анекдотов про «дорогого и любимого», а затем спросил:
– Вы не боитесь последствий, ведь здесь каждая комната прослушивается особистами?
– Ха-ха-ха, – не поверили однополчане.
– Смотрите, – наклонившись к розетке, пилот громким голосом сказал: – Товарищ майор, попросите дежурную принести нам 3 чая и 4 кофе.
Народ слегка притих, а когда через 4 минуты в комнату зашла дежурная и принесла вышеперечисленные напитки, все и вовсе замолчали. Спать ложились в гробовой тишине. Проснувшись наутро, пилот решил повиниться перед друзьями и все рассказать, однако в большой комнате никого не было. Летчик выбежал в коридор и обратился к той самой дежурной, которая участвовала в розыгрыше, с вопросом:
– Где же весь экипаж?
– А их всех забрали.
– Почему же не забрали меня? – спросил пилот.
– А товарищу майору уж больно ваша шутка понравилась.
Мистика
В полк приехала «высокая комиссия» из Москвы. Проверяющий потребовал отчетную документацию работы комсомольской организации эскадрильи. Эту «лабуду» на самом деле никто никогда не читает. Как и в конспектах по марксистско-ленинской подготовке, там можно было писать все, что угодно (лишь бы сверху был красочный заголовок, а под ним что-то написано). Однако предполагаю, что комиссией был взят курс на борьбу с формализмом. В общем, полковник начал читать один из протоколов заседания, но уже через минуту, разразившись истошным криком, стал тыкать руководящим пальцем в этот «шедевр эпистолярного жанра». Мы испугались, что проверяющий вот-вот станет кататься по полу в истерике и биться головой об пол.
Сбежались все: замполит полка, три замполита эскадрильи, секретарь парткома полка и много-много комсомольских и партийных активистов. Оказалось, что гнев проверяющего вызвала информация о том, что «13 марта 1984 года комсомолец Тупицын провел беседу с комсомольцем Дураковым по вопросу профилактики употребления спиртных напитков». Полковник бушевал минут 30, пока пред светлые очи его не были доставлены пресловутые комсомольцы: лейтенант Тупицын (секретарь комсомольской организации 1 АЭ) и рядовой Дураков (по иронии судьбы, парень был не дурак, и уж точно – не дурак выпить). Полковник тщательно проверил документы, потом сердито стукнул кулаком по столу и с криком: «Чушь какая-то!» выскочил из помещения.
Меры предосторожности
Реальная история начала 90-х. (Тогда видеомагнитофон можно было поменять на «Ладу».)
Для наблюдения за приграничной полосой в авиационную часть было доставлено новое оборудование: видеокамера (устанавливалась на самолете) и видеомагнитофон – для воспроизведения видеозаписи (стоял в штабе).
И вот первый испытательный полет завершен. Инженер-изобретатель и высокие военные чины собрались в зале. Подключили видик к телевизору, стоящему в комнате, и стали смотреть. Изображение было четкое, но что-то не так. Инженер попросил развернуть телевизор на 90°. Когда телевизор положили на бок, все встало на свои места. Картинка соответствовала направлению полета, и местность стала узнаваемой. «Что за фигня?» – изумились военные, на что инженер ответил: «Вы думаете, мы не понимаем, как бы развивались события, если бы мы поступили иначе? Через неделю вы бы списали камеру, сказав, что она не выдержала вибрации на посадке, и она оказалась бы у командира полка дома. Следующую списали бы для его зама и так до бесконечности. В Техническом задании мы написали, что картина должна быть развернута на 90°, жаль, телевизор пока не сделали из-за нехватки финансирования».