Киран подошел и хлопнул его по плечу.
- Годный, не переживай.
- Хороший стражник, вовремя почуял, - подтвердил Брандон и, склонив голову набок, уставился на Кирана. - Любопытно, где ты выучился так тихо двигаться? Даже убийца из Фелима, которого еле поймали мудрые в прошлом году, так не мог. Уверен, что ты не фейри?
- Уверен. - Киран хмыкнул и сел на саксов лежак. - Но учил меня фейри. Давно.
Замолк и потянулся к смятой одежде, той, что принесли слуги тана.
- Учил, как я вижу, не только тихо ходить, - не дождавшись продолжения, сказал Брандон. - Ну, рассказывай, что делается у дядюшки и что говорит Белинда.
- Лорды пьют за ваше здоровье и делят танства. Дядюшка доволен как слон... - осекся, видя непонимание в глазах Брандона, и поправился: - В смысле, как кот, сожравший певчего щегла. И прикидывает, когда играть свадьбу вашего высочества с Белиндой.
Киран остро глянул на принца.
- Пусть прикидывает. - Откинувшись на подушки, Брандон принялся задумчиво разглядывать вышивку на балдахине. - До коронации мы не будем его разочаровывать. Лордов тоже. Но и обещать им ллирово золото будем осторожно. А дальше... Чего ждете? Одевайтесь. Не справитесь сами, слуг позовите. Теперь вы не разбойники, а народные герои. И я, как добрый и справедливый принц, буду вас награждать. Для начала рыцарством. А вы - радоваться.
Киран, вертевший в руках зеленый дублет с привязными рукавами, тяжело вздохнул. Сакс был с ним согласен: королевская награда - не только мед, но и пчелы. Злые и много. На что Брандон хмыкнул и повторил:
- Я сказал, радоваться и благодарить. И передай Белинде, на ушко, что мы благословляем нашу фаворитку на брак с таном Флейтри, лордом Кроу и прочая, прочая. То есть с тобой. После моей коронации, разумеется.
Всего миг Киран недоуменно смотрел на Брандона, словно тоже до сих пор не принимал всерьез мимоходом кинутое обещание отдать ему танство, а может, не ожидал такой прямоты от принца. Но замешательство быстро прошло, Киран криво усмехнулся и, приложив руку к сердцу, словно заправский придворный лорд, склонил голову.
- Слушаюсь и повинуюсь, сир.
Судя по усмешке, Киран ничего не имел против того, чтобы делить Белинду с Брандоном. А Саксу подумалось, что здесь он их обоих не понимает. Делить с кем-то Лиле он бы не согласился ни за что. Даже с королем и побратимом. Особенно с королем и побратимом. И Лиле не променяла бы землянку в лагере на королевскую спальню.
Когда танский сенешаль постучал в дверь и пригласил его высочество почтить присутствием обед, Сакс с Кираном уже были одеты, как подобает лордам, и разве что не завиты на луайонский манер. И готовы благодарить, радоваться и делать все, что прикажет принц. Правда, глаза у Кирана были - в точь как у мальчишки, лезущего в соседский сад за яблоками.
Торжественного обеда Сакс толком не запомнил. Лишь копоть и вонь масляных светильников, жирное мясо, бессмысленные громкие речи и недовольство лордов: принц приблизил и даровал рыцарство сразу двоим простолюдинам, причем второму - здесь же, у них на глазах! Лорды кривились, но роптать не смели. Брандон сделал все красиво, как в легендах, и сказал столько правильных слов о чести, верности и любви к своему народу, что хватило бы на десяток героических баллад. Сакс слушал и удивлялся себе: раньше бы он искренне радовался и верил королевской доброте, а сейчас больше думал о том, что Брандону в самом деле лучше оставить при себе безродных, но верных, чем остаться в окружении лордов. Своих, родных тейронских лордов, глядящих на принца, как на сундук с золотом. Запертый. И каждый из лордов громкими речами и огненными взглядами пытается этот сундук взломать.
Сундук не поддавался. Блестел, звенел, обещал непонятно что и кому, но очень красиво, и не ломался.
А следующим утром Сакс снова столкнулся с Марком.
Брат поджидал его у самых гостевых покоев. Заступил дорогу, заговорил об отце с матерью, о приказе принца Артура и верности. Припомнил даже, как учил Сакса стрелять из лука.
Вот тут Сакс не сдержался.
- Ты мне не брат, - сказал очень тихо, еще тише, чем вытащил нож из ножен и приставил к горлу Марка. - Та фейри была моей женой и носила сына.
Услышав про фейри, Марк скривился и отшатнулся к стене. А Сакс добавил:
- Ты жив только потому, что она не хотела, чтобы я убивал.
Марк по-волчьи сверкнул глазами и, отодвинув руку с ножом, пошел прочь. Быстро, не оглядываясь. Лишь в конце коридора дважды сплюнул через плечо, отгоняя ллировы мороки.
Значит, фейри для тебя - демон, подумал Сакс. Вот и хорошо. Лучше честный враг, чем лживый друг. Тем более, война скоро. Так что это все ненадолго.
- Дурной лось! - в один голос обругали его Брандон с Кираном, когда хмурый Сакс рассказал о встрече.
Он и сам понимал, что надо было иначе. Только как иначе и зачем иначе, не знал.
- Научишься, - уверенно сказал Брандон. - По крайней мере, врага ты себе выбрал славного. Такой злопамятной сволочи, как Дубок, поискать. Так что придется тебе теперь вдвое внимательнее смотреть по сторонам.
- И не вздумай сам его тронуть, - добавил Киран. - За своего вассала Мейтланд с тебя шкуру спустит.
- Может даже и хорошо, что ты так сдурил. - Брандон задумчиво оглядел Сакса и улыбнулся, словно придумал что-то очень забавное. - Мейтланд и так не принимал тебя всерьез, а теперь убедился, что лось и есть лось. Злой, упрямый, прет напролом... точно. Вот такой ты мне и нужен.
Какой именно и зачем, Сакс понял далеко не сразу. Пока он просто держался за плечом Брандона, без его приказа вперед не лез, а лишь присматривался, прислушивался и мотал все на ус. Жаль только, Киран в то же утро покинул Мейтланд-холл, отправился к повстанцам. Сакс вышел его проводить, да просто выбраться хоть ненадолго из каменного мешка на воздух. Вонючий воздух, слишком много в Мейтланд-холле собралось солдат и лошадей.
- Партизаны, сопротивление, - вздохнул Киран о чем-то своем и подмигнул Саксу: - Смотри в оба, браконьер, береги побратима. И не тоскуй так. Она вернется.
Сакс опешил, хотел спросить, когда вернется? И как может вернуться фейри, если ее убили? Но Киран уже направил коня к воротам. Окликать его на виду у мейтландовой стражи и челяди Сакс не стал, да и ни к чему. Если вернется, значит, вернется. Только ждать ее у Девьего озера нельзя, война на носу, оставить Брандона - значит, предать.
Верно, если бы Сакс не задумался, и если бы какая-то неуклюжая деваха не пихнула его полной овощей корзиной, то ллирова хранителя он бы не заметил. А так...
Пока думал, пока отмахивался от извинений девахи - в ворота въехал всадник. Не рыцарь, потому что без доспеха и один, без слуг и оруженосца. Не купец - купцы не носят серые невзрачные плащи с глубокими капюшонами. Не крестьянин - лошадь хорошая, верховая, деревенщине не по карману.
Лишь разглядев зеркальце, поблескивающее у всадника на груди, Сакс понял: хранитель! Самый настоящий старый хранитель, из тех, что лорд Мейтланд приютил в своих землях. Замковые стражники отдали ему честь, десятник что-то сказал, в гаме было не разобрать, что. А хранитель скинул капюшон и сказал:
- Луна благословит тебя, - громко и торжественно.
Голос у него был низкий и гулкий. И вкрадчивый, так что не глядя можно сказать - Ллиров слуга.
Сакс-то как раз глядел во все глаза. Он ни разу не видел настоящих божьих слуг, только давно еще, когда был совсем маленький, слышал от матери: зеркальца на груди носят Ллировы хранители, хрустальные браслеты на правой руке - Асгейровы, венок из трав - Отца Кирмета. Саксу тогда было страсть как интересно, на кого ж служители похожи, вряд ли на простых людей, но увидеть не довелось.
Этот был похож на ястреба. Нос тонкий, изогнутый как клюв, и внимательные глаза. Сам смуглый, борода белая, и волосы как перец с солью. Соли больше. Точно, ястреб. Пестрый.
Прислушался: интересно ж, о чем хранитель говорит со стражей. Десятник как раз кашлянул, прочистил горло и ответил:
- Тан, как приехал, о вас спрашивал, мастер Конлей. Велел, как появитесь, сразу проводить.
Хранитель усмехнулся, спешился без всякой помощи, не то что мудрые, и уверенно зашагал к башне. Видно было, частый и почетный гость в замке, вон и слуги расступаются, почтительно кланяются.
О ллировом хранителе он, ясно дело, тут же рассказал Брандону. Хорошо же, что Мейтланд слушает правильных божьих слуг, а не мудрых.
- Слушать надо не ллировых слуг, а Отца. Здесь слушать, - неожиданно сказал Брандон и коснулся пальцами груди. - Ты завтракал? Нет? Быстро ешь, нам скоро идти вдохновлять на подвиг Зеленый Легион. А потом снова лорды. Что, много еще приехало?
Пока завтракал, доложил - сколько лордов и рыцарей, сколько солдат, где разместились. Брандон одобрительно кивал, лишь под конец вздохнул:
Пока завтракал, доложил - сколько лордов и рыцарей, сколько солдат, где разместились. Брандон одобрительно кивал, лишь под конец вздохнул:
- Мало. Завтра выступать, а лордов всего ничего.
Ничего себе мало, подумал Сакс, припомнив забитые до отказа казармы и слухи о том, что часть рыцарей разместилась в городе, в брошенных рыбниками домах. К тому же, Зеленый Легион!
Лагерь располагался под южной городской стеной, у реки. Окруженный земляным валом, с выстроенными по ниточке палатками, чистый и аккуратный - куда аккуратнее повстанческих землянок. В расположение Легиона принца сопровождали оба Мейтланда, старший и младший, на диво не похожие между собой. В отличие от тана Мейтланда, его младший брат, - отец Белинды, - был резок, продублен солнцем и ветрами, разговаривал отрывисто и совсем не умел гнуть спину, хоть бы и перед своим принцем. Зато смотрел открыто и улыбался искренне, так, что ему Сакс готов был ему поверить тут же. И солдаты смотрели на своего командира чуть ли не с обожанием. Подумалось, что страшные истории про Зеленый Легион не такие уж правдивые, а что солдаты не всегда возвращаются домой, так на то они и солдаты. На войне, бывает, ранят и убивают. Да и не на войне тоже. Вон, сестру Мэта в лесу волк задрал.
Пока Брандон говорил с офицерами, Сакс осматривался. Все надеялся увидеть среднего брата, Грэма. Младший лорд Мэйтланд не принц Артур, вдруг Грэма не испортила служба? Грэма видно не было. Может, он попал и не в Зеленый легион, спросить бы!
Спросил. У повара, когда Брандон пробовал солдатскую кашу прямо из котла.
- Грэм Дубок? Да конечно! - заулыбался повар. - Стрелок, каких поискать!
Генерал Мейтланд тоже услышал, обернулся к Саксу, глянул с интересом, словно впервые заметил.
- Десятник Оквуд со своими лучниками остался на границе.
Жаль, не передал весточку с Кираном, подумал Сакс - и велел себе забыть о брате до послевойны.
Но войны не случилось, Охотник и тут оказался прав. Не было даже толкового боя, когда Брандон с Зеленым легионом, рыцарями и народным ополчением вошел в столицу - ровно в тот день, когда от горя скончался король Бероук, так и не успев объявить Брандона братоубийцей и мятежником. Потом только Сакс узнал, что король скончался у ворот собственного замка, когда вышел к народу и собирался что-то сказать. Даже начал, произнес: "Брандон, мой сын!.." - и замертво упал с коня.
В бестолковой свалке, когда никто ничего не понимал, погибло всего полдюжины солдат, и случайной стрелой был убит генерал Мейтланд. А когда Зеленый Легион приготовился кроваво мстить за своего любимого командира, из дворца вышли мудрые в сопровождении лордов и гвардии, преклонили колена перед новым королем, и повинились за изменника, бывшего первого королевского советника, совершенно случайно упавшего с лестницы и свернувшего шею, а то бы мудрые непременно представили его перед королевский суд...
- Ладно, хоть не голову на блюде вынесли, - под нос буркнул Брандон, а мудрые сделали вид, что не услышали.
На этом война закончилась. Нобле ушли из Тейрона сами, быстро, едва не за месяц. Последовать за советником-изменником никому не хотелось.
Когда ноблей в Тейроне не осталось, мудрые пришли к Брандону: напоминать об истинной вере и своей полезности. Но король не стал их слушать, велел прекратить огненные жертвы Асгейру и не вмешиваться в государственные дела.
- Мы, - сказал Брандон, - равно почитаем обоих сыновей Отца и Матери. И приносим им положенную жертву по древнему закону: Асгейру светлый хрусталь и светильники, Ллиру зеркала, янтарь и молоко, Матери - плоды, Деве - цветы, Отцу - змеиные шкурки и травы, Старухе - затупившиеся серпы. И никто, никогда в Тейроне не принесет богу человеческой жертвы.
Мудрые склонились перед королевской волей, но не отступились. А напоследок их главный бросил на Сакса выразительный взгляд, точь-в-точь тан Мейтланд, и Сакс подумал, что война все равно будет. Только война эта будет не мечами и стрелами, а уговорами и посулами. Прав был Брандон, придется ему учиться дипломатии, потому как выкорчевать заразу одним мечом не выйдет. Слишком глубоко проросла.
- Я ж говорил, ты поймешь, брат, - улыбнулся Брандон, когда в тот же день Сакс поделился с ним опасениями. - И будь осторожен. Мудрые думают, что удалив тебя от трона, смогут шептать мне в уши. Они ошибаются. Я никогда не приму их веры. - Брандон прищурился на солнце, и Саксу вдруг показалось, что король стар и сед. - Они бы сожгли меня, как колдуна, как только Артур сделал наследника. У меня хороший слух, Сакс. Очень хороший.
Глава 8. Ильяс
Его разбудил звонок домофона.
Подскочив с кровати, Ильяс сморщился и чуть не взвыл, так болела голова. Да и вообще было отвратно и тухло, а вчерашний вечер помнился смутными обрывками. Как, впрочем, и утро: кажется, проснулся на полу в студии, влез в душ и там же выпил какую-то антипохмельную хрень - откуда она взялась на полочке под зеркалом, черт знает. А потом перебрался в спальню и снова уснул. По крайней мере, пахло от него не так гадостно, как должно бы. И одет вроде... да, точно. В душе нашлись свежая рубашка и джинсы. Странно. Лилька, что ли, позаботилась?
Проклиная вчерашнего урода-благотворителя, спирт и собственную дурь, - надо же было так нажраться! - Ильяс побрел открывать. Точнее, спрашивать, какого урода принесло в такую рань и за каким хреном? Посреди холла догадался глянуть, что творится в студии. Если, упаси боже, приперся кто-нибудь из заказчиков... Вот будет вобля-а...
Готовясь увидеть картину "здесь были свиньи", толкнул дверь. Удивленно оглядел чистую и аккуратную студию, принюхался - даже запаха не осталось. Свиньи ушли и за собой прибрали?
Хотел позвать Лильку, спросить... о черт. Спросить, с чего такая доброта, или что он вчера творил? Нет. Сначала выпроводить урода, который барабанит в дверь. С чего это консьерж поутру пускает всяких уродов, а? Спать надо в такое время, спать!
Он так и сказал Вовчику, который уже весь извелся, пытаясь отстучать по косяку что-то этакое. Все равно получалось "спартак-чемпион". Дылда гнусно захохотал, сообщил, что день на дворе, а некий нехороший человек забыл, что у лучшего друга сегодня день рождения.
- Эта, поздравляю. - Ильяс скривился. - Не ори так, будь человеком.
Вовчик захохотал еще гнуснее, тряхнул крашеной под блонд челкой, отодвинул Ильяса с дороги и потопал на кухню. На хохот выглянула Лилька, посмотрела на Ильяса сочувственно, а гостю улыбнулась, позвала пить кофе, - все равно уже идет на кухню, - и убралась обратно. Вовчик пожал плечами и постучал себя пальцем по лбу, имея в виду, очевидно, лилькину водолазку под горло посреди июльской жары - но точно не свои грязные ботинки на чистом паркете.
В голове тут же всплыла картинка, как некая пьяная свинья вчера сбрасывала казаки посреди студии и попала в софит. Черт. Зря он прямо в дороге начал. И коньяк в бардачке зря хранил. И вообще, на хер нажрался?
Ответом на риторический вопрос всплыла другая картинка: фото из хосписа на мониторе и пустая бутылка из-под виски. На полу. У, черт. Только не хватало, чтобы Лилька увидела. Хотя... она же пофигистка. Не стала бы она перекапывать всю папку, чтобы найти одну-единственную улику, да и не узнала бы его. Нет, не видела.
Из кухни тем временем послышался жизнерадостный гогот Вовчика и тихий лилькин голос.
Ильяс вздохнул, потер глаза и пошел следом за приятелем. Вовчик вольготно развалился на любимом лилькином месте - в углу диванчика, и громко выражал сожаления об отсутствии коньяка к кофе. Лилька быстро и молча накрывала на стол. Перед Ильясом поставила большую кружку бульона, блюдце с гренками и со своей чашкой села на подоконник.
Бульон был вкусный, а Вовчик, как всегда - нахальный и непробиваемый. Поглядел на Ильяса и бульон, ухмыльнулся и заявил:
- А говорил, никогда не нализываюсь! - Тут же расхохотался, хлопнул его по плечу. - Нормально, братан, не кисни! Щаз мы по пивасику, и все как рукой...
Руку Ильяс перехватил, вежливо положил на стол и очень вежливо сказал:
- Засохни, младенец.
Допил бульон, искоса глянул на Лильку - она сидела на подоконнике и украдкой кидала на гостя любопытно-опасливые взгляды. Видеть ее в роли смущенной старшеклассницы было странно, и вообще как-то неправильно она реагировала на Вовчика.
Самого же Вовку младенцами и пожеланиями засохнуть было не смутить.
- Слышь, я чего вообще пришел-то. Напомнить - будем вечером праздновать, чтоб ты был. Вдвоем. У меня для тебя подарочек.
- А может не надо подарочков? - без надежды на понимание спросил Ильяс.
Он от прошлого два месяца лечился. Вовчик ради лучшего друга расстарался, нашел черную стриптизершу, красивую и экзотичную, как орхидея, вот только справку от доктора с нее не потребовал. А зря. Негритяночка принесла не то птичий грипп, не то свиную чуму, в общем, мерзкую мерзость, передающуюся воздушно-капельным путем.