– Хотят меня на ваучеры разменять? – поинтересовался Гуров, оставил машину за квартал до министерства и вошел в здание не через главный вход, а через бюро пропусков.
Глава восьмая Наши избранники и правители
Когда Гуров вошел в кабинет Орлова, тот вызвал секретаря и сказал:
– Меня нет, я ушел обедать, – но этим не удовлетворился, запер дверь на ключ, указал другу на телевизор.
Следователь прокуратуры Гойда давал интервью, точнее, отбивался от стаи журналистов.
– Господа, я сообщил вам заключение экспертов, начальник охраны был отравлен, самоубийство инсценировано, больше мне вам сообщить нечего.
– Но на территорию проникнуть извне невозможно: электронная защита, охрана... Следовательно, убийца разгуливает у вас под носом! Сколько там всего работает человек?
– Не много.
– И вы не можете его обнаружить? Проверьте всех на детекторе лжи.
– Господа, – Гойда сцепил пальцы, – мне известны две области человеческой деятельности, в которых разбирается каждый. Это футбол и расследование убийств.
Журналисты засмеялись, кто-то захлопал.
– Убита горничная, затем начальник охраны, какую цель преследует убийца?
– Считаю вопрос неэтичным.
– Это почему же?
– Потому что вы меня, рядового следователя, заставляете сказать миллионам людей то, о чем каждый думает. И вы, господин журналист, в том числе. Вот вы и скажите.
– Вы считаете, что охотятся за спикером парламента?
– Я оперирую фактами, – ответил спокойно Гойда. – А факты таковы, что нагнетается обстановка истерии. Мол, ежели в резиденции спикера парламента убивают безнаказанно, то как жить остальным людям? И данная передача, организованная по инициативе Верховного Совета, кроме вреда, ничего не принесет. И я хочу сказать землякам: дорогие друзья, как человек родился, так он начал убивать. И президент это или дворник, он человек, личность, и жизнь его бесценна...
– Я сожалею, – перебил ведущий, – но наше время истекло. Орлов выключил телевизор и сказал:
– А прокурорский молодец! Большой молодец и умница. Попрут его из прокуратуры, надо не забыть забрать к себе... Задержали наемника – молодцы, так ведь и ежику ясно, что он ничего не знает и никуда не приведет.
– Если эксперты установят, что ручка – орудие убийства, а на ней его пальчики...
– Глупости, он заявит, что ручку нашел, что отравлено – не знал, и руби концы.
– Не скажи, Петр, не скажи.
За дверью раздались голоса, дверь дернули:
– Обедать ушел! А почему дверь заперта? И ключ изнутри торчит?
– Два лучших сыщика России, едрена корень! – Орлов добавил и другие слова, повернул ключ, распахнул дверь: – Какого черта?
В кабинет вошел министр.
* * *Гуров расхаживал по кабинету госсекретаря и бесстрастно говорил:
– Час мне полоскал мозги министр. Теперь вы, господин госсекретарь, душу мотаете... А кто, разрешите спросить; будет преступников разыскивать?
– Лев Иванович, вы не понимаете.
– Я все отлично понимаю! – перебил Гуров. – Судя по вашему лицу и сцепленным рукам, встал вопрос о вашей отставке. – Он быстро взглянул на по-птичьи скособоченную голову госсекретаря и утвердительно кивнул: – И вы пригласили меня, чтобы президенту доложили, как вы прочистили мозги инициатору розыска. Я сейчас преступника допрашивать должен, а не по коврам чиновников расхаживать.
– Вы задержали? – госсекретарь привстал и безвольно опустился в кресло.
– Мы задержали человека, которого послали убить меня, вашего покорного слугу. – Гуров поклонился.
– Значит, вы ухватили нить! – Лицо чиновника порозовело. – Это результат! Да, вы рисковали... Мы вас отметим!
– Тогда отметьте всех оперативников России. Хватит кашу по тарелке размазывать. Раз уж я к вам попал, надо, чтобы хоть какая-то польза была. Я вас в прошлый раз спрашивал, кто из кандидатов, кроме первых двух, имеет шансы на выборах?
– Никто.
– Ну, заболели они, допустим, корью и в одночасье померли. Ведь кого-то изберут?
Чиновник махнул вялой рукой:
– Ну, Бесковитый. Шут гороховый, но у него повадки фюрера. Тем более что к нему по совершенно непонятным причинам примкнула партия Сергея Сабурина. Эдакий холеный интеллигент и краснобай.
* * *Гуров приехал на Петровку, зашел в кабинет Светлова и Вакурова:
– Как дела?
– Станислав у себя, работает с задержанным, думаю, пустое дело, – ответил Светлов.
– Извините, ребята, выйдите в коридорчик, – Гуров снял телефонную трубку и набрал номер полковника службы безопасности Гранина.
Трубку сняла секретарь, Гуров представился и тут же услышал спокойный, несколько ленивый голос:
– Здравствуйте, Лев Иванович. Я весь внимание.
– Здравствуйте, Иван Сергеевич. Новости по моей просьбе есть?
– К сожалению, есть, начали работать. Ну, я вам скажу, и нюх у вас.
– Нюх у собаки, у меня извилины, – усмехнулся Гуров. – Вот такое дело, Сергеич. – Он вздохнул и замолчал.
– Ну, раз я стал Сергеич, значит, дело дерьмовое. – Голос Гранина повеселел. – Выкладывай, Иваныч.
– Надо взять под полный контроль Сергея Сабурина, который в ВС у микрофона толчется.
Гранин молчал так долго, что Гуров не выдержал и спросил:
– Алло! Ты меня слышишь?
– Я тебя перевариваю, как удав, проглотивший кувалду. Конечно, бумажки у тебя ни одной, а твои извилины на большой стол не положишь. Меня уволят.
– Человек смертей.
– Пошляк. Наглец и провокатор.
– Вес правильно. Но выслушать меня ты должен.
– Приезжай, – безнадежно ответил Гранин.
– У меня сложный допрос, так что ты приезжай. Я на Петровке.
Подполковник Крячко сидел, навалившись на стол, подперев голову, сонно смотрел на задержанного, который довольно складно рассказывал историю покупки им “мерседеса”, о своем предчувствии, что машина краденая, – уж больно дешева...
Перед Крячко лежали авторучка и заключение эксперта о том, что, вместо стержня, в пластмассовый цилиндр вставлена игла с цианидом и укол вызовет мгновенную смерть. Тут же лежало заключение дактилоскопии; на авторучке отпечатки пальцев задержанного – Савикова Юрия Викторовича. Имелась справка с перечнем судимостей Савикова.
Гуров сел сбоку от стола, просмотрел документы, взглянул на сонное лицо приятеля, отлично понимая, о чем тот думает. Изобличить Савикова и передать его следствию – дело плевое, но оперативникам нужен человек, который передал преступнику орудие убийства и отдал приказ, а это, судя по биографии задержанного, задача наисложнейшая. Савиков знает: суда и зоны не миновать, но если он пойдет в несознанку, то будет жить там, как большой человек, а расколется – зарежут, в лучшем случае сразу, могут резать медленно, кусочками.
– Все, начальники! – Савиков хлопнул в ладоши. – Все, как на духу, мамой клянусь! – Он вытер вспотевший лоб. – А теперь давайте врача. Я на игле живу, помру у вас, долго писать придется.
– Хорошо, Савиков, – ответил Крячко. – Сейчас бы получите врача, отдохнете в камере, и мы продолжим наши тары-бары.
– Какой Савиков? Моя фамилия...
– Молчать! – Крячко хлопнул ладонью по столу. – Вы в МУРе! Идите!
Когда задержанного увели, оперативники молча посмотрели друг на друга, синхронно вздохнули.
– Господин полковник, мы вытянули пустышку.
– Судя по всему, – согласился Гуров.
– Конечно, есть способ заставить его говорить...
– Станислав! – оборвал Гуров. – Мюллер, Ежов и Берия – все это уже было... У них разговаривали даже глухонемые. Давай думать, мы сыщики, черт побери, и нас женщины рожали, а не в навозе нашли.
– Думай. Ой! – Крячко безнадежно вздохнул. – Никакие посулы не соблазнят битого зека пойти в зону на страшную смерть. Он знает, какие серьезные люди его посылали. А может?..
– Не позорь имя, подполковник, – тихо, безлично произнес Гуров, взглянул на приятеля и отвернулся.
Крячко и не знал, что умеет краснеть, а тут почувствовал, как кровь прилила к щекам, а уши так даже защипало, словно в парной.
Дело в том, что наркомана, который на игле сидит, вынудить к признанию просто – достаточно не вызвать к нему врача. Через некоторое время наркоман начинает испытывать такие муки, что расскажет все, даже чего не знает.
– А он, между прочим, хотел тебя убить, – оправдываясь, сказал Крячко. – Я с тобой согласен, что слабину дал, просто для справки.
– Они в поисках золота паяльниками жгут, – усмехнулся Гуров. – Я не в упрек тебе, просто для справки. – И протянул открытую ладонь.
Крячко шлепнул по ней и спросил:
– Так что мы имеем с гуся? Только не говори мне про шкварки.
В дверь слегка стукнули, и вошел следователь прокуратуры. Выглядел он плохо, лицо набрякло и одновременно осунулось. Гойда попытался улыбнуться, даже пошутил:
– А, господа сыщики! Как обычно плетете интриги?
– Естественно, господин следователь. – Гуров ненавязчиво подставил Гойде стул. – О чем думают оперативники? – И ткнул пальцем в Крячко.
– А, господа сыщики! Как обычно плетете интриги?
– Естественно, господин следователь. – Гуров ненавязчиво подставил Гойде стул. – О чем думают оперативники? – И ткнул пальцем в Крячко.
– Как ловчее нарушить закон и не попасться! – сказал Крячко и хмыкнул в кулак. – Мы по сути своей преступники, и прокуратуре данный факт доподлинно известен.
– Известен, известен, – Гойда немного пришел в себя, открыл свой портфель, выудил из него тонкую папочку, положил на стол, взглянул на Гурова: – Ты подобный списочек составил?
Гуров открыл папочку, пробежал глазами по списку лиц, находившихся на территории резиденции спикера как в момент первого, так и во время второго убийства. Достал авторучку и дописал еще одно имя. Гойда повернул папку, пожал плечами:
– Ну, это полная чушь.
– А я от рождения чудаковатый.
В кабинет без стука вошел полковник Гранин.
– Прибыл. Здравствуйте, – чувствовалось, что он еле сдержал ругательство.
– Иван Сергеевич, главное, ни в чем себе не отказывайте. Материтесь. Плюньте на пол! Не сдерживайте себя, не жгите нервные клетки! – Гуров взял с подоконника стакан, раздавил его, выбросил осколки в корзину, слизнул с ладони кровь. – Вот и полегчало! Мы трупы не видели? Детишек, маньяками изувеченных, позабыли? Чего происходит-то? Рядом с главным болтуном России постреливают! Чего мы боимся? Дальше фронта не пошлют. Тебя, Игорь Федорович, – он ткнул пальцем в следователя, – уволят точно. Ты большой молодец, по ящику говорил как надо. Место для тебя уже есть, ждут, хоть завтра приходи. Ты, – Гуров по-блатному цикнул зубом на Крячко, – и так голым задом на сковородке сидишь. Нас с вами, господин полковник, могут, конечно, попросить. – Он посмотрел на гэбиста и схватился за щеку. – Боже! Что мы будем делать? То же самое, только за совсем другие деньги. Один человек, порядочный между прочим, меня два года зовет...
– Знаю я этого человека, – встрял Крячко.
– И помалкивай, – шутливо огрызнулся Гуров. – В общем, господа хорошие, мы занимаемся обычным делом, разыскиваем преступников.
– Я боюсь одного – хаоса, гражданской войны, – уныло произнес Гойда. – В верхах совсем ошалели, бросаются друг на дружку... Люди умом тронулись от беспредела, от цен! Сейчас президент сохраняет шансы, но если спикера убьют, то президенту конец! Правительство в отставку! Все скорости назад! К власти придет какой-нибудь ублюдок!
– Семен Вульфович Бесковитый, – сказал Крячко и предусмотрительно отошел от Гурова.
– Кончаем базар, мы не нардепы, нам работать надо. – Гуров был доволен, что его мысли произнес вслух другой человек. – Станислав, доложи о задержании Игорю Федоровичу, но допросы проводи сам. Господин следователь, извините, что командую, я вам объясню ситуацию, вот только переговорю с Иван Сергеичем. Станислав, беседу веди вяло, неуверенно, со срывами в крик, вяжи угон машины, о ручке ни слова. А угон не доказывается. Савиков битый волчара, он сразу поймет, что ты плаваешь. Понял?
– Нет, но выполню, – Крячко пожал плечами. – Угон доказать сложно, так как и хозяина у машины пока нет, а авторучку этому умельцу я бы привязал в момент.
– Я сказал, – Гуров упрямо наклонил голову. – Ты лучше побеспокойся, чтобы известие, что менты Юрку Савикова повязали, а доказать ничего не могут, ушло на волю сегодня же...
– Хозяин – барин, – Крячко развел руками.
– Не понимаю, – следователь насупился. – Вы что же, человека, покушавшегося на убийство, освобождать собираетесь?
– Уважаемый Игорь Федорович! – Гуров обнял следователя за плечи. – Я без разрешения прокуратуры не то что кого-либо освободить либо задержать, дышать не смею.
Когда Крячко и Гойда вышли, полковник Гранин с улыбкой сказал:
– А вы не только сыщик первоклассный, но и оратор и актер отменный.
– Это от нервов. Всех успокаиваю, а у самого мандраж.
– Не дурите мне голову, совсем за мальчика держите.
– Хорошо, больше не буду, – согласился Гуров. – Какие у вас новости?
– У меня? Кажется, вы попросили меня приехать.
– А мы потихоньку, Сергеич, по шажочку. От простого к сложному.
– Черт бы тебя побрал, не ухватишь никак! Ну, мой начальник попросил спикера переехать на городскую квартиру. Имран отказался. Мол, я и так хожу в кольце охраны, неба не вижу. Люди смеются, а над человеком коли смеются, голосовать никогда не будут. Такие дела в верхах. Теперь о Николае. Ты оказался прав, у него любимая сестра больна полиомиелитом. Врачи бессильны, но на западе ей немного помогают. Он за свой счет возил ее дважды в Германию. Поездки и лечение стоят уйму деньжищ.
– Можешь не продолжать, – перебил Гуров. – На этом его и прихватили. Как же ему помочь?
– Он только информатор. Но через него мы можем выйти...
– Стоп. Во-первых, через инвалидную коляску пусть они выходят на связи. Во-вторых, господин полковник, мы имеем дело с гроссмейстером. От Николая наверняка можно сделать лишь один ход, дальше тупик, обрыв. Николаю нужно просто помочь, убрать его с фазенды, отослать с каким-нибудь заданием к чертовой матери.
– Ты сентиментален.
– Просто не трупоед.
– Что же, как сказал твой парень, хозяин – барин. Ты ведешь операцию. Банкуй как знаешь.
– Если бы я знал, – Гуров почесал седой висок. – Тот факт, что в дело запущен обыкновенный уголовник, меня радует. Я как рыба оказался в воде и из этого наркомана вытряхну максимум, хоть на шаг, но продвинемся. Не только чутье сыщика, обыкновенная логика подсказывает, что дело ставит не уголовник. Я уже говорил, присутствие этого человека я чувствовал несколько раз, но только ощущал, – в руки взять нечего. Ты настоящий опер, должен понять, когда дерешься с группой, то вскоре определяешь приемы преступников, цели, возможности, если хочешь, интеллектуальный уровень. Создается круг, если красиво сказать – ринг. Тебя могут ударить как угодно, но это люди, возможности которых тебе известны. В нескольких делах я сталкивался с неожиданным трюком. Ну как бы тебе объяснить... Ты ловишь противника на удар, а в тебя стреляют из зала. Чаще у тебя вдруг убирают противника, секунду назад он был силен и ловок, ты бросился на него, а перед тобой тухлый новичок, и вся твоя хитрость и мощь уходят в песок. Потому что данного человека или группу людей не надо обманывать, бить, уничтожать, а следует приказать сержанту, чтобы он препроводил их в отделение, и дела за ними мелкие, смешные, ты сражался с драконом, а поймал вонючую нечисть.
– Ты очень умный, хитрый, только я не вчера родился, – перебил сыщика гэбист. – Ты мне скажи, что имеешь против Сабурина и на каком основании я должен рисковать шкурой и выставлять за депутатом ВС наблюдение?
– И телефонный контроль, и прослушивание квартиры, – спокойно добавил Гуров.
– Да никогда в жизни! К начальству и подступаться смешно – не только запретят, а побегут сразу к спикеру. А если по своей инициативе, то меня не уволят – уничтожат.
Гуров словно не слышал, сел за стол, подвинул папку, начал чертить схему, поясняя по ходу своего творчества:
– Только Семен Вульфович Бесковитый занимает третью позицию за президентом и спикером. Рисуем стрелу – атака на спикера, два трупа, доказывается беспомощность правительства, значит, это удар по президенту. Согласен?
– Согласен не согласен, я и смотреть не желаю, – полковник Гранин демонстративно отвернулся.
Гуров словно оглох, продолжал рисовать квадратики, чертить стрелки.
– Спикер. Он лишь отражающий экран, пока его никто не тронет. Пока не закипело, лишь пар идет. Убьют еще одного, возможно, двух. Меня в первую очередь, но не для основного дела, ради своей безопасности. Но на меня трудно найти исполнителя, “авторитет” не пойдет, потому что я у них в законе, а к быстро стреляющей шушере у них нет подхода. Сначала они убьют Николая, он свое отслужил, пользы никакой, находится на фазенде, последний факт для постановщика самый важный. А потом мадам Гораеву.
– Что? – Гэбист метнулся к столу, попытался схватить Гурова за грудки, но сыщик ловко уклонился.
– Господин полковник! – Гуров вышел из-за стола и встал по другую сторону. – Я велел вам не сдерживаться и беречь нервы? Было? Но я советовал плеваться и материться, но отнюдь не драться.
– А вы понимаете, что говорите?
– Пошел бы ты знаешь куда! – Гуров поправил галстук, одернул пиджак. – Все талдычат, что я ничего не понимаю. Я же не собираюсь стрелять в мадам Гораеву. Я лишь говорю, что ее смерть может быть последней каплей. Служба безопасности – полное дерьмо! Правительство – стадо баранов! Президент – импотент! Значит, нужен фюрер! И тут на белом коне...
– Так это все слова... слова! – Гранин действительно сплюнул, смутился, вытер губы белоснежным платком, плевок затер подошвой. – Ты хоть кого доведешь? Да ты понимаешь.
Гуров расхохотался, даже схватился за живот, оправившись, еле выговорил: