Данте понял, что все держится на страхе. В этом гребанном мире правит только паника и ужас. Заставив человека бояться можно добиться всего начиная с преданности и верности, заканчивая выгодными сделками. Он не гнушался ничем, шел по головам, по трупам. Пер как танк напролом.
Из всех кто его окружал Данте любил только Чико. Это была странная привязанность, со стороны походившая на заботу отца о своем детеныше. После того как привез мальчика из Милана и раздробил кости проклятому родственнику Киары Данте не отпускал Чико от себя не на шаг.
Данте готов был драть за него на части и драл. Не волновало никто и ничто. Все знали нельзя сказать плохого слова о Марини младшем иначе ты труп.
Данте знал, что Альдо его боится, а может и ненавидит за эту опеку, а ему было все равно. Плевать. Будет так как решил Данте. Даже от сучки Киары прогнившей наркоманки он не избавлялся из-за Альдо. Знал по себе, что значит похоронить мать.
Я открыла дверь и впустила Алекса в квартиру, пока наливала нам кофе он стоял на кухне, прислонившись плечом к косяку двери.
— Так что ты делала там, Катя?
Я налила кипяток в чашки и вскинула голову.
— Какая разница, что я там делала. Я позвала тебя, чтобы рассказать об этой девочке. Я видела ее там.
Алекс прищурился.
— С каких пор ты ходишь на тематические вечеринки. Кэт? Это твое новое увлечение? Или я чего-то не знаю о тебе?
Ты ни черта обо мне не знаешь, знал бы то давно понял, что я ничего не расскажу.
— Мы будем копаться в моих новых увлечениях или ты все же выслушаешь меня, может задашь вопросы по жертве?
Алекс подошел ко мне и вытер тряпкой разлитый кипяток.
— А ты нервничаешь. Почему?
Потому что уже семь, а я хочу в душ, хочу накраситься, хочу переодеться и сделать то, о чем мечтаю вот уже несколько недель как одерживая.
— Я не спала сегодня ночью, и я выпила вчера лишнего. Алекс, ты или задавай вопросы по делу или уходи. У меня планы на вечер.
Алекс стиснул челюсти, а потом все же спросил:
— Эта девочка, ты сказала она нюхала кокс в туалете и там ты видела ее в последний раз. В котором часу это было?
Я задумалась. Домой попала в шесть утра. Значит ее я видела где-то в полпятого.
— В четыре тридцать приблизительно.
— Это совпадает с временем смерти которое поставил Берн. Катя, кто после тебя заходил в туалет. Кого еще ты там видела?
Мне вспомнился Марини, прислонившийся к косяку двери и по теу снова пошли мурашки от одного образа.
— Никто. Я никого не видела, — захотелось прикусить себе язык за вранье. Вот это что сейчас? Я выгораживаю его? Намеренно не говорю Алексу о своих подозрениях.
— Владелец этого клуба, Катя — Данте Марини. Тот самый, чью визитку ты обронила у меня в машине. Ты с ним знакома?
— Нет, — ответила я и поставила чашки на круглый эмалированный столик. Села на стул, поджав под себя ноги. Пристальный взгляд Алекса заставил отпить кипяток. Обожгла язык и поморщилась
— А ведь ты врешь мне, — сказал Заславский и отпил свой кофе, — не знаю почему, но врешь. Вы знакомы. На той вечеринке, где ты была вместе с Ли. Вы не могли не познакомиться ведь это было в его доме.
Я медленно поставила чашку.
— Ты все же следишь за мной, Алекс. Ты все же считаешь, что имеешь на это право. Там было около пяти тысяч гостей, почему ты решил, что я могла познакомиться с хозяином лично? Что ты лезешь в мою жизнь?
— Не в твою жизнь. Данте Марини один из главных подозреваемых, Кэт.
Глава 16
— Я буду через пол часа. Наденьте то, что вам принесут.
Данте отключился, а я так и осталась смотреть на свое отражение в зеркало с сотовым в руках, не понимая, что это означает пока в дверь, не позвонили. На негнущихся ногах вышла в прихожую, словно, по инерции натянуто улыбнулась посыльному, расписалась. По привычке сунула руку за чаевыми, но паренек отрицательно качнул головой и пританцовывая пошел к лифту. Я закрыла дверь, сжимая коробки в дрожащих руках. Отнесла в гостиную и поставила на стол. Несколько секунд сидела напротив и смотрела на них, гипнотизируя, потом все же открыла первую, отложила крышку и у меня перехватило дыхание. Медленно достала тонкое кружево с плотной подкладкой. Явно ручная работа. Приложила платье к себе и судорожно сглотнула. У вас бывает ощущение что вы, дотронувшись до вещи точно знаете, что она стоит целое состояние? У меня было именно такое ощущение, хотя на коробке не было ни бирок, ни ценников, ничего. Но я могла с уверенностью сказать, что такая вещь мне не по карману. Более того, наверное, мне на нее не хватит и годичной зарплаты. Я достала тонкий полиэтиленовый пакет с нижним бельем. На дне коробки лежала записка, когда прочла ее стало жарко.
"Здесь есть все необходимое, даже если вы посчитаете, что чего-то не хватает. Вы или наденете только это и спуститесь ко мне, или будем считать, что я ничего вам не предлагал и вы меня не знаете…И еще — оставьте волосы распущенными".
Вначале я не поняла почему он так написал, и лишь потом до меня дошел смысл его слов. Потому что в коробке кроме платья, чулок, туфель на шпильке и кружевных подвязок ничего больше не было. Я прижала ладони к пылающим щекам.
Это был вызов мне оставалось принять его или…проиграть игру так и не начав играть.
Не понимала, как я решилась…как я вообще могла даже вообразить, что способна на такое. Но тем не менее я видела саму себя в прозрачном платье на голове тело, подкладка скрывала лишь грудь и бедра, а мои живот, спина, ноги все просвечивало сквозь тонкое кружево, усыпанное очень мелкими камнями. Не блестками, а именно камнями размером с иголочную головку. Черные чулки обтягивали ноги, а подвязка непривычно натирала кожу. От одного осознания, что на мне больше ничего нет все тело начинало дрожать и покрываться мурашками. Я чувствовала себя голой. И не важно, что на мне надето это шикарное платье…я-то знала, что под ним ничего нет. Расчесала волосы и оставила их распущенными. Щеки пылали и мне казалось я сгорю.
Спустилась вниз, судорожно сжимая сумочку холодными пальцами, поправляя непослушные пряди волос за ухо, его машину заметила сразу и сердце забилось в тысячу раз быстрее. Так бывает, когда видишь опасность, точнее знаешь, что то, что ты сейчас делаешь это авантюра, это чистейшей воды безумие, это прыжок с трамплина в воду и никто не даст ни одной гарантии, что ты выплывешь на поверхность и не утонешь…В Данте Марини нет дна. Он бездонный. Даже для меня.
Он вышел из машины, и я перестала дышать. Данте двигался грациозно, как хищник или танцор. Настоящий тигр, рядом с которым кошка, как он меня называл, вовсе не охотник, а скорее добыча.
Да, за всю свою жизнь я не видела никого красивее этого мужчины. Не видела, чтобы в человеке сочеталось всё до такой степени, что при взгляде на него пересыхает в голе и хочется тихо молиться "Господи….так не бывает. Такие не смотрят на ТАКИХ, как я…". Он осмотрел меня всю, с ног до головы, сканируя, отмечая каждую деталь и меня трясло на как на экзамене. Словно мне сейчас выносили оценку и от нее зависело окончание этого вечера. Данте приоткрыл дверцу и галантно кивком головы пригласил меня во внутрь.
Медленно выдохнула. О Боже еще никогда меня так не лихорадило в присутствии мужчины.
Послышался раскат грома, и Данте посмотрел на меня, его взгляд был похлеще удара молнии. В голове тут же возникли бесстыдные картинки — я возле стенки, извивающаяся в его руках, кусающая губы до крови, стонущая, умоляющая не прекращать, не останавливаться.
Взгляд Марини просачивался под кожу. Под одежду. Растекался по венам, как героин или текила. Он опьянял меня, и я уже была под кайфом только от его присутствия. Господи, только бы он этого не понял, но в подкорке, в подсознании, как профессионал, я прекрасно понимала — он знает об этом. Даже больше — он наслаждается этим, как хищник, который поймал добычу и уже начал отрывать от нее первые куски кровавого лакомства.
Прежде чем я влезла на сидение, Данте вдруг резко привлек к себе и спросил, удерживая за подбородок:
— Сейчас, когда вы сядете в эту машину вы сожжете все мосты. Больше не будет, так, как было вчера или неделю назад. Вы понимаете?
— Да, — ответила я и судорожно сглотнула.
— Страшно, доктор? Боитесь меня?
— Возможно.
— Правильно… бойтесь. Меня возбуждает запах страха.
А потом вдруг схватил за руку, чуть повыше локтя и меня ударило током, словно прикоснулся не к коже, а к оголенным нервам:
— Ты можешь вернуться домой. Прямо сейчас. Это будет твой выбор, Кошка. Я дам тебе фору единственный раз.
Вопросительно приподнял одну бровь. На секунду возникло желание сбежать. Притом бежать сломя голову, не оглядываясь. Бежать далеко, так далеко, чтобы он никогда не нашел…а потом плакать, забившись в угол, от осознания насколько я жалкая.
— Страшно, доктор? Боитесь меня?
— Возможно.
— Правильно… бойтесь. Меня возбуждает запах страха.
А потом вдруг схватил за руку, чуть повыше локтя и меня ударило током, словно прикоснулся не к коже, а к оголенным нервам:
— Ты можешь вернуться домой. Прямо сейчас. Это будет твой выбор, Кошка. Я дам тебе фору единственный раз.
Вопросительно приподнял одну бровь. На секунду возникло желание сбежать. Притом бежать сломя голову, не оглядываясь. Бежать далеко, так далеко, чтобы он никогда не нашел…а потом плакать, забившись в угол, от осознания насколько я жалкая.
Но я решительно села на переднее сидение и выдохнула только когда взревел двигатель и скрипя покрышками машина сорвалась с места.
— Куда мы едем?
— Это имеет значение? — он усмехнулся и мне захотелось зажмуриться, — Сегодня я задаю вопросы, а вы на них отвечаете.
По коже пошли мурашки. Никто и никогда не позволял себе разговаривать со мной так, словно я его собственность. Данте Марини позволял себе все и самое мерзкое, что я даже не могла ему это запретить.
— Месть?
Засмеялся и протянул мне сигарету, я взяла, покрутила в пальцах, раздумывая.
— Не волнуйтесь. Для того чтобы вы умоляли меня вас трахнуть, мне не нужны наркотики.
От этих слов на спине выступили капельки пота, а дыхание участилось. Наглый, самоуверенный негодяй…Но черт меня раздери, если я не почувствовала, как от этих слов скрутило в узел все внутренности, а мои бедра увлажнились от дикого возбуждения.
Сунула сигарету в рот и подкурила от чиркнувшей зажигалки, заметив, как дрожат мои руки.
— Расскажите о себе, Кэтрин. Давно живете в Нью-Йорке?
Мне казалось, что все ответы он давно знает, но тем не менее я ответила:
— Несколько лет. Переехала.
— Почему отказались от профессии фотомодели? Или копаться в комплексах и психических расстройствах интереснее, чем позировать перед камерой?
Я поперхнулась дымом.
— Откуда…
Марини рассмеялся.
— В отличии от вас, Кэтрин, я действительно не катаюсь в машине с незнакомцами. Прежде чем женщина приблизится ко мне я знаю о ней все.
— И что же вы обо мне знаете?
Резко повернул голову:
— Вопросы задаю я.
Нервно усмехнулась и затянулась сигаретой.
— Зачем вам задавать вопросы, если вы все обо мне знаете?
— Хочу понять лгут ли маленькие доктора или всегда говорят правду, — невозмутимо ответил он.
Машина свернула на центральную улицу.
— Мы едем ужинать с моими партнерами по бизнесу. Иногда я совмещаю приятное с полезным, Кэтрин. Мне нужно ваше мнение об этом человеке. Профессиональное мнение. Я решил предложить вам работу. Ну как? Согласны мне помочь, доктор?
От неожиданности и разочарования я чуть не выронила сигарету. Внутри поднималась волна ярости. То есть вся эта идиотская прелюдия. Эти шмотки, сексуальные заигрывания…Только для того чтобы я помогла ему разобраться в каком-то долбанном партнере по бизнесу?
Данте даже не смотрел на меня, а я чувствовала, как вся дрожу от разочарования. Данте припарковал машину у шикарного полностью стеклянного здания. Вышел из авто, подал мне руку и когда я вложила пальцы в его ладонь у меня закружилась голова.
— Разочарованы? — он усмехнулся, но улыбка коснулась только его губ, не глаз. В этот момент мне реально хотелось вцепиться ему в глаза, но я заставила себя успокоиться.
— Почему? Я люблю свою работу и иногда согласна поработать даже внеурочные.
Данте сильно сжал мои пальцы.
— Сколько вам платят в час, Кэтрин? Я удвою ставку.
От обиды запершило в горле, какая я идиотка. Навоображала себе черт знает что…Дура. Жалкая. Но я сглотнула и спокойно ответила:
— Идемте. Ваш партнер видно заждался.
Данте рассмеялся.
— Вам когда-нибудь говорили, что когда вы злитесь вы невероятно красивы? Говорили, насколько вы сексуальны, когда ваши глаза сверкают и подрагивают губы?
— Мне много чего говорили мужчины, заинтересованные во мне как в личном, так и в профессиональном плане, мистер Марини.
* * *Его партнером по бизнесу оказался некий Луиджи де Переу. Староватый, но подтянутый тип с прилизанными седыми волосами. Он был со своей женой, как и несколько его компаньонов в сопровождении холенных идеальных до безобразия женщин. Данте представил меня как свою знакомую. Через несколько минут я все же взяла себя в руки, наблюдая за Луиджи чисто профессионально, запоминая любые детали и интонацию в голосе. Данте Марини получит мое мнение, а потом я пошлю его к черту.
— Кэтрин, вам нравятся морепродукты? Господин Переу владелец целой сети французских ресторанов. И этого тоже.
Я повернулась к Данте.
— Я не ем морепродукты, Данте. Предпочитаю бифштекс.
— Вот и я говорю господину Луиджи, что сеть французских ресторанов никак не может меня заинтересовать, а он всячески пытается меня убедить, что это выгодное вложение.
Они говорили по-французски, и я не понимала ни слова. Скорее чувствовала себя идиоткой, хоть Данте и переводил мне некоторые вопросы Луиджи и его компаньонов, помогая вливаться в беседу.
Для меня лично приготовили бифштекс. Поставили передо мной вместе с бокалом вина. Данте заказал себе почти не прожаренный. И я смотрела как он нарезает ломтиками мясо и мне ужасно хотелось встать и выйти отсюда. Размазывать слезы, сидя в такси по дороге домой, понимая какая я наивная если решила, что такой мужчина как Марини мог заинтересоваться мной, как женщиной.
Чтобы хоть чем-то занять себя, я и сама принялась нарезать мясо. Очень аккуратно маленькими кубиками как вдруг почувствовала, как рука Марини легла мне на колено. Я замерла, а он сжал пальцы, продолжая беседовать с Луиджи. Я судорожно сглотнула.
Наглые пальцы поднялись еще выше, погладили кожу над резинкой чулок. Я быстро посмотрела на Данте, но тот невозмутимо беседовал с французами, словно не замечая меня. Кровь бросилась в лицо.
— Ты сама начала эту игру, я лишь беру то, что ты предложила, но беру, так как нравится мне, кошка, и у тебя нет выбора. Ты его уже сделала. Продолжай резать бифштекс.
Он скользнул пальцами выше и коснулся моей влажной плоти, я вздрогнула и сжала колени. Но уже поздно бояться и делать шаг назад. Я отдала ему контроль, по собственной воле, когда согласилась сесть в его машину, внутри пульсирует дикая первобытная похоть вместе с паническим страхом. Дьявольский коктейль. Сидеть в чертовом аквариуме, резать дрожащими руками мясо и чувствовать, как учащается дыхание и пересыхает в горле.
— Расслабься, — прозвучало немного зловеще. Снова посмотрела на него. Данте как раз в этот момент что-то спросил у француза и рассмеялся. По моему телу прошла волна дрожи и я сжалась сильнее, стиснула колени, ограничивая его движения. Совершенно напрасно и бесполезно. Марини властно раздвинул мне ноги.
— Поздно отступать, — отпил вино, цепляя кусок мяса и отправляя его в рот.
И я сдалась, закрыла глаза, принимая неизбежное. Казалось, он знает все секреты женского тела… моего тела. Повернулся вдруг ко мне и совершенно спокойно сказал, глядя мне в глаза:
— Очень влажная…я бы вылизал тебя всю, медленно… так медленно… — сказал по-русски.
Мне показалось что я сейчас разорвусь на кусочки только от этих слов. Я дрожала от звука его голоса, мужские пальцы порхали у самого входа в лоно, не проникая, дразня, окончательно лишая силы воли. Я изнывала, сдерживая стоны, рвущиеся из пересохшего горла. Не замечая, как хаотично продолжаю резать мясо в тарелке.
Мужские пальцы чуть сильнее надавили на горящий узелок плоти, пульсирующий, готовый в любую секунду взорваться.
Я сжала его запястье…О Боже. На грани. Здесь. В зале, переполненном людьми. Балансирую, словно на острие ножа. Он обжигал, проникал под кожу, заставлял вздрагивать от неконтролируемого возбуждения. Словно удары по оголенным нервам. Я задыхалась, прижимая его руку сильнее, раздвигая ноги, теряя всякий стыд. Я слышала его дьявольский смех, предназначенный не мне, но все же мне… напряжение граничило с болью. Пальцы скользнули вовнутрь, наполняя до упора, и я закусила губу. Он работал рукой уверенно, ритмично, глубокими очень резкими толчками, не жалея, намеренно надавливая на клитор и продолжая беседовать с французами, а я теряла контроль. От напряжения над губой выступили капельки пота.
— Прекратите…, - собственный голос звучал как чужой, — или я закричу.
Деланно улыбнулась французу и впилась ногтями в запястье Марини. Он вдруг медленно убрал пальцы я быстро подняла на него взгляд и увидела, как демонстративно их облизал.
— Я только что сказал Луиджи, что в его ресторане так готовят, что пальчики оближешь и что, возможно, я сделаю вложение в его бизнес.
Потом усмехнулся:
— Дамская комната вон там, Кэтрин, — снова повернулся к Луиджи и подкурил сигарету, — а внизу куча таксистов. Завтра можете прислать мне счет за внеурочные.