— Как так? — спросил он.
— Падение Трантора, — ответил Сэлдон, — не может быть остановлено никакими насильственными методами. Однако, его легко можно приблизить. Легенды о моем прерванном судебном заседании распространятся по всей Галактике. Цель моих планов смягчить катастрофу, убедить людей в том, что будущее не содержит для них никаких перспектив. И так уже о том, как жили их деды, вспоминают с завистью. Начнут происходить политические революции, торговля будет падать. Каждый житель Галактики придет к единственному для него выводу: надо хватать все, что только возможно и пока есть время. Властолюбцы не будут ждать, а негодяев некому будет удерживать. Каждым своим действием они только будут приближать планеты к неизбежной катастрофе. Убейте меня, и Трантор падет не в течении пятисот лет, а в течении пятидесяти, а вы сами — в течении одного года.
— Все эти слова для того, чтобы пугать детей, — сказал Чен, — и тем не менее ваша смерть — не единственный выход, который может удовлетворить нас.
Он чуть приподнял свою красивую руку, так что два его пальца касались лежащей на столе бумаги.
— Скажите, ваша единственная цель — это создание энциклопедии, о которой вы говорили?
— Да.
— И этим необходимо заниматься на Транторе?
— Дело в том, милорд, что на Транторе находится имперская библиотека, а также крупнейшая библиотека Университета.
— И тем не менее, если бы вы работали на какой-нибудь другой планете, удаленной от суеты и шума метрополиса, где бы ваши люди могли полностью посвятить себя научным изысканиям, разве это не имело бы преимуществ?
— Возможно, хотя и не очень много.
— В таком случае такая планета есть. Вы можете работать на ней, доктор, сколько вам заблагорассудится, вместе с сотней тысяч человек. Галактика будет знать, что вы активно работаете, чтобы предотвратить великое крушение. Им даже будет сказано, что вам это удастся.
Он улыбнулся.
— Так как я не верю очень многому, для меня не составит труда не поверить и в так называемый упадок, а значит я буду с полной уверенностью знать, что говорю правду народу. А пока что, доктор, вы не будете волновать «Трантор» и возмущать спокойствие людей. Вы, конечно, можете предпочесть смертную казнь как себе, так и стольким вашим сторонникам, скольким мы сочтем необходимым. На ваши прежние угрозы я не обращаю никакого внимания. Вы можете сделать выбор между смертью и ссылкой, в течении пятнадцати минут, начиная с этого момента.
— Какая планета выбрана для нас, милорд? — спросил Сэлдон.
— Насколько я понял, ее название Терминус, — сказал Чен.
Небрежным движением руки он подвинул лежащие перед ним бумаги Сэлдону.
— Планета необитаема, но вполне пригодна для заселения. Ее можно приспособить для нужд ученых. Она, правда, несколько удалена…
— Она находится на краю Галактики, — перебил его Сэлдон.
— Как я уже сказал, несколько удалена. На ней ваши люди вполне могут поселиться для научной работы. Решайте: в вашем распоряжении всего две минуты.
— Нам понадобится время, чтобы приготовиться к такому путешествию, — сказал Сэлдон. — Все-таки переселяться будут более двадцати тысяч семей.
— Вам будет дано время.
Сэлдон задумался и, когда последняя минута истекла, ответил:
— Я принимаю ссылку.
Сердце Гаала екнуло при этих словах. Больше всего на свете он радовался тому, что избежал смерти, да и кто бы не радовался? Но все же несмотря на огромное облегчение, он испытывал легкую досаду от того, что Сэлдон был побежден.
8
Долгое время они молча сидели в такси, которое мчало их сквозь стомильные туннели Трантора по направлению к Университету. Потом Гаал заерзал на сидении и сказал:
— Это правда? То, что ваша казнь ускорит падение Трантора?
— Я никогда не лгу, когда речь идет о психоисторической истине. Да и, в данном случае, мне бы это не помогло. Чен знал, что я говорю правду. Он очень умный политик, а политики по самой природе своей работы инстинктивно должен чувствовать правду психоистории.
— Тогда зачем же вы согласились на ссылку? — удивился Гаал, но Сэлдон не ответил.
Когда они подъехали к Университету, нервная реакция дала себя знать: у Гаала отказали ноги. Его чуть ли не выволокли из такси.
Весь Университет был залит светом. Гаал почти забыл, что где-то еще существует солнце. Но Университет не находился на открытом воздухе. Его здания были покрыты огромным стеклянным куполом. Стекло было поляризованным, так что Гаал мог не щурясь смотреть на сверкающую в вышине звезду. Странно было только, что свет этой звезды не был туманным и что он занимал собой чуть ли не все небо.
Сами университетские здания не были похожи на серо-стальные сооружения остальной части Трантора. Скорее, они были серебристыми. Металлические панели отдавали цветом слоновой кости.
— Кажется, это солдаты, — сказал Сэлдон.
— Что? — Гаал перенес свой мечтательный взгляд на прозаическую землю и увидел перед собой часового.
Солдаты подошли поближе, и из ближайшей двери внезапно появился их капитан. Мягким голосом он произнес:
— Доктор Сэлдон?
— Да.
— Мы вас ждали. С этого момента вы и ваши люди находитесь под нашей охраной. Мне также велено передать вам, что на все сборы на Терминус, вам дается шесть месяцев.
— Шесть месяцев! — вскричал было Гаал, но пальцы Сэлдона мягко сжали его локоть.
— Таковы мои инструкции, — повторил капитан.
Он вышел, и Гаал повернулся к Сэлдону.
— Что же это такое? Что же можно сделать за шесть месяцев? Это просто медленное убийство.
— Тихо, тихо. Пойдемте в кабинет.
Кабинет был небольшим, но он был гарантирован от любого подслушивания и подсматривания, причем так, что этого нельзя было проследить. Лучи подслушивания направленные на него, не доносили до слуха наблюдателей ни подозрительной тишины, ни еще более подозрительного шума статистического поля. Наблюдатели просто подслушивали самые разнообразные разговоры, составленные из огромного количества невинных фраз, произнесенных различными голосами.
— А теперь, — сказал Сэлдон совершенно спокойно, — могу сообщить вам, что шести месяцев более чем достаточно.
— Я этого не понимаю.
— Дело в том, мой мальчик, что в таком плане, как наш, действия всех других подчинены нашим нуждам. Разве я уже не говорил вам, что личность Чена была подвергнута куда более тщательному изучению, чем другая личность на протяжении всей истории? Да и процесс начался только тогда, когда мы сочли удобным для наших нужд и чаяний.
— Но как вы могли устроить, чтобы…
— …нас сослали на Терминус? Почему же нет?
Сэлдон нажал пальцами на одно из мест полированного стола, и целая часть стены за его спиной отъехала в сторону. Только его собственные пальцы могли сделать это, потому что сканер, расположенный внизу, реагировал только на одни в мире отпечатки пальцев.
— Внутри вы найдете несколько микрофильмов, — сказал Сэлдон. — Возьмите тот, на котором стоит буква Т.
Гаал принес микрофильм и ждал, пока Сэлдон вставит его в проектор. Затем Сэлдон протянул молодому человеку глазные линзы. Гаал приспособил их и молча смотрел прокручивающуюся пленку.
— Но тогда… — сказал он.
— Что вас удивляет? — спросил Сэлдон.
— Значит вы готовились к отлету уже два года?
— Два с половиной. Конечно, мы не могли быть полностью уверенными, что он выберет именно Терминус, но мы надеялись на это и действовали, исходя именно из этого…
— Но почему, доктор Сэлдон? Если вы сами подготовили себе ссылку, то зачем? Разве нельзя контролировать события с Трантора лучше и полнее?
— Тому есть несколько причин. Работая на Терминусе, мы получим имперскую поддержку, никогда не вызывая страха того, что мы угрожаем информации Империи.
— Но вызвали эти страхи только для того чтобы вас сослали на Терминус, — сказал Гаал. — Я все-таки не понимаю.
— Возможно потому, что двадцать тысяч семейств никогда бы не согласились отправиться на самый край света по своей воле.
— Но зачем вообще заставлять их это делать?
На секунду Гаал задумался.
— Или мне нельзя это знать?
— Пока еще нет. Пока еще вам вполне достаточно знать, что научное убежище будет основано на Терминусе. И другое такое же убежище будет основано, соответственно, на другом конце Галактики, — и тут он улыбнулся, — там, где кончаются звезды. Что касается всего остального, то я скоро умру, и вы не увидите больше меня… Нет, нет. Не надо выражать мне соболезнования, ни бесполезных утешений. Доктора говорят, что я проживу не больше года или двух. Ну что ж, я завершил своей жизни, а для смерти нет лучших обстоятельств.
— А после вашей смерти, сэр?
— А после вашей смерти, сэр?
— Что ж, у меня будут наследники, может быть даже вы сами. И эти наследники смогут довести мою схему до совершенства и подстегнут восстание на Анакреоне в нужное время. После чего события будут сами по себе.
— Я не понимаю.
— Вы поймете.
Худое лицо Сэлдона стало мирным и усталым одновременно.
— Большинство отправится на Терминус, но немногие останутся. Это будет легко устроить… Что же касается меня, — и тут его голос перешел в шепот, и Гаал едва-едва расслышал его последнюю фразу, — со мною все кончено.
Часть вторая. Энциклопедисты
1
В одном из хорошо освещенных углов комнаты за столом сидел Льюис Пирени, углубленный в занятия. Работу отдельных групп надо было координировать, объединенные усилия — организовывать, из мельчайших частичек — собрать единое целое.
Пятьдесят лет, теперь уже пятьдесят лет, для того, чтобы обосноваться и приготовить том номер один Энциклопедии Основания. пятьдесят лет для того, чтобы собрать сырой материал. Пятьдесят лет подготовки.
Это было сделано. Еще пять лет и будет опубликован первый том самой монументальной работы, которая когда-либо проводилась в Галактике. А затем, с промежутками в десять лет, регулярно, как, часы, будут выходить том за томом. А так же и тома примечаний, специальные статьи по текущим событиям, до тех пор, пока…
Над столом раздраженно звякнул звонок, и Пирени заерзал в кресле. Он чуть было не забыл о назначенной встрече. Он нажал на кнопку и уголком глаза смотрел как открывается дверь и в ней появляется широкоплечая фигура Сальвора Хардина. Пирени не поднял головы.
Хардин улыбнулся. Он очень торопился, но не обиделся на Пирени, прекрасно зная его отношение ко всему, что мешало работать. Хардин просто опустился в кресло по другую сторону стола и стал ждать.
Карандаш Пирени скользил по бумаге почти беззвучно. Других звуков и движений не было слышно. А затем Хардин вынул из жилетного кармана монетку. Он подкинул ее и стальная поверхность отразила свет, летя в воздухе. Он поймал ее и снова подкинул, лениво наблюдая за сверкающими отражениями. Сталь была хорошей денежной единицей на планете, куда все металлы импортировались.
Пирени поднял голову и моргнул.
— Прекратите это! — сказал он ровным голосом.
— А?
— Монета. Прекратите ее все время подбрасывать.
— О-о!
Хардин сунул монету в карман.
— Вам не трудно будет сказать, когда вы освободитесь? Я обещал вернуться на заседание Городского Совета до голосования о новом проекте водопровода.
Пирени вздохнул и отодвинулся от стола вместе с креслом.
— Я готов. Но надеюсь, вы не будете беспокоить меня всякими городскими делами. Вы ведь сами можете разрешить все эти вопросы. Энциклопедия занимает все время.
— Слышали новости? — флегматично спросил Хардин.
— Что за новости?
— Новость, которую два часа назад принял ультракоротковолновый передатчик Терминус-Сити. Губернатор Анакреона принял титул короля.
— Да? Ну и что с этого?
— Это значит, — ответил Хардин, — что сейчас мы отрезаны от внутренних районов Империи. И хотя мы этого ожидали, нам отнюдь не легче. Анакреон лежит как раз на торговом пути к Сантании, Трантору и Веге. Откуда нам теперь брать металл? Нам не удастся договориться о поставках стали и алюминия. Мы не имеем их уже шесть месяцев, а теперь вовсе не получим, разве что по великой милости короля Анакреона.
Пирени нетерпеливо цокнул языком.
— В таком случае металл через него.
— А можем ли мы? Послушайте, Пирени, согласно Хартии, написанной, когда создавалось это Основание, доверенным Комитета по созданию энциклопедии была дана полная административная власть. У меня, как у мэра Терминус-Сити, осталось достаточно власти, чтобы высморкаться, если, конечно, вы мне этого не запретите, а то мне просто придется чихнуть. Значит, это дело касается вас и вашего Комитета. Я прошу вас от имени города, чье благополучие зависит от непрерывной торговли с Галактикой, созвать экстренное заседание.
— Стойте! Прекратите произносить предвыборные речи. Послушайте, Хардин, наш Комитет не мешал созданию муниципального правительства на Терминусе. Мы понимаем, что это необходимо из-за роста населения и все большего количества людей, занятых не энциклопедическими делами. Но это не означает, что первой и единственной целью Основания перестало быть создание Энциклопедии, которая вместит в себя все человеческие знания. Мы — это поддерживаемый государством научный институт, Хардин. Мы не можем, не должны и не будем вмешиваться во внутреннюю политику.
— Во внутреннюю политику! Клянусь, Пирени, это дело жизни и смерти. Планета Терминус сама по себе не может поддерживать механическую цивилизацию. На ней нет металлов. На ней не обнаружено и следа железа, меди и алюминия, лишь ничтожное количество других металлов. Как вы думаете, что произойдет со всей вашей энциклопедией, если этот королишка Анакреона откажет нам в поставках и торговом пути?
— Нам? Вы что забываете, что мы подчиняемся непосредственно только самому Императору? Мы не являемся частью области Анакреона, да и ни какой иной области. Поймите это! Мы — часть личных императорских владений, никто не имеет права нас трогать. Империя защищает свою собственность.
— Почему же она тогда не защитила имперского наместника на Анакреоне, которого вышвырнули, как слепого котенка? А разве только на Анакреоне? По крайней мере двадцать областей Галактики, если хотите знать, то почти вся периферия, ведут сейчас себя так, как им выгодно. Говорю вам, я что-то сомневаюсь относительно того, что Империя может защитить не только нас, но и себя.
— Чушь! Имперские наместники или короли — какая разница? В Империи всегда происходят всякие политические события, и разные люди тянут в разные стороны. Губернаторы много раз восставали. И если на то пошло, то и самих императоров много раз смещали, или убивали. Но какое это имеет отношение ко всей Империи? Забудьте, Хардин, это все нас не касается. Мы прежде всего — и в конечном итоге тоже — ученые. И у нас единственная забота — Энциклопедия. Да, кстати, я совсем забыл, Хардин!
— Да?
— Сделайте что-нибудь с этой вашей газетой!
— «Терминус-Сити Джорнэл»? Она не моя, у нее есть частный владелец. А что такое?
— Они уже целую неделю пишут о том, как надо отпраздновать пятидесятилетний юбилей Основания. Собираются отменить рабочий день и устроить увеселения по этому поводу.
— А что здесь такого? Радиационные часы откроют первый подвал через три месяца. Я бы сказал, что стоит отпраздновать, а вы так не считаете?
— Это действительно событие, но не для глупых празднований. Первый подвал и его открытие касаются только нашего Комитета. Если произойдет что-нибудь важное, мы сообщим об этом народу. Это окончательно и, пожалуйста, дайте понять это вашей газете.
— Мне очень жаль, Пирени, но Хартия гарантирует нам одну маленькую вещицу, которая называется свободой печати.
— Может быть. Но Комитет ничего вам не гарантирует. Я являюсь представителем Императора на Терминусе, Хардин, и имею полную силу власти в этом отношении.
Хардин угрюмо сказал:
— В связи с вашим статусом, как представителем Императора, мне тогда остается сообщить вам еще одну новость.
— Об Анакреоне?
Пирени поджал губы. Он был раздражен.
— Да, с Анакреона к нам следует посланник. Будет здесь через две недели.
— Посланник? Здесь? С Анакреона? — Пирени задумался. — Для чего?
Хардин встал и подвинул свое кресло к столу.
— Сами догадайтесь.
И достаточно бесцеремонно вышел из комнаты.
2
Ансельм от Родрик («от» — само по по себе уже означало дворянскую кровь), суб-префект Плуэмы и неприкосновенный посол его величества короля Анакреона, плюс дюжина других титулов, был встречен Сальвором Хардином на космодроме со всем уважением, которое приличествует его сану.