– И душу…
– И душу… И вообще все, что в тебе есть… Готов будешь делать ради него все и жертвовать жизнью… Что он всегда готов будет в трудную минуту прийти к тебе на помощь. А он… он первым вонзает осиновый кол в твое сердце. И объясняет это тем, что так будет лучше для всех.
– У тебя это было именно так?
– Хуже. Но я не хочу об этом говорить, извини, пожалуйста. Это пока еще слишком больно. И очень обидно, – отозвалась я. – Может быть, потом, попозже… Когда – нибудь. Если меня до этого времени не убьют.
– А это может случиться?! – ужаснулся Арсение, с тревогой глядя на меня.
– Не волнуйся, тебе это ничем не грозит. Разве что от проблем избавишься.
– Да я не об этом говорю! Тебе угрожает смертельная опасность, а ты так спокойно заявляешь, что со мной ничего не случится! Совсем с ума сошла?!
– Ты так обо мне печешься потому, что тебе ужасно хочется видеть Атлантиду? – язвительно поинтересовалась я, немного шокированная его словами. Зачем ему обо мне заботиться? Я ему никто. Просто проблема, неожиданно свалившаяся на голову.
– Да ничего ты не понимаешь! – вспыхнув, отозвался он. – Я же… А, да что говорить! Ты ведь БОГИНЯ, а я человек, что тебе мои слова и чувства? Я тебе не ровня.
– При чем тут это?! – ошалело поинтересовалась я, глядя на него.
– А ты не думаешь, что кто – то из людей может быть и не таким, как остальные? И что я искренне беспокоюсь о тебе потому, что ты мне нравишься… как личность.
Как человек… Вообще…А, да что там, действительно! Забудь! Мне уже очень правильно один раз сказали, чтобы я не лез не в свое дело и не лез в чужую жизнь.
Что было, то прошло, теперь и без меня разберутся, а я никому не нужен. Мое дело петь, я должен выступать. И, по возможности, не иметь ни чувств, ни эмоций, – горько сказал он, потом не выдержал и вскочил со стула, намереваясь уйти… Но я успела его удержать.
– Подожди, пожалуйста… Я не то хотела сказать. Просто… Я не думала, что хоть чем – то могу быть тебе интересна, что для тебя, как и для остальных людей, я просто нежить… которой нет места на этой земле… И что меня в эту нежить недавно превратили, не спрашивая, хочу я этого или нет. Ты Королева, ты должна.
А твои эмоции на хрен тут никому не нужны. Ты -символ. Ты – кукла на троне…
Мной просто манипулировали, и я сбежала. А тот, кого я любила, меня просто убил.
А потом превратил в подобную себе. Потому что им всем нужна моя Сила, для завоевания мира. А мне это не нужно. И я не хочу так жить! Поэтому – то я и сбежала… Я просто не могу больше терпеть всю эту ложь, всю эту боль, и постоянное, непрекращающееся одиночество. И прости еще раз, что я тебя обидела.
Я… – Договорить я уже не смогла. Слезы все – таки полились и я смущенно отвернулась, чтобы он их не видел. – Я… не хотела.
– Это ты меня извини… – тихо сказал Арсение, оборачиваясь. Заметив, что я чуть заметно трясусь, он присмотрелся и выдохнул: – О Господи! Прости меня…
– Ты Господу говоришь или мне? – буркнула я, пытаясь справиться с душившими меня рыданиями. Но я никак не ожидала…
Что он обнимет меня и примется успокаивать, нашептывая какие – то глупости, успокаивая просто одним звучанием голоса… Утешая, и позволяя моей истерзанной душе вдохнуть хоть толику покоя. Пусть даже за нее все равно придется вскоре расплачиваться. Главное то, чтоесть здесь и сейчас. А все остальное просто неважно… … И я навсегда запомнила тот урок. Что быть Богиней – значит, быть одной. Даря себя и принося в жертву людям или своему народу, который в тебя верит, тебя почитает, но… Не любит. Никто Не один из них меня не любил. А он… Да. Он мне поверил. Не испугался. Принял.
И прав, бесконечно прав был Самаэль, сказав мне однажды ночью у храма Матери Богов, что ни к чему хорошему это не приведет…
Он был прав. А я ошибалась. Но я хотела любить и чувствовать себя такой же, как он – живой и любимой, способной любить…
Но у меня его отняли. У меня отняли право жить и любить, вместе с тем, кто был мне так дорог.
"Мы еще встретимся, любимый… Я найду тебя и верну из Царства Мертвых, даже если из – за этого мне придется отказаться от своей Силы, своей жизни, своей души… Мы еще встретимся. Я тебе обещаю. " Но вместо этого я получила еще один удар.
Еще не зная, что за ним последует множество…
Но так ли уж это важно?…
Ничего так просто не дается.
Ни свобода, ни любовь, не вера.
Ты когда – то был для меня первым.
А теперь погас, как ночью солнце.
Ничего я не желаю слышать.
Ни мольбу, ни клятву, ни признанье.
Для меня вся жизнь – воспоминанье,
И душа во мне уже не дышит.
Ничего я не хочу и помнить.
Ничего! Ты слышишь меня, милый?
Мое тело бросят в воды Нила,
Там, где был когда – то родной дом мой.
Ну, а ты? Чего ты хочешь, кстати?
Я могу исполнить твои грезы.
Ласково смахнуть с ресниц все слезы,
Об ином загадывать не станем.
Я останусь для тебя невестой.
Не прочитанным роман закрою.
Следовать я буду за судьбою.
Лишь она мне все дарует честно.
Упивайся воздухом и ночью.
Это то, что еще можно видеть.
Я устала – и любить, и ненавидеть…
Так давно все это было… Очень…
– Арси… Пожалуйста, пойдем сегодня со мной. В Атлантиду. А вместо тебя я по делам отправлю морока… Хочешь? Я… не смогу пойти туда одна. Мне сейчас слишком плохо. Мне очень нужен сейчас кто – то, с кем я могу находиться рядом и кто сможет спасти меня от этого кошмара. Мне очень нужен сейчас друг…Иначе я не выдержу и сорвусь, а с моей треклятой Силой это может быть опасным для всего мира, – шепнула я, чувствуя, как бьется его сердце. В отличие от моего.
У меня отняли и этот дар. А вместо сердца поместили ледяной камень…Который все – таки еще что – то чувствует. Но никто не знает, как долго еще это продлиться, до того момента, пока у меня вообще не останется никаких чувств, пока я не стану Истинной Богиней, с сердцем из камня и без души… но я так не хочу. Не хочу и не могу. Я просто умру, если это случиться.
– Если ты этого хочешь, – отозвался он, нежно обнимая меня. Так приятно… Я и не думала, что мне сейчас будет так спокойно и защищенно рядом с ним. В нем и впрямь есть что – то нечеловеческое…Доброта… О которой я так давно мечтала.
Но вампиру не положено творить добрых дел.
Элоим… Ну за что ты так со мной? Что я тебе сделала? Или… Не сделала? И ты и впрямь хотел, чтобы я была твоей богиней, подарив мне счастье? И почему я тогда не осталась с тобой?
– Спасибо… Я просто не знаю, как тебя благодарить, – выдохнула я, поднимая на него глаза.
– А ты просто будь рядом со мной сейчас и позволь быть твом другом, это и будет благодарностью. Я тебя слишком хорошо понимаю… – выдохнул Арси, и я… нет. я не знаю, что на меня нашло. Я закрыла глаза, вздохнула и подставила ему губы…
Он сперва не понял, чего я хочу. Потом глубоко вздохнул и нежно, осторожно коснулся моих губ. Провел пальцами по лицу, попутно заправляя за ухо выбившуюся прядку волос.
Осторожно переместил пальцы на плечи, потом опустил руки ниже…
Я не выдержала и поцеловала его еще раз.
Господи, и как только так выходит, что у меня начинает кружиться голова от его прикосновений? Чем он лучше других?
Что в нем есть такого, чего нет в остальных?
– Арсеня… – еле слышно шепнула я, нежно обвивая его шею руками. Ласково взьерошила волосы, провела пальцами по щеке. Кожа, как у младенца -такая гладкая…
И бездонные глаза, обычные, человеческие. В которых отражается его душа. У нас такого нет… У вампиров нет и души. Мы просто ходячие мертвецы, восставшие из Тьмы, которым нет ни ада, не рая, и чьим чистилищем является земля. Я так жить не хочу.
– Я… Извини, я просто немного не в себе. Ты пьянишь, как вино, – тяжело дыша, попытался отстраниться он. Судя по всему, решив, что я его отталкиваю… – Я боюсь, что не сумею сдержаться.
– А ты думаешь, чего я добиваюсь? – отозвалась я, притягивая его к себе и обнимая так, чтобы дальнейших сомнений у него просто не осталось. -Не бойся. Я не причиню тебе вреда.
– Я не боюсь, – отозвался он, снова припадая к моим губам.
– Я не хочу тебя торопить. Просто… Если хочешь, то я буду твоей, – решившись, сказала я, чуть отстраняясь. – Нам обоим это нужно.
– Да… Мечта моя… – выдохнул он, подхватывая меня на руки и усаживая на край стола. Я обвила его ногами за бедра и притянула к себе, помогая избавить себя от излишков одежды. Скользнула рукой по его груди, ощущая гладкую кожу, чувствуя исходящий от него терпкий запах, и понимая, что именно от него у меня начинает кружиться голова, а низ живота стягивает пульсирующий обруч…
Не медли. Не мучай ни меня, ни себя. Нам и так уже боли в этой жизни досталось.
– Если это сон – я не хочу просыпаться… – шепнул он, сколзя губами по моей шее, груди. Касаясь языком вздрагивающих сосков, прикусывая нежную кожу, заставляя меня выгибаться дугой в его объятиях и тихо стонать от того, что он все еще медлит, не решаясь перейти к решющим действиям…
Не медли. Не мучай ни меня, ни себя. Нам и так уже боли в этой жизни досталось.
– Если это сон – я не хочу просыпаться… – шепнул он, сколзя губами по моей шее, груди. Касаясь языком вздрагивающих сосков, прикусывая нежную кожу, заставляя меня выгибаться дугой в его объятиях и тихо стонать от того, что он все еще медлит, не решаясь перейти к решющим действиям…
Ты еще молод и не так опытен, как тот,кто был для меня первым, но ты лучше его, потому что не предавал никогда и никого, а я это вижу…
– Как я тебя понимаю, – откликнулась я, чувствуя, что еще пара секунд, и я просто больше не смогу сдерживать себя. Но он, похоже, чувствовал то же самое…
Love me… Love me… Love me… Feel me, touch me, hold me… Take my heart – I"m lonely… Kiss me, touch me, love me, love me!
И пусть весь мир перестанет для нас существовать…
Ведь если случиться пожар и земля выгорит и опустеет, пройдет немного времени – и после дождя из пепла вырасут новые прекрасные цветы.
Люби меня… И забудь обо всем, что причиняло тебе боль.
Вот только я забыть не смогу.
***
Поезд встретил его шумом и гамом, от которых спящий у него на руках ребенок зашелся плачем и открыл глаза. Которые были черными, как два темных омута без дна. И от их взгляда начинала кружиться голова.
– Тише, Эйнджел. Скоро мы будем дома, – шепнул ей отец, направляясь к своему купе. – А там, возможно, и наша мама вернется. Если, конечно, у нее хватит сил простить меня.
Эйнджел внимательно взглянула на него и в сознании молодого человека послышался нежный голосок:
" Не волнуйся, отец. Мама вернется. Я ее чувствую. Я могу ее позвать. Она любит нас, она к нам вернется. А пока я буду с тобой. " – Ну и ну! – нежно глядя на необыкновенное дитя, произнес Арсений. (А это был именно он.) -Вот уж не думал, что смогу так рано с тобой разговаривать. И ты уверена, что мама вернется? Почему?
" Я ее слышу. Она думает о тебе. И обо мне, но куда меньше. Она еще не простила тебя, но все равно любит. Но сейчас она нужна другим. Но она вернется", – послышался в его сознании спокойный ответ.
– Другим… Другому, ты хочешь сказать? Кому? – тихо спросил Эйнджел отец.
"Его зовут Арсениум. Она называет его Арси, а он тянется к ней. Они могут дать друг другу то, что никогда не сможем им дать мы. Они уже начинают любить друг друга. Они будут с нами. Они оба. Они приведут нас в новый мир и дадут нам возможность быть живыми. " – С ума сойти… Хотя в данном случае Ли абсолютно права. И как только у нее это получается? Она с такой легкостью разбивает сердца мужчин, привязывая их к себе, что я никогда не мог этого понять. И насчет себя не могу. Да и не хочу, если честно, – пробурчал Арсений, заходя в найденное – таки купе и заакрывая за собой дверь. И про себя думая о том, как лучше оторвать голову нахальному мальчишке, дерзнувшему сунуться к его жене!
" Мама по – своему любит нас всех. Она это может. Такие, как мы, могут. Она хочет дарить свой свет людям, а они чувствуют это, чувствуют то, что в ней есть изначально для них. И если она отдает это им, то часто получает в ответ взаимную привязанность. А ей это просто необходимо. Иначе мама погибнет. Ее убьет этот мир. Она и так рисковала, и сейчас ей очень плохо. Вас сильно использовали, папа.
Не доверяй этим существам. Они плохие. Они желают нам зла, потому что мы можем все. Им нужна только наша Сила, но им не нужны наши чувства. Мама ушла из – за этого. Ты ее обидел. Ты послушал их, а не свое сердце, и, когда ей было плохо, не сумел или не захотел помочь. Но она все – таки тебя простит. Она тебя любит, любит больше жизни, не может без тебя ни жить, не дышать. Она не хочет, чтобы все было так. Она может тебя простить, может вернуться. Если ты что – то сумеешь для этого сделать. Ты должен, папа. Ты должен сделать это для нас. Только подожди пару дней и не возвращайся сейчас к тем существам. Они уничтожат нас всех. Они хотят изменить мир. Я знаю. И мама знает, но все еще не хочет в это верить. Помоги ей. Спаси ее. Только любовь сможет освободить нас. " – Ладно, малышка. Если ты так хочешь, то мы, пожалуй, поедем не домой. Куда – нибудь, где мы будем недалеко от мамы. А для чего тебе пара дней?
" Я вырасту. Так правильно. Мы придем к ней вместе. " – С ума сойти… Кажется, я где – то читал о таких детях… Кто – то мне о них уже говорил, – пробормотал Арсений, поудобнее устраивая ребенка у себя на коленях. – И что же ты собираешься делать, когда вырастешь?
" Помогать тем, кому это нужно. Мы для того и рождаемся на свет. Но сейчас мне нужна мама. Мне нужна ее любовь и забота. Нужна ее сила. Мне нужно позвать ее.
Ты не рассердишься?" – С чего? Мне и самому бы не помешало с ней увидеться. Но я не могу до нее докричаться. Она поставила от меня блок.
Через несколько минут посреди купе из воздуха неспешно соткалась фигура Эрзаэль, знаменитой Богини -Матери. Она стояла в одной ночной сорочке и явно пыталась проснуться. Увидев просиявшего Арсения, молодая женщинаа явственно перекосилась и злобно поинтересовалась:
– Ну и какого хрена тебе нужно?
Если честно, от такого ласкового приветствия челюсть отвисла бы у любого.
– Лий… Это не я тебя звал. Это наша дочь, – пытаясь справиться с застрявшим в горле комком, отозвался Арсений. Лия секунду постояла, потом что – то для себя решила и плюхнулась рядом с ним.
– Ты уже понял? – последовал осторожный вопрос в сочетании со смущением и попыткой отвести взгляд.
– Понял. Да и девочка подтвердила, – тихо ответил он, борясь с желанием упасть перед женой на колени и вымолить ее прощение любой ценой. Но… ему тоже было больно. Их обоих использовали, и он не обязан был один нести за все ответственность. Но она этого понять не хотела.
– Уже говорит… – ни к кому не обращаясь прошептала Лия, осторожно беря дочь на руки. – Она так… так похожа на тебя… Я не думала даже, что так будет. И все еще не могу понять, почему она так поздно и именно сейчас родилась. Это ведь тот самфй ребенок, которого я потеряла во время Церемонии Посвящения, когда вы закололи меня на алтаре в Храме Матери Богов. Я не понимаю, что со мной. Почему… почему мне так трудно взять ее на руки?
– Лий… Я в этом разбираюсь еще хуже, чем ты. Но это по всем признакам наш ребенок. И скоро она совсем вырастет. А ты… Ты ведь БОГИНЯ. А она -твоя дочь.
Она такая же, как ты. Так чего ты тогда удивляешься? – отозвался Арсений.
– Я просто… вспомнила, как все это было, вспомнила свою прошлую жизнь и свою собственную мать, когда была человеком. То, как ее обманули, как обманули меня, как я узнала, что принадлежу тебе… То, как ты накануне убил Старейшину, прокравшегося в твой дом на Новорижском и ранившего тебя Кинжалом Кибелы. Это почему – то так болезненно оказалось, все эти воспомнания… – последовал тихий ответ. Так обычно бывает, когда борешься с душащими тебя слезами. – Нас используют, каждого по – своему, а я почему – то никак не могу с этим смириться!
Что… Что мне делать, Сеня? Я не хочу… Чтобы все было ТАК. Но одна я с этим не справлюсь.
– Лия… Это значит то, что я думаю? – не веря своим ушам, переспросил он. Потом, глубоко вздохнув и будучи не в силах бороться с самим собой, осторожно обнял ее . Жена вздохнула, секунду подумала, потом прижалась к нему всем телом, словно бы ища защиты от чего – то… Но от самой себя сбежать она не могла. – Малыш…
Ты… Прости меня. Я все с самого начала должен был тебе рассказать.
– Не смог? Испугался, так же, как и я? – последовал насмешливый вопрос, но ответные объятия противоречили ему… Неожиданно Арсений почувствовал, что она боится. Чего – то, о чем не хотела или не могла говорить… Так же, как и он сам.
– А чего ты боишься? – осторожно поинтересовался он, нежно прижимая любимую женщину к себе. Ребенок наблюдал за этим со странным выражением на маленькой мордочке, но ничего не предпринимал.
– Себя. Себя я боюсь. Я видела это, лежа на алтаре, когда умирала, видела, что…
Что убью тебя собственой рукой, – через силу выдавила она.
– И только – то? Пф – ф – фэ. Нашла, чего бояться. Пусть лучше я погибну от руки любимой женщины, чем от какого – нибудь маньяка, охотника за вампирами! Мне, поверь, так будет и впрямь будет лучше. Это даже можно будет считать подарком.
– С ума сойти от тебя можно, – пробурчала жена. – Ты хоть иногда думаешь, что говоришь? Любимой женщины… Что – то я в этом сомневаюсь.
– Зато я – нет, – улыбнулся он, притягивая ее к себе еще ближе и растворяясь в ее теплых губах…
Эйнджел все так же наблюдала за происходящим с выражением полного морального удовлетворения на маленькой мордочке. Она выполнила то, что хотела. А мама…
Скоро у Эйнджел, быть может, появится братик. Именно тот, кто ей нужен. Но уже не от папы.
На Земле и без него много мужчин. А один из них сумеет стать и отцом ребенка Эйнджел… И мир станет прежним, таким, в котором не будет мучений или боли.
Для того – то боги и вернулись на Землю. Потому что они нужны людям.