Первая из стрел ударила в наплечник конного самурая позади саней, вторая и третья ткнулись в землю дороги. Сенсор был бессилен, он попросту не мог видеть их.
— Кицунэ-сама, не почтите за труд укрыться под этим, — Куо отдал девчонке свой щит, не слишком массивный, ведь с неповоротливыми щитами тяжелой кавалерии лучники не могли бы вести стрельбу. — Мало ли, еще зацепят…
Двое других стрелков по примеру командира отдали свои щиты женщинам в санях, пара конных латников приблизились к тянущей разом потяжелевшие сани кобыле и подняли свои щиты, защищая животное от стрел. Лошадь была ценна. Генетически измененные звери даже под угрозой смерти не позволили бы себя запрячь. Самурайские кони воспринимали тягловую работу как нечто совершенно оскорбительное, равнозначное тому, как если бы дайме пожелал вдруг отправить своего боевого генерала чистить выгребную яму. Поэтому обычную лошадку, единственную, что удалось найти в обезлюдевшем призамковом селении, приходилось беречь как истинное сокровище.
Но все заботы стражи были излишни: пущенные наугад, стрелы падали в стороне от цели и не причиняли никакого вреда. Только одна из них звонко долбанула в щит, что нес на своей спине дед Ясуо. Дряхлый старик проявлял чудеса выносливости, не только поспевая пешком за санями, но и уверенно держа на себе тяжелую металлическую пластину. На испуганный взгляд Кицунэ, когда стрела отскочила от стального листа, он ответил показно-бодрой ухмылкой.
— Не беспокойтесь, госпожа, — сказал, поддерживая друга, дед Микио, который, тоже со щитом на спине, ковылял по другую сторону от саней. — Такими ударами истинного самурая не ранить! Вот была одна битва, когда на наше северное побережье флот Камней десант выбросил, тогда стрелы роями летали, как комары в лесу! Щитом заслонишься, а он с твоей стороны шишками начинает покрываться, несмотря на все укрепление потоками Ци! Стрела бьет, с ее стороны вмятина, с моей — шишка! Чуть с ног не сбивало, честное слово! Но мы встали плотным строем, задние ряды щиты над головами подняли, и ничего, держались! Эх, жаркое было побоище!
— А кто тогда победил? — перешла сразу к сути Кицунэ.
— А как ты думаешь? — дед хитро сверкнул глазами. — Великий дайме Торио сбросил армию интервентов обратно в море и половину флота их утопил! Долго потом камнегрызы против нас слова не говорили! Мне, правда, в той битве конь на ногу наступил, но это уже мелочи жизни. Славные были времена… когда у страны великий лидер был. Тогда каждый житель Водопадов, а не только самураи, своим дайме восхищался! Торио-сама столько сделал для страны… — дед вдруг странно шмыгнул носом, взглянув в сторону принца Кано, едущего на коне справа от саней. — И оставил после себя прекрасного сына. Новый правитель, борющийся с упадком родных земель. Все как тогда, в годы нашей молодости.
Услышав полный печали и боли вздох, Кицунэ тотчас обернулась к леди Хикари.
— Мам, что ты?
— Ничего, маленькая моя, — Хикари с нежностью поцеловала ее в щеку. — Просто вспомнила прошлое. Все действительно как в те далекие времена. Великий дайме, златовласое солнышко рядом с ним и верные солдаты, готовые сражаться ради счастья многих. Только принц и маленькая принцесса еще моложе, чем были тогда. История повторяется, — старая леди ласково провела ладонью по волосам смущенно улыбающейся девочки. — Но в этот раз, верю, финал у истории будет другим. Ты, моя маленькая лисичка, и принц Кано прогоните прочь всех злодеев и врагов. Никто не посмеет угрожать вам после великой победы над Юидаем и Северной Империей. Вы будете жить счастливо, в мире, о котором так долго мечтали.
Громкий хлопок взрыва прервал разговор и заставил женщин в санях испуганно пригнуться.
— Все в порядке, — сказал им Куо. — Разведчики на дороге настороженную взрыв-печать обнаружили и уничтожили методом подрыва.
Закопанные в землю, печати реагировали на приближение человека и взрывались в непосредственной близости от него. Силы взрыва тех, что были заложены на дороге, было недостаточно, чтобы убить самурая, но оторвать ногу человеку или лошади они могли вполне. Сенсор, занятый их обнаружением, должен был быть очень внимателен.
Скорость движения снизилась довольно сильно. Ловушки заставляли терять время. Кроме того, дважды пришлось разбирать завалы, в чем хорошо помогли дзюцу с элементом земли, отбрасывающие каменными валами целые нагромождения из вырванных с корнем и брошенных на дорогу деревьев.
— Все, что могут, творят, чтобы задержать нас, — сказала Йори, когда впереди показалась широкая река с разрушенным мостом и взломанной ледяной корой на сотни метров вправо и влево.
— Силы для атаки собирают, — кивнул ей самурай-сенсор, не отрываясь от слежения за окрестностями. — Их мало, они пытаются найти и согнать обратно в свои ряды то жертвенное мясо, что разбежалось по лесам после разгрома под Серой Скалой. Надеются успеть сплотиться и снова атаковать. Наша задача — добраться до цели раньше.
Тягловую лошадь бесцеремонно связали и уложили в спешно освобожденные от пассажиров сани. Четверо верховых самураев склонились, вцепились в сани руками и подняли их вместе с ошалевшей от происходящего животинкой. Кони и люди, испуская из ног энергию Ци, ступили на воду и ходко переправились на другой берег. Кицунэ только поглядывала со спины Болтуна на темную холодную воду и боязливо вздрагивала от мысли, что если конь принца на миг потеряет контроль, они все втроем окунуться в ледяную тьму с головой. Надо учиться ходить по воде. Надо, но некогда. То играть, то платья мерить, то от врагов отбиваться. Где еще и на учебу время взять?
На берегу нашлось немало ловушек, из леса вылетели стрелы, на которые самураи Кано ответили сдвоенными атаками собственных стрел и дистанционных дзюцу. Пейзаж попортили, а от укрытий вражеских стрелков остались только щепки. Сенсор доложил об удирающих врагах и о том, что несколько нападающих все же остались лежать среди изрубленных и прошитых стрелами деревьев.
Лошади, выгруженной из саней и развязанной, было безразлично всеобщее воодушевление. Напуганная диким с собой обращением, она попыталась вырваться и удрать, но самураи справлялись даже с чудовищными боевыми конями. На желания купеческой клячи они даже внимания не обратили, впрягли в сани и крепко держали за сбрую, пока животное не смирилось.
— Ну что ты, Снежинка? — Кицунэ, успокаивая лошадь, гладила ее по морде и совала под нос угощение. — Все хорошо. Вот, скушай яблочко.
— Почему «Снежинка»? — спросил Кано, сжимая рукой поводья Болтуна и посматривая в сторону леса. Эх, вот сейчас как вылетит из леса стрела, а он как закроет собой подругу! А, все равно неэффектно получится. Со всех сторон навалятся латники и заслонят принца щитами. Не дадут геройствовать, заразы!
— А как же ее иначе назвать? — удивилась Кицунэ. — Она белая.
— Серая скорее.
— Не-а. Белая. Не спорь, как хочу, так и называю мою лошадь!
— Твою?
Кицунэ ответила ему очень обиженным взглядом, говорящим: «А ты сразу не понял, что она моя?»
— Кано-сама хотел сказать, — влез в диалог Куо, — что с удовольствием дарит вам, Кицунэ-сама, это замечательное животное.
— Вот! Значит, теперь ее зовут Снежинкой. Ты ведь, Кано-кун, никого не спрашивал, как своего коня называть?
— Он даже меня не спрашивал, как ему называться. Болтун, скажи ей!
— Ывьем оржу! — с готовностью отозвался конь и получил от принца тумака по носу.
— Тронешь Кицунэ-чан, я тебя сам сожру! Понятно?
Конь недовольно покосился на хозяина и обреченно вздохнул. Что же непонятного? Сменял друга на самку. Эх, люди…
Лошадь меж тем успокоилась, схрумкала яблоко и заметно повеселела. Самураи восстановили походный порядок и двинулись в дальнейший путь. Отбиваясь от точечных ударов со стороны противника, обезвреживая на своем пути ловушки врагов, они шли по дорогам, которые указывал им Шичиро. Прошло еще пара часов, и ранние зимние сумерки начали захватывать мир.
— Долго еще, Шичиро-сама? — устало спросила Кицунэ у генерала, молчаливого и мрачного, словно зимняя туча.
— Нет, леди Кицунэ, немного осталось. Можно уже попробовать связаться с Каванами по рации.
Связь наладили довольно быстро, опознавательные пароли от Шичиро были приняты, и стражи научной базы назначили гостям место встречи.
— Впереди перед нами есть городок, на окраине которого стоит придорожная гостиница, — сказал генерал. — Капитан Райджиро лично приведет туда отряд, чтобы сопроводить нас в Каванами, куда ведут только тайные тропы, которых не знаю даже я.
— Пусть он поторопится, — отозвался Куо, в котором начал угасать боевой задор. — Враги что-то притихли. Не нравится мне это.
Еще полчаса пути, и утомленные путники увидели перед собой гостиницу, о которой говорил Шичиро. Проломленная в нескольких местах изгородь. Раскрытые настежь ворота, выбитые окна, с сиротливо болтающимися оборванными занавесями. Ни одного огонька в ее окнах, как и в окнах городка, что располагался ниже по склону холма. Мертвая гостиница перед мертвым городом…
— Пусть он поторопится, — отозвался Куо, в котором начал угасать боевой задор. — Враги что-то притихли. Не нравится мне это.
Еще полчаса пути, и утомленные путники увидели перед собой гостиницу, о которой говорил Шичиро. Проломленная в нескольких местах изгородь. Раскрытые настежь ворота, выбитые окна, с сиротливо болтающимися оборванными занавесями. Ни одного огонька в ее окнах, как и в окнах городка, что располагался ниже по склону холма. Мертвая гостиница перед мертвым городом…
— Нам обязательно оставаться здесь? — Кицунэ поежилась. — Жутковатое место.
— Лес, полный затаившихся врагов, еще более жуток, — хмуро ответил Шичиро. Генерал спешился и первым направился к пустому зданию. — Сейчас разведем огонь, обогреемся, все станет гораздо проще. Выше головы, солдаты! Помощь близка!
Наполнившись людьми, здание придорожной гостиницы перестало выглядеть таким уж страшным. Кицунэ даже вздохнула с облегчением, почувствовав крышу над головой.
Весело затрещали дрова в очаге на кухне, зажженные свечи разогнали тьму в комнатах. Только ветер, свободно гуляющий по всему дому, да тучи, виднеющиеся в проломах крыши, напоминали о том, что это строение — не жилой дом, а разграбленные руины.
Самураи расположились на отдых. Часовые заняли посты, остальные рассредоточились по дому. Часть воинов Красного отряда погрузилась в чуткий сон, часть занялась готовкой пищи, третьи же принялись чинить поврежденную в бою экипировку.
Провизию, что прихватили из Серой Скалы, разделили меж всеми, по потребностям. Ее было достаточно для кратковременной поддержки сил отряда, и женщины, взявшиеся за готовку, старались никого не обделить. Благо разделять на порции была возможность — воры не утащили из гостиницы многочисленную и дешевую деревянную посуду.
— Вы очень добры к нам, благородная леди, — приговаривали самураи, получая свои порции пищи из рук леди Хикари. — Теперь у нас будет возможность хвалиться тем, что мы пробовали пищу, приготовленную камигами-но-отоме!
Хикари смущалась от этих слов и украшалась трогательным румянцем. Молодые солдаты, с детства разлученные со своими семьями и давно забывшие материнскую ласку, не могли сдержать добрые улыбки, согреваясь душевным теплом, что щедро дарила им пожилая леди.
Кицунэ старалась не отставать от остальных, она тоже хотела быть полезной. Еще в Сандзе, живя с дедушкой Такео, маленькая оборотница научилась готовить крупяную бурду, которую старик-фокусник гордо именовал кашей. Теперь девочке доверили приготовить чай, тем более что заварки было немного и напоить всех чаем, приготовленным по классическому рецепту, возможности не было. Кицунэ просто засыпала всю имеющуюся заварку в кипяток и, выждав время, разлила желтоватую воду по свеженамытым глиняным чашкам. Улыбка, свет в детских глазах и нисколько не наигранное радушие девочки стали хорошей добавкой к жиденькому питью. Самураи принимали чашки с деревянного подноса в руках Кицунэ и, не лукавя, говорили, что никогда не пробовали напитка вкуснее.
— Вот, — закончив раздавать чай, Кицунэ подала последнюю чашку принцу и, завершив тем самым дела, села рядом с ним. — Попробуй, Кано-кун. Я его сама делала!
Кано под полным волнения взглядом девочки осторожно отпил немного чая. Волна внимания со стороны Кицунэ и глубина ее переживаний смущали принца, он даже не разобрал вкус напитка.
— Нравится? — тихонько спросила девочка и сжалась, ожидая вердикт самого строгого судьи. Вид у нее был такой, что мальчишка не удержался от улыбки.
— Очень, — ответил ей принц, и Кицунэ вздохнула с великим облегчением.
Пару минут оба молчали.
Кано, стесняясь показывать чувства прилюдно, тайком поглядывал на Кицунэ, которая играла у него на нервах, кокетливо теребя пальчиками один из обрамляющих ее лицо золотых локонов. Надо что-то сказать. Но что?
«Кицунэ-чан…» — хорошее начало. Оригинальное. «Я хотел спросить…» — о чем же ее спросить? «Как ты думаешь, у нас все получится?.. Что мне делать, когда придет отряд из Каванами?.. То прикосновение губ, на смотровой площадке, что это было?» Нет, не то!
— Кано-ку-у-ун… — промурлыкала вдруг, словно кошечка, Кицунэ. — О чем ты дума-а-аешь?
Жар ударил в голову принца, мальчишка густо побагровел и спешно отвернулся, уставившись в пол.
— Да так просто… — промямлил он. — Думаю вот…
— О че-о-ом? — Кицунэ, сверкая хитрыми синими глазищами, склонила голову набок.
— О… о том, что сказать капитану Райджиро, когда он прибудет сюда.
Девочка тихо хихикнула и ободряюще улыбнулась.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Ты умеешь говорить, Кано-кун. Слова, что ты сказал тем двоим самураям из армии наших врагов… это было так неожиданно и очень здорово! Ты меня так приятно удивил!
— Ну… я же принц, — Кано засмущался, но почувствовал, как сердце его сжалось от радости. — Меня этому учили. Все учителя с началом восстания, правда, разбежались, но навыки у меня остались. Значит, все не так глупо звучало, как мне самому показалось?
— Нет, нисколько не глупо! Очень даже грозно и мужественно. Сразу было видно, что слова идут от души.
— Спасибо.
Снова воцарилось молчание. Кано силился преодолеть смущение и искал тему для разговора. Кицунэ ждала его слов. Но о чем ее спросить? Одни глупости в голову лезут. Надо что-то актуальное и действительно ценное, чтобы слова не были пустыми и бессодержательными. Узнать то, что действительно интересно…
— Кицунэ-чан, можно тебя спросить?
Девочка кивнула и замерла в ожидании.
— Нет, лучше не буду…
— Ну, спроси, я не обижусь и не буду смеяться, если что не так!
— Хорошо. Кицунэ-чан, а ты когда-нибудь видела машины?
— Что? — Кицунэ искренне удивилась. С чего это он вдруг вспомнил?
— Машины… — Кано сразу понял, что выбрал не очень удачную тему. — Я в книгах читал про гигантские паровые молоты, паровозы и дирижабли… вот это силища, правда?
— Я путешествовала на поезде и видела дирижабли, — девочка пожала плечами. — Не знаю… большие они такие… сильные и грозные, да. Я даже испугалась поезда сначала. Чуть-чуть…
— Да… — вздохнул Кано. — А я бы хотел увидеть его. Ну, еще увижу. Успею, наверно.
— Увидим, конечно, — Кицунэ печально вздохнула и вдруг, зябко поежившись, прижалась к мальчишке бочком. — Кано-кун… почему люди воюют? Столько горя причинили и себе, и нам… а ведь когда-то весь обитаемый мир был един, правда?
— Да. Больше пятисот лет назад.
— Расскажи мне об империи Пяти Стихий, Кано-кун… — Кицунэ положила голову на плечо друга и устало закрыла глаза. — Ты ведь, наверно, хорошо знаешь историю. Расскажи мне, как сказку, о мире без войн.
Пламя свечей трепетало от порывов холодного ветра, влетающего в комнату через выбитые окна. Черные тени в такт трепету пламени метались по стенам. В воздухе было разлито напряжение и предчувствие близящейся битвы, но солдаты не могли сдержать улыбки, поглядывая на тихонько воркующих детей.
Грохот конских копыт сотрясал землю. В домах, что были ровными линиями разбросаны по вершинам каменистых холмов вдоль дороги, звенели стекла и побрякивала посуда на полках.
Великий сегун Хадзиме вскинул руку, отдавая команду по рации, и полтысячи копейных наконечников повернулась к расположенной на холме деревянной крепости. Единым импульсом сотни разящих вихрей ринулись к деревянным стенам и башням замка, впились в них и разорвали крепкую дубовую древесину в вороха щепы. И крепость, и внутренние ее строения, уже разграбленные жадными до добычи солдатами страны Камней, в мгновение ока исчезли, превратившись в гору древесного мусора.
Не снижая скорости, кавалерийский отряд продолжил движение. Для самурая, совершающего марш-бросок, не имеет значения время суток. Важно лишь пройденное расстояние, которое рассчитывало командование, исходя из выносливости и скорости своих воинов.
Боевые соединения, волнами пересекая границу Водопадов, катились на восток. Окутывающие мир сумерки не интересовали никого. Все воины империи Камней, от генерала до каждого из рядовых солдат, горели энтузиазмом и желанием действовать. Отряды, специально назначенные для сбора ценностей, шныряли по окрестностям и вынюхивали в брошенных селениях схроны с деньгами или драгоценными металлами. Все найденное передавалось в обоз, в особую службу, занимающуюся хранением и дележом добычи. Сказочно обогатившись на грабеже страны Песков, захватчики уже ясно представляли себе новый поток роскоши в принадлежащие их кланам города и селения. Пусть даже Водопады нищи, сомнений в том, что здесь найдется чем поживиться, не было ни у кого.
— Золото, золото! — ведущий своего коня рядом с конем сегуна старший сын генерала Санииро недовольно вздыхал. — Кому нужен этот бездушный, мертвый металл? Он не может чувствовать, не может согреть в минуты усталости или охладить нервы в часы бешенства. Он не может ни плакать, ни смеяться. Он же совершенно не интересен!