— Пока не знаю. Какое-то странное чувство. — Уэйн облокотился на перила и стал смотреть вдаль. Все осталось прежним. И все изменилось.
Брэд повернулся — в этом деревенском доме он выглядел абсолютно естественно. Конечно, большой город оставил на нем отпечаток, но не так чтобы слишком заметный.
Светлые волосы с годами потемнели, а ямочки на щеках теперь можно было принять за морщины, чему сам Брэд был только рад. Темно-серые глаза под прямыми бровями смотрели серьезно даже тогда, когда лицо расплывалось в улыбке.
Флинн знал, что настроение Брэда следует определять не по губам, а по глазам. Улыбаться должны они.
Сейчас в глазах друга светилась улыбка.
— Как я рад тебя видеть!
— Вот уж не думал, что ты вернешься, даже ненадолго.
— Я тоже не думал. Все меняется, Флинн. Думаю, это нормально. В последние несколько лет я не находил себе места. Потом понял, что скучаю по дому. А как дела у главного редактора?
— Порядок. Надеюсь, ты подпишешься на нашу газету. Могу посодействовать, — с улыбкой прибавил Хеннесси. — Мы устанавливаем красивый красный бокс рядом с почтовым ящиком на дороге. Утренняя доставка тут в семь часов.
— Тогда подпиши меня.
— Непременно. А еще я при первом же удобном случае собираюсь взять интервью у Брэдли Чарлза Уэйна четвертого.
— Черт! Дай мне хоть немного осмотреться, прежде чем я влезу в шкуру президента корпорации.
— Как насчет следующего понедельника? Я к тебе приеду.
— Боже, ты становишься настоящим Кларком Кентом[27]. Нет, хуже! Ты Лоис Лейн[28], только без ее потрясающих ног. Не знаю, какие у меня дела в понедельник, но попрошу помощника все организовать.
— Отлично. Может, возьмем пива и поболтаем сегодня вечером?
— Согласен. Как твоя семья?
— Мама и Джо благоденствуют в Финиксе.
— Вообще-то я имел в виду Дану…
— Собираешься волочиться за моей сестрой? Мне это не нравится.
— У нее кто-то есть?
— Нет, у нее никого нет.
— А фигура у Даны все такая же шикарная?
Флинн поморщился.
— Заткнись, Уэйн.
— Мне всегда нравилось тебя дразнить. — Брэд наконец почувствовал себя дома. — Забавно, но я позвал тебя не за этим. Полагаю, ты захочешь взглянуть на одну вещь. Я кое-что вспомнил, когда ты рассказал мне о договоре, который заключила Дана вместе с подругами.
— Тебе что-то известно о людях из Ворриорз-Пик?
— Нет, но я немного разбираюсь в искусстве. В данном случае речь идет о картине. Я попросил принести ее в зал. Как раз закончил распаковывать, когда услышал, что ты едешь.
Брэд пересек веранду, завернул за угол и направился к двойным стеклянным дверям, обрамленным резными панелями.
В зале с высоким потолком и полами из беленого дуба были круговой балкон и огромный камин, облицованный темно-зеленым гранитом с едва уловимым желтоватым отливом. В помещении стояли два дивана: один располагался в центре, другой — в уютной нише у дальней стены.
Взгляд Брэда задержался на рояле, за которым он провел бесконечно много часов утомительных занятий.
Картина стояла у стены.
У Флинна внутри все похолодело.
— О господи! Господи…
— Называется «Заколдованные». Я приобрел ее на аукционе года три назад. Помнишь, как-то рассказывал, что купил полотно, потому что одна из девушек на нем похожа на Дану?
— Я не придал этому значения. Ты всегда дразнил меня Даной. — Флинн присел на корточки, пристально вглядываясь в картину. Он не разбирался в искусстве, но был готов поклясться, что это полотно написано той же самой рукой, что и висящее на стене в Ворриорз-Пик.
Однако здесь не было ни радости, ни покоя. Тона темные, мрачные… Бледный свет исходит лишь из трех стеклянных гробов, в которых спали три молодые женщины.
Женщины с лицами его сестры, Мэлори и Зои Маккорт.
— Мне нужно позвонить. — Флинн достал сотовый телефон. — Кое-кто должен увидеть это немедленно.
9
Мэлори не любила, когда ее торопят, особенно если не объясняют причину, поэтому к дому Уэйна она ехала медленно. Из принципа.
Ей есть о чем подумать, и эта короткая поездка за город — прекрасная возможность привести мысли в порядок.
Она с удовольствием вела свою маленькую машину по извилистой дороге вдоль берега реки, слушала музыку и любовалась причудливыми узорами солнечных лучей, пробивавшихся сквозь листву.
Если бы она умела рисовать по-настоящему, непременно занялась бы исследованием этого явления — удивительной игры света и тени на таких обыденных объектах, как сельская дорога. Если бы она умела рисовать по-настоящему… Но этого ей не дано — несмотря на страстное желание, годы учебы и бесплодных попыток.
Но кто-то же ведь умеет!
Нужно было попытаться найти Дану и Зою, прежде чем ехать сюда. Предполагалось, что она будет искать ключ вместе с ними, а не с Флинном. Он… нечто вроде аксессуара. Очень привлекательного и интересного аксессуара.
Боже, как она любит аксессуары!
Мэлори подумала, что ее мысли текут совсем не в том направлении.
Она выключила музыку. Да, нужно было позвонить Дане и Зое и рассказать о своей находке. Слова, произнесенные вслух, могли обрести смысл.
Сейчас же Мэлори терялась в догадках.
Она лишь чувствовала, что это важно. Жизненно важно. Если не ответ, то ниточка к ответу.
Мэлори свернула с общественной дороги на частную. Ни ворот, ни окружающих участок стен. Уэйны достаточно богаты для того, чтобы никто не нарушал их покой. Интересно, почему они не купили Ворриорз-Пик, а построили дом у реки, рядом с городом?
Мэлори увидела дом и поняла почему. Он был прекрасен. Деревянный… Тот, кто торгует лесом, не станет возводить или покупать каменный либо кирпичный дом — он построит его из дерева, чтобы продемонстрировать достоинства своего товара.
Бревна были золотисто-медового цвета, а отделка из меди, которая от времени и непогоды покрылась зеленоватой патиной. Оба этажа поражали сложной комбинацией веранд, балконов, выступов и ниш. Несколько симметричных кровельных скатов привносили в облик дома особую гармонию.
Сад вокруг выглядел растущим естественно и прекрасно сочетался с домом и окружающим пейзажем, но Мэлори понимала, что расположение каждого куста, каждого дерева, каждого цветка тщательно продумано.
Она восхитилась и замыслом, и тем, как скрупулезно он был воплощен в жизнь.
Мэлори остановилась рядом с грузовым фургоном и уже открыла было дверцу, как вдруг услышала громкий радостный лай.
— О, только не сейчас! Я знаю, что у тебя на уме, приятель! — Она порылась в сумке под сиденьем и достала большую собачью галету.
Как только счастливая морда прижалась к стеклу, Мэлори опустила стекло и бросила галету как можно дальше.
— Мо! Печенье!
Пес бросился за угощением, и Мэлори быстро выскользнула из машины и поспешила к дому.
— Ловко у тебя получается! — Флинн встретил ее у двери.
— Я быстро учусь.
— Надеюсь. Мэлори Прайс — Брэд Уэйн. Уже занято, — предупредил Флинн, заметив огонек интереса в глазах друга.
— Да? Не могу тебя осуждать. — Брэд улыбнулся. — Все равно рад познакомиться, Мэлори.
— О чем это вы?
— Да так, мужской разговор. — Флинн наклонился и поцеловал ее. — Просто ввожу Брэда в курс дела. Дана и Зоя приедут?
— Нет. Дана на работе, а до Зои я не дозвонилась. Оставила сообщения обеим. Что случилось?
— Ты должна увидеть это сама.
— Что это? Ты вытащил меня сюда… Кстати, — она на мгновение повернулась к Брэду, — у вас чудесный дом. — Дальше Мэлори снова обращалась к Флинну: — Ничего не объяснил. Я занята. Время дорого…
— Мне тоже начинает казаться, что время действительно дорого. — Хеннесси потянул ее за собой в зал.
— Прошу прощения за беспорядок. Сегодня тут настоящее столпотворение. — Брэд ногой отодвинул осколки разбитой лампы. — Флинн сказал, что вы заведовали художественной галереей.
— До недавнего времени. Ой, как тут красиво!
Она залюбовалась просторным помещением. Не хватает картин, скульптур, цвета, фактуры. Искусство должно занять здесь достойное место.
Будь у нее свобода действий и неограниченный бюджет, превратила бы этот зал в настоящий салон.
— Наверное, вам хочется распаковать вещи, отдохнуть и… О, господи!
Потрясенная, Мэлори смотрела на картину, прислоненную к стене. Дрожащими руками она нащупала в сумочке очки и опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть полотно.
Краски, техника мазка, даже грунт — все одинаковое. И остальное. Три главных персонажа.
— То, что случилось после похищения душ, — вынесла свой вердикт Мэлори. — Вот они, в шкатулке на возвышении на переднем плане. Боже, вы только посмотрите: свет и цвет словно пульсируют внутри стекла. Гениально. А на заднем плане две фигуры… Наставница и телохранитель, вон они… Мы их видели на первой картине. Здесь они нарисованы со спины. Уходят… Изгнаны… Через мгновение скроются за пеленой тумана. Завеса снов.
Откинув волосы с лица и придерживая их одной рукой, Мэлори вглядывалась в картину.
— А где же ключи? Вот они! На цепочке, которую держит в руке богиня. Три ключа. Она хранительница.
Боясь пропустить мелкие детали, Мэлори быстро вытащила из сумочки замшевый футляр с лупой.
— Она носит с собой лупу… — удивился Брэд.
— Да. — Флинн расплылся в улыбке. — Такая организованная… Здорово, правда?
Сосредоточившись на картине, Мэлори не обращала внимания на комментарии мужчин.
— Да, да, ключи той же формы. Они не являются частью фона, как на первой картине. Это не символ, а факт. Ключи у нее.
Девушка опустила лупу и отклонилась назад, окидывая взглядом все полотно.
— Среди деревьев по-прежнему можно увидеть темную фигуру, но теперь намного дальше. Очертания едва различимы. Дело сделано, однако он наблюдает. Злорадствует?
— Кто «он»? — поинтересовался Брэд.
— Тише! Не мешай ей.
Мэлори убрала лупу в футляр, а футляр в сумочку.
— Такая мрачная картина! Столько печали в этом тусклом свете, позе тех двоих, что уходят за туманную пелену. Главные персонажи в хрустальных гробах выглядят безмятежными, но это иллюзия. Не безмятежность, а пустота… И такое отчаяние исходит от этих огоньков внутри шкатулки… Прекрасно и одновременно мучительно.
— Тот же художник? — спросил Флинн.
— Безусловно. Не ученик, не имитатор, не поклонник таланта. Конечно, это субъективная оценка. Всего лишь мое мнение. — Мэлори, все еще стоявшая на коленях, чуть ли не носом уперлась в картину. — Я не такой уж большой специалист.
«Нет, меня не обманешь», — подумал Флинн.
— Полагаю, таких экспертов, как ты и Брэд, нам более чем достаточно.
Мэлори совсем забыла о хозяине дома, и сейчас ее щеки порозовели от смущения. Она так неучтиво себя ведет и к тому же бухнулась перед полотном на колени, словно в молитве!
— Простите. — Тем не менее вставать Мэлори не торопилась. — Я увлеклась. Скажите, где вы ее приобрели?
— В Нью-Йорке. Аукцион «Бандербиз».
— Слышала о них. Художник?
— Неизвестен. Подпись едва различима, даже не подпись, а буква и знак. «Р» или «П» и изображение ключа.
Мэлори наклонилась к левому нижнему углу картины.
— Датировка, проверка подлинности?
— Конечно. Семнадцатый век. Стиль похож на более поздний, но картину тщательно проверяли. Если вы слышали о «Бандербиз», то должны знать, что они очень скрупулезны и репутация у них безупречная.
— Да, да. Знаю.
— Кроме того, я заказал независимую экспертизу. Привычка, — улыбнулся Брэд. — Результаты совпали.
— У меня есть теория, — начал Флинн, но Мэлори взмахом руки остановила его.
— Можно спросить, почему вы купили картину? Цены у «Бандербиз» немаленькие, а художник неизвестен.
— Одна из причин — невероятное сходство средней фигуры с Даной.
«Это правда, — подумал Брэд, — но не вся». Мэлори не сводила с него глаз, ожидая продолжения.
— Впрочем, сначала меня привлекла общая атмосфера этого полотна, исходящая от него сила, а детали я рассмотрел потом. И… — Уэйн колебался, скользя взглядом по картине. Потом, чувствуя себя глупо, пожал плечами. — Можно сказать, меня задела эта работа. Мне захотелось получить ее во что бы то ни стало.
— Да, понимаю. — Мэлори сняла очки, убрала в футляр и спрятала в сумку. — Должно быть, Флинн рассказал вам о картине в Ворриорз-Пик.
— Да. А когда увидел эту, сразу схватился за телефон…
— Правильно сделал. — Мэлори хлопнула Флинна по колену и протянула руку, чтобы он помог ей встать. — Это, должно быть, серия картин. Есть еще одна — по времени до этих двух, после них или между ними. Картин должно быть три! Определенно, три. Три ключа, три сестры. Нас трое.
— Нас теперь пятеро, — поправил ее Брэд. — Да, я с вами согласен.
— Ты соглашался со мной еще полчаса назад, когда, я, черт возьми, говорил то же самое! — пожаловался Флинн. — Это моя теория.
— Прости. — Мэлори коснулась его запястья. — У меня в голове все смешалось. Фрагменты я вижу, а целую картину нет. И не понимаю, что означают многие детали. Может быть, присядем?
— Разумеется. Прошу прощения. — Брэд тут же взял ее под руку и повел к дивану. — Принести выпить?
— У вас есть коньяк? Я знаю, что еще рано, но глоток коньяка мне не помешает.
— Найдется.
Брэд вышел, и Флинн сел рядом с Мэлори.
— Что случилось, Мэл? Ты бледная.
— Мне больно на нее смотреть. — Она снова перевела взгляд на полотно, потом закрыла глаза, сдерживая набежавшие слезы. — Эта картина трогает и восхищает меня, но смотреть на нее невыносимо. Я видела, как это случилось, Флинн. Я все чувствовала.
— Хочешь, я уберу ее?
— Нет, нет! — Мэлори схватила его за руку, и это прикосновение успокоило ее. — Искусство не должно оставлять людей равнодушными. В этом его сила. Интересно, какой будет третья картина? И где ее место в серии?
— Место в серии?..
Мэлори покачала головой.
— Ну да. Какая она: первая, вторая, третья? Ты рассказал Брэду все?
— Да. — Флинн уже понял, что она хочет сообщить нечто очень важное, но не решается. — Ты можешь ему доверять, Мэл. И мне тоже.
— Вопрос в том, сможете ли вы доверять мне, когда я расскажу, что выяснила сегодня утром и что это может означать. Не исключено, что твой друг вежливо выпроводит меня из дома и запрет дверь на засов.
— Я никогда не запираюсь от красивых женщин. — Брэд протянул Мэлори бокал коньяка, а сам сел на кофейный столик. — Вот, выпейте.
Она проглотила напиток одним глотком, как лекарство. Коньяк мягко скользнул внутрь, и спазмы в желудке прошли.
— Конечно, это преступление — так пить «Наполеон». Спасибо.
— Разбирается в коньяке. — Брэд посмотрел на Флинна. Щеки девушки порозовели. Чтобы дать ей окончательно прийти в себя, он продолжил разговаривать с другом. — Как тебе это удалось? Чтобы женщина, обладающая тонким вкусом, посмотрела в твою сторону?
— Подговорил Мо сбить ее с ног и прижать к земле. Все в порядке, Мэл?
— Да. — Она с облегчением вздохнула. — Да. Говорите, картина датируется семнадцатым веком? Точно?
— Абсолютно.
— Сегодня утром я выяснила, что полотно из Ворриорз-Пик написано в двенадцатом столетии. Возможно, раньше, но никак не позже.
— Если ты узнала это от Питта и Ровены…
— Я узнала это от доктора Стенли Боуэра из Филадельфии. Он известный специалист и мой добрый знакомый. Я отправила ему соскоб — крупицы краски.
— А откуда у тебя соскоб? — поразился Флинн.
Мэлори покраснела, но теперь уже не от коньяка. Она смущенно кашлянула, несколько раз щелкнула замком сумочки.
— Я… Я добыла их во время нашего визита на прошлой неделе. Пока ты вместе с Мо отвлекал хозяев. Конечно, это абсолютно недопустимо и неэтично. И тем не менее…
— Круто! — в голосе Флинна слышалось искреннее восхищение. — Итак, что сие значит? Либо ошибся один из двух экспертов, твой или Брэда, либо ты не права насчет одной и той же руки. Либо…
— Либо все правы — оба эксперта и я. — Мэлори отложила сумку в сторону и скрестила руки на коленях. — Доктор Боуэр должен провести более тщательное и глубокое исследование, чтобы уточнить дату, но в любом случае ошибиться на насколько веков он не мог. Я видела оба полотна с близкого расстояния. Весь мой опыт подсказывает, что картины написаны одной рукой. Понимаю, что это звучит безумно… Но я в это верю! Полотно из Ворриорз-Пик создано в двенадцатом столетии, и тот же художник написал картину, которую мы видим сейчас. Пять веков спустя.
Брэд покосился на Флинна, удивляясь, что друг детства не вытаращил от изумления глаза и не рассмеялся. Наоборот, лицо Хеннесси оставалось серьезным и задумчивым.
— Вы хотите сказать, что мои «Заколдованные» написаны пятисотлетним художником?
— Думаю, он старше. Намного старше. И еще мне кажется, что художник обе картины писал по памяти. Решили все-таки запереть дверь? — улыбнулась Мэлори.
— Мне кажется, вы оба попали во власть фантазий. Романтичная и трагическая история не имеет ничего общего с реальностью.
— Вы не видели ту картину. «Трех принцесс».
— Нет, но слышал о ней. Говорят, она была в Лондоне и погибла во время немецких бомбардировок. Скорее всего, в Ворриорз-Пик висит копия.
— Нет. Вы думаете, я просто упрямлюсь. Да, я бываю упрямой, — признала Мэлори, — но это не тот случай. И я не слишком впечатлительна — по крайней мере, раньше не была.
Девушка перевела взгляд на Флинна, и через секунду в ее голосе появились настойчивые нотки.
— Флинн, все, что Ровена и Питт рассказали мне, Дане и Зое в тот первый вечер, — абсолютная правда. Но еще удивительнее то, о чем они умолчали. Ровена и Питт — наставница и телохранитель — изображены на заднем плане обеих картин. Они там были, и кто-то из них написал эти полотна.