- Правда, пожалуйста. Только, звезда балета, постарайся отвечать на звонки и не пропадать где попало до ночи. Не беспокой мать, - Федька погрозил мне пальцем и добавил вдруг очень насмешливым голосом:
- Чтобы завтра со своим парнем познакомила. Ясно? И не палитесь вы так больше перед подъездами.
- А?
Братец, увидев мое "выражение рожи", расхохотался на всю прихожую.
- А я завтра с Димкой встречаюсь, - пробормотала я как-то затравленно. Он нас со Смерчинским нас видел! Надеюсь не то, как мы целовались? Моя тонкая душевная организация этого не переживет. Жесть.
Да... Вот ужас-то какой! Папа, Федька с Настей, скоро и мама до Дэнчика доберется. А потом и его родственники достанут меня - дедушку-то я уже знаю.
Орел стыдливо прикрылся крыльями.
- У тебя еще и Димка какой-то есть? - тут же наклонился ко мне Федька и пробуравил меня подозрительным взглядом. - Ну, ты даешь, сестрица. Слегка непорядочно с двумя вертеть, не находишь?
- Это мой одногруппник. Мы по делу встречаемся, - одарила я нелестным взглядом старшего брата.
- Ну ладно. Я же тебя не так воспитывал. И, да, - окликнул меня он, явно гордясь своим поступком, - рабства ты не избежала.
- Фееедя, - протянула я устало, - ну хватит, а? Действительно, детсад и горшки на полках.
- Ты мне на нашей свадьбе понадобишься, - загадочно произнес родственничек. - Поможешь нам кое в чем или я тебя маме так заложу, что ты все лето будешь сидеть дома и мыть полы, как Золушка, твоя ближайшая приятельница. Усекла, мелкая? А так ты отработаешь мои слова тем, что на свадьбе и на девичнике будешь моим... шпионом,- в светло-карих глазах брата зажглись веселые огоньки.
- Я знала, что ты больной, но не настолько же. Тут психушку я одну хорошую знаю. Давай, я тебя туда на третий этаж определю, для душевнобольных? - вполне искренне предложила я.
- Я сейчас свои показания изменю, и тогда тебе наказания не избежать, - пригрозил брат. Я тут же заткнулась.
- Дети! - позвала нас мама, которая все никак не могла привыкнуть к тому, что мы никакие уже дети. - Идите за стол!
- Идем! - на весь дом гаркнул Федор.
- Сейчас! - крикнула и я.
- Что ты так орешь громко? - одновременно спросил мы друг у друга, а потом одновременно заржали, брат хлопнул меня по плечу (я чуть не присела), я в отместку попробовала пнуть его пониже спины, и мы дружно направились за стол. Горячий душ по настоятельному совету мамы я приняла после позднего чая. А потом, поболтав с Настей, все же пошла в свою комнату, прихватив телефон.
"Здорово. Чащин, я вообще никогда и ничего не забываю. Во сколько ты мне "стрелку" забиваешь?", - вспомнила я, что так и не ответила одногруппнику.
Ответ от него пришел на удивление быстро.
"На 5 вечера, пойдет?", - и в следующей смс он написал название хорошей пиццерии, находящейся не слишком далеко от моего дома.
"Пойдет. И не смей заказывать много, я не миллионер!!", - тут же предупредила я Дмитрия, который, между прочим, как и другие парни, кушал немало. Пару раз, когда мы большой компаний сидели в столовой, он даже таскал у меня булочки и пирожки. А однажды, недосчитавшись салата, который стремительно исчезал в Чащинском рте, я от злости чуть на него чай не вылила.
Было это еще в начале второго курса, на большой перемене, и, самое обидное, на глазах у Никиты и его одногруппнков, которые обедали за столиком неподалеку! Как же я разозлилась на Димку тогда! Так опозорил перед любимым парнем. Ведь я не просто на него чуть чай не вылила, я еще и за ним гоняться стала под смех сокурсников. Чащин от меня успешно отбился, а потом поймал, прижал спиной к себе и не больно, но обидно заломил руки. Я, используя не самые добрые выражения, поинтересовалась, за что он так со мной, собственно, поступает, а этот дурак на всю столовую сообщил с готовностью, что это за то, что я утром у него на семинаре списывала. Взрослые с виду парни-старшекурсники с эконома, проходящие мимо нас, заухмылялись и назвали малолетками. И Ник это слышал - я просто уверена! Это многие слышали. Димка тоже. Он отпустил меня и с готическо-мрачным выражением лица предложил умникам выйти для разговора. Они хоть и казались взрослыми, одеты были в пиджаки, а в руках держали дипломаты, выйти согласились. Бедным парням из нашей группы пришлось вставать, чтобы поддержать Чащина. И они действительно пошли во двор. Маринка и Лида меня едва удержали, чтобы я не бросилась следом за мальчишками. Хитрая Марина и еще кто-то тут же поскакали в деканат сообщить о том, что наглые экономисты хотят отмутузить наших несчастных парней, а к нашему столику подошел Никита, с которым мы уже были "официально" знакомы.
- Что-то с Димой? - спросил он лично у меня, и я тут же почувствовала, как дрожат колени. - Нужна помощь?
Его помощь не понадобилась - охрана не дала драке даже начаться...
Странно, вроде бы совсем мало времени прошло, а после пыльной бури в парке имя Кларского вспоминается без былой дрожи в коленках. Чудеса в действии. Главный кудесник - Смерчинский. Да, он, наверное, посланник Аполлона, или его земное воплощение. А вокруг него летает стая пухленьких купидонов - бесконечных дружков, одолженных у сестрицы Афродиты.
Представив Черри и Ланде в виде купидонов, я захихикала в подушку. Тело пухленького голенького мальчика с нежной кожей и колчаном стрел любви, увенчанное злобной зеленоволосой физией - это еще то зрелище!
- Денис. - Вслух произнесла я, усаживаясь на кровати по-турецки, чтобы проверить, а не дрожат ли эти самые колени, выглядывающие из-под подола короткой ночной рубашки, когда я произношу имя Смерча. - Дэн. Дэнни. Дэнв.
Ничего не дрожало, я не волновалась, мысли не путались (они скромным хороводом кружились над портретом Сморчка)
- Де-нис, - по слогам произнесла я. - Денис, Денис, Денис. Хм... Денис.
Нет, определенно, мои ноги ничего не чувствовали. Только в груди почти незаметно разливалось тепло. И не только в груди - в правой ноге тоже. Это наглое котэ улеглось прямо на нее, тараща в темноте светящиеся зеленым глаза.
"Зато у тебя друг богатый=) Деньжат не подкидывает что ли?", - пришло новое сообщение от одногруппника.
"Мой друг больше подарками откупается, умник!", - написала я, зевая. Друг. Смерчинский - мой друг. А что, забавно получилось сегодня... Капец! Я никогда не думала, что признаюсь в том, что я без ума от чьих бы то ни было губ! А у Смерча губы властные, в отличие от мягкого взгляда.
Я захихикала, вновь вспоминая Смерчинского, и его ладони у меня на плечах и на талии.
- Дэнчик, - сказала я вслух. - Дубина несчастная...
Маша и не знать не знала, что пока проверяла свою нехитрую теорию "дрожания коленок", под дверью у нее стояла крайне удивленная мама со стаканом горячего молока, в котором ею заботливо был размешан гречишный мед. Вера Петровна хотела напоить им дочь перед сном, чтобы та действительно не разболелась перед зачетами.
Сначала хранительница домашнего очага семейства Бурундуковых просто подошла к полуприкрытой двери - Маша с детства боялась запирать ее, потому что вечно ей казалось, будто злобный бабай из-под кровати ее достанет и унесет себе в логово. Феде раньше даже сторожить приходилось младшую сестренку от этого самого мифического бабая, держа в руках игрушечную саблю и пистолет: только тогда Мария и засыпала, надо сказать. Потом страх у младшей дочери исчез, а вот детская привычка осталась.
Вера Петровна уже, было, открыла рот, чтобы позвать Машу, как услышала какую-то возню, после которой дочь отчетливо произнесла:
- Денис.
Тонкие брови Веры Петровны взметнулись вверх от удивления. А дочь продолжала:
- Дэн. Дэнни. Дэнв.
"Ничего себе, Машка влюбилась в какого-то Дениса. И не хочет меня с ним знакомить, негодница!", - про себя подумала Вера Петровна. А дочь продолжала развлекать ее дальше:
- Де-нис. Денис, Денис, Денис. Денис.
"Ничего ее заклинило, прямо как меня на первом курсе, - вдруг вспомнился первый возлюбленный Вере Петровне. - Я же тоже тогда маме врала, что в библиотеку ходила... Это, наверное, у нас семейное. Хотя Феденька же сказал, что видел Машу около библиотеки. Или он ее покрывает. А, впрочем, не важно. Дома - и слава Богу.".
Женщина подождала пару минут (в это время Машка хихикала и грозила кошке, что если та не "упрыгнет, куда подальше", ей на спину будет наклеен скотч), а потом вошла в комнату, застав дочь лежащей поперек кровати, закинувшую ноги на стену и отчаянно с кем-то переписывающуюся.
- Маша, не спишь еще? Выпей молоко, - сказала Вера Петровна и попыталась подглядеть в телефон, но дочка предусмотрительно вышла из режима смс-сообщений. Женщине оставалось только, как в детстве, накрыть дочь одеялом до самого носа и выйти.
Выпив молоко, некстати принесенное мамой, которая явно решила стать полуночницей, я вновь вернулась к переписке с Димкой.
"А как поживает моя протекция?", - не преминул задать любимый вопрос Димка.
"Отлично!", - обрадовала я его. Смерч и билетики обещал мне достать. Господи, какой же он прелестный... бывает иногда.
"В смысле??", - не понял Дмитрий. Я раззевалась, как бегемот. Спать хотелось все сильнее.
"В прямом, дурачина. Мой любимый поможет сдать энглишь таким тугодумам, как мы, хе-хе-хе! Подробности завтра, балда. И не опаздывай. Я ждать тебя не буду!"
Еще чуть-чуть поболтав по смс и обменявшись "любезностями", мы распрощались до завтра. А я опять вспомнила о Смерчике. Хм, интересно, где этот индюк сейчас? Дома греется, в теплой кроватке? Под одеялом, поедая, как дитя малое, что-нибудь сладкое, или сидя на подоконнике с кружкой горячего чая и сигаретой. А, он же правильный бой, не курит. Странно, вроде бы вредная привычка, а мужчинам так идет, они независимыми такими становятся, если в их пальцах появляется сигарета.
О, мышиные божества, я назвала Смерчинского мужчиной. Это конец начала конца начал.
Вспомнив брюнетика с приветиком, я, чуть посомневавшись, набрала его номер. Немного подумав, звонить все же не стала, а написала сообщение.
"Ты дома?"
То, что девушки не должны писать первыми меня ни капли не волновало. Хочу и пишу. Ну интересно мне, где мой лже-парень торчит!
"Дома, надеюсь, ты тоже", - через минут десять, когда я уже исползала всю кровать, написал мне Сморчок.
"Спасибо, что довез. Ты думаешь, почему я первая тебе пишу? Так вот, я же обещала тебя убить, когда ты ко мне приставать стал, так вот, готовься в понедельник на кровавую расправу, потому что я, Мария Бурундукова, своих слов на ветер не бросаю!!:)", - написала я длиннющее сообщение и отправила его с улыбкой. Подумать только, а еще совсем недавно я мечтала вот так вот ночью переписываться с Ником.
"Можно без расправы, Бурундучок? Я очень жизнелюбивый..."
"Если ты исполнишь все, что обещал, тогда подумаю! Желание, оригами, поездку...", - вспомнилось мне, и я опять зевнула, словно бы зевком подтверждая свои слова.
"Поездка уже была, Чип. Остальное исполню, не бойся."
"А я и не боюсь. Не моя прерогатива, деточка ты мой. Когда?", - я опять забарахталась в постели. Вроде бы всего лишь невинная переписка со Смерчем, а столько новых эмоций!!
"Закрой сессию, партнер, тогда и поговорим, идет?", - я искренне восхитилась этим словам, а потом нахмурилась.
"Ну ты и наглый!", - слово "партнер" вновь стало раздражать намного больше, чем "Бурундук".
"Я просто забочусь о тебе, и даю стимул к тому, чтобы ты успешно закончила этот год. Ты меня недооцениваешь. Я страдаю, может быть :*)"
Страдает он! Как же. Ежедневно, по пятнадцать минут, с секундомером в руках. Я перевернулась на живот и, качая головой в такт песенке про любовь, которая повернулась к кому-то там пятой точкой, стала набирать ответ, в котором ясно выразила свою точку зрения относительно того, что я думаю о страданиях Смерча.
В следующем сообщении он словно прочел мои мысли и вдруг написал:
"Я тут подумал, что звать тебя партнером немного кощунственно. Предлагаю в целях тайной и глубокой конспирации называть друг друга по-другому (_8(I)". Загадочный смайлик мне не понравился. Правда, приглядевшись, я поняла, что это графическое изображение Гомера Симпсона. Пока я всматривалась в известного мультяшку, Смерч прислал еще одно сообщение:
"Будем обращаться друг к другу банальными "милая" и "милый", или привычно: "Бурундучок и Смерчик, а?"
"Это когда я тебя Смерчиком называла, ветрило противное??"
"Начни сейчас, Бурундучок."
"Я тебя в понедельник убью:)", - пообещала я со смехом парню. Смеха он, естественно, не слышал.
"Мне все равно понравилось тебя целовать:) В понедельник, думаю, мы продолжим наше близкое знакомство. Да?"
Я, к сожалению, не расслышала вибрирующего звука последнего сообщения, пришедшего не сразу, а минут через десять. Телефон ласточкой выскользнул на подушку. А я, наконец, провалилась в долгожданный сон, и мне снилось, что какой-то большой орел с гордым клювом то и дело развлекается тем, что превращается в милашку-фею. Она, явственно распространяя вокруг себя клубничный аромат каких-то невиданных мне духов из ягодной амброзии, обкладывает большими спелыми ягодами красного цвета мою постель. Затем, становится орлом, чистящим перышки - чтобы через пару минут вновь трансформироваться в наглоглазую фейку с замашками ехидного гопника.
Потом мне снилось что-то неприличное, а что именно, я так и не смогла вспомнить. Когда проснулась поутру передо мной то и дело возникал знакомый профиль с ямочками на щеках - значит, мне точно снился господин Сморчок собственной невыносимой персоной.
О чем мы вчера переписывались...?
А обладатель этих самых ямочек на щеках, так и не дождавшись ответного сообщения от своего Бурундучка, лежал на теплом полу в своей комнате, свободно раскинув ноги и руки, как Витрувианский человек[3], вписанный в окружность. Окружностью в данном случае стал мягкий ковер, Вернее, не сам ковер, а овал, вычерченный внутри него, мягко квадрата ручной работы, выполненного из натурального шелка.
Ковер цвета топленого молока можно было считать особым украшением комнаты Дэна. Он устилал середину просторной комнаты с огромным, от пола до потолка французским окном с видом на крутой берег реки, и был подарен Денису мамой несколько лет назад. Текстильное изделие создавали в Иране по ее специальному заказу несколько месяцев, и выглядел он неброско, но очень красиво. По краям чудного ковра глаза радовали многочисленные коричнево-изумрудные узоры. Внутри же, в круге, были вышиты несколько сонетов Петрарки на итальянском языке - как и положено, по 14 строк каждый. В самом центре ковра красовалось изображение девушки, которая, по замыслу мамы Смерча и создателей ковра, должна была олицетворять единственную любовь жизни великого поэта - прекрасную Лауру.
Неподходящую в современном мире любовь к итальянской культуре Возрождения темноволосый парень унаследовал, вероятно, от деда. Не зря тот даже собственный клуб назвал в честь великого Дате, и обустроил его в лучших традициях "Божественной комедии".
- Если бы ты не был моим внуком, мальчишка, я бы у тебя этот ковер экспроприировал, - однажды несколько лет назад, смеясь, заметил дед, придя на один из семейных праздников и зайдя в спальню к внуку. - А вкус у тебя имеется, хоть ты еще совсем мальчишка.
- Идиот, - хмыкнул Петр, как только дедушка вышел. Он терпеть не мог, когда тот хвалил кузена. - Тащишься по такой ерунде? А тебя ведь в школе крутым считают. Ты типа эстет? Мамочка подарила ковер, и ты в восторге?
- А ты типа завидуешь? - с улыбкой спросил Денис.
- Кто? Я? Чему? - зло усмехнулся Петр. В подростковом возрасте у него был просто ужасный характер.
- Кто? Кажется, да, кажется, это ты. Чему? Наверное, все же мне, - пожал плечами его двоюродный брат и добавил. - Просто у тебя настолько низкая самооценка, что рядом со мной ты чувствуешь себя... как бы это сказать... немного неуверенно. Так ведь?
- Так ведь.
Темноволосый парень в очках, с такой же улыбкой глядя в глаза Дениса, резко схватил вазу, в которой стояли цветы, и театральным движением вылил воду на дорогой ковер, следом на него полетели и цветы, на которых Петя хорошо потоптался. Денис жутко рассердился.
В общем, братья подрались, и даже гневные окрики вернувшегося деда не смогли их остановить - чтобы разнять парней потребовалась помощь нескольких мужчин.
Кстати, почти никто из друзей, часто бывавших в доме Смерчинских, не придавал большого значения этому светлому ковру, хотя тот был самой дорогой вещью в комнате Дэнни. И одной из самых дорогих вещей во всей богато обставленной квартире, располагающейся в элитном жилом комплексе.
Когда Черри, который однажды едва ли не прожег сигаретой дыру на шелковом изделии, узнал от Смерча, что едва ли не ежедневно беззаботно топчется по целому миллиону рублей, то некоторое время пребывал в крайнем изумлении. Его он выразил в не совсем приличном выкрике и изогнутых вверх бровях, и с тех пор старался в районе ковра сигареты больше не смолить. А Дэна в шутку стал называть "буржуем экстра класса".
- Ковер по лимону - это ненормально, - заявил панк. - Это дерьмово!
- Нормально, - тут же сказал Ланде, один из немногих друзей Смерча, который разбирался в искусстве и в его произведениях, высоко их оценивая. - Этот ковер прекрасен. Сидя на нем, я попадаю в древнюю Персию.
- Ты в дурку попадаешь, - хмыкнул Черри. - только подумай, Дэнв, а ведь эта неваляшка всегда сидит на полу, когда приходит к тебе. В Персию пытается проникнуть!