– Я сделал Лене предложение, – сообщил он. – Я женюсь.
– Ты бросаешь меня под старость лет. И это все, что я заслужила?
Марго реагировала так, будто она была не матерью, а женой.
– Но я взрослый, мама, – напомнил Александр. – Я несу ответственность за жизнь Лены.
– Какая ответственность у алкоголика, – выкрикнула Марго. – Спустись с небес на землю. У тебя уже есть один брошенный ребенок, теперь будет еще один…
Вечером Лена и Александр встретились в ресторане «Вильнюс». Ресторан находился рядом с домом Лены.
Заказали прибалтийскую еду.
Лена ждала продолжения ночного разговора. Александр сделал ей предложение. Лену интересовали подробности: когда? куда? где?
Но Александр, казалось, забыл о ночном звонке. Он смотрел Лене в переносицу. Потом перевел глаза на висок. Он смотрел мимо, обходил своими зрачками ее прямой взгляд.
Лена поняла: он передумал. Выспался, протрезвел и передумал.
Хороша бы она была, сказав Сергею, что уходит. Какое счастье, что ей хватило ума не раскрыть рта, ибо что не сказано – того нет.
Лена поняла: она зависит от зависимого человека. Она зависит от него, а он – от своей мамы, от своего безволия.
Лена ела молча. Александр трусовато поглядывал.
– А что, если он прыгнет с моста? – спросил Александр, продолжая работу над очередным сценарием.
– Кто? – спросила Лена. Ее мысли были далеко.
– Ермаков, – напомнил Александр.
– Пусть прыгает, – ответила Лена и отодвинула тарелку.
Она встала из-за стола. Александр тоже поднялся.
– Не провожай, – сказала Лена. – Тут рядом…
Сергея не было дома. Его не было и в час ночи. И в семь утра.
Лена принялась мыть пол. Ей необходимо было выплеснуть негативную энергию, перевести ее в полезное действие.
Сергея все не было. А вдруг он вообще не вернется?..
Лену охватил страх. Что она будет делать одна с маленьким ребенком и старухой нянькой?.. Сергей не придумывал сценарии, не был знаменитым режиссером, но на нем держался весь дом. Благодаря ему Лена могла свободно искать себя, находить, утверждать и подтверждать. И даже крутить неземную любовь Лена могла благодаря Сергею.
Что бы ни происходило, жизнь шла по накатанной колее. А теперь колея кончилась, не проехать, не пройти. Садись и замерзай.
«Добегалась, – сказала себе Лена. – Так тебе и надо».
В двери повернулся ключ. Вошел Сергей. Его зрачки стояли вертикально, как у зайца. Лицо было растерянным.
– Я ночевал в вытрезвителе, – сказал он. – Дай двадцать пять рублей.
Лена, скрывая всколыхнувшуюся радость, протянула ему деньги.
Сергей отнес деньги таксисту. Вернулся. Лег на диван и скорбно сложил руки поверх пледа. Он страдал, как девица, потерявшая честь.
– Каждый настоящий мужчина должен хоть раз в жизни побывать в вытрезвителе, – убежденно сказала Лена. – Что это за мужик, который ни разу не был в вытрезвителе…
Сергей скосил на нее глаза. Позор был возведен в ранг победы. Может быть, действительно все не так стыдно? Не так непоправимо.
Лена стояла уверенная, спокойная, самодостаточная. Значит, все не безнадежно. Глаза Сергея осветились надеждой.
– А как ты попал в вытрезвитель? – спросила Лена.
– Зашел в стекляшку. Выпил. И заснул.
Бедная, бедная мама Сергея. Знала бы она, что ее сын в одиночку ходит в стекляшку…
Вера жила в постоянном напряжении. Она все время ждала, что Александр выгонит ее из дома. Войдет и скажет: «Я не хотел на тебе жениться. Ты сама себя назначила моей женой. Я терпел, а больше не хочу». Но Александр ничего не говорил. Просто не замечал Веру. Ей было позволено стирать на него, готовить, растить их общего ребенка. И ничего более. Отдыхать он ездил с Леной. В театр – с Леной. На люди выходил с Леной. Что там за муж у Лены?
Вера решила поговорить с мужем.
Она позвонила ему, представилась. Муж был вежливый, но бестолковый. Не понял, что Вера от него хочет. А может, сделал вид, что не понял. Оставалось поговорить с Леной.
Вера не поленилась и поехала в Дом творчества. Именно там Александр и Лена окопались под видом совместной работы.
Вера сидела в электричке, смотрела на бегущие мимо заснеженные поля и прокручивала в голове грустные мысли, как Анна Каренина перед самоубийством. Вера боялась застать их на месте преступления. Тогда придется принимать решение, то есть забирать ребенка и уходить в свою однокомнатную квартиру. А это очень обидно.
Вера и Александр объединились, когда они были молодые и нищие. Вместе начинали и вместе росли. А сейчас, когда все состоялось: слава, деньги, интересный творческий труд, – взять и отдать? Да ни за что.
Эта Леонсия придет на все готовое, а Вера откатится на исходные позиции в однокомнатную квартиру, в статус брошенки.
А самое главное: она любила Александра, любого – трезвого и пьяного и хамски безразличного. Он был ее ВСЕ, как Пушкин для России. Она будет бороться до конца.
Лена оказалась у себя в номере. Одна. (Слава тебе Господи.) Она лежала в кровати и читала книгу.
Увидев Веру, подхватилась. Села, сунув подушку под спину.
Вера была хорошенькая, лучше, чем в доме. Моложавая. В белой кофточке, которая ей шла.
Лена испытывала к ней симпатию и сострадание. Понимала: Вера явилась не от хорошей жизни.
– Садитесь, – предложила Лена.
– Ничего. Я постою, – отказалась Вера. Она была настроена решительно. – Сколько это будет продолжаться? – строго спросила Вера.
– До конца марта, – ответила Лена.
– Что «до конца марта»? – не поняла Вера.
– Мы закончим сценарий и разойдемся по своим жизням.
Вера пришла как на дуэль: кто кого. Лена видела, что Вера беззащитна, и не могла выстрелить. Наоборот. Хотелось успокоить, утешить и даже отдать Александра. Пусть берет.
Лена чувствовала свою вину. Явилась в дом и, как паршивая кошка, украла со стола лучший кусок. Но любовь – она же как смерть. Ей ничего нельзя противопоставить. Придет и накроет с головой. И слова: «Как тебе не стыдно?» – не работают. Предположим, стыдно. И что?
– Если вы любите друг друга, сходитесь и живите по-человечески, – молвила Вера. – Может, ты ему родишь…
Вера лукавила. Она просто проверяла почву под ногами.
Лена посмотрела на часы и сказала:
– Сейчас ужин. Пойдем в столовую.
– Я не пойду, – отказалась Вера.
– Надо, – приказала Лена, натягивая спортивный костюм. – Сядем все вместе. Не следует давать повода для сплетен. Все хорошо. Каждый на своем месте: ты – на месте жены, я – соавтор.
Вера смотрела куда-то вбок. Она страдала.
– Знаешь, что самое главное в кодексе китайца? – спросила Лена. – Держать лицо. Поняла?
– Я тоже женщина, – проговорила Вера. – У меня тоже мама есть.
Появился Александр. Увидел Веру – бровью не повел.
«Актер», – отметила Лена. Актерское мастерство входит в режиссерскую профессию.
Потом они ужинали, сидя в столовой Дома творчества, – мирно, по-семейному. О чем-то тихо беседовали, улыбались.
Посетители Дома творчества, в основном пожилые люди в джинсах, стекались в зал. Никто ничего не мог понять. Буквально: новая семья, как Лиля Брик, Ося Брик и Маяковский. Вера – в роли Оси Брик. Приходится терпеть и притворяться. Однако все спокойно в датском королевстве.
* * *Лена уехала в Болгарию. Там проходили Дни советской литературы.
Солнце, болгарское вино, сами болгары, общение, радость бытия – все это обрушилось на Лену. Омыло, добавило мажора в музыку ее жизни. Она вдруг осознала себя молодой, красивой и преуспевающей. В Болгарии вышла ее книга. Лену знали, читали и почитали.
Домой вернулась загорелая и веселая.
На вокзале ее встречал Александр. Он сразу заметил загар, короткую юбку и общую независимость.
Следовало прибить эту независимость. Ударить, как мухобойкой по мухе.
– Я тебя бросаю, – объявил он.
– Да? – легкомысленно удивилась Лена. – Это почему же?
– Потому что я не могу дать тебе то, что ты хочешь.
– Это что же?
– Семью.
– А у меня есть семья. Зачем мне две?
Лена смотрела весело и нагло.
Александр растерялся.
– Ну ничего, – пообещал он. – Я тебе настроение испорчу.
– Это вряд ли, – не поверила Лена.
В Болгарии Лена как будто встретилась со своим именем, пропиталась собственным успехом и стала неуязвимой для вражеских стрел.
Среди ночи раздался звонок в дверь.
Лена подумала, что это рвется соседка-алкашка. У нее не хватило, душа горит и требует, и она не может дождаться утра.
Лена приготовила зверское лицо и распахнула дверь. Она ненавидела пьющих баб. Но в дверях оказалась Анюта – подружка из соседнего подъезда.
– За тобой Александр приехал, – зашептала Анюта. – Велел, чтобы ты к нему пришла…
– Куда? – не поняла Лена.
– Он у нас сидит. Ждет.
– Но я не могу… Как я из дома уйду?
– Ну я не знаю. Это твой Александр. Он Борьку поднял. Они там водку пьют. Мне завтра на работу.
Лена заглянула в комнату.
– Что такое? – злобно спросил Сергей.
– Я на секунду к Анюте схожу. Она попросила.
– В чем дело?
– От нее муж уходит. Попросила помочь, задержать.
– Одна блядь добегалась, – буркнул Сергей.
Повернулся на другой бок. Диван протестующе скрипнул. Лена метнулась в прихожую, торопливо сунула босые ноги в валенки бабы Поли. Правая нога попала в левый валенок, а левая в правый. Ноги оказались в третьей балетной позиции, носками врозь. Лена накинула дубленку поверх ночной рубашки, и они с Анютой вымелись из квартиры.
Александр сидел с Борькой (мужем Анюты) за кухонным столом. Они пили водку и беседовали на мужские темы: о футболе и о политике.
Лена вошла в кухню и остановилась в третьей позиции.
– Я пришел за тобой! – торжественно объявил Александр. – Сейчас ты уйдешь со мной.
– Куда? – не поняла Лена.
– В мою жизнь!
– Понятно. Но куда? К тебе домой? К Вере?
– Не имеет значения. – Александр мотнул головой.
– Тебе дают шанс, – зашептала Анюта. – Хватайся! Второго раза может не быть. Иди!
– Куда? – Лена развернулась к Анюте.
– Да не важно. Иди без оглядки, – внушала Анюта.
– Вот. Учись. – Александр поднял палец. – Ты слишком практичная. Куда? Когда? Почем?
– Хорошо. Я пойду. А завтра что? Что я дома скажу?
– Ты сначала сделай. Соверши поступок. А утром будет ясно, что ты скажешь.
Лена смотрела в пол, на тупые носки валенок, развернутых в разные стороны. Может быть, Александр прав, в ней действительно нет порыва и бесшабашности. Но она – не одна. За ней девочка и старуха, старые и малые, и она за них отвечает.
Александр завтра проспится и передумает. Скажет: «Не будем торопиться, иди домой!»
Сергей не железный, его нельзя испытывать бесконечно. Он просто повернется и уйдет. И она останется с ребенком на руках, гордая своим порывом таборной цыганки.
– Протрезвеешь, тогда поговорим, – постановила Лена.
Александр хотел подняться, но у него не вышло.
– На ногах не держится, а за собой зовет, – прокомментировал Борька.
– Пусть у нас останется, – предложила Анюта. – Куда его сейчас?
Александр мгновенно задремал, сидя на табуретке.
Борька и Анюта подхватили его с двух сторон и поволокли в комнату, как раненого товарища. Его ноги волочились следом.
Лена вернулась домой. Дома все было знакомое, прочное и свое. Она ушла на цыпочках в кабинет и легла на свой автономный диван. По трезвому размышлению Александр – как юбилейный рубль. С одной стороны – одно, с другой – другое. Александр с одной стороны – гений, Моцарт. С другой – запойный парень. Алкаш.
Сейчас Лене достается от него лучшее: любовь и талант. Почему бы не оставить все как есть… Но когда любишь, хочется получить человека в полном объеме. Зажать, как юбилейный рубль, в кулаке, спрятать во внутренний карман поближе к сердцу. Чтобы не потерять, не выронить по ошибке.
Бедный Александр спал в тяжелой отключке в чужом доме. Вера и Марго наверняка не спят, волнуются, с ума сходят.
«Надо бы Вере позвонить», – подумала Лена.
Но как позвонить? Что сказать?
Лена приехала на студию. К ней подошла редакторша и спросила:
– Говорят, от тебя муж ушел?
– Не знаю, – легко ответила Лена. – Утром дома был.
– Ушел, ушел, – подтвердила редакторша.
– Может быть, в булочную? – предположила Лена. И отошла.
Она поняла: общественное мнение подсознательно на стороне Сергея. Невозможно из года в год мызгать человека. Общественность жаждет реванша и справедливости.
Над студией плавала еще одна версия, будто Сергей привел в дом любовницу и Лена вынуждена терпеть эту шведскую семью, поскольку ей некуда деться.
Общественность бесила ситуация: над пропастью. Или перепрыгни, или отойди от края. Но не качайся на краю.
Лена и сама мечтала перепрыгнуть. Но это зависело не от нее. Она могла только отойти от края, то есть бросить Александра. Но и этого она тоже не могла. Она вся состояла из любви. Убить любовь – значит убить себя. Еще чего… Поэтому оставалось качаться на краю.
Слухи распространялись, как сорняки. Лена удивлялась: откуда это народное творчество? Должен же быть автор. Автор нашелся. Вера. Она вела свою холодную войну. Как Америка.
Прошло пять лет. Наступил июнь. Заветный срок. По телевидению показывали выпускной бал в Кремле и прогулки выпускников по ночной Москве.
Лена ждала. Александр помалкивал. Он не хотел менять свою жизнь. Ему нужны обе: Вера и Лена.
Лена – это любовь в чистом виде, горячее дыхание жизни. Вера – сама надежность. А надежность для пьющего человека – как мост через пропасть.
В один из дней Лена позвонила Александру. Произнесла одно слово из двух букв:
– Ну?
– Что? – не понял Александр, хотя все понял. Все и сразу.
– Иван получил аттестат? – уточнила Лена.
– Получил. А что?
– Ты знаешь что.
– А-а-а… – сообразил Александр. – Давай не будем торопиться…
– Мы уже это проходили, – напомнила Лена.
– Как ты себе представляешь? Мальчик поступает в институт, а я буду из дома уходить?
– Ты же обещал, – поразилась Лена. – Значит, ты мне врал?
– Не понимаю, куда ты торопишься? Я же никуда не убегаю. Я – вот он. Весь твой. Куда я денусь?
Лена поняла: Александр тянет время. Тянет, пока тянется. Но уже не тянулось. Рвалось.
Лена бросила трубку, подошла к холодильнику. Достала бутылку водки и стала пить прямо из горла, как соседка-алкашка.
Пила долго, до дна. Потом решительным шагом дошагала до своего дивана и обрушилась на него всей тяжестью. Диван взмыл вверх, как ковер-самолет. Сердце подплыло к горлу, но удержалось в теле.
Лена заснула и спала двадцать часов. Проснулась трезвая. Протрезвела. И прозрела. Но прозрение убивает любовь. Спутница любви – слепота.
Марго оказалась права. Как в воду глядела. Через пять лет то ли шах помрет, то ли осел сдохнет. Любовь Александра зашла в тупик.
Вера тихо ликовала. Она боролась и победила. Ей полагается орден и звание героя.
Вера боролась всячески: и терпела, и скандалила, и ставила сопернице палки в колеса, и распускала слухи, и даже шантажировала Марго. Обещала убить себя и ребенка, как Медея. Стыдно вспомнить.
Но не важно действие, важен результат. Нэлька вышла замуж за звукооператора, смешно сказать. Сменяла шило на мыло.
Лена куда-то отъехала на общий план, в массовку. Ее не видно и не слышно. Никаких телефонных разговоров по вечерам. Александр все время дома. Семья воссоединилась и сплотилась вокруг Ванечки.
Все вернулось на круги своя.
На семейном совете решили: Иван будет поступать в институт кинематографии на актерский факультет. Эта идея принадлежала Вере. Вера была влюблена в свою актерскую профессию и считала, что нет занятия более прекрасного. К тому же Иван неожиданно рванул вверх, вырос, превратился из колобка в законченного красавца. Именно законченного, как произведение искусства, когда мастер сделал последний штрих и отложил кисть.
Иван был похож лицом на Веру, но в мужской интерпретации. От Александра ему досталась походка, столб шеи и прямая спина. Буквально князь Юсупов – породистый и синеглазый.
Вера переговорила с председателем приемной комиссии Норой Николаевной. (Для Веры – просто Нора.) Преподнесла ей царский подарок – белый оренбургский платок-паутинку, не считая угощения в ресторане.
Нора переговорила с остальными членами приемной комиссии, хотя можно было этого не делать. У Ивана просматривались явные способности, не говоря о внешности. Красивые актеры – большая редкость. А красота – это талант природы.
Вера подготовила Ивану зеленую дорогу.
Иван уходил на экзамены и возвращался в хорошем настроении. Но вдруг случилось неожиданное. Позвонила Нора и сказала, что Иван появился один раз, на первом собеседовании, после чего исчез. Экзамены не сдавал. На заключительное собеседование не пришел. Его место отдали другому парню, приехавшему из Ставрополя. Все.
Семья стала похожа на растревоженный улей. Вера, Марго, Алексей Иванович и Александр сначала замерли, а потом активно задвигались и зажужжали. Громче всех причитала Вера. Ей было жаль затраченных усилий, себя.
– При чем тут ты? – осадила ее Марго. – О мальчике подумай.
Все сели вокруг стола, стали ждать Ивана. Лица угрюмые, руки на столе – «совет в Филях». Предстоял серьезный допрос дезертира, сбежавшего с поля боя.
Иван явился под вечер, сытый и веселый.
– Где ты ел? – спросила Вера.
– У друзей, – ответствовал Иван.
– У каких?
– Какая тебе разница? Ты же все равно их не знаешь.
– Замолчи! – перебила Веру Марго. – Что ты его глупости спрашиваешь? Как будто нечего больше спросить…
– Почему ты не сдавал экзамены? – вступил Александр.
– Не хотел.
– Что значит – не хотел? – не понял Александр.
– Я не хочу быть артистом. Дурацкая профессия. Зависимая.