— Погоди! — внезапно остановила подругу Кира. Уже закрыв дверь в Ларисину квартиру, они замерли на месте на лестничной площадке.
— Что?
— Не нравится мне, что к Лариске кто-то шастает, как к себе домой, — ответила Кира. — Надо бы проверить. Погоди!
Она извлекла из кармана крохотный клочок газетного листа и сухой клей в палочке.
— Позаимствовала у Лариски дома, — пояснила она удивленной Лесе. — Сейчас.
И передав пакет с личными вещами Ларисы подруге, Кира нагнулась и ловко приклеила газетный клочок внизу двери на том месте, где был стык дверного полотна со стеной. Сверху было совершенно не заметно, что там что-то приклеено.
— Вот! — удовлетворенно произнесла Кира. — Если к Лариске снова кто-то заявится, мы с тобой хотя бы будем об этом знать. А теперь хорошо бы узнать, не видел ли кто из соседей того человека, который приходил к Ларисе в дом с обыском.
Сначала подругам не везло. На их звонки никто не отвечал. Но затем за одной из дверей на Ларискином этаже раздался сухой кашель, и она открылась. На пороге стояла пожилая женщина — та самая баба Таня, призванная в качестве понятой ментами при осмотре ими квартиры Ларисы.
— Чего надо-то? — недружелюбно произнесла она и закашлялась.
— Простите, — с максимальной вежливостью произнесла Кира. — Мы сейчас зашли к Ларисе, и нам показалось, что вроде бы у нее дома кто-то после ее ареста побывал. Все вещи сдвинуты и раскиданы. Картины сняты и…
— Точно! — не дожидаясь продолжения перечня учиненного в Ларисиной квартире безобразия, азартно воскликнула баба Таня. — Был у нее мужик! Приходил!
Да вы зайдите! Мне на холоде стоять нельзя, простывши я немного.
Подруги поспешно перешагнули через порог, и баба Таня закрыла за ними дверь.
— Страшный такой мужик приходил! — не дожидаясь расспросов, начала выкладывать свои новости женщина. — Я шорох услышала и в «глазок» глянула, что там делается. Смотрю, а в дверях Ларискиной квартиры какой-то хмырь ковыряется! Жуткий! Я прямо обмерла вся! Кто же, думаю, это такой может быть, если родни у Лариски днем с огнем не сыщешь, троюродная тетка в Киеве, да брат двоюродный с дядей в Москве живут.
— А это не он был?
— Нет, — покачала головой баба Таня. — Тот тощий и длинный.
— А этот?
— Говорю же, жуткий мужик! — повторила баба Таня.
— Ну а приметы? Как он выглядел?
— Жутко выглядел! — словно попугай повторила баба Таня. — Я как в «глазок» выглянула да спину его увидела, так вся прямо и обмерла!
— Так откуда же вы знаете, что он жутко выглядел, если только со спины его и видели? — в отчаянии воскликнула Леся. — Не могла же вас его спина так напугать.
— А оттого я так думаю, что одет он был больно жутко! — поразмыслив, произнесла баба Таня. — Одежда и вообще сам какой-то весь грязный.
— Бомж?
Бомж не бомж, а что-то в нем не так было, — ответила баба Таня. — Не приличный он человек — страшный. И шапочка такая дурацкая надета была. Черная. Ни рожи не видать, ничего. До самых бровей натянул. А внизу воротником куртки рожу свою прикрыл. Разве приличный человек станет так кутаться?
— А когда он приходил?
— Да вот на следующий день, как Лариску увезли, к вечеру и заявился! Я уж в милицию хотела идти, да захворала. А телефончик-то ихний, что они мне оставили, тоже куда-то задевала. Уж я искала его, искала, а не нашла. Так бы позвонила, доложила, что мужик этот приходил. Может быть, раскопали бы они, кто он такой, да Лариске бы и смягчение через это какое вышло.
Больше подругам ничего о страшном мужике, напугавшем бабу Таню, узнать не удалось.
— Баба Таня, а еще какие-нибудь мужчины к Ларисе приходили? — спросила у старухи Кира.
— Да приходил один, — отозвалась баба Таня. — Только кто он, сказать не берусь. Только видела, как Лариска ему дверь сама открыла, а он мимо нее в квартиру и шмыгнул.
Лица этого Ларискиного визитера баба Таня в тот раз тоже не разглядела. Однако, по ее словам, он оставался в квартире девушки на протяжении нескольких часов. И ушел, когда баба Таня, потеряв всякую надежду, отлучилась от своего наблюдательно пункта у «глазка» входной двери.
Так ничего толком и не выяснив, подруги подхватили собранные вещи Ларисы и отправились к несчастной с передачей.
— Послушай, мне это только кажется или нам уже кто-то говорил о мужике в черной шапочке, натянутой почти до самых глаз? — задумчиво спросила Кира, подходя к лифту.
— Давай зайдем к моей маме, — не расслышав, что говорит подруга, предложила Леся. — У нее еды небось наготовлено на роту. Возьмем чего-нибудь вкусненького.
— Ты проголодалась? — удивилась Кира. — Мы ведь недавно завтракали.
— Да не для нас! Может быть, разрешат Лариске что-то из домашнего передать. Выпечку хотя бы. Она же долго не портится.
Но, как оказалось, хозяйственный пыл Светланы Сергеевны несколько угас. В доме уже не носились смешанные ароматы свежей сдобы и пряного жареного мяса. А сама Светлана Сергеевна порхала по квартире, сияя внутренним торжеством — ей было явно не до стряпни.
— Юсси мне звонил! Прямо с утра! — доложила она подругам. — Сказал, что страшно соскучился. Жить без меня не может. И завтра приедет, чтобы забрать меня с собой.
— И ты поедешь? — с трепетом спросила у мамы Леся.
— Еще не знаю, — ответила та, но по ее лицу было и так видно: поедет — и с радостью.
Катек дома не оказалось. И это вселило в души подруг тревогу. Куда снова отправились эти неугомонные особы, ведь с Сафаилом еще ничего не выяснено до конца? Но тем не менее о цели своего визита подруги отлично помнили. И Светлана Сергеевна с радостью отдала им все домашнее печенье с глазурью, орехами и шоколадом, которое напекла за те дни, пока была в ссоре со своим мужем.
Гостинцев набрался целый пакет. Да еще домашняя сдоба в виде коржиков с сахаром и корицей, булочек с изюмом, конвертов с курагой и черносливом, а также Целой кучи рулетиков с маком. Насчет последних Кира выразила некоторое сомнение. Но все же взяла, справедливо рассудив, что такая вкуснятина, если до самой Лариски и не дойдет, то все равно — через желудки смягчит через них души тюремных охранников.
Едва подруги избавились от передачи, которую отдали той же тетке, через которую вчера Жоржик помог им организовать свидание с Ларисой, как у Киры раззвонился телефон. С некоторым трепетом она посмотрела на номер звонившего — он был ей незнаком.
— Да, — произнесла она, опасаясь, что это провокация Жоржика, желавшего восстановить былую дружбу.
Но это был Акоп — отец погибшего Ваго.
— Мы его нашли! — коротко сообщил он подругам. — Верней, нашли место, где этот гад отдыхает! «Лесные зори» называется. Поедете с нами туда?
— Конечно! — воскликнула Кира, прежде чем сообразила, во что в очередной раз ввязывается сама и впутывает Лесю.
Если Виталик виноват в смерти Ваго, то Акоп разорвет убийцу сына на части собственными руками. В этом у Киры сомнений никаких не было. А они с Леськой таким образом станут соучастниками нового преступления. Но, с другой стороны, если не поехать, то они так никогда могут и не узнать, кто же убил Ваго. А Лариска так и останется на долгие годы гнить в тюрьме за чужую вину.
— Не было времени раздумывать! — оправдывалась перед подругой Кира, которая волновалась, что они все хорошенько не обдумали, прежде чем дали свое согласие. — И потом, дважды такие предложения не делают.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Пансионат «Лесные зори», в который отправился Вадюшин со своей Фирой, оказался совсем крохотным. Да и был он не пансионатом вовсе, а обычной турбазой. Всего десяток домиков, разбросанных по заснеженному склону холма среди елей.
В одном из домиков располагалась администрация и охрана. Продукты отдыхающим предлагалось привозить с собой или закупать в ближайших населенных пунктах. Горными лыжами тут и не пахло. Впрочем, обычные лыжи и коньки можно было взять напрокат в домике администратора.
Когда Акоп, который притащил с собой в качестве устрашения охранников своего сына и, как подозревали подруги, всю свою собственную охрану, налетел на администратора, требуя немедленной выдачи подозреваемого Виталия, невысокий толстенький администратор, ведущий спокойный размеренный образ жизни на лоне природе, быстро сник.
— Нет его у нас, — развел он руками, явно опасаясь, что за неимением Виталия Вадюшина прибывшие набросятся на него лично.
Кортеж, с каким прибыл Акоп на лесную турбазу, и в самом деле впечатлял — три машины, до отказу забитые здоровенными парнями, куртки которых красноречиво оттопыривались под мышками.
— Как это нет? — немедленно взревел Акоп, услышав ответ администратора, но не поверив тому. — Зачем прячешь? Мои люди доложили, тут он!
— Был! — испуганно кивнул головой администратор. — Но весь срок он не прожил. Отбыл от нас в неизвестном направлении.
— Был! — испуганно кивнул головой администратор. — Но весь срок он не прожил. Отбыл от нас в неизвестном направлении.
— Не верю! — взревел Акоп, хватая администратора за грудки. — Мой человек у тебя был, в журнале регистрации смотрел. Тут он!
— В журнале запись и верно есть, — отбивался тот. — Запись есть, а человека давно нет!
— Не верю! — орал Акоп на всю турбазу, так что с еловых ветвей сыпался снег.
Впрочем, Акопа с двух сторон держали за руки четверо охранников, опасаясь, что осатаневший от горя отец до суда и следствия придушит свидетеля.
— Позвольте мне! — вмешался Никита.
Акоп отступил. И Никита быстро нашел общий язык с явно обрадовавшимся такой замене администратором. Сценарий «злой следователь — добрый следователь» срабатывал безупречно. Из слов администратора стало ясно, то Вадюшины на турбазу приехали именно в тот день, когда их видел сосед по лестничной площадке.
И случилось это за двое суток до убийства Ваго. Прибыли Вадюшины на собственной машине, как, собственно говоря, и все отдыхающие. Никакого рейсового транспорта, вроде автобусов или маршруток, тут не ходит. И если у человека нет личного транспорта, то у него нет шансов попасть на турбазу «Лесные зори».
— Они приехали, заселились, одну ночь переночевали, а утром жена этого Вадюшина сбежала, — рассказывал администратор.
— Как это сбежала? — не поверил ему Никита. — Приехала вместе с мужем, чтобы отдохнуть, а наутро сбежала?
— Вот так случилось, — развел руками администратор, показывая, что он лично к побегу не имеет никакого отношения.
— Но почему? — продолжал недоумевать Никита.
— Поссорились они! — ответил администратор. — Она в слезах вся уезжала. Машину он ей даже не дал…
— Как же так? — перебил его Никита. — Если машины у женщины не было, то как же она сбежала от мужа с этой турбазы? Пешком, что ли, шла?
Почему пешком? — пожал плечами администратор. — Одни из наших гостей как раз тоже уезжали. Вот она у них и попросила, чтобы они ее до города подбросили. Села к ним в машину и уехала. Но пока они собирались, я видел, глаза у нее красные были. И муж ее проводить не вышел. Ясное дело, ночью между ними ссора произошла. Вот жена утром и уехала.
— А сам Вадюшин? — спросил Никита. — Он что делал после ее отъезда?
— Он следом за ней уехал, — ответил администратор. — Только не сразу, а уже днем.
Услышав, что Вадюшин покидал турбазу, все снова дружно насторожились.
— Но обратно он вернулся совсем с другой женщиной.
Вот на этом месте подруги навострили уши еще больше.
— И когда они вернулись? — строго спросил администратора Никита.
— Утром жена уехала, а вечером он уже с другой девушкой прибыл, — ответил тот.
— Вечером того же дня?
— Да, — кивнул администратор.
— А как эта вторая женщина выглядела? — вмешалась в их разговор Кира.
— Невзрачная такая, — пожал плечами администратор. — Не слишком высокая. Волосы длинные, но какие-то бесцветные. Лицо без косметики, руки неухоженные. Молодая женщина, а не следит за собой совсем, — прибавил он с укором. — И одета была в какое-то бесформенное пальто, совсем не по фигуре.
Подруги переглянулись. Описанные приметы разительно напоминали им Ларису.
— И что же? — вернулся к допросу Никита. — Вы разрешили Вадюшину поселить у себя в домике вместо законной жены какую-то постороннюю женщину?
Молодой человек, — устало произнес администратор. — Честное слово, сейчас не советские времена. Какая мне разница, с кем мужчина будет жить в своем домике? Он за него заплатил? За себя и за второго человека. Я вмешиваться не счел нужным. Если по таким пустячным поводам каждый раз людей дергать, то недолго и всех клиентов разогнать. И где я тогда сам окажусь?
— Но ее паспорт вы хоть спросили? — поинтересовался Никита.
— Нет, — покачал головой администратор. — У первой женщины я паспорт, разумеется, видел, когда их в домик селил. Она точно была законная жена Вадюшина. А вот у второй женщины не спросил. Впрочем, ее имя я вам могу назвать. Лариса ее звали.
При этих словах администратора Леся ахнула.
— И вы ее сможете опознать? — воскликнула она.
— Почему бы и нет? — после некоторого колебания произнес администратор. — Если лицо у трупа не слишком обезображено, то…
— Погодите! — воскликнула Леся. — У какого трупа?
— Но ведь эта девушка, Лариса, он же ее убил? — растерялся администратор.
— Кто убил? — окончательно запутались подруги.
— Да Вадюшин этот!
— Зачем Вадюшину убивать собственную любовницу, которую он привез взамен жены? — удивилась Леся.
— Уж я не знаю, что у них там произошло, может быть, Вадюшин такой неуживчивый человек, — произнес администратор, — только со своей Ларисой он тоже разругался в пух и прах! Она ушла, а теперь вы вот приезжаете и просите ее опознать. Вот я и подумал, что Вадюшин эту Ларису догнал и где-нибудь на лесной дороге и прикончил.
Нет, нет! — замотали головами подруги. — Типун вам на язык. Лариска жива. Только ее обвиняют в убийстве.
— В убийстве моего сына! — снова выкрикнул успокоившийся уже немного Акоп.
— Вот нам и надо выяснить, есть ли у нее алиби, — продолжила Кира.
— А нам найти этого Вадюшина! — воскликнул Никита.
— И наказать убийцу моего сына! — кровожадно скаля зубы, кричал Акоп.
— Когда Лариса покинула вашу турбазу? — подступила к администратору Леся.
От такого обилия вопросов и угроз бедняга вконец растерялся.
— Погодите! — взмолился он. — Не все сразу. Что-то я уже ничего не понимаю.
— А тебе и не надо ничего понимать! — грозно взревел Акоп. — Мы сами во всем разберемся. Ты только на вопросы отвечай.
В общем, примерно через полчаса со слов администратора выяснилась следующая картина. Лариса покинула лесную турбазу утром как раз в день убийства. Как и законная жена Вадюшина, она рассорилась с ним ночью. И утром ушла прочь, видимо, не желая оставаться дольше под одной крышей с любовником. Но Ларисе повезло меньше, чем Фире. В этот день никто с турбазы в город не уезжал. И она ушла пешком.
— Впрочем, через час жильцы из пятого домика поехали в соседний поселок за продуктами, — припомнил администратор. — Если хотите, поговорите с ними. Может быть, они подбросили девушку хотя бы до шоссе, где уже ходит рейсовый автобус.
— А сам Вадюшин? — напомнил ему Никита. — Когда он покинул турбазу?
Выяснилось, что с Вадюшиным ситуация обстояла и вовсе странно. В вечер, когда произошло убийство Ваго, Вадюшин был на турбазе. Во всяком случае, его машину администратор видел на стоянке среди других машин.
— И что, вы так внимательно отслеживаете перемещения всех своих отдыхающих? — недоверчиво спросила у него Леся. — Точно помните, кто и когда уезжал?
— Делать мне тут особенно нечего, — признался ей администратор. — Да и отдыхающих у нас сейчас немного. Только три домика и заселены пока. Это ближе к Новому году у нас не протолкнуться будет. И после него тоже наплыв ожидается. А сейчас нет почти никого.
И помолчав, он добавил:
— К тому же меня этот Вадюшин с его двумя женщинами, с которыми он не мог или не умел справляться, слегка заинтриговал. Я даже ждал, что, рассорившись с первыми двумя, он и третью из города привезет. А тут, думаю, небось и первые две обратно явятся. Вот потеха будет.
Но Вадюшин ожиданий администратора, надеявшегося на веселый спектакль, не оправдал. После ухода Ларисы он никуда с турбазы не уезжал. Сидел у себя в домике и, судя по количеству пустых бутылок, пил после ссоры с любовницей весь день и целую ночь.
— И только на следующий день уехал! — закончил свой рассказ администратор. — Я, помню, еще подумал: небось недалеко уехал, до ближайшего магазина. Потому что перегаром от него разило так, что гаишникам на трассе лучше не попадаться. Это он понимать должен был.
— И что?
А оказалось, что он совсем уехал, — развел руками администратор. — Вещей у него с собой мало было. Одна сумка. Он ее в машину пронес, я и не заметил. А когда хватился, что его нет, да в домик к нему прошел, то никаких вещей, кроме пустых бутылок из-под водки и вина, я не увидел.
Уяснив, что Вадюшин слинял с турбазы, не попрощавшись и не предупредив о своем отбытии, лишь на следующий день после убийства его сына, Акоп заскрипел зубами и принялся мрачно рассматривать свой пистолет, который на протяжении всей беседы с администратором держал в руках. Зрелище было настолько пугающим, что все поспешили отойти подальше.
Но внезапно Акоп замер, потом сильно побледнел и, выпустив оружие из рук, схватился за грудь. Лицо его перекосилось от терзающей его боли. Затем он начал грузно оседать на снег. К нему немедленно со всех сторон бросились охранники. Подхватив босса под руки, они бережно отнесли его в машину.
Акоп бы жив, но явно нуждался в экстренной медицинской помощи.