История Рима - Сергей Ковалев 11 стр.

На третий день, едва рассвело, по улицам двинулись трубачи, играя не священный и не торжественный напев, но боевой, которым рим­ляне подбадривают себя на поле битвы... Вслед за ними несли золо­тую монету, рассыпанную, подобно серебряной, по сосудам вмести­мостью в три таланта каждый. Число их было 77. Далее шли люди, высоко над головою поднимавшие священный ковш, отлитый по при­казу Эмилия из чистого золота, весивший 10 талантов и украшен­ный драгоценными камнями, а также антигониды, селевкиды, чаши работы Терикла и золотую утварь со стола Персея. Далее следовала колесница Персея с его оружием, а поверх оружия лежала диадема» (Плутарх. Эмилий Павел. 32—33, пер. С. П. Маркиша). «Вместе с добычей, — продолжает описание Ф. Ф. Велишский, — на поднятых древках несли списки завоеванных городов, убитых не­приятелей и добычи; тут же были изображены на досках или выреза­ны на слоновой кости завоеванные страны, выигранные сражения, а также символические фигуры рек и гор завоеванных стран. Далее гнали, иногда в числе нескольких сотен, жертвенных белых быков; рога их были позолочены, на спине дорогие покровы, головы в вен­ках и лентах. При них шли жрец и резник со своими помощниками. За ними, а иногда и перед ними, тянулась мрачная вереница челове­ческих жертв. То были связанные пленники, во главе которых иног­да находились их цари и князья.

Затем открывалась самая торжественная часть процессии — двига­лась колесница самого триумфатора. Колесница была из слоновой кости с дорогой резьбой и позолотой; имела круглую форму и была вся закрыта, и никогда, как ристалищные колесницы, не была откры­та сзади. Внутри было место только для одного (но есть и исключе­ния — Тацит. Летопись. II, 41). Триумфатор стоял в ней, закрытый ею по грудь. Около нее шли толпы ликторов в пурпуровых туниках и плащах со связками прутьев в лаврах и пурпуровых лентах, труба­чи и музыканты, в особенности кифаристы, в старинных костюмах этрусского покроя, с золотыми лентами на головах, исполнявшие победные песни в честь победителя. За ними шли служители с ка­дильницами, распространявшими благоухание кругом триумфатора. Он стоял на колеснице, запряженной четырьмя белыми конями (а иногда и слонами), одетый в пальмовую тунику и вышитую золотом пурпуровую тогу; эта одежда перед тем снималась со статуи Юпите­ра Капитолийского, чтобы таким образом триумфатор делался по­добным великому божеству. В правой руке он держал жезл из сло­новой кости, украшенный сверху золотым орлом, в левой — паль­мовую ветвь; на голове был лавровый венок; кроме того, государ­ственный раб держал над ним другой большой и тяжелый золотой венок (corona triumphalis). На памятниках художники обыкновен­но изображали в этой роли окрыленную богиню победы, а богиню Рима — ведущей триумфальных коней.

По старому обычаю триумфатора сопровождали сыновья и родствен­ники-мужчины на конях, возле колесницы, а иногда верхом на ко­нях, везущих колесницу (Светоний. Тиберий. 6). Дети иногда ехали и на колеснице вместе с отцом (Тацит. Летопись. II, 41). Кроме того, при колеснице шли легаты, трибуны и вообще высшие офицеры по­бедоносного войска, а за ними рядами солдаты пешие и конные в парадных одеждах, в венках, со всеми военными украшениями и от­личиями. Народ, наполнявший украшенные хвойными ветвями и вен­ками улицы, портики и специально устроенные подмостки, встречал триумф рукоплесканиями и осыпал путь его дождем цветов, а вой­ско восторженно кричало «Io-io triumphe!» и пело военные песни, иногда не совсем лестные, в насмешку сложенные про кого-нибудь из высших офицеров и даже про самого императора. Процессия двигалась с Марсового поля около цирка Фламиния че­рез древние ворота Ромулова Рима (porta Carmentalis) к Большому цирку (Circus maximus); а отсюда, обойдя восточную сторону Палатина, — священной дорогой на Форум, откуда пленников отводили в темницу. Затем процессия поднималась на Капитолий. Здесь триум­фатор, войдя в храм, слагал венок перед статуей Юпитера и прино­сил верховному богу благодарственную гекатомбу. После того на Капитолийской площади устраивалось большое пиршество» (Велиш­ский Ф. Ф. Ук. соч. С. 599—603).

Празднование триумфа завершалось раздачей денежных наград сол­датам и офицерам. Вслед за этим устраивались так любимые наро­дом игры и зрелища.

Теории происхождения этрусков

Господствующие в современной науке теории о появлении этрусков в Италии в основном примыкают к Геродоту, т. е. выводят их из Малой Азии. Другие предположения, как, например, мнение Нибура об альпийском происхождении этрусков или теории об их появлении через Адриатиче­ское море, опирающиеся на Гелланика, теперь почти оставлены.

Геродотовская версия защищается, например, английским ученым Конвеем. Он полагает, что в конце II и начале I тысячелетия, в эпоху больших миграций в районе Эгейского моря, банды лидийских пиратов начали вы­саживаться на западном берегу Италии, к северу от Тибра. Здесь они за­стали народ, который назывался ombroi (умбры), покорили его и затем распространились к северу, северо-востоку и югу.

Близка к этому точка зрения итальянца Дукати. Он считает тирренцев обитателями малоазиатского побережья и некоторых островов Эгейского моря (Лемнос). В VIII в. они появляются на Западе. Но Адриатическое море негостеприимно, а Южная Италия и Сицилия были заняты греками и финикиянами. Оставалась Тоскана: плодородная, богатая металлами, гус­то населенная омбрами. В конце VIII в. приток этрусков усилился, а в на­чале VII в. появилась их италийская метрополия — г. Тарквиний. Тиррен­ские колонисты не составляли настоящего народа — это скорее воинствен­ные группы («пираты» Конвея). Они постепенно слились с местным населением, хотя и принесли много своего: оружие, религию, греческий алфавит, язык. Последний был у них средиземноморский (эгейский), от­личный от индоевропейского. Эти протоэтруски переработали культуру Виллановы в восточном духе. К концу VII в. Этрурия между Арно, Тиб­ром и морем полностью сложилась.

В пользу господствующей теории можно привести ряд аргументов: сви­детельство античной традиции, лемносскую надпись, малоазиатские корни в этрусском языке, сходство этрусских гробниц с высеченными в скалах гроб­ницами Малой Азии, систему этрусских гаданий, очень напоминающих ва­вилонские (в частности, гадание по печени жертвенных животных), стиль изображений, сходных с крито-микенским и раннегреческим, упоминания египетских источников о племенах турша и шардена (этрусков и сардов) в числе «народов моря», напавших на Египет в XIV—XII вв., и т. п.

Однако наряду с аргументами «за» можно привести не меньше аргу­ментов «против». Если протоэтруски (тирренцы) были пиратами, то ка­ким образом они смогли завоевать чуть ли не всю Италию и создать высо­кую и своеобразную культуру? Если же это был целый народ, то сильные сомнения вызывает его массовое прибытие в Италию морским путем. И почему этруски высадились именно к северу от Тибра, миновав гораздо более удобные и плодородные области Сицилии и Кампании? Ссылка на то, что все удобные места были уже заняты греками и финикиянами, не­убедительна, так как все три колонизационных потока шли по меньшей мере одновременно. Восточные элементы этрусской культуры с таким же успехом можно объяснить заимствованием, как и восточным происхожде­нием этрусков. Народ купцов и пиратов, находившийся в разнообразных сношениях со всеми областями Средиземноморья, легко усваивал чужие обычаи, верования и проч.

Эти соображения вызвали появление теорий, примыкающих не к гос­подствовавшей античной традиции Геродота, а к версии Дионисия Галикарнасского об автохтонном происхождении этрусков (Тромбетти, Девото, Белох, Шухардт и др.). Наиболее законченную форму теория об авто­хтонном происхождении этрусков приняла в работах Н. Я. Марра. Согласно его взглядам, этруски и италики являются двумя последовательными эта­пами развития древнейшего населения Италии, в котором пришлые эле­менты играли второстепенную роль. Но и эти теории оставляют неясным целый ряд существенных моментов. Поэтому приходится признать, что на данном уровне науки этрусская проблема, равно как и более широкий вопрос о генезисе племен, населявших древнюю Италию, остаются нере­шенными.

ГЛАВА IV ВОЗНИКНОВЕНИЕ РИМА

Первые поселения в Лации относятся к «культуре Виллановы». Холмы, на ко­торых возникнет Рим, были очень удобны для освоения людьми. Первым из рим­ских холмов был заселен Палатин, вслед за ним — Эсквилин и Квиринал. Очевид­но, жители Палатина, с одной стороны, а жители Эсквилина и Квиринала — с дру­гой относились к разным этническим группам. Легендарными основателями Рима античная традиция называет братьев-близнецов Ромула и Рема. По-видимому, эта легенда греческого происхождения, в которой был только один герой-основатель.

Эти соображения вызвали появление теорий, примыкающих не к гос­подствовавшей античной традиции Геродота, а к версии Дионисия Галикарнасского об автохтонном происхождении этрусков (Тромбетти, Девото, Белох, Шухардт и др.). Наиболее законченную форму теория об авто­хтонном происхождении этрусков приняла в работах Н. Я. Марра. Согласно его взглядам, этруски и италики являются двумя последовательными эта­пами развития древнейшего населения Италии, в котором пришлые эле­менты играли второстепенную роль. Но и эти теории оставляют неясным целый ряд существенных моментов. Поэтому приходится признать, что на данном уровне науки этрусская проблема, равно как и более широкий вопрос о генезисе племен, населявших древнюю Италию, остаются нере­шенными.

ГЛАВА IV ВОЗНИКНОВЕНИЕ РИМА

Первые поселения в Лации относятся к «культуре Виллановы». Холмы, на ко­торых возникнет Рим, были очень удобны для освоения людьми. Первым из рим­ских холмов был заселен Палатин, вслед за ним — Эсквилин и Квиринал. Очевид­но, жители Палатина, с одной стороны, а жители Эсквилина и Квиринала — с дру­гой относились к разным этническим группам. Легендарными основателями Рима античная традиция называет братьев-близнецов Ромула и Рема. По-видимому, эта легенда греческого происхождения, в которой был только один герой-основатель.

Конец II тыс. — первые поселения в Лации.

X—IX вв. — заселение римских холмов — Палатина, Эсквилина и Квиринала.

754/753 г. — легендарная дата основания Рима («эра Варрона»).

Лаций

Маленькое племя латинов занимало северную часть Лация, так назы­ваемый Древний Лаций. Он лежал между двумя богатыми областями — Этрурией и Кампанией, населенными культурными и торговыми племена­ми. Судоходный Тибр связывал Лаций с внутренними частями страны, а Тирренское море было районом оживленной торговли между карфагеня­нами, греками и этрусками.

Лаций представлял собой холмистую равнину по нижнему течению Тибра площадью около 1,5 тыс. кв. км. Границей его служили море, Тибр, приток Тибра Анио (Аниен) и Сабинские горы, а далее — гористые райо­ны эквов, герников и вольсков. Центром Лация являются Альбанские хол­мы.

Всюду в Лации видны следы вулканической деятельности. Пепел слу­жил прекрасным удобрением и делал почву весьма плодородной. Земледе­лие и скотоводство издавна были основным занятием населения. Из куль­турных растений возделывали полбу, просо, ячмень, виноград, оливу, фигу. Домашними животными являлись бык, баран, свинья. Бык играл роль ос­новной тягловой силы. Лошадь применяли главным образом для военного дела. Население древнего Лация отличалось своей плотностью, о чем гово­рят многочисленные следы дренажных работ и маленькие земельные наде­лы (традиционные 2 югера, т. е. 0,5 га приусадебной земли). Климат был более влажным, чем теперь. В низинах лежали болота — очаг лихорадок.

Первые поселения в Лации

Постоянные поселения появляются в Лаций не раньше конца II тыся­челетия. Более раннему их возникновению, по-видимому, мешала вулка­ническая деятельность, позднее ослабевшая. Обитатели этих поселений были носителями «культуры Виллановы» и сжигали своих покойников. Это были предки латинов (протолатины). Они первоначально поселились на Альбанских холмах, где климат был суше и здоровее. Эти холмы стали центром их распространения, а позднее, в VII в., — центром объединения примитивных латинских полисов (Альбанская федерация).

Другая группа холмов, место будущего Рима, лежала на нижнем тече­нии Тибра. Они были заселены несколько позднее Альбанских. Положе­ние Римских холмов было чрезвычайно удобным. Они лежали в 20—25 км от моря на левом берегу реки среди болотистой местности. Некоторые из них обладали крутыми склонами и были удобны для защиты (Капитолий, Палатин). В устье Тибра издавна добывали соль из морской воды, и по левому берегу Тибра в глубь страны проходила так называемая Соляная дорога («Via salaria»).

Заселение Палатина

Первым из римских холмов был заселен Палатин. Об этом единоглас­но говорит античная традиция, это же подкрепляется топографическими соображениями. Склоны Палатина с трех сторон обрывисты, и только с северо-востока на холм открывается доступ, который, однако, легко было защищать. Вершина Палатина имела площадь 6—8 га, и, следовательно, там мог поместиться небольшой поселок. Холм в древнейшие времена был окружен болотами, впоследствии осушенными. Недалеко от него лежал брод через Тибр, а у подошвы проходила Соляная дорога. Таким образом, местоположение Палатина было очень удобным, и вполне понятно, поче­му его заселили раньше других холмов.

Заселение внешних холмов

Правда, на Палатине почти не найдено остатков древнейшей эпохи, что легко объясняется интенсивной строительной деятельностью, которая развернулась там позднее. Но недалеко от него, на месте позднейшего фо­рума, было открыто кладбище с захоронениями типа альбанских, но не­сколько моложе их. На так называемых внешних холмах (Эсквилине, Квиринале, Целии) таких погребений почти нет. Зато на Эсквилине, непос­редственно примыкающем к Палатину, начиная с конца IX в. появляются захоронения другого типа: не сожжений, а погребений. Отсюда они рас­пространяются на Квиринал и на форум. На этом последнем они бытуют с VIII по VI вв., располагаясь, как правило, выше более старых захоронений типа сожжений.

Протолатины и протосабины

Какой отсюда можно сделать вывод? Очевидно, на Палатине в Х—IX вв. был расположен поселок виллановцев (вероятно, пришедших с Альбанских холмов), которые сжигали своих покойников и хоронили их пепел на фору­ме. Внешние холмы тогда были еще не заняты. Но с конца IX в. там появля­ются поселенцы с другим обрядом погребения. По-видимому, это была но­вая этническая группа виллановцев, предок сабеллов (сабинов).

На территории этих последних как раз археологически засвидетельство­ван обряд трупоположения. Наша традиция говорит о присоединении к палатинской общине Ромула сабинской общины Тита Тация, и вообще при­сутствие в раннем Риме сабинских элементов стоит вне всяких сомнений. Отсюда кажется очень правдоподобной следующая гипотеза. Древнейшим римским поселением была палатинская община протолатинов Х—IX вв. Рядом с ней на Эсквилине в конце IX в. возникла община протосабинов. Оба поселения довольно долго существовали бок о бок и наконец слились приблизительно к VII в.

Четыре этапа расширения Рима

Довольно надежная традиция дает нам четыре этапа расширения Рима в царский период. Первый этап — «Квадратный Рим» (Roma quadrata). Этим названием некоторые римские писатели обозначали древнейшее по­селение на Палатине начала I тысячелетия. Второй этап — «Город семи холмов», память о котором сохранилась в празднике «Семихолмия». Ве­роятная дата его существования — VIII в. Точные границы Рима в этот период не вполне ясны. Предполагают, что «семь холмов» — это две вер­шины Палатина (собственно Палатин и Цермал), далее седловина, соеди­нявшая Палатин с Эсквилином (Велия), три выступа Эсквилина (Циспий, Фагутал и Оппий) и, наконец, Целий. Является спорным, образовывал ли тогда город действительно единую общину, обнесенную одной системой укреплений, или это был только союз семи автономных поселков. Ника­ких следов оборонительных сооружений от этого периода не сохранилось. Но как бы там ни было, этап «семи холмов» отражает рост палатинского «города» в сторону Эсквилина и подготовляющийся синойкизм латин­ских и сабинских поселков. Более прочной стадией объединения является «Город четырех округов» (вероятно, VII в.). Четыре округа — это палатинский, субуранский (Целий), эсквилинский и коллинский (Квиринал и Виминал). Таким образом, город расширяется на север, в сторону Квиринала и включает теперь пять главных холмов: Палатин, Эсквилин, Целий, Виминал и Квиринал. Два других холма — Капитолий и Авентин — в VII в., по-видимому, еще не были заселены или по крайней мере еще не входили в священную черту города (померий). Наконец, последний этап — «Город Сервия Туллия» (VI в.). Традиция говорит, что при Сервии Туллии Рим был обнесен стеной, и действительно среди остатков крепостных соору­жений IV в. можно установить следы более древней постройки, может быть, VI в. В эту эпоху Капитолий вошел в городскую черту, и город занимал шесть главных холмов: Палатин, Капитолий, Эсквилин, Виминал, Квиринал и Целий. Что касается Авентина, то его заселение произошло, по-ви­димому, только в середине V в.

Легенда о возникновении Рима

Историческая традиция, сохранившаяся у греческих и римских исто­риков и нашедшая свое отражение в поэзии (у Вергилия), так излагает легенду о возникновении Рима. Троянец Эней, сын богини Афродиты и смертного Анхиза, уцелел при разрушении Трои. Вместе с сыном своим Асканием (или Юлом) Эней бежал и после долгих странствований при­был к берегам Лация. Там правил тогда Латин, царь местного племени «аборигенов». Он дружески принял Энея и выдал за него замуж свою дочь Лавинию. После смерти Энея Асканий-Юл основал новый город Альбу Лонгу и стал там царствовать. По другому варианту легенды, Юл был сыном Энея и Лавинии. Во всяком случае, по обоим вариантам имен­но он был основателем Альбы Лонги и родоначальником царствовавше­го там рода. Через несколько поколений после Юла в Альбе Лонге воца­рился Нумитор. Но его свергнул с трона его младший брат Амулий и воцарился в Альбе Лонге сам, а дочь Нумитора Рею Сильвию отдал в весталки. Весталки, т. е. жрицы богини Весты, должны были давать обет безбрачия. Однако Рея Сильвия от бога Марса родила двух близнецов, за что была осуждена Амулием на смерть как нарушившая свой обет. Близнецов царь приказал бросить в Тибр. Но рабы, которым это было поручено, оставили корзину с близнецами на мелком месте, так как из-за разлива реки им трудно было подойти к глубокой воде. Когда разлив спал, корзина очутилась на сухом месте. На плач близнецов прибежала волчи­ца, спустившаяся с окрестных гор к реке, чтобы напиться, и накормила их своим молоком. Вскоре детей нашел царский пастух Фаустул. Он при­нес их домой и отдал на воспитание своей жене Ларенции. Близнецам дали имена Ромула и Рема. Выросши, они, кроме охоты, стали занимать­ся еще тем, что нападали на разбойников, отнимали у них добычу и дели­ли ее между пастухами. В конце концов тайна происхождения братьев раскрылась, они убили Амулия и восстановили на троне своего деда Ну­митора. Сами они не пожелали остаться в Альбе Лонге, а решили осно­вать новый город в тех местах, где были найдены. При основании его братья поссорились, и Ромул убил Рема, а город назвал своим именем (римляне название Roma производили от имени Romulus). Согласно «эре Варрона», это произошло в 754/53 г. до н. э.