В некоторых газетных публикациях о вывозе АТМ прозвучала сумма в 20 млн долл. США, которую якобы получит Бурятия за эту выставку76. Однако это недоразумение: либо автор перепутал миллионы с тысячами, либо добавил лишний ноль к сумме в 2 млн долл. США, которая в контракте обозначена как страховая оценка экспонатов77 и которая, как известно, вступает в силу только в случае каких-либо чрезвычайных происшествий. Так что денег как не было, так и не будет.
Любопытно, что и Франческа Тиссен-Борнемис в 1992 г., и Анна Сьюза в 1998 г. пытались привлечь на свою сторону правительство и общественность Республики Бурятии тем, что обе они находятся в «дружеских отношениях» с Далай-ламой XIV и что он одобрил идею организации выставки АТМ за пределами России.
Анна Сьюза в апреле 1998 г., когда казалось, что организованная ею с таким трудом выставка вот-вот сорвется, предъявила адресованное лично ей письмо Далай-ламы XIV, в котором он благодарит ее за благие намерения и затраченные усилия и считает выставку АТМ в США весьма нужной и полезной. Такое же письмо получил позднее и Президент РБ Л. В. Потапов.
Оставим в стороне вопрос о личной дружбе: высокая степень общительности Далай-ламы XIV и особенно его знаменитая улыбка, которую каждый воспринимает как адресованную ему лично, многим дают возможность говорить о своей дружбе с ним. Скажу о другом: многие значительные выставки буддийского искусства, имевшие место в разных странах мира в последние два десятилетия, часто сопровождались выступлением Далай-ламы в момент их открытия, а в каталогах этих выставок были напечатаны его приветственные послания. Это естественно, потому что все эти выставки попутно пропагандируют буддизм силой его искусства, и лидер такого уровня, как Далай-лама, является пропагандистом и миссионером буддизма в силу своего высокого положения в этой религии. Так что не следует переоценивать личную роль Далай-ламы в давлении на общественность Бурятии с целью добиться вывоза АТМ на выставку в США. Естественно, что он ее одобрил, но при этом ни на кого не давил.
АТМ и общественность БурятииДовольно многочисленные круги бурятской общественности выступали против вывоза АТМ в США. Более всего свою позицию обозначили три категории населения: интеллигенция (бурятская и русская), политические деятели, ламы. Причины их обеспокоенности были разными. Первые выдвигали следующие доводы против: АТМ плохо транспортабелен, это уникальный памятник, а потому его нельзя возить по разным странам, подвергая всем случайностям, которые при этом могут произойти, кроме того, вызывает сомнение надежность компании «Про-Культура» и ее руководителя Анны Сьюза, слишком недавно она возникла, чтобы доверить ей памятник такого значения.
Политические деятели включились в историю с АТМ уже после того, как все решения о его вывозе в США были приняты, а свою позицию «обнародовали» после «битвы» у стен Одигитриевского собора в ночь с 4 на 5 мая. Однако участие политиков в этом сюжете носило небескорыстный характер. Дело в том, что события, связанные с подготовкой выставки и вывозом АТМ в Америку, совпали с избирательной кампанией по выборам Президента Республики Бурятия. В июне 1998 г. заканчивался срок полномочий первого Президента РБ Л. В. Потапова, и уже с начала 1998 г., постепенно набирая темпы, развернулась предвыборная кампания. На пост президента претендовали 13 человек, в том числе и бывший президент. Ситуация, сложившаяся вокруг АТМ, оказалась как нельзя более на руку конкурентам Л. В. Потапова, из которых трое – А. С. Коренев,
В. А. Шаповалов и В. Б. Саганов – образовали коалицию, использовавшую любой промах Л. В. Потапова для организации масштабных акций в прессе и на телевидении против него.
ХАМБО-ЛАМА Д. АЮШЕЕВ И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ НАСТАИВАЮТ НА ТОМ, ЧТО АТМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВОЗВРАЩЕН БУДДИСТАМ РОССИИ И ЧТО МЕСТОМ ЕГО ХРАНЕНИЯ ДОЛЖЕН СТАТЬ КАКОЙ-ЛИБО ИЗ ДАЦАНОВ БУРЯТИИ, А НЕ МУЗЕЙ
Достаточно привести несколько выражений из этих публикаций, чтобы представить себе накал страстей: «что же будет дальше, если нами так и будет руководить человек без всякого понятия о чести и совести», «он опозорил звание «гаранта конституции» и не имеет морального права выдвигаться на второй срок», «… так потерял свое лицо один из кандидатов на пост Президента Бурятии, отдавший приказ расправиться с ламами»78, и т. д. Все это о Л. В. Потапове. Однако попытки объявить его «политическим трупом» (такой эпитет прозвучал в одной из публикаций – между прочим, в московской прессе) не оправдались. 21 июня 1998 г. Л. В. Потапов был вторично избран Президентом РБ, уже в первом туре за него проголосовало 63,25 % избирателей79.
Почему это произошло? Почему история насильственного вывоза АТМ, сопровождавшаяся избиением лам, случившаяся всего за 1,5 месяца до президентских выборов, не сказалась на их результатах? – это вопрос особый, и мы его здесь касаться не будем. Главное другое: АТМ был разыгран как карта в политической борьбе претендентов на пост Президента РБ, которая впервые в Бурятии носила столь жесткий характер80. Судьба шедевра буддийского искусства на самом деле политиков не интересовала, и избиратели в основной своей массе это поняли.
И, наконец, третья категория населения Бурятии, отрицательно относящаяся в вывозу АТМ, – это Буддийская традиционная сангха России и прежде всего ее глава Хамбо-лама Дамба Аюшеев. Все разговоры о том, что Атлас – предмет музейный, федеральная собственность, и что вопрос о его экспонировании где-либо имеют право решать только светские организации – Музей истории Бурятии, Министерства культуры РБ и РФ, не производят на них никакого впечатления. Они полагают, и в этом есть доля справедливости, что хотя сангха на сегодняшний день не является юридическим владельцем АТМ, но все же он предмет религиозного назначения по своей первоначальной сущности, а значит, без ведома лам его никуда нельзя отдавать. «Демонстрация АТМ как музейного экспоната – святотатство», – с этим тезисом неоднократно выступал Д. Аюшеев81. Следует, однако, отметить, что не все ламы придерживаются такого мнения. Часть из них во главе с руководителем общины «Дхарма» Нимажапом Илюхиновым одобрила вывоз АТМ на выставку.
Хамбо-лама Д. Аюшеев и его окружение настаивают на том, что АТМ должен быть возвращен буддистам России и что местом его хранения должен стать какой-либо из дацанов Бурятии, а не музей. Сдвиг в этом вопросе наметился еще до майских ночных событий.
В постановлении Правительства Республики Бурятия о проведении выставки Атласа тибетской медицины в музеях США, принятом 10 апреля 1998 г., есть следующий пункт: «Учитывая настоятельное требование руководства Буддийской традиционной сангхи о возврате Атласа как собственности буддийской общины, решить, по согласованию с Министерством культуры РФ, вопрос о передаче Атласа тибетской медицины в собственность Буддийской традиционной сангхи РФ в соответствии с распоряжением Президента РФ от 23 апреля 1993 г. № 281-рп и постановлением Правительства РФ от 14 марта 1995 г. № 248»82.
И НРАВСТВЕННЫЕ ИМПЕРАТИВЫ ДОЛЖНЫ ПРИНИМАТЬСЯ В РАСЧЕТ, ЕСЛИ МЫ ПОСТОЯННО ТВЕРДИМ, ЧТО СТРОИМ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
Однако все это было до вышеописанных событий, а как себя поведет вновь избранный Президент РБ в дальнейшем, пока остается неясным.
Неоднократно от лам и ряда специалистов по тибетской медицине я слышала и еще одно утверждение, немаловажное с точки зрения возникшего конфликта: к Атласу не должны прикасаться светские лица, это религиозный предмет, нуждающийся в определенном культовом обслуживании. Необходимость в нем возрастает еще более, когда АТМ становится объектом каких-то действий со стороны светских лиц и организаций. И хотя авторы газетной статьи «Атласу не поклоняются, его изучают» ярые поборники его вывоза доктор исторических наук Б. В. Базаров и доктор исторических наук К. М. Герасимова пишут, что АТМ всего лишь «комментаторское учебное пособие по медицине»83, тем не менее ламы-медики это мнение опровергают. В связи с этим вставал вопрос о необходимости отправки одного из лам для сопровождения выставки в США, но договоренности светские власти и Хамбо-лама по этому вопросу не достигли, как, впрочем, и по всем остальным вопросам тоже.
Кто же виноват в случившемся конфликте, который вызвал такое потрясение в Бурятии и как эхо откликнулся в Москве? Рискну предложить свой ответ на этот вопрос. Прежде всего Правительство Бурятии, которое втайне от общественности и, в частности, от буддийской сангхи заключило контракт о выставке и вывозе АТМ. Да, юридически это светский музейный экспонат, но исторически – буддийский раритет. И нравственные императивы должны приниматься в расчет, если мы постоянно твердим, что строим демократическое общество. Они (т. е. императивы) требуют, чтобы общественность знала, что выставка готовится, что условия контракта прорабатываются, что гарантийные письма от всех американских музеев-партнеров получены, что в окончательном варианте они прошли экспертизу юристов-международников и были одобрены ими. Ведь отсутствие именно этой информации более всего волновало противников вывоза АТМ. Необходимо было договориться с Хамбо-ламой «мирным путем». Все разговоры о том, что он «крутой», «упрямый», «негибкий» и прочее, – всего лишь отговорки. Возможно, он действительно такой, но уж какой есть, он легитимен, он избран общиной буддистов своим главой, и, хочет или нет Правительство Бурятии, до истечения срока его полномочий ему придется искать с ним общий язык. Зная его нрав, можно было предположить, что он поднимет буддистов в защиту АТМ, а значит, «битву при Одигитрии» можно было просчитать заранее и сделать все, чтобы ее избежать. Избиение лам (даже если они кусались и сопротивлялись в ответ, как жаловались потом «исполнявшие свой долг» милиционеры) – это все-таки избиение священнослужителей, и Президента РБ, санкционировавшего выполнение условий контракта таким способом, оно никак не украшает. Что касается муссировавшихся в прессе слухов о политическом заговоре против то ли Л. В. Потапова, то ли АТМ, то ли бурятского народа в целом, то ничего такого не было. Просто не стоит забывать ставшую расхожей фразу «политика – дело грязное», и для нее все средства «хороши», в том числе такое, как Атлас тибетской медицины.
Кто же виноват в случившемся конфликте, который вызвал такое потрясение в Бурятии и как эхо откликнулся в Москве? Рискну предложить свой ответ на этот вопрос. Прежде всего Правительство Бурятии, которое втайне от общественности и, в частности, от буддийской сангхи заключило контракт о выставке и вывозе АТМ. Да, юридически это светский музейный экспонат, но исторически – буддийский раритет. И нравственные императивы должны приниматься в расчет, если мы постоянно твердим, что строим демократическое общество. Они (т. е. императивы) требуют, чтобы общественность знала, что выставка готовится, что условия контракта прорабатываются, что гарантийные письма от всех американских музеев-партнеров получены, что в окончательном варианте они прошли экспертизу юристов-международников и были одобрены ими. Ведь отсутствие именно этой информации более всего волновало противников вывоза АТМ. Необходимо было договориться с Хамбо-ламой «мирным путем». Все разговоры о том, что он «крутой», «упрямый», «негибкий» и прочее, – всего лишь отговорки. Возможно, он действительно такой, но уж какой есть, он легитимен, он избран общиной буддистов своим главой, и, хочет или нет Правительство Бурятии, до истечения срока его полномочий ему придется искать с ним общий язык. Зная его нрав, можно было предположить, что он поднимет буддистов в защиту АТМ, а значит, «битву при Одигитрии» можно было просчитать заранее и сделать все, чтобы ее избежать. Избиение лам (даже если они кусались и сопротивлялись в ответ, как жаловались потом «исполнявшие свой долг» милиционеры) – это все-таки избиение священнослужителей, и Президента РБ, санкционировавшего выполнение условий контракта таким способом, оно никак не украшает. Что касается муссировавшихся в прессе слухов о политическом заговоре против то ли Л. В. Потапова, то ли АТМ, то ли бурятского народа в целом, то ничего такого не было. Просто не стоит забывать ставшую расхожей фразу «политика – дело грязное», и для нее все средства «хороши», в том числе такое, как Атлас тибетской медицины.
Вспоминая Дхарамсалу
(опубликовано: Иностранец (еженедельная газета). 2002. 28 мая. С. 30–31)
Со времени этой поездки прошло некоторое время (эта поездка состоялась в марте 2001 г.). Эмоции улеглись, впечатления устоялись и оформились в небольшие сюжеты, нанизанные, как зерна четок, на нить воспоминаний. В памяти всплывает то один, то другой сюжет, то все вместе, и порядок их расположения не так уж важен. Впрочем, начало все же имеет значение.
Поехать в Дхарамсалу с визитом к Далай-ламе XIV мне предложил глава Буддийской традиционной сангхи России Хамбо-лама Дамба Аюшеев. Сказал, что поедем небольшой группой – несколько лам во главе с ним, несколько политиков и пара бизнесменов. Основная цель поездки – вручить от имени буддистов Бурятии приглашение Далай-ламе на приезд в Бурятию в любое удобное ему время.
Были и другие цели: показать, что между сангхой, политиками и бизнесменами Бурятии существует взаимопонимание и сотрудничество. А я как представитель Большой Академической Науки (именно так, с упором на значимость всех трех слов, произнес их Хамбо-лама) должна была подчеркнуть самим своим присутствием, что между буддистами и учеными-буддологами имеются нормальные деловые контакты.
ПОЕХАТЬ В ДХАРАМСАЛУ С ВИЗИТОМ К ДАЛАЙ-ЛАМЕ XIV МНЕ ПРЕДЛОЖИЛ ГЛАВА БУДДИЙСКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ САНГХИ РОССИИ ХАМБО-ЛАМА ДАМБА АЮШЕЕВ
Историей центральноазиатской формы буддизма я занимаюсь более трех десятков лет. Знакома со многими ламами Монголии, Бурятии, Калмыкии, бывала в буддийских монастырях разных стран. Далай-ламу я тоже видела не раз – в Бурятии, Калмыкии, Москве и даже в Калифорнии, но именно «видела», стоя в толпе верующих или сидя на пресс-конференции среди журналистов и ученых. Но так, чтобы лично к нему, с визитом… От такого предложения невозможно отказаться.
Правда, меня чуть смущала необычная компания моих спутников – столь разная по составу, мировоззрению, жизненной позиции. К тому же я единственная женщина в этой команде, что могло создать определенные бытовые сложности. Однако Хамбо-лама рассеял все мои сомнения:
– Ни о чем не беспокойтесь, вам нужно только согласиться, остальное – наши проблемы.
Я согласилась и ни разу об этом не пожалела. Шесть часов полета от Москвы до Дели, 11 часов езды на автобусе от Дели до Дхарамсалы, и мы на месте. Нашу группу как официальную делегацию принимает тибетское правительство в изгнании. Нас быстро устраивают в гостиницу «Королева Гималаев», кормят обедом, дают слегка передохнуть и сообщают то самое главное, ради чего мы приехали: Далай-лама примет нас на следующий день.
Уже согласован час приема и состав группы, которую он примет. К нам, приехавшим из Улан-Удэ и Москвы, добавились молодые будущие ламы, которые учатся сейчас в учебных заведениях при буддийских монастырях Дрейпунг Гоман в штате Карнатака и Намгьял в самой Дхарамсале. Вообще-то их более 30, но высокой чести попасть к Далай-ламе вместе с делегацией сангхи Бурятии удостоились лишь шестеро – те, кого выбрал Хамбо-лама.
ДАЛАЙ-ЛАМА БЕСЕДОВАЛ С НАМИ ПОЛЧАСА, И ЭТО БЫЛО ПО ВСЕОБЩЕМУ ПРИЗНАНИЮ ЗНАКОМ ОСОБОГО РАСПОЛОЖЕНИЯ
Далай-лама беседовал с нами полчаса, и это было по всеобщему признанию знаком особого расположения. Вполне мог ограничиться приветствием минут на пять, принять приглашение, поблагодарить и все. А тут – полчаса!
Рис. 4. Российская делегация на приеме у Его Святейшества Далай-ламы XIV
Он проявил живейший интерес к бурятским проблемам, задавал вопросы по существу. Узнав, что в делегации присутствуют спикер бурятского парламента и представитель науки, заметно обрадовался. Видимо, ему было интересно пообщаться с кем-то еще, кроме лам, которых он видел не раз и здесь у себя, и на их родине, в Бурятии (рис. 4).
Каждый из нас вручил ему свои подарки. Я подарила «Историко-культурный атлас Бурятии», который вышел первым изданием под моей редакцией как раз перед нашей поездкой, – раскрыв его на странице с его, Далай-ламы, портретом. Он ему обрадовался как ребенок. Спросил меня, чем я занимаюсь. Узнав, что судьбой буддизма в России, включая его разгром в советские годы и возрождением в наши дни, остался доволен, сказал, что российским буддистам необходимо знать свою историю.
В конце визита он одарил нас ответно. Знаком его внимания являлись, как это принято в буддийском мире, хадаки, полотнища голубой, цвета Вечного Синего Неба, или белой ткани, являющиеся максимой выражения лучших пожеланий тому, кому ты его вручаешь. Ламам вынесли хадаки обычной длины, когда дошла очередь до меня, Далай-лама сначала спросил:
– А вам буддизм не противопоказан? Таким образом, он предположил во мне возможную склонность к иным религиям. Выяснив, что от буддизма мне плохо не будет, он буквально обмотал меня огромным белым хадаком с его личными вензелями. Дома измерила его длину – почти четыре метра.
ВЫЯСНИВ, ЧТО ОТ БУДДИЗМА МНЕ ПЛОХО НЕ БУДЕТ, ОН БУКВАЛЬНО ОБМОТАЛ МЕНЯ ОГРОМНЫМ БЕЛЫМ ХАДАКОМ С ЕГО ЛИЧНЫМИ ВЕНЗЕЛЯМИ
Пользуясь случаем, я спросила, не мог бы он дать благословение следующему изданию «Атласа Бурятии». Он охотно согласился (и через три месяца мы его действительно получили). На прощание все участники встречи сфотографировались. Съемка шла чуть ли не в десяток фотоаппаратов, всем хотелось иметь памятный снимок. Мои спутники ламы постарались встать к Далай-ламе поближе. Слегка отодвинув одного из них, Далай-лама поставил меня рядом с собой, взял за руку, и все четыре-пять минут, пока сверкали вспышки фотоаппаратов, наполнял меня своею благодатью. Спасибо, Ваше Святейшество, по-моему, в моей жизни с того момента что-то явно изменилось к лучшему.
Следующий день принес еще одно необычное впечатление. Никогда не думала, что мне придется выступать в Тибетском парламенте в изгнании. А пришлось!
Председатель парламента Самдонг Римпоче, религиозный деятель и ученый, представил нам по очереди депутатов парламента. Всего их 46, на встречу с нами пришли 14, остальные в отъезде или заняты работой. Рассказав о каждом из присутствующих, он попросил Хамбо-ламу представить нас. Повторилась ситуация, имевшая место на встрече с Далай-ламой: наличие в нашей делегации главы парламента Бурятии и ученого вызвало оживленный интерес. Когда очередь дошла до меня, сказала следующее: раньше в нашей стране были такие времена, что за границу ездили только высокие партийные чины, а лам и ученых никуда не пускали. Пришли новые времена, стали путешествовать и ламы, и ученые, но отдельно друг от друга. И вот наконец мы дожили до того, что ездим вместе, и между религией и наукой установились тесные контакты и взаимопонимание. Получилось похоже на тост.