– Ну, вот и признание в организации преступлений, – заключил Слава. – Ведите ее, пусть продолжит поток своего безумного сознания в управлении.
Глава 32
– Мое мнение, – начал Масленников, – состоит в том, что Маркова не безумна. Наоборот, она очень сильная личность, если можно так выразиться. Конечно, потребуется консилиум психиатров и психологов, чтобы не ошибиться. Но это случай, когда нужна не психология, а демонология. Наука, которая могла бы объяснить, каким образом у обычных, скромных, порядочных людей родилось чудовище, которое тут же стало их истреблять. Что получилось, вы оба видели, когда вызвали ее родителей на допрос. Потом она училась с нормальными детьми и никак не выделялась. Потом отбила у более красивой женщины мужа, сделала его своим рабом. Конечно, он – тоже объект для изучения. Полное отсутствие – не знаю даже, как сказать – уважения, что ли, к жизни. Для него убить человека гораздо проще, чем ослушаться демона-жену. Ну, с ним все будет, думаю, проще. Есть признания, есть улики… Как ее посадить, вам понятно?
– Мы постараемся, – сказал Слава. – Мы докажем, что она социально опасна. Пыталась довести до гибели собственного ребенка. Нам поможет руководитель опекунского совета Ольга Рябинова. Она уже собрала заключения врачей, психологов. Однозначно получится лишить ее родительских прав. Есть свидетели, которые покажут в суде, что родители дочку заставляли заниматься непосильным трудом. В школу девочка ходила в порядке исключения, как на праздник. Ну а то, что Алевтина является организатором убийств и преступлений против близких людей человека, которого выбрала своей пожизненной жертвой, – Марии Ступишиной – это Маркова и сама довольно охотно рассказала.
– Да, – кивнул Александр Васильевич. – Это провоцирующий момент. Если задеть этот ее болезненный интерес, она начинает упиваться своими достижениями. Прослушка доставила ей массу удовольствия. Все эти интернет-приколы тоже. Она ведь узнала, что мужа взяли, поскольку прослушка была установлена во всех машинах его любовниц. В «Ситроене», где он убил Катю, тоже. Кстати, в нем мы нашли достаточно улик.
– Катя-то ей зачем сдалась?.. – спросил Сергей.
– Да ни за чем. Психическая атака. Маша и Людмила с Катей встретились, Алевтина узнала об этом от Веры, начала свою чудовищную игру. Кстати, она мне говорила, что страшно хохотала, когда слушала твои, Сережа, разговоры с Машей насчет того, что колдунья отравила Колесникова. «Она, – говорит, – такая же колдунья, как эти двое – сыщики. Я без всяких отворотов на Машку или Ленку посмотрю – и они в обморок валятся». Мужа своего зомбировала, он по ее приказу «жучки» у Колесниковой поставил и в «Автодоре», проник туда под видом пожарного.
– Значит, мы с Машей не сыщики, – констатировал Сергей. – Ну, что ж. Лично я не гордый. Я сейчас по уши в ее дерьме и даю вам свое честное, частное слово, что обломаю эту тварь по полной программе. Маша, Стасик, мой друг «ништяк»… Короче, все, кого мы не уберегли… Я перед ними отвечу.
– Сережа, ты вообще-то не впадай в маразм. С Машей все в порядке, Стасику уже лучше, я звонил, – участливо заметил Слава.
– А должно быть еще лучше, – парировал Сергей. – Дай мне свидание с этой Марковой, прошу тебя.
– Хочешь обидеть женщину?
– Сильно хочу. Вопросы есть. Очень советую нашу беседу записать. Я ж для нее не сыщик, значит, подходящий экземпляр. Она выступит, я уверен. А на суде от всего откажется, в том числе и от показаний Александру Васильевичу. Скажет, дала их под давлением, ее, мол, пытали, мучали, наркотики кололи. Она перед судом предстанет как невинно пострадавшая мать двоих детей, один из который болен, а муж у этой бедняжки – убийца. Я такую сволочь, как она, встречаю первый раз. Но как судьи и присяжные жалеют «раскаявшихся» мамашек, по которым тюрьмы рыдают, – знаю отлично. А Маркова вывернется только так. И муж ее на суде откажется от показаний против нее. Все возьмет на себя. Мы не докажем организацию убийств, если не подставим ее со всех сторон.
– Это резонно, – сказал Масленников.
Глава 33
Допросы Андрея Кулькова проходили легко. Он все подтверждал, прояснял детали без малейшего намека на эмоции. Робот роботом.
– Как вы заставили Ирину Ивановну подписать дарственную на квартиру? – спросил Земцов.
– Сказал, что внучку убью. Она сразу согласилась…
– Похищение Ани Колесниковой, которую якобы спасла ваша жена, вы с ней инсценировали?
– Да.
– Ключи от квартир…
– Аля мне давала. Ей их кто-то по слепкам скважин делает.
– Ваша жена была в курсе того, что вы ради денег вступали в интимные отношения с посетительницами вашего зала?
– Да.
– И это делать тоже она вам велела?
– Да.
Сергей соскочил с подоконника.
– Можно мне спросить? Слушай, Кульков, ты дебил?
– Прошу без оскорблений, детектив Кольцов, – строго постучал ручкой по столу Слава.
– Да ладно, – отмахнулся Сергей. – Кульков, отвечай: ты сам-то кем себя считаешь? Аля так велела, Аля сказала. Ты здоровенный амбал из-за пяти тысяч девочку убил, из-за квартиры – несчастную женщину, у которой внучка была на попечении. Митяя… Тебе что, очень его коллекция была нужна?.. Вопросы у меня риторические, как мы все тут понимаем. Но ты все-таки скажи: тебе хоть кого-то жалко бывает? Это и для срока твоего важно.
– Нет, не бывает.
– А ребенка своего, Стасика, которого жена твоя чуть не загубила, тоже не жалко?
– Почему загубила? – Глаза Кулькова перепуганно забегали. – Я не знаю ничего. А где Стасик?
– В реанимации. В приют его твоя Аля отвезла, он там чуть не погиб.
Кульков долго сидел молча, лицо его было неподвижным. Потом из мощной груди вырвался тяжкий вздох.
– Ее могут посадить? – сдавленно спросил он.
– А ты как думаешь?
– Я не знаю. Она ведь не убивала. Она просто приказывала мне, я… Посадите ее. Она поубивает всех – Стасика, Ксюшу, родителей моих и своих. Не сама. Найдет кого-то, и он поубивает. Она никого кормить не будет. И вообще, она мне говорила, что в детстве всегда играла в палача.
– Ну, это уже кое-что, – подытожил Земцов. – Спасибо, Сережа. Кульков, на сегодня достаточно. У меня только один вопрос даже не для протокола. А в чем дело? Вы так ее любите? Или у вас интересы совпали?
– Не знаю… Моя мать говорит – она ведьма.
Когда его увели, Сергей и Слава облегченно перевели дыхание.
– Ну и дубина, – заключил Сергей. – Слав, так я пошел к его благоверной?
– Давай. Только без глупостей. Потом для суда их трудно вырезать, так виртуозно ты их вклиниваешь в беседу.
– Ну, о чем ты.
…Алевтина вошла в комнату для свиданий, села на стул напротив Сергея, и он с трудом узнал ее. Исчезли милая озабоченность матери-клуши, приветливая улыбка – и получилась даже не совсем женщина. Застывшее, жесткое лицо над широкими плечами, осанка борца, она посмотрела на него, и Кольцов внутренне поежился: это злоба. Не нравится он ей.
– Маркова, я, как вам прекрасно известно, частный сыщик, поэтому наш разговор не для протокола. Просто мне интересно кое-что знать, чтобы свести концы с концами. Отвечать будете?
– Да ради бога. Вам тоже нужно зарабатывать.
– Вот именно. Вы звонили Ирине Ивановне от имени Потаповой насчет квартиры?
– Ну, а кто же еще. Услышала от Верки, что знакомым квартиру ищет, позвонила Колесниковой, когда Маша к ней переехала.
– Прослушки зачем всем подругам ставили?
– У меня очень однообразная жизнь, знаете ли. Дом, хозяйство, муж, дети. А у кого-то жизнь кипит.
– Во многом благодаря вам.
– Да, – Алевтина ухмыльнулась самодовольно.
– Что планировали сделать со своей лучшей подругой Караевой после того, как продадите ее квартиру? Если бы это получилось?
– Так она от цыплячьей дозы транквила могла вырубиться сама. Один раз я пролетела… Еще были варианты. У нас с ней билеты в Анапу были. Пузыри бы, наверное, Ленка пускала на дне. А может, я в психушку бы ее закрыла… Точно не решила. Скажу тебе честно: бесила она меня своей глупостью. Мы к ней мужика прислали, чтоб женился, прописался, ну, далее – по плану. Ленка достала всех. В театре он не разбирается, животных не любит, женщин по морде бьет… Он ее чуть не прикончил еще до того, как мы бумаги приготовили.
– Это гибэдэдэшник? Фамилия?
– Больше ничего тебе не нужно?
– Значит, мы уже перешли на «ты». Отлично. Меня это устраивает. С фамилией его разберемся. Насчет Елены Караевой почти все понятно. Мне, по крайней мере. А вот почему ты к Маше прицепилась? Я понял из беседы с экспертом, что в Ступишиной все дело и было? Давно ты к ней неровно дышишь? И чего в результате хотела?
– А я и продолжаю хотеть. Размазать эту твою Машу по стенке. Сыщик частный! Втюрился в нее, как все.
– Как кто «все»?
– Да все ученики! С первого класса. Потом – и учителя.
– Тебе-то какая разница?
– Тебе-то какая разница?
– Ты только не подумай, что я завидую. Да, меня рядом с ней никто не замечал, как и других девчонок, но я себе цену всегда знала. Если захочу, никто от меня не уйдет. Я просто так себе жизнь украсила. Я с детства ей казнь придумывала. Еще фоток ее у меня не было, так я ее на бумаге рисовала, вырезала, потом терзала… Глаз с нее всю жизнь не спускала. Знаешь, какое у меня воображение, какая сила? Я рядом с ней встану – она сознание теряет. Я ее убивать не хотела. Она – моя игрушка. Я мечтала ее жизнь в кошмар превратить.
– А дальше?
– А дальше – она бы ко мне приползла, руки бы мне целовала, если б ты не влез… – Алевтина была красная, возбужденная. – Я просто этот момент оттягивала. Она смотрит на меня, как на всех, будто с трона, а я вижу в это время, как она передо мной на коленях ползает. И ползала бы. Легко! Вы меня еще не знаете!
Сергей молча притянул ее к себе за свитер на груди.
– Сейчас я тебя по стене размажу, веришь?
В это время на пороге появился невозмутимый контролер.
– Сергей Александрович, свидание закончено.
Сергей вошел в комнату, на него с интересом посмотрели Земцов и Масленников.
– И что ты собирался с ней сделать? – спросил Слава.
– Я не собирался. Я сделал. Хотел увидеть страх в глазах этой мрази. И увидел.
– Психиатры у нее увидят манию величия, маниакальную зацикленность, – сказал Масленников. – Как бы не сочли ее невменяемой.
– Так она никому не скажет того, что Сереже по дружбе сказала, – заметил Слава. – Она считает, что он только на Ступишину работает, вот и расслабилась. А с нами вообще в отказ пойдет. Сегодня мне совсем не то говорила. Плакалась на горькую жизнь с мужем-маньяком. Ребенка якобы от него спасала.
– Не прокатит, – угрюмо сказал Сергей. – Он не мог знать этих людей. Черт, как же хотелось ее размазать…
Эпилог
Маша выбежала в прихожую на звук открывшейся двери.
– Витя. Наконец. Ну, что?
– Ему – двадцать, ей – пятнадцать. Как организатору. Нормальная была психиатрическая экспертиза. Алевтина мужа практически зомбировала. Все квартирные сделки аннулированы, она должна вернуть деньги покупателям.
– Хорошо, – задумчиво сказала Маша. – Ксюша и Стасик вырастут и без них, Ольга будет им отличной матерью.
– Да, она молодец. Ее показания и материалы произвели убийственное впечатление. Честно, я боялся, что все пойдет по плану Марковой, когда она слезу стала пускать, рассказывая о детях. А потом показали оперативную съемку из приюта, как Стасика спасали. Ольга предоставила домашнее видео, когда из больницы мальчика привезла… Глазищи у него огромные. Смотрит в объектив, «мама» говорит, а ручки к Ольге тянет. Судья плакала. Я, знаешь, тоже прослезился. Соседи показали, как Аля девочку заставляла чуть ли не круглосуточно работать, тяжелые ведра таскать, доски ворочать… Оля Ксюшу обследовала: документы представила. Лечить ее нужно. От тяжестей и холода серьезные проблемы со здоровьем возникли. Ну, и психологические тоже: ребенок подавлен, естественно, отстала во всем от сверстников. Ольга уже практически все подготовила для усыновления обоих.
– А знаешь, что я скажу. Повезло ей! В ее жизни будет столько любви, сколько Аля до конца дней никогда не испытает… Надо же: Стасик «мама» сказал, – Маша всхлипнула и закрыла лицо руками. Потом проговорила сквозь слезы. – Правильно, что ты меня туда не пустил. Я бы все сорвала своей истерикой. Это же невероятно, даже думать больно.
– Ну, и Ленка твоя, конечно, сыграла главную роль. Вошла за трибуну – вся из себя разодетая, причесанная, как ты говоришь, Голливуд. Сначала полную ахинею понесла. Потом обвинитель – бывший сослуживец Сережи – так по-умному вопросы ставил, что мороз шел по коже от ее наивных ответов. То есть жертва чистой воды. Бери голыми руками. Представляешь, Алевтина в одном месте даже расхохоталась. Такие нервы чертовы у бабы. Правда, в конце Лена все же выдала свое коронное: «Аля и Андрей – хорошие». Но всем уже было ясно, что чудом она уцелела. Припаяли еще статьи: покушение на жизнь, мошенническая сделка с чужой недвижимостью. Кража сбережений из Ленкиной банки. Остальные кражи. Все бабы, которых Кульков обирал, пришли. Ну, этих мне не очень жалко. Да, Эстела ваша была просто на высоте, но об этом позже. В качестве отдельного спектакля. Что делать будем? Как из этого выбираться?
– Пойдем Анечку заберем из школы, погуляем, сходим, куда она скажет. Вечером Лена с Хайбулиным должны на чай прийти. Вроде у них что-то складывается. Нужно только нанять людей, чтобы квартиру ей вычистили, пока он не сбежал. Да, чтоб не забыть. Ты знаешь, что я сегодня решила? Оставить Мише и Вере свою квартиру. То есть я хотела оставить им ее бесплатно. Но потом подумала: мы же обязаны Ольге помочь с детьми. Стасик, я считаю, должен быть полностью на нашем обеспечении. Ленка, правда, думает, что на ее. Ну, ему много не будет. Ты знаешь, что произошло? Рисунок Стасика «Синий кот на белом снегу» занял первое место на российском конкурсе детского рисунка. Теперь на международный пошлют.
– Здорово! Но ты не договорила, как же ты в свете всего этого с квартирой решила поступить?
– Мы втроем с Верой и Мишей пришли к соглашению. Они ее у меня купят. Ну, дешевле, конечно, все-таки он какое-то право на нее имеет. Знаешь, им так хочется пожить нормально, она ж всю жизнь при родне существовала. А деньги у Миши есть. Он нашу ситуацию понял.
– То есть они настолько хотят пожить нормально, что он свою холостяцкую квартиру для себя оставит?
– Ну, да. Витя, может, ты вообще хотел, чтобы моя квартира осталась у нас? Я много думала: Анечке когда-то замуж выходить, Ольга с детьми ютится…
– Мы со временем все решим. Квартира эта мне неприятна. Слишком многое там у тебя было… Без меня. И все эти прослушки, слежка за тобой. Знаешь, что Маркова выкрикнула Сереже, когда ее уводили? «Передай своей рыжей, что я вернусь».
– Господи, что ж ее так разбирает. Я ничего плохого ей не сделала.
– Ей это не важно. Для нее главное только то, что происходит в ее чудовищном мозгу. Я боялся, что ее больной признают. Но всем ясно: от нее просто несет страшной опасностью… А психиатры в своем заключении отметили, что она действительно обладает очень сильным воздействием на людей. Ты оказалась ей не по плечу – вот ее и разбирает. Надеюсь, в нашу жизнь и жизнь своих детей она все же не вернется. Черт, надо как-то от нее отвлечься. Мне только одно непонятно: как это твой Миша, который Веру вроде бы на дух не переносил, вдруг с ней жить решил? Может, все-таки из-за квартиры? А потом выгонит ее?
– Понимаешь, все сложнее. Он сказал: «Она меня так достает, что нет сил уворачиваться». Вера расценила это как признание в любви.
– Еще какое… Она увидит небо в алмазах.
– Знаешь, она когда-то сказала, что ненавидит меня. После истории с Алей… Витя, я не хочу, чтобы нас ненавидели. У нас ребенок. И потом: Миша обещал, что завтра же разведется со мной. У него, оказывается, связи есть в загсе.
Виктор молча схватил Машу на руки и стал бурно целовать. Она с трудом освободилась и заглянула ему в глаза:
– Ты так рад?
– Да нет, чуть-чуть… Хоть какой-то толк появился в твоих попытках избавиться от квартиры… – Он добавил очень серьезно: – Такой толк… Мне, оказывается, всю жизнь была нужна ни на кого не похожая рыжая женщина.