Мы уже почти дошли до центра. Я увидела, что на лавочке у дома культуры сидят две пожилые женщины.
— Пап, Саймону нельзя здесь появляться! — спохватилась я.
Если те две тетки увидят меня, отца и Саймона, минут через пятнадцать о нас будет судачить весь поселок!
Отец остановился и стер пот со лба.
— Я же говорю — авантюристы… — произнес он уже без прежнего пыла. — Что дальше-то делать собираетесь?
— Вот об этом мы и хотели с вами поговорить, Дмитрий Павлович, — вмешался Саймон. — Нам нужна ваша помощь.
— Вот как? — папа вложил в это восклицание всю иронию, на которую был способен. Но Саймон был невозмутим. Правда, мне показалось, что он немного бледен.
— Полина хочет остаться здесь и поступить в сочинский психолого-педагогический институт. — Отец заинтересованно вскинул голову. — И я хочу, чтобы вы знали: я тоже буду здесь. Мы теперь всегда будем вместе! — Саймон крепко взял меня за руку и решительно посмотрел на отца.
Повисла пауза. Папа обдумывал услышанное.
— Так, — сказал он наконец.
— Но вы знаете, что меня ищут. И наверное, я должен объяснить вам почему. — Отец так и впился в Саймона глазами. — Дело в том, что я стал жертвой неудачного эксперимента. Я не могу прожить без воды больше нескольких часов. Не знаю, за кого там меня приняли люди из спецслужб, но кроме этого ничего особенного во мне нет…
Отец молчал, и я не выдержала:
— Пап, Антон Борисович Кинарь может это подтвердить! Эти эксперименты с людьми проводят ученые по фамилии Грасини. Антон делал сюжет о них! И он тоже стал жертвой их опытов! — я почти кричала.
— Хорошо. Я проверю, — коротко и недоверчиво бросил папа.
— Когда вы убедитесь, что это правда, не могли бы вы объяснить своим коллегам из спецслужб, что я не представляю для них интереса? — попросил Саймон.
Папа пожал плечами:
— При условии, что вы не врете… Пожалуй.
Я кинулась к нему:
— Папочка! Спасибо!
— Пока не за что… — буркнул отец. И добавил: — Будем считать, что вы ответили на мои вопросы. Вы свободны. Пока… — И он энергично зашагал по солнцепеку.
— Саймон! Как хорошо ты это придумал! — завопила я, кидаясь любимому на шею.
Тут я заметила, что он действительно сильно побледнел и выглядит устало. Казалось, он собрал все силы, чтобы улыбнуться мне.
— Тебе надо к морю? — догадалась я.
— Да, — тихо сказал Саймон. — И иногда я сам себя ненавижу за эту слабость!
— Не смей так говорить. Я тебя люблю таким!
По счастью, на диком пляже никого не было. Купаться вместе с Саймоном — сплошное удовольствие. Мы поплыли вдоль берега к пещерам в диких скалах. Я слышала о них, но никогда не была там, потому что сама никогда не доплыла бы. С Саймоном это оказалось легче легкого: он закинул меня к себе на спину, и уже через пять минут мы карабкались среди скал к узкому входу в пещеру. Внутри было чуть прохладнее, чем снаружи. Своды пещеры — неровные, влажные — уходили куда-то наверх, откуда проникали тонкие солнечные лучи. Внизу стояла вода, и через нее смутно виднелись какие-то ходы в скале, уходящие далеко вниз.
— Полин, иди сюда, — позвал Саймон, заходя в воду.
Я спрыгнула к нему.
— Хочу показать тебе кое-что… Набери побольше воздуха!
Я послушно надула щеки и опомниться не успела, как он потащил меня под воду. Когда я открыла глаза, то поняла, что мы плывем к самому нижнему ходу. Я задергалась: а вдруг мы застрянем там, ведь отверстие узкое! Но Саймон оглянулся и помахал рукой — дескать, все нормально. Он двинулся вперед, держа меня за руку. Ход оказался не таким уж и тесным, я даже не поцарапалась о скалы. Через полминуты мы вынырнули в соседнем помещении. Я протерла глаза и осмотрелась — эта пещера была гораздо больше и красивее первой. Откуда-то сверху падал солнечный свет, подсвечивая зеленоватые рельефные стены. Вода под нами была прозрачной, виднелось покрытое разноцветными камнями дно. Саймон взял меня за руку и помог выбраться из воды на почти ровный пол.
— Как тебе мои хоромы? — лукаво улыбнулся он.
— Да… Ты — настоящий морской царь! — восхитилась я. Любимый и впрямь был похож сейчас на божество: в полутьме его прекрасное лицо казалось загадочным, а тело выглядело так, будто веками обтачивалось водой до идеальной формы. Он был рядом, в двух шагах от меня, но мне казалось, что красота делает его недоступным, я даже не смела дотронуться до него…
— Сейчас морской царь покажет тебе свои сокровища, добытые со дна! — он направился в дальний угол пещеры, где в стене темнело небольшое углубление. Саймон достал оттуда какой-то предмет. Когда он поднес его к свету, я увидела, что это удивительной красоты серебряный ларец, инкрустированный огромными, сияющими камнями.
— Ух ты! — выдохнула я, когда Саймон открыл его. В глазах зарябило от золота и камней.
Чего там только не было: старинные золотые монеты, фигурки из золота и камня, браслеты, кольца, ожерелья, серьги! Я перебирала эти удивительные старые вещи, восхищенно вскрикивая, а Саймон внимательно смотрел на меня.
— Как тут всего много! Это же огромные деньги! Можно построить стадион и бассейн! И новый дом культуры!
— Ты имеешь в виду — в Бетте? — спросил любимый после паузы.
— Ну да! Знаешь, как малышня обрадуется!
Саймон вдруг прижал меня к себе.
— Первый раз вижу, чтобы человек так реагировал на драгоценности… — тихо вымолвил он, гладя меня по мокрым волосам.
— Как? — не поняла я.
— Ты ничего для себя не хочешь…
Я подставила ему губы: раз я такая хорошая, значит, он просто обязан меня поцеловать! Саймон легко коснулся меня губами и отстранился. В его глазах было сомнение, казалось, он хочет спросить меня о чем-то… Я впилась в него отчаянным взглядом. Наверное, мои глаза сказали ему все. Он взял меня за руку и потянул в воду. Она была прохладной, но мне казалось, что тело жжет огнем. Любимый властно сжал меня в объятиях. Я замерла, приготовившись к повторению того, что произошло в гостинице. Было и страшно, и приятно одновременно.
Его губы прильнули к моим. Поцелуй был долгим и нежным, у меня даже закружилась голова. Он легко и осторожно гладил мое тело. Я ждала, когда же прорвется та животная страсть, которая так поразила меня в прошлый раз. Я и хотела ее и боялась вновь пережить чувство опустошения после всего. Но Саймон медлил…
Было очень тихо, лишь плеск воды и наше дыхание. Я чувствовала, что дышу все глубже и быстрее.
На секунду приоткрыв глаза, я увидела его лицо — загадочное и в то же время нежное. Его прикосновения стали смелее, настойчивее. Я запрокинула голову назад и полностью отдалась ощущениям, ритмичные движения Саймона казались движением волн. Сегодня все было по-другому — любимый обращался со мной нежно и бережно…
Лицо у меня было мокрым — то ли от слез, то ли от морской воды. Я лежала в воде рядом с любимым и смотрела на затейливо изрезанные своды пещеры. Действительность постепенно возвращалась. Я поняла, что под нами уступ, уходящий в воду — что-то вроде кровати, только вместо одеяла нас прикрывала морская вода.
— Ты… здесь сегодня спал? — несмело спросила я, боясь как в прошлый раз столкнуться с холодностью и безразличием.
Саймон повернул ко мне влажное лицо. Тени пробегали по нему, рисуя причудливый узор.
— Да, — тихо ответил он. — Сегодня я ночевал здесь. Но когда-нибудь у нас будет собственный дом с огромной спальней, Полина! — он прижал меня к себе. — С гостиной, с детскими… И бассейн для жителей Бетты тоже будет, не волнуйся, — поспешно прибавил он.
Я ужасно смутилась.
— Вообще-то мне и здесь нравится! — пробормотала я. На самом деле мне было очень приятно это слышать. Сказать по правде, я была на седьмом небе от счастья.
Домой мы вернулись часам к шести. Отца еще не было, а мама вот-вот должна была вернуться из больницы. Я принялась помогать бабуле готовить ужин, для Саймона тоже нашлось дело — полить сад. Я резала сочные южные помидоры для салата, когда бабушка повернулась ко мне с таинственным видом.
— Поля! Ты ни о чем не догадываешься? — тихо спросила она.
— Не-ет. А что?
Бабуля покосилась в сторону двери.
— А как ты думаешь, почему отец-то собаку взял? А?
— Не знаю. А что? — прошептала я, поддаваясь ее тону.
— С мамой он помириться хочет, вот что! Это он ей показывает, смотри, дескать, Таня, я изменился…
Тут мы услышали голос мамы из сада. Бабушка грозно нахмурилась и прижала палец к губам, как героиня советского плаката: «Не болтай!»
Когда мама зашла, бабуля попросила меня позвонить отцу. Но он был занят и обещал прийти позже. Ужинали мы вчетвером, папа так и не вернулся. Я решила, что бабуля ошиблась в своих предположениях. Потом я помогла ей убрать со стола, и с Саймоном пошли ко мне в комнату. На улице было очень хорошо, и мне хотелось прогуляться, но в поселок было опасно — сейчас, когда жара спала, все соседи возятся в своих двориках. Мы с Саймоном принялись рассматривать старинную книгу об обитателях моря, как вдруг под окном послышался знакомый хриплый голос.
— Теть Тань, к вам можно? — Это была Надя!
Хлопнула входная дверь, и я услышала, как подруга разговаривает с мамой на кухне.
— Теть Тань, а можно, я посижу у вас? К матери хахаль приехал, второй день гужбанят. Я весь день на пляже просидела, обгорела, как головешка! И в кино уже все фильмы пересмотрела…
— Посиди, конечно, чего уж там… — нерешительно сказала мама. И тут же раздался властный голос бабушки:
— Курица только из духовки, очень вкусная! Никаких таких «я не буду»!
И звякнула тарелка.
Я сидела, прижавшись к Саймону и почти не дыша. Сердце щемило от жалости к подруге. Ну почему так? Я даже не могу выйти и поговорить с ней. Невольно я вздохнула… Саймон крепко сжал мое плечо.
— Полин, мне не нужна конспирация такой ценой! — тихо сказал он. — Если ты не против, давай поздороваемся с твоей подругой…
Конечно, я была не против!
Когда мы вышли на кухню, Надя так и замерла с куском курицы во рту. Я заметила, что за лето она похудела и очень сильно загорела — наверное, много времени проводила на пляже. Мама ужасно смутилась и сказала скороговоркой:
— Не успела тебе сказать — Полина приехала.
— Да уф фижу… — с набитым ртом произнесла подруга.
Все рассмеялись, и неловкости как не бывало.
Когда Надя допила чай, мы отправились ко мне в комнату поболтать.
— Значит, вы вместе… — протянула Надя, покосившись на Саймона. Его присутствие немного смущало ее, но любопытство было сильнее.
Я только кивнула в ответ. Надеюсь, что мой счастливый взгляд говорил сам за себя.
— Надь, мы тут как бы инкогнито, — начала я. — Не хотим, чтобы знали, что мы здесь…
— Понятно. VIP-персоны хотят избежать лишнего ажиотажа! — ухмыльнулась подруга. — Никому не скажу, слово двоечницы.
— Верю тебе, потому что сама такая! — засмеялась я. — Кстати, я решила поступать в сочинский психолого-педагогический, мама говорит, туда еще не поздно подать документы. Может, вместе попробуем?
Надя помрачнела и втянула голову в плечи — раньше такой манеры я за ней не замечала.
— Не, я уже узнавала, я туда не прохожу. Только если на платный…
— Понятно… — растерянно протянула я.
— Значит, будешь учиться платно! — заявил вдруг Саймон.
Мы обе уставились на него во все глаза.
— Где я деньги возьму?
— Где она деньги возьмет? — завопили мы хором.
— Я дам деньги, — невозмутимо ответил Саймон нам обеим.
Я начала догадываться. Действительно, для него плата за обучение — ничто. И кажется, сегодня я навела его на мысль использовать деньги на благо людей.
— Ты хоть знаешь, сколько это стоит, благодетель? — хрипло возмутилась Надя. — Пятьдесят пять тысяч за семестр!
— Значит, сто десять тысяч год? — уточнил любимый. — Всего получается пятьсот пятьдесят тысяч за пять лет. Завтра принесу тебе деньги, внесешь сразу!
Надя смотрела на него ошалело. Постепенно до нее дошло, что Саймон не шутит.
— Я не смогу тебе их отдать, пока не начну работать… — опустила голову она.
Саймон, похоже, понял ее состояние.
— Надя, мне не надо ничего отдавать, — тихо возразил он. — Мне слишком легко достаются деньги, чтобы я мог ценить их. Но я могу радоваться тому, что ты учишься…
Надя помолчала, потом подняла голову. В глазах у нее стояли слезы.
— Спасибо… — прошептала она.
— Надь, мы будем вместе учиться! — завопила я. Подруга так и вспыхнула от радости. Кажется, она только сейчас это осознала.
…Вечером нас ждал еще один сюрприз. Проводив Надю до калитки, мы с Саймоном вновь сели на старый гамак. Обожаю по вечерам смотреть на звезды и слушать, как стрекочут цикады. Мы обнялись и замерли, глядя в небо. Было так хорошо и так спокойно, что я невольно подумала — хорошо бы время остановилось… Но вот с тропинки, ведущей на пляж, послышались знакомые голоса. Через минуту перед калиткой появились две фигуры — это были мама и папа. Отец заботливо поддерживал маму под руку. Мы с Саймоном притихли, чтобы не мешать им, и они, не заметив нас, прошли в дом…
Утром я нашла на кухонном столе записку от отца.
«Полина, я решил ваш вопрос — можете больше не прятаться. Прошу тебя об ответном одолжении — учись, не огорчай маму и не делай глупостей. Впрочем, кому я это пишу?
Целую, папа».
Ну вот! Я проспала и не успела попрощаться с отцом! Но тут же я утешила себя мыслью — раз они помирились с мамой, значит, он часто будет приезжать. А может, мама переедет к нему? Надо будет спросить у бабушки, какой прогноз. Вот уж кто все и всегда знает заранее… Положив записку в карман, я подошла к окну: так и есть, бабуля возится в саду. Я хотела выйти к ней, как вдруг в кармане шорт завибрировал телефон.
— Алло.
— Это Полина Романова? — раздался в трубке голос пожилой женщины. Ее легкий акцент казался смутно знакомым…
— Да, — ответила я. — Кто это?
— Это Элеонора Грасини. Надеюсь, вы помните меня, юная леди?
— Конечно, я помню вас… — ответила я, стараясь не выдать волнение.
— Полина, ваша история запала мне в сердце, — прочувственно сказала Элеонора. — Настойчивость, с которой вы искали своего возлюбленного, произвела на меня неизгладимое впечатление. С тех пор как вы посетили нас, я много думала о вашей истории. «А что если это не плод больного воображения? — спрашивала я себя. — Каково же тогда приходится юной леди?» Позвольте узнать, Полина, вы нашли своего друга?
Я заколебалась: сказать Элеоноре Грасини правду или нет. Зачем ей знать, нашла ли я Саймона? С какой целью она спрашивает? Однако любопытство взяло верх.
— Полина, вы слышите меня? — заволновалась на том конце Элеонора.
— Да, — тихо сказала я. — Я нашла его.
— О, как это прекрасно! Поздравляю вас, моя дорогая! Ну, раз так, это в корне меняет дело. Поверьте, ваша история любви никого из Грасини не оставила равнодушной! Мы хотим помочь вашему другу, Полина. По крайней мере, попытаемся сделать всё, что в наших силах. Вы сможете приехать к нам?
Я не верила своим ушам. Грасини хотят помочь? Значит, это действительно те Грасини? Но не могла же я спросить прямо: «Так это ваши предки превратили моего любимого в Морского?» Сейчас я понимала только одно: это наша последняя надежда. Будь что будет, я уговорю Саймона поехать!
— Элеонора, спасибо большое за участие, — сказала я. — Мы приедем.
— Отлично, — ее голос потеплел еще больше. — Мы будем ждать вас, Полина. И сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь…
Я присела на крыльце в задумчивости. Напрасно я уговаривала себя не радоваться раньше времени: сердце не желало слушаться. Оно билось с каждой минутой все быстрее, словно отбивая барабанную дробь. Когда у калитки появился Саймон, я так и кинулась ему навстречу. Я не дала ему войти и потащила к тропинке, ведущей на пляж.
— Ты не тайфунчик, ты самый настоящий ураган! — засмеялся любимый. — А как же наша конспирация?
— К черту конспирацию! — я протянула ему письмо отца.
Саймон внимательно прочитал и вернул мне.
— Я очень благодарен твоему отцу, Полина… И наконец-то я смогу пользоваться машиной. Значит, в Сочи поедем на моем «Форде»! — довольно улыбнулся он.
— В Сочи? — переспросила я. Мысленно я уже была в Турции, у Грасини.
— Ну конечно! Надо же подать документы в институт! — терпеливо объяснял Саймон. — И Надю возьмем с собой, я принес для нее деньги…
Ах да! Сочи… Институт… Надя… Усилием воли я вернулась в действительность.
— Конечно, надо подать документы… — согласилась я без всякого энтузиазма. — Но, может быть, сделать это потом… — И вдруг выпалила: — Грасини хотят помочь тебе!
Саймон пристально смотрел на меня потемневшими глазами. Он взял меня за плечо и больно сжал его, сам не замечая этого:
— Ты связывалась с ними?
— Нет, мне позвонила Элеонора. Она сказала, что наша с тобой история тронула ее и она хочет помочь! Они ждут нас!
— С чего это они вдруг стали такими добрыми? — жестко спросил любимый, еще сильнее впиваясь пальцами в мое плечо.
— Не знаю. Но вдруг это наш последний шанс?
Любимый молчал. Спустя несколько секунд я почувствовала, что его пальцы, стиснувшие мою руку, ослабли. Саймон долгим взглядом посмотрел мне в глаза и вздохнул. Я поняла — это значит согласие.
— Но я поеду один! — строго заявил он.
— Извини, любимый, они ждут нас обоих! — с наслаждением возразила я. Как все-таки хорошо, что я познакомилась с Грасини первой. Уверена, что будь его воля, Саймон никогда не взял бы меня с собой!
Саймон сокрушенно покачал головой и вздохнул: аргумент был весомый. Но тут же заявил непререкаемым тоном:
— Но документы подашь сегодня. Тем более все равно надо ехать в Сочи за билетами…
Я позвонила Наде. Она прибежала буквально через пятнадцать минут — без яркого макияжа, в скромной светлой юбке до колен и белой блузке она казалось гораздо моложе. Еще через пятнадцать минут к калитке подъехал синий «Форд».