Вот только на этот раз маскировка сослужила мне плохую службу, так как сперва пришлось доказывать местному вышибале, что я не попрошайка, а потом еще и спорить со служанкой, которая вначале долго убеждала, что все блюда здесь будут мне не по карману, а потом плюнула и заставила заплатить вперед. В общем, настроение было испорчено, поэтому грибной суп показался мне уже не таким восхитительным, как раньше, да и ел я без особого аппетита. А когда на столе остались лишь пустые тарелки, молча встал и покинул негостеприимное заведение.
В дверях я успел сменить образ, лежащий в основе моего плетения, и на улицу вышел уже в своем истинном облике, скрыв лишь уши и укоротив волосы, превратив их тем самым в аккуратную шевелюру. Маскарад удался, меня никто не собирался узнавать, а тем более кланяться, приветствовать, или вытворять нечто в том же духе, поэтому я спокойно дошел до того места, где находилась лавка мастера-сапожника, однако, знакомой вывески с сапогом не увидал. Подумав, что ошибся улицей, я прошел немного подальше, но понял, что место было правильным, вот только никакой сапожной лавки здесь уже не было. Тогда я решил постучать в дверь дома, чтобы прояснить ситуацию. На мой стук вышла пожилая женщина, к которой я и обратился со своей проблемой. В ответ она переспросила:
— Мастер Пароник? Так он переехал месяц назад и теперь со всей семьей живет в доме на Зеленой улице.
Поблагодарив за совет, я отправился на эту самую Зеленую улицу, где еще издали заметил большой двухэтажный дом с деревянной табличкой, на которой был прибит медный профиль сапога, начищенный и сиявший темным золотом. На этом чудеса не закончились. Зайдя в дом, я обнаружил, что весь первый этаж занимали стеллажи с различной обувью, большую часть которой составляли тапочки всех видов и размеров. Посетителей было десятка два. Одни из них примеряли обувку, другие общались с шустрыми пареньками, вооруженных небольшими дощечками с мелом. В общем, оглядев все это, я понял, что деятельному мастеру за два месяца удалось полностью преобразить свою лавку и сделать из нее обувной супермаркет.
— Я могу вам помочь? — спросил один из подошедших ко мне работников.
— Да. Мне очень хочется увидеть мастера Пароника, — сказал я.
— Но мастер сейчас очень занят. Может быть, вы сообщите мне, какую обувь вы хотите приобрести?
— Я не покупать сюда пришел, — возразил я с улыбкой. — Мне нужно увидеть мастера, поэтому либо проведите меня к нему, либо сообщите господину Паронику, что зашел его деловой партнер, с которым он два месяца назад заключил контракт.
— Подождите немного, — ответил парень и скрылся с глаз.
Чтобы скоротать время, я направился к стеллажам с тапочками и начал разглядывать результаты своей идеи и таланта мастера. Тапочки были разными, причем как стилей, которые подсказывал я, так и некоторых видов, изобретенных самим Пароником. Особо среди них выделялись модели с различной вышивкой и детские — в форме зверей. Кошки, мышки, тигры с бусинками вместо глаз вызывали лишь восхищение. Кролики удались особо и выглядели почти натурально, но ходить я бы в них не рискнул, уж больно велик был риск наступить на уши…
Меня заставил обернуться знакомый голос.
— Алекс? Это вы?
Пароник сейчас полностью преобразился и уже слабо напоминал того старого мастера, с которым я встретился в начале сезона дождей. В нарядной одежде, с аккуратной стрижкой и ухоженной бородкой, он словно скинул лет двадцать и выглядел живым и бодрым. На ногах его обретались тапочки, украшенные искусной вышивкой, создававшие дополнительную рекламу владельцу лавки.
— Это я, — ответил я с улыбкой. — Вижу, мои идеи пошли на пользу вашему делу.
Все посетители, услышав мое имя, сразу обернулись и принялись внимательно изучать мое лицо, но после тщательного осмотра быстро потеряли интерес. А после того, как подошедший мастер на радостях обнял меня и пригласил следовать за собой, даже самые недоверчивые перестали искать во мне сходство с «тем самым» Алексом. Зайдя в подсобку, мастер провел меня в подвал, который оказался большим цехом, где трудились не меньше трех десятков человек, как мужчин, так и женщин. С гордостью продемонстрировав свое хозяйство, Пароник рассказал, что ему поначалу было трудно собирать всех хороших мастеров Марда, но когда его тапочки быстро обрели популярность у знати, а сам он переехал на новое место, дело пошло гораздо веселее, и сейчас он являлся своеобразным монополистом в сфере обуви. Во всяком случае, конкурентов, способных с ним тягаться, в столице уже не осталось, а сапожники, которые не захотели переходить к нему в цех, сейчас отчаянно пытаются низкими ценами переманить клиентов. Вот только через месяц-два, их лавки точно позакрываются, потому что теперь все обращаются именно к Паронику, зная, что только у него можно найти любую обувь.
Демонстрация плавно превратилась в рассказ об успехах первого в Мардинане обувного предприятия. Оказывается, быстро приподнявшись на тапочках, деятельный мастер не остановился на достигнутом, а принялся завоевывать рынки сбыта в других городах. Например, в соседнем Вернаре уже открылся своеобразный филиал, где мастера, нанятые Пароником, наладили свое производство, а несколько купцов давно подписали с ним долгосрочные контракты и теперь развозят шедевры новой обуви по остальным городам, где знатные особы страстно желают приобщиться к столичной моде.
Закончилось дело тем, что мастер провел меня на второй жилой этаж и в торжественной обстановке отсчитал почти две сотни золотых монет. Я припомнил, что мы с ним договаривались на выручку с каждой двадцатой пары и спросил, почему же вышло так много, на что Пароник широко улыбнулся и ответил, что его мастера в последнее время работают день и ночь, так что количество проданных тапочек растет с каждым днем. В общем, мне оставалось только пожелать ему дальнейших успехов и посоветовать всю выручку, которая по контракту принадлежала мне, также пускать в дело. Ведь в планах Пароника было захватить не только рынок столицы, а и всего Мардинана.
Но когда я уже собирался уходить, мастер робко поинтересовался:
— Алекс, скажите, а вы не могли бы поделиться еще какими-нибудь знаниями о восточной культуре?
Я не сразу понял, о чем он говорит, а когда сообразил, что он ждет от меня еще обувных новинок, то вздохнул и ответил:
— Я могу вам рассказать о еще двух видах обуви, которых нет в Мардинане, но очень сомневаюсь в том, что они здесь приживутся.
— И все-таки, утолите мое любопытство, — попросил мастер.
— Ладно, но мне будет нужно рисовать. Можете дать мне какую-нибудь дощечку или…
Но мастер с готовностью усадил меня за стол и принес стопку пергаментных листов, перья и чернила. Взяв в руки перо, я начал выводить линии, одновременно объясняя мастеру:
— Эта модель обуви называется сандалиями. Состоит из подошвы и, чаще всего, небольших кожаных лямок, охватывающих ступню…
Когда я закончил рисовать, мастер с удивлением оглядел результат и уточнил:
— А для чего вообще это нужно носить? Тапочки — понятно, для дома, сапоги, ботинки и прочее — для улицы, а эти ваши «сандалии»… Такое впечатление, что они появились только потому, что какой-то мастер решил сэкономить на материале и изготовил их из оставшихся обрезков.
— Зато из них прекрасно песок высыпается, так что по пляжу ходить — самое то. Кроме того, в моем королевстве в жаркое время все предпочитают обуваться именно в них… Ладно, я понял, что этот вариант вам не по душе, поэтому смотрите на следующую модель. Итак, туфли на шпильках…
Однако, посмотрев на получившийся рисунок, Пароник лишь сказал:
— Это какое-то пыточное приспособление, а не обувь.
— Полностью с вами согласен, — кивнул я. — Но там, откуда я пришел, многие женщины отдают предпочтение именно таким моделям, чтобы казаться выше, стройнее и привлекательнее.
— А как же они не падают, когда ходят? — удивился мастер.
— Долгая практика, — пояснил я, пожав плечами.
Пароник почесал бородку и признался, что эти две модели точно не приживутся в Мардинане. Однако ничего более достойного моя память подсказать не смогла, поэтому мастер сильно расстроился. Чувствуя его острое разочарование, я и сам слегка погрустнел, но тут же нашел выход и поинтересовался:
— Мастер, а может быть, вы выслушаете одну мою идейку, хоть и не связанную с обувью, но также относящуюся к миру кожаных изделий?
— Говорите, — разрешил Пароник.
Я взял чистый лист и принялся рисовать, проводя краткий экскурс в историю моды:
— Как вы знаете, женщины любят, чтобы с ними постоянно находилась куча очень нужных вещей. Это и пудреница, и кошелек, и зеркальце, и духи… короче, много всякого барахла. Наверняка вы замечали, что, отправляясь на рынок, ваша жена или служанка обязательно берет с собой корзинку, которая изначально никогда не бывает пустой. А уж сколько вещей женщины носят в карманах… Шпильки, расчески, платки, ключи и прочее — все это аккуратно раскладывается по платью и достается в необходимый момент. А теперь представьте, что люди бедного сословия, как правило, часто не переодеваются в течение одного дня, тогда как представительницы знати постоянно меняют свои наряды. Вот и приходится им, бедным, постоянно перекладывать все эти очень нужные вещи по нескольку раз на дню… А теперь перейдем к новому предмету обихода, который еще не знают в этом королевстве — дамской сумочке!
— Мастер, а может быть, вы выслушаете одну мою идейку, хоть и не связанную с обувью, но также относящуюся к миру кожаных изделий?
— Говорите, — разрешил Пароник.
Я взял чистый лист и принялся рисовать, проводя краткий экскурс в историю моды:
— Как вы знаете, женщины любят, чтобы с ними постоянно находилась куча очень нужных вещей. Это и пудреница, и кошелек, и зеркальце, и духи… короче, много всякого барахла. Наверняка вы замечали, что, отправляясь на рынок, ваша жена или служанка обязательно берет с собой корзинку, которая изначально никогда не бывает пустой. А уж сколько вещей женщины носят в карманах… Шпильки, расчески, платки, ключи и прочее — все это аккуратно раскладывается по платью и достается в необходимый момент. А теперь представьте, что люди бедного сословия, как правило, часто не переодеваются в течение одного дня, тогда как представительницы знати постоянно меняют свои наряды. Вот и приходится им, бедным, постоянно перекладывать все эти очень нужные вещи по нескольку раз на дню… А теперь перейдем к новому предмету обихода, который еще не знают в этом королевстве — дамской сумочке!
Следующий час я увлеченно рассказывал мастеру, какими бывают женские сумки, и за что они ценятся. У меня в этом деле также был немаленький опыт, так как Натка однажды потащила меня покупать это магическое приспособление, необходимое каждой уважающей себя женщине. Почему магическое? А вы представьте, сколько вещей помещается в такой маленький с виду предмет! Можете даже провести небольшой эксперимент, рискнув своим здоровьем — возьмите сумочку жены (подруги, любовницы — не столь важно) и вытряхните все ее содержимое, не забыв проверить кармашки. Если вас не застукает за этим занятием владелица сумки, то вы можете наглядно убедиться, что размер всех предметов, находившихся в сумке, намного превышает ее саму. Как такое может быть? Это загадка производителей, которые наверняка при изготовлении помещают в свои изделия хитрый пространственный карман, делающий внутренний объем больше наружного.
Когда я закончил чертежи десятка разных моделей, подробно объяснив, какую важную роль в них играют застежки, ручки и карманы, а также изобразил пару защелок и замочков, надежно скрывающих содержимое от чужих взглядов, мастер заверил меня, что этот товар быстро найдет своих покупателей, но заметил:
— А вам не кажется, что он будет чересчур дорогим, чтобы все захотели его купить? Ведь работа кузнецов и кожевников будет стоить немало…
— Так мы и ориентируемся на знать, а не простых людей. Ведь для них несколько десятков золотых — не такие большие расходы. Только запомните главный принцип успеха — нужно делать все сумки непохожими одна на другую, иначе их хозяйки могут обидеться. Ведь сумками обычно хвастаются и гордятся, так что тот факт, что эта модель — не одна в целом мире, и какая-то обычная служанка тоже может приобрести себе похожую сумку, может здорово отравить жизнь ее обладательнице. Понимаю, звучит странно, но уж таковы особенности женской психологии. Также можно с течением времени делать сумки еще более сложными, украшенными ремнями, пряжками, косичками, чтобы вызвать у остальных зависть по отношению к счастливой хозяйке и желание приобрести себе модель еще красивее… Ну, думаю, вы и сами с этим прекрасно разберетесь, только первую партию придется подарить знати, как и в случае с тапочками, но это вложение в рекламу наверняка окупится в первую же десятицу.
— Как вы сказали? Реклама? То есть то, что приносит товару известность?
— Именно, — улыбнулся я и почувствовал, что в моем кармане активировался амулет.
Достав монетку, я сжал ее в кулаке и ехидно спросил:
— Неужели, наконец, надумал поговорить?
— Алекс, ты сейчас где? — спросил взволнованный Фариам.
— На Зеленой улице, — ответил я, предчувствуя неприятности.
— Ты срочно нужен во дворце!
— Что случилось?
— Тебя ждут святые отцы.
Глава 7. Святые и грешные
Та-а-ак! Уже успели пронюхать! Но тогда почему пришли сразу во дворец, а не начали добиваться всеобщей поддержки народа, призывая его спалить Темного мага? Хотя, если учесть, что я теперь герой и все такое прочее, то становится ясно, что в случае обнародования «страшной тайны» симпатии будут на моей стороне. Нет, разумеется, появятся и те, кто безоговорочно поверит в рассказы церковников, но их явно будет не большинство, а гражданская война в планы святых отцов вряд ли была включена. Ведь прецедент уже был, поэтому святоши не станут повторно наступать на те же грабли. Но тогда зачем…
— Алекс? — донесся голос Фара из амулета.
— Да, я понял, — ответил я. — Скоро буду.
— Мы ждем, — сказал брат и прервал связь.
Мда… Хочешь — не хочешь, а во дворец возвращаться придется. Да, свалить было бы лучшим выходом, ведь, как говорится, нет человека — нет проблемы! И пусть ищут! Но тогда за меня будет отдуваться Фариам, а этого я допускать не хотел. Так что сейчас в первую очередь необходимо узнать, какой информацией владеют церковники, и хотя бы попытаться просчитать их дальнейшие планы, а потом…
— Ваше… высочество?
Я оставил тревожные мысли и повернулся к мастеру. Тот стоял слегка побледневший, и настороженно разглядывал меня. Видимо, уже догадался, кто находится перед ним, но никак не находил подтверждения своим догадкам. Чтобы ему помочь, я деактивировал маскировку и сказал с улыбкой:
— Для вас просто Алекс.
Пароник слегка приободрился, заметив мои уши, а я продолжил:
— Мастер, как вы слышали, я вынужден срочно вас покинуть, поэтому о контракте поговорим в следующий раз. Кстати, я думаю, что будет вполне справедливо, если его условия останутся прежними — выручка с каждой двадцатой сумки достается мне.
— Разумеется, — быстро подтвердил Пароник.
Судя по его виду, он был согласен и на половину, но я уже не стал наглеть, так как этот деятельный мастер был мне очень симпатичен. Подумать только, за два месяца столько всего успеть!
— Тогда до скорой встречи, — попрощался я с ним и пошел вниз.
Мастер вызвался меня проводить до выхода, но когда я активировал маскировку, робко попросил ее снять ненадолго. На мой вопрос, а зачем, собственно, Пароник невинно развел руками и ответил:
— Ну, так, реклама же!
Хихикнув, я развеял плетение, и в торговый зал спустился уже Герой Мардинана, принц Алекс в сопровождении довольного хозяина. Чтобы все обратили на нас внимание, хитрый мастер громко обратился ко мне:
— Надеюсь увидеть вас еще раз в моей лавке, ваше высочество!
— В скором времени зайду непременно, — подыграл я Паронику, краем глаза наблюдая за ошеломленными лицами посетителей и работников лавки.
Ладно, реклама — это вещь нужная. А когда она еще и ничего не стоит, то почему бы не воспользоваться моментом? Уверен, уже завтра вся столица будет знать, где обувается королевская семья, что обеспечит магазину мастера еще больше клиентов, и соответственно, прибыли. И флаг ему в руки!
Выйдя на улицу, я снова накинул маскировку и поспешил во дворец, по пути обдумывая варианты своих действий и их возможных последствий для королевства. Ведь, как ни крути, сейчас от меня многое зависит, потому что я, сам того не желая, превратился в очень важную фигуру на политической арене, игнорировать которую сейчас у церковников вряд ли получится. Кстати, а может они торговаться пришли? Типа, скажут — мы знаем, кто ты такой, но будем молчать, если… А вот здесь начинаются варианты, ведь запросы святых отцов могут быть абсолютно безразмерными. Хотя, чего гадать, скоро все выяснится само собой!
Когда я достиг дворца, стражники в сияющих на солнце доспехах предупредительно распахнули передо мной дверь черного хода. Кивнув им, я вошел во двор, где столкнулся с их командиром, который при виде меня испытал громадное облегчение и вызвался проводить к брату. Я отказываться не стал, и уже через несколько минут входил в один из малых королевских кабинетов, где за столом мирно гоняли чаи церковники в количестве четырех штук и мой брат.
Святые отцы были довольно колоритными, поэтому я уделил им пристальное внимание. Их форма была стандартной — некое серое одеяние типа рясы, причудливо скрещенной с домашним халатом, и серебряные медальоны, висевшие на шеях — но вот содержание отличалось большим разнообразием. Первый церковник был маленьким и толстеньким старичком, однако, на его улыбчивом лице, обрамленном седыми локонами, выделялись глаза, про которые поэты могли сказать, что они «наполнены мудростью веков». Второй оказался высоким стройным парнем, у которого наверняка от девушек отбоя не было, судя по его миловидному лицу. Но он уже успел набраться важности, взирал на всех с превосходством, и даже в присутствии короля позволял себе с комфортом развалиться на кресле. Как такого вообще пустили в святые отцы, я не понимал, потому что их главным достоинством, как мне кажется, должно являться флегматичное смирение и кротость, но никак не нахальство.