Проверьте на родне
Представьте, что мне кто-то бы стал говорить, что СССР в Великой Отечественной войне потерял всего 1 млн. солдат, т. е. одного человека на 100 человек взрослого населения. Я бы такого послал подальше. Если теряли одного из 100, то почему не вернулись с войны мои дядья Трофим, Николай и Иван? (Из шести дядьев трое погибли на фронте.) Почему был ранен мой единственный вернувшийся с фронта дядя Илларион? Почему отец был четыре раза ранен? Любые цифры о больших потерях легко проверить, никого не слушая, а просто на своей родне.
Репрессии 37–38 годов задели 1 млн. человек (1 из 100 взрослых), и вполне естественно, что в моей обширной и не бедной крестьянской родне, которой не меньше 100 человек и которая не творила подлостей, чтобы пролезть во власть, не было ни одного ни репрессированного, ни раскулаченного. Но у моей бабушки, неродной мне по крови, был родственник, который был дружен с нашей семьей и которого отец считал дядей, а я, естественно, дедом. Так вот, его, старшего лейтенанта, в 1937 г. арестовали, а в 1939 г. признали невиновным и восстановили в армии. То есть, если рассматривать родню очень широко в пределах 100 человек, то тогда действительно, есть подтверждение и событию, вероятность которого равна 0,01 (одному случаю на 100 человек).
Но интересное дело с этим голодомором 33-го года. Пока я не поступил в институт, я каждое лето жил у родни в одном из трех украинских сел (под Днепропетровском, Кривым Рогом и возле Полтавской области) — тех, где и происходил голодомор. В двух еще не было электричества, естественно, не было телевизора. Поэтому было много разговоров о разных событиях и о родне: кто кем мне приходится и приходился, и что с ними стало. О голодных годах тоже говорили, и я с раннего детства помнил даты голодных лет: 27-й, 33-й и 47-й.
Так, в 27-м голодном году отец ушёл в город и ему родичи помогли устроиться на завод. Работы на заводе не было. Утром они на складе переносили сталь с одного места на другое и сидели. На следующий день они эту сталь возвращали на место. Но их кормили в заводской столовой, кормили очень скудно, но умереть не дали. А в связи с голодом 33-го года ситуация, как я понял только сейчас, поразительная. Ни в моей сельской родне по отцу, ни в моей сельской родне по матери, ни в моей сельской родне по покойному отцу сводного брата нет ни одного, кто бы умер в голод 33-го года. Нет таких и в обширной родне моей жены, а она из Запорожской области. А ведь подонок Кучма утверждает, что умер каждый пятый! Может, у меня какая-то удивительно стойкая против голода родня? Да не очень! Семья дяди Ивана умерла в голодный год, отравившись кашей из еще зеленой пшеницы. Но это был голод 1947 г. Чего же стоит «кучмина» брехня про миллионы умерших в голодомор?
Наш автор А.З. Лебединцев 11-летним, но уже работающим в колхозе подростком, пережил голодомор на Кубани и написал об этом в своих воспоминаниях. «Просто русский» Владимир учит меня собирать воспоминания о колхозной жизни, вот я и поставил Александру Захаровичу прямые вопросы и получил определенные ответы.
Их хутор в 20-х годах был создан 60-ю семьями, отселившимися из станицы Исправной на дальние земли. В 29-м году колхоз создали сразу и вошли в него все. В это же время подверглись нападению кулаческой банды, и в боевой стычке два бойца хуторского отряда самообороны были убиты. Агитация против колхозов была страшной, и в самой станице колхоз, по сути, до 1933 г. так и не был создан. После того, как в марте 1930 г. ЦК ВКП(б) запретил насильно загонять крестьян в колхозы, из хуторского колхоза вышло с десяток семей, но под давлением районных органов снова вернулось. Таким образом, голод хутор встретил колхозом со стажем. Начался голод в осень 1932 г. и закончился осенью 1933 г. после обмолота и помола первым поспевающего ячменя. Засухи не помнит, но у них в предгорье Кавказского хребта полных засух и не бывает. Причины голода определенно сообщить не берется (все же был мал). Было очень голодно, но у них на хуторе благодаря колхозу никто не умер, не опух. Из его родственников и знакомых тоже никто не умер. Ходили слухи, что в других селах и станицах умирали целыми семьями; что в их станице ежедневно выносили по 2–3 гроба; что несколько беженцев, шедших с Украины в Дагестан с целью обмена вещей на продукты, напились воды у ручья и умерли.
Говорит, что у них в колхозе голода не было бы вообще, если бы к ним не сбежались от недоедания многочисленные родственники из других мест, к примеру, его родная тетка, опухшая от голода, пришла из станицы к ним на хутор и ее отпоили молоком. Часть беженцев с Украины осела навсегда у них на хуторе и в станице. Все они были сельскими учителями, что понятно: голодающие села Украины первыми прекращали кормить именно их. Но, как видите, и у Лебединцева в родне и среди знакомых нет ни одного умершего в голодомор.
Возьмем брата Кучмы по уму, совести и чести — ныне покойного генерала Григоренко, щирого украинца. Когда Кучма с Ющенко пели здравицы ЦК КПСС, Григоренко выгнали из СССР за антисоветскую пропаганду, в США он написал мемуары «В подполье можно встретить только крыс», а поскольку он такой щирый украинец, что и пробы ставить негде, то и подписал их не Петр Григоренко, а Петро. В этих мемуарах он, само собой, воет и стонет о голодоморе и даже уверяет, что однажды видел в своем селе двух умерших от голода. Сам Григоренко из села Борисовка Запорожской области и имел по округе большую родню. Так вот, из его родни в голодомор тоже никто не умер. Как же так? Если верить Кучме и Ющенко, то умер минимум каждый десятый украинец, если не каждый четвертый, а начинаешь выяснять, кто же конкретно умер, то голодоморцы не могут назвать ни одной конкретной фамилии, а только «миллионы».
Но мне скажут, что это не беда — помощники Кучмы отыщут сотню старух, которые будут божиться, что в голодомор съели всю свою семью. Сомнений в том, что Кучма найдет таких старух, нет, да они и сегодня с экранов украинского ТВ наверняка не сходят. Но возникает вопрос: а почему этих старух в их молодости не нашли Кучмины родичи — Гитлер и Геббельс?
Кучма и немцыПропаганда — это такой же род войск, как и стратегическая авиация, но только неизмеримо мощнее. Почитайте «Майн Кампф», чтобы убедиться, что Гитлер именно так пропаганду и рассматривал, требуя сделать ее «оружием первого ранга». Английский историк Дж. Фуллер писал: «Гитлер пересмотрел теорию Дуэ с точки зрения последовательности действий: нужно подорвать моральное состояние мирного населения противника до, а не после начала военных действий, не физически, а интеллектуально. Гитлер говорил: «Что такое война, как не использование хитрости, обмана, заблуждений, ударов и неожиданностей?.. Есть более глубокая стратегия, — война интеллектуальным оружием… Зачем мне деморализовать его (противника) военными средствами, когда я могу достичь того же самого лучше и дешевле другими путями». (Теория Дуэ предусматривала победу над противником только путем воздушной бомбардировки его городов.)
Но для пропаганды требуется стержневая идея. Во Второй мировой войне такой идеей у союзников была идея освобождения Европы от зверей-нацистов. Под эту идею требовалось вещать и вещать о немецких зверствах как реальных, так и вымышленных. И Европа, так или иначе, начинала смотреть на немцев как на врагов, а немцы теряли уверенность в правоте своих действий. Немцы противопоставили этой идее идею защиты Европы от еврейского нашествия. Они утверждали, что «на спинах» советских казаков, американских негров и индийских сипаев в Европу вторгаются советские, американские и лондонские евреи, которые непременно уничтожат интеллигенцию всей Европы. Чтобы подтвердить, что это так, немцы в 1943 г. раскопали под Смоленском могилы 10 тыс. польских офицеров, ими же убитых в 1941 г., и объявили, что эти офицеры были убиты советскими евреями в 1940 г. И немецкой пропаганде осталось только напоминать европейцам про этих офицеров и про то, что с европейцами будет, если в Европу войдет Красная Армия. Это дало немцам в Европе не только многочисленных союзников, но и в собственно немецкую армию на службу вступило 1,8 млн. добровольцев из других стран Европы.
Если бы в голодоморе 1933 года на Украине была вина большевиков, т. е. если бы большевики действительно забрали хлеб и этим уморили каждого четвертого украинца (или хотя бы каждого 25-го), то для немцев голодомор был бы божьим даром. Тогда пропагандистской идеей немцев была бы идея освобождения Украины и Дона от тех, кто искусственным голодом убил каждого четвертого, с призывом к остальным трем — отомстить! И немцам надо было бы просто вспоминать и вспоминать о голодоморе. А как вели себя немцы в этом вопросе на самом деле?
Начиная с 22 июня 1941 г., немецкая авиация начала сбрасывать на оккупированную территорию, на наши войска и на наши тылы сотни миллионов листовок. В 1941 г. они сбросили на русском и украинском языках 152 серии (111RA-263RA), причем в некоторых сериях было по-несколько видов листовок. Продукция Геббельса была в очень широком ассортименте. Здесь и просто пропуск для сдачи в плен с незатейливым слоганом типа: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича!», или расшифровка: «СССР — Смерть Сталина Спасет Россию». Для грамотных были более длинные тексты на двух сторонах листа размером со страничку школьной тетради. Для интеллектуалов — подделки под советские газеты и книжечки серии «Библиотека красноармейца».
Начиная с 22 июня 1941 г., немецкая авиация начала сбрасывать на оккупированную территорию, на наши войска и на наши тылы сотни миллионов листовок. В 1941 г. они сбросили на русском и украинском языках 152 серии (111RA-263RA), причем в некоторых сериях было по-несколько видов листовок. Продукция Геббельса была в очень широком ассортименте. Здесь и просто пропуск для сдачи в плен с незатейливым слоганом типа: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича!», или расшифровка: «СССР — Смерть Сталина Спасет Россию». Для грамотных были более длинные тексты на двух сторонах листа размером со страничку школьной тетради. Для интеллектуалов — подделки под советские газеты и книжечки серии «Библиотека красноармейца».
И, читая эту литературу, видишь, как министерство Геббельса отчаянно пыталось найти ту стержневую идею, которой можно было бы вызвать недоверие советского народа к коммунистам. Убедившись в неэффективности очередной идеи, они тут же заменяли ее новой, порой более скверный.
В целом в пропаганде немцев было три направления: деморализация наших войск своими победами и вызовом недоверия к командованию Красной Армии (между прочим, они «попрекали» Сталина, что он до сих пор не расстрелял Ворошилова, Тимошенко и Буденного); предупреждение создания партизанского движения («будете плакать горькими слезами») и предупреждение уничтожения фабрик и заводов за отступающей Красной Армией. Но все это они пытались разместить на стержневой идее, которая безусловно вызвала бы ненависть украинцев к большевикам, однако, найти эту идею не могли.
Сначала они обвинили большевиков в подготовке нападения на Германию и даже представляли в подтверждение конкретику, скажем, захваченную в политотделе какой-то дивизии инструкцию о том, какие сообщения давать в прессу о допросе немецких пленных, присланную из Москвы задолго до войны. Затем они выплеснули антиеврейскую тему («Бери хворостину, гони жида в Палестину») тоже с конкретикой, затем объявили себя врагами колхозов, но недолго, Видимо, поняв отношение к ним крестьян, они быстро сменили ориентацию на 1800 и стали уверять, что не коммунисты, а они за истинный социализм и, само собой, никакого возврата помещиков и собственников земли не допустят. Но и это, видимо, «не играло». Тогда они стали забрасывать листовки о том, что они, собственно, воюют с империалистической Англией, а Сталин предал социализм и помогает капиталистам и что Англия «будет воевать до последнего русского солдата». К декабрю они просто стали «давить на психику», уверяя, что война уже окончена, Советский Союз разбит и дальнейшее сопротивление — это бессмысленная смерть.
Но ни разу голод 1933 ода не был не только стержневой идеей немецкой пропаганды, но даже сколько-нибудь значимой. Немцы о нем знали и коммунистов в этом голоде обвиняли (кстати, справедливо, поскольку раз уж ты у власти, то отвечаешь за все), но впервые попробовали эту идею только в августе. В многословном обращении пленных советских военнослужащих к сражающейся Красной Армии есть и такая строчка: «Вспомните, товарищи, годы голодной смерти, 1931, 32, 33 годы, когда от голода умерло несколько миллионов человек» (142RA). Затем в сентябре, в длинной антисталинской листовке в разделе «Сталин — жестокий тиран» (всего в листовке 5 разделов), есть слова: «На одной Украине принудительная коллективизация стоила жизни шести миллионам крестьян!» (145RA). Но уже в октябре, в своей четырехстраничной газете-листовке «От рабства к свободе» эта тема вынесена в конец последней страницы в рубрику «Знаете ли Вы, что…» «…советское правительство, отбирая хлеб от крестьян по 8 коп. килограмм, продавало его трудящимся в городе по 75–150 коп. Этой спекуляцией оно «зарабатывало» от 1250 до 2500 %. Все эти деньги шли на содержание компартий в Европе и Америке.
…общее число заключенных советской властью в концлагерях — от 6 500 000 до 7 миллионов человек.
…с 1821 года по 1906 в России было казнено по суду 997 человек, а советской властью с 1918 по 1923 было расстреляно более полутора миллионов человек.
…с мая 1937 года по приказу Сталина НКВД было расстреляно:
3 маршала из 5,
3 командарма I ранга из 6,
10 командармов II ранга из 13,
57 комкоров из 85,
110 комдивов из 195,
220 комбригов из 406…
…партийный фонд ВКП(б) равняется 200 миллионам франков и находится за границей.
…во время голода 1933–1934 года крестьянство потеряло 7 910 000 человек, умерших голодной смертью» (154Z). Т. е. число в 7 млн. «умерших от голода» изобрел Геббельс.
Но уже в том же октябре в листовке к «сынам тихого Дома» понятие голод исчезает: «Вспомните, сколько жизней из каждой станицы, почти из каждого курения унесли 1931–33–34 годы» (179RA). А в ноябре в листовке с антипартизанскими призывами этот голод объединен с мифическим: «Сталина это не трогает. Ведь сколько уже раз он ставил вас под угрозу голодной смерти. Вы помните 1921 год? Вы не забыли 1933 года?» (212В). И, наконец, в декабре в листовке, замаскированной под армейскую газету «Боевой путь», следует «откат» от темы — некий «военнопленный NN, полковник», задает 13 «коварных» вопросов и в том числе: «Почему никто из нас, живших в СССР, не знал о массовом голоде в 1932–33 гг. на Украине, в Казахстане и в ряде других областей (исключая, конечно, тех, кто сам непосредственно пережил ужасы этого голода)». Действительно, только за годы советской власти до войны из Украины за Урал в организованном порядке было переселено около 5 миллионов крестьян, да плюс высланные кулаки, почта работала, с родичами они переписывались, а о голоде никто не знал. Но почему? Как видите, тема голода 1933 г. у немецких пропагандистов не пошла, и хотя они уже наковыряли в носу 7 млн., но все же вынуждены были закруглить «голодомор» мыслью, что голод-де был, да из-за тоталитарной прессы о нем никто не слышал. Вот это все, что немцы смогли предложить населению СССР, прекрасно помнящему 1933 год, по вопросу голодомора. И следует подчеркнуть, что:
— немцы ни разу не обвинили коммунистов в том, что те лишили украинских крестьян хлеба;
— немцы ни в одной листовке на украинском языке вообще ни разу не упомянули о голоде 1933 года.
А из этого следует, что население тогдашней Украины отличалось от Кучмы с Ющенко и в голоде 1933 г. советскую власть не винило и пропагандистские старания немцев в этом вопросе могли им же и выйти боком. И немцы заткнулись, оставив тему голодомора в наследство своим выбл…дкам горбачевым, ельциным, кравчукам да кучмам.
А сами немцы, чтобы показать зверства большевиков, стали возить делегации украинцев под Смоленск и показывать им трупы польских офицеров, что, вообще-то, довольно комично. Даже восточные украинцы о польских панах тёплых воспоминаний не имеют, а уж западные! Бандеровцы как раз в это время беспощадно жгли польские села и дрались с польской Армией Крайовой, им посмотреть на польские трупы было совсем не вопреки. Небось, зауважали москалей. Как видите, у немцев антисоветский ассортимент был жиденький: предложить украинцам посмотреть на могилы 8 млн. соплеменников, умерших в голодомор, надо было бы, да где ж их взять? Пришлось возить на польские могилы…
Кстати, обратите внимание ещё на один аспект. Немцы формировали из народов СССР дивизии у себя на службе. Служили все: и татары, и казаки, и западные украинцы, не испытавшие на себе ужасов голодомора, и даже русские в армии Власова. Не было у немцев соединений только тех украинцев, которые прошли через голодомор и, казалось бы, должны были люто ненавидеть советскую власть, даже если голод 1933 г. и не кончился массовыми смертями.
Радость цен мирового рынкаДля понимания фона, на котором развернулась трагедия голодомора, необходимо сказать хотя бы пару слов о той невиданной в мире финансовой и ценовой революции, которую одновременно с коллективизацией проводил СССР.
Царская Россия была органически соединена с мировым рынком и являлась на нем экспортером сельхозпродукции, То есть, на ее территории цены на продукцию крестьянского хозяйства были мировыми и из-за сурового климата — чрезвычайно низкими для крестьян. Прибыли крестьянам мировые цены не оставляли, но поскольку крестьяне были и основными покупателями в России (85 %), то из-за этого и весь российский рынок был крайне бедным. Если бы в 1913 г. какие-нибудь марсиане сбросили в Россию высокоразвитую промышленность, то она бы не заработала — ее продукцию некому было бы продавать. Но не марсиане не бросили большевикам промышленность, ни царь ее не оставил, поэтому до 1929 г. большевики законсервировали царскую финансово-ценовую ситуацию: советский рубль в золотом содержании приравняли к царскому, а цены на сельхозпродукцию держали мировые. При царе крестьянин продавал товарную сельхозпродукцию скупщикам по мировым ценам и из выручки платил царю налог. Большевики этот налог брали натурой и требовали, чтобы крестьянин часть продукции тоже продал им по мировым ценам, которые назывались государственными закупочными. Полученный объем сельхозпродукции большевики продавали по мировым ценам и внутри страны, и за границей, закупая там заводы тяжелой индустрии. А крестьяне оставшуюся сельхозпродукцию продавали на советских базарах по складывающимся там ценам, но большевики следили, чтобы эти цены не превышали мировые. Для этого они перебрасывали запасы хлеба в те районы, где цены росли («поддерживали уровень цен маневром товарных масс»).