Машка смотрела на Лауру так, словно бы обе они были по-прежнему школьницы, мечтающие о великом будущем, а конкретно – о поступлении в Строгановку. Лаура тогда исступленно писала акварелью, а Машка звонила и часами болтала о чем-то по телефону с длинным-предлинным шнуром. И сейчас она смотрела и не замечала тех стен, которые Лаура старательно строила, кирпич за кирпичом, чтобы накрепко отгородиться от реальности. У нее была своя реальность, и другой ей было не надо. Да она и не видела той, другой, потому что никуда не смотрела, кроме стены с инопланетянами и странными листьями. Это и был ее мир.
Как так вышло, что Машка свободно и легко прошла сквозь все эти стены? И что теперь с этим делать? Забыть? Можно было бы, конечно, и забыть, и забить, дать неправильный номер телефона, никогда не брать трубку, уйти в небытие… Лаура все это умела, делала многократно, но почему-то вычеркивать Машку из жизни не хотелось.
Она оказалась такой… настоящей, не фальшивой, не поддельной, а нормальной – она сидела, держала бокал с вином, на губах ее блуждала неуверенная, полудетская улыбка, в интонации голоса сквозила какая-то уязвимость, слабость, делавшая ее живой. Лаура так давно не видела по-настоящему живых людей. И потом, какая-то легкая, еле заметная грусть в глазах, то, как она морщилась, отвечая на вопросы о семье и муже, – эта грусть объединяла их сейчас, когда воспоминания юности скорее могли разъединить их, чем дать пищу для разговоров.
– А она странная, твоя школьная подруга, – сказала Бьянка, ревниво разглядывая лицо Лауры.
Машка уехала, впрыгнув в красивую бордовую тачку.
– Еще бы. Это же моя подруга. Какая же еще она должна быть?
– Она тебе нравится?
– Что за глупости! – возмутилась Лаура, впрочем, вполне довольная этим направлением мыслей Бьянки.
– Ты знаешь, что у нас кран на кухне течет?
– Господи, опять? Ты его дергала, наверное.
– Ничего я не дергала! – возмутилась Бьянка.
Ее бледное, почти обескровленное лицо перекосилось от возмущения. Лаура подумала, что всем им, по-хорошему, не помешало бы уехать в какие-то теплые страны, пока окончательно не упал гемоглобин. Италия подошла бы идеально. Италия! Усмешка, а не мечта.
Лаура включила компьютер и попыталась сосредоточиться на работе. Ей заказали сайт о собаках, нужно было готовить исходники, графику, анимацию. Photoshop[8] грузился мучительно долго, к тому же западали клавиши. И те яркие картины-вспышки, что мелькали в ее голове, переезжали в реальность мучительно трудно, теряя по дороге половину выразительности и яркости. Как же так, почему не получается воплотить в жизнь то, что в воображении кажется таким простым и ясным. Вот бы завести флешку, которая бы перекачивала мыслеформы и образы сразу в PDF-формат.
http://www.google.com/intl/ru/earth/download/ge/agree.html Планета Земля для Windows, Mac или Linux
– Как ты думаешь, могут ли люди меняться? Вообще меняться. Не только в мелочах, а по-крупному, чтобы вся жизнь по-другому? Мне кажется, что нет. Вернее, люди могут поменяться, только не по своей воле, а в силу обстоятельств, собственных недостатков и злого рока. И меняться они могут только к худшему.
– Откуда такой пессимизм?
– А откуда взяться оптимизму? Или ты, SistemError, оптимистка? А я – пессимист. И я меняюсь только к худшему. И мне это даже нравится.
Алексей отправил сообщение и жестом подозвал бармена. Он сидел в маленьком замызганном баре на Широкой улице, на высоком стуле за барной стойкой, курил, пил какое-то мерзкое разливное пиво, темное, хотя вообще-то всегда любил светлое. Он находился здесь уже второй час, не отвечал на Машкины звонки, брызгал ядом и ненавидел себя. Домой не шел и даже не собирался. Машка звонила раз десять, потом перестала. Наверное, легла спать. Разбила эту чертову машину и легла спать. Вот ведь блондинка за рулем! Трудно было, что ли, пропустить дурака, дать ему дорогу? Надо же было найти на жопу приключений.
– Я вчера встречалась с подружкой…
– Вечно у тебя, SistemError, найдется подружка. Или это вообще у всех баб так?
– Бабы – они все на дойке. А при чем тут я?
– Женщины, женщины – ладно? Только не надо этого, а? Мне и так хреново. Не хватает мне еще лаяться с духом бесплотным из Интернета! Это же смешно.
– Я буду сегодня мужчиной. Хочешь? А то тебя явно женщины достали! Итак, братан, чего стряслось? Достали эти дуры? Меня тоже. Одна моя подруга…(не бей!) стала лесбиянкой. Каково? Предала весь наш мужской род, живет с какой-то молоденькой кучерявой особой, даже ведет себя как мужик.
– Вау! Прямо действительно полегчало! Это звучит даже сексуально. – Алексей повернулся, сел на стул поудобнее и привалился спиной к стойке. Было поздно, он устал, хотел спать, но домой не торопился. Сидел в этом гадючнике, пялился в экран возлюбленного IPad и злорадно думал, что Машка сейчас все-таки, возможно, нервничает. Почему он так этого хотел? А что в этом странного? Она разбила машину. И позвонила ему, чтобы сообщить эту радостную новость.
– Алеш, что мне делать? – голос наивный, дрожит. – Вызывать полицию?
– А кто виноват? – спросил он.
– Я не знаю. Кажется, мы оба. То есть он виноватее, чем я, он совсем выехал на встречку. Но и я тоже вылезла на половину корпуса. Не знаю, наверное, будет обоюдка. Вот я и думаю, может, никого не вызывать? Починимся по страховке, у нас же КАСКО, да?
– А что с машиной? Сильно ты ее разбабахала? Не можешь нормально ездить? Зачем только я ее тебе дал? Так и знал, что ты в итоге ее разобьешь. Ты же совершенно не умеешь смотреть по сторонам. Ты же растяпа!
Он наорал на Машку, причем грубо и несправедливо. Орал, не имея сил сдержаться, почему-то говорил все те гадости, которые говорить вообще-то даже не собирался. Страховки не было. Машка не знала этого, Машка, как всегда, витала в облаках. Она живет в выдуманном мире, как кролик Роджер из Мультауна, и страсти у нее все рисованные, ненастоящие. Разбила крыло. Дура! Идиотка! Не могла разбить раньше, полгода назад? Тогда страховка действительно была. А теперь – нет. Почему? А не ее собачье дело!
– Как нет страховки? Вот же она, в «бардачке»? – изумилась эта идиотка.
Алексей побагровел и еще десять минут орал благим матом. Потому что как ей объяснить, что за страховку он не заплатил? Да, должен был, но не заплатил. Почему? Да потому что денег не было. За страховку надо выложить полторы тысячи баксов, а у него и так долгов – на двадцать тысяч долларов. А она – ни сном ни духом. Никто ничего не знает. Кроме него самого.
– Она не действует!
– Но почему? Тут же написано, до июля включительно, – продолжала тупить Машка, отчего он, Алексей, повел себя окончательно мерзко: стал что-то кричать, материться и в итоге просто бросил трубку. Просто ничего не желал слышать. И говорить с ней тоже не хотел. Да и не мог. Что ей скажешь? Что она живет с полным ничтожеством? Поздравляю, дорогая!
– Страховки нет. Как хочешь, так ее теперь и чини. Или так прямо и езди.
– А почему ты не заплатил?
Вот тут-то он и бросил трубку.
Потом, уже дома, разорвалась бомба. Машка кричала, хлопала дверьми, требовала, чтобы он перестал быть «скотиной последней», а он орал в ответ, что «ее никто не удерживает» и что «никто не заставляет ее с такой скотиной жить». Это был уже совсем натуральный кошмар. Конечно, темное пиво помогло изрядно размыть четкость картинки, и все же где-то в глубине души Алексей весь сжался в комок и подумал – а вот это конец.
– Лесбиянки, конечно, заведут любого, да, братан? В общем, я хотела… то есть хотел сказать – люди действительно могут меняться. Правда, вот как понять, изменение ориентации – это хорошо или плохо? Не знаю даже. Эта моя подружка… она стала как-то серьезнее, что ли. Она так себя ведет, как и должен вести себя глава семьи. Говорит «мне надо чем-то семью кормить» и что-то об ответственности. Потом, она стала вегетарианкой. И даже не вегетарианкой, а веганкой – они даже не покупают мыло, если в нем содержатся животные элементы. Одежда, все. И у нее дочка маленькая на руках. Она изменилась, и вроде бы это даже хорошо. Но когда я оглядывалась вокруг, в ее доме, то приходила в ужас. Грязь, собаки всюду, ребенок спит на матрасе с собаками. Кран течет. Никуда не ходят, не гуляют, бледные, как вампиры. И денег нет. Разве это все нормально? Дело не в том, что они лесбиянки. Дело в том, что они живут ужасной жизнью.
– Денег ни у кого нет.
– Это да. Ну, не знаю. Сложно это.
– А у меня жена машину разбила. – Алексей написал это сообщение и сам на себя разозлился. Здесь уж, сидя в этом дурацком баре, можно себе признаться, что он был не прав. Подумаешь, Машка помяла крыло. С кем не бывает? И про страховку, в конце концов, она действительно не знала. Потому что он ей не сказал. Он же ей вообще ничего не сказал, ни о чем. И это он – полный идиот, который довел ситуацию до края. Кругом в полной жопе, а туда же. Ищет у какой-то сумасшедшей блоггерши сочувствия. Жена разбила машину.
– Денег ни у кого нет.
– Это да. Ну, не знаю. Сложно это.
– А у меня жена машину разбила. – Алексей написал это сообщение и сам на себя разозлился. Здесь уж, сидя в этом дурацком баре, можно себе признаться, что он был не прав. Подумаешь, Машка помяла крыло. С кем не бывает? И про страховку, в конце концов, она действительно не знала. Потому что он ей не сказал. Он же ей вообще ничего не сказал, ни о чем. И это он – полный идиот, который довел ситуацию до края. Кругом в полной жопе, а туда же. Ищет у какой-то сумасшедшей блоггерши сочувствия. Жена разбила машину.
– О, какая негодяйка! Хорошая машина-то? Сочувствую. Сильно разбила? Бабы водить не умеют. То ли дело мы, мужики!
– Слушай, SistemError, это просто смешно. Я же знаю, что ты женщина!
– С чего ты взял? Может, я Николай, тридцати восьми лет, работающий на хлебозаводе? ГЫ! ☺
– Ладно, Николай, скажи, как тебя реально зовут?
– Эсмеральда. Ну, а ты у жены машину отбери. Все равно бабы водить не умеют. Пусть ходит пешком, теперь уже и весна, не так холодно. Гулять полезно. А водить машины – вредно.
– А ты любишь гулять?
– Я? Вообще-то да. Особенно по центру Москвы, да в теплый вечер, и чтобы пройти больше мостов. Ты видел, как сияет набережная ночью? Из машины этого так не заметить, потому что сидишь сама как игрушка на этой большой новогодней елке и светишься. А вот с моста вид на пробку просто потрясающий.
– Сто лет не гулял по Москве.
– Почему?
– Времени совсем нет. Работаю, скоро сдохну от этой работы. Толку – ноль. Слушай, SistemError, а ты не хочешь со мной пройтись по Москве?
– Что-что? Мы же договорились, я останусь только вирусом в твоем устройстве. Меня нет, я – только нули и единицы. Какие, на фиг, мосты?
– Гюльчатай, открой личико!
– Оно нежное и шелковистое. Слушай, не дури. Зачем тебе это? Интернет – это не настоящее. Все это – фикция. Вот машина разбитая – это реальность. Жена, которая не умеет водить, – это жизнь. Мой муж, который, к примеру, вычисляет рубашку, чистая она или нет, по запаху, – вот реальность.
– Мы можем пойти по одним и тем же мостам. Я не знаю тебя, ты – меня. Даже если мы будем стоять рядом – мы не узнаем друг друга. Разве это не здорово? Разве это не самые правильные отношения? Я бы хотел иметь такие с женой. Ходить мимо друг друга, но по одним и тем же мостам.
– Кажется, она тебя достала.
– Я просто устал. Она ни при чем. Ей бы мужика хорошего, нормального, ребенка родить.
– А ты не хочешь ребенка?
– Ладно, Эсмеральда, не гони. Таким, как я, детей иметь нельзя. Я и так уже почти спиваюсь. Все как-то глупо. Я бы тебе рассказал… Знаешь, здесь это легче, чем где-то еще. Тебя как бы и нет, так что можно сказать все. Идеальный случайный попутчик. Но нет, не буду тебя грузить своими проблемами.
– Да ладно, грузи. У тебя сегодня стресс. Все мужики от своих машин тащатся.
– Я эту машину просто ненавижу. А Машка… Она только и всего что крыло разбила. Это ерунда. Я сорвался на нее, а зря. Она, в сущности, не виновата. Просто… проблема в том, что, знаешь, я думаю, мы с ней должны расстаться. А как сказать ей об этом, я ума не приложу.
Алексей отправил сообщение и подумал, как странно, что он обсуждает это с кем-то реальным. Впрочем, нет никакой гарантии, что с той стороны эфира не сидит действительно старый пердун с радикулитом, не развлекается от нечего делать. Впрочем, нет, наверняка не пердун. Алексею казалось, что с той стороны сидит какая-то женщина, скорее всего лет тридцати. Или нет, немного моложе. Взрослые бабы в Сети столько времени не проводят, а эта, Эсмеральда, там торчит всегда. В «аське» статус «в Сети» практически круглосуточно. Что-то она замолчала, кстати.
– Алло, ты куда делась? Я тут, понимаешь, делюсь самым сокровенным, а она, значит, решила выпасть из Сети? Эсмеральда, ау? Ты никогда не думала уйти от мужа?
Ответа не было. Алексей разочарованно перелистал пару сайтов, проверил почту, посмотрел телефон – Машка больше не звонила. В виртуальной тишине, заполненной грохотом ужасной попсы из колонок бара, он испытал практически непреодолимое желание набрать Машкин номер, разбудить ее и сказать, что она ни в чем не виновата, что он сам во всем виноват и что сделать с этим уже ничего нельзя. Из его ситуации лучше выпутываться в одиночку. Завтра он придет и скажет, что у него нет денег на оплату их квартиры. Придется что-то объяснять, так не лучше ли просто встать и уйти, собрав вещи? Соблазн велик.
Интернет молчал.
– Ну ты даешь, SistemError. Муж у тебя, что ли, пришел? Ну, я пошел. На Голгофу.
* * *Проблем было две. Первая – Яна ощущала себя старой. Откуда взялось это чувство? Почему она вдруг перестала чувствовать себя на привычные тридцать? Она уже лет десять чувствовала себя на тридцать, не больше, и вдруг – бац! Тащишься, перебирая отяжелевшими ногами, с варикозом, на ненавистных каблуках, а тебе сорок пять, не меньше. Хотя в действительности их еще нет, а ощущаешь себя чуть ли не на пятьдесят.
– Это пройдет, – убеждала она себя. – Это временно. Мне просто надо отдохнуть, развеяться. Это все из-за НЕГО! – И было понятно, кого она имеет в виду. Это все из-за него, ее мужа, который присосался к ней, как огромный прожорливый комар, и сосет ее кровь. Вот тут и скрывалась вторая проблема – с квартирой. Квартира – это все, что у нее было. Она заработала на нее, она ее купила, такую уж, какую смогла. Никто ей не помогал. Да и кто бы помог? Машка? У нее самой всегда проблем полно. Сейчас она вообще выпала из адеквата – кажется, какие-то проблемы с мужем. После истории с изменой все стало только хуже. Да потому что у Машки головы на плечах нет. Разве ее муж стоит всех ее слез и переживаний? Надо быть умнее.
Мама? От мамы тоже никакого толку. Она как сидела, так и сидит в своем коконе, покупает какие-то льняные ткани и шьет простыни вручную, как будто это что-то меняет. Хоть весь мир одень в сарафаны, ничего не вернешь. Все изменилось. Скромность, о которой с нравоучительно поднятым пальцем мама так любила говорить, на самом деле утратила актуальность. Нет, без шуток. Скромность больше не в почете, умение продавать себя – самый главный навык, которым стремятся овладеть люди. Его не изучают в институтах, но те, у кого дар всюду пролезть развит от природы, всегда успевают поработать локтями. Как можно этого не понимать? Мир изменился, и, чтобы успеть за летящим в бездну бесконечности поездом, нужно принимать все как есть, без жалоб и возражений. К чему мечтать о том, чтобы лошади ходили по улицам вместо машин? Нужно принимать этот мир таким, какой он есть. И вообще лучше мечтать о домике в Швейцарии, разве нет?
Ну, до домика в Швейцарии Яне было как до луны, той самой, которая была сейчас, согласно данным сайта http://astrolab.ru/cgi-bin/moon.cgi, убывающей. Убывающая луна – плохо. А квартиру Яна купила сама. Повезло, подсуетилась вовремя, когда квартиры еще не стоили этих запредельных денег. Кредит выплачивала, не банковский, правда, а такой – пришлось одалживаться у начальства. Потом к тому же работать с тройной отдачей, реализовывать благодарность на деле. А теперь с квартирой была проблема. Купила ее Яна сама, а в случае развода часть ее должна была достаться мужу. И этот момент Яну угнетал.
– Почему я должна с ним делиться? – жаловалась она по телефону Иришке.
– Ну так не делись! – соглашалась та. – Ты уверена, что хочешь развода?
– Я уверена, что мне по вечерам домой идти не хочется. Так я от них обоих устала. Сын считает, что я отцу всю жизнь испортила. Хамит, обвиняет меня во всех смертных грехах. Я попыталась ему как-то объяснить, как его папочка со мной обращается. А он, представляешь, мне заявил на это – ты, говорит, заслужила.
– Вообще! Кошмар. Вот и рожай после этого детей, – возмутилась приятельница.
Ирина рожать вообще пока не собиралась. Только-только освоившись в Интернете, она вполне комфортно существовала в прилагаемых обстоятельствах. Искала настоящую любовь, преимущественно где-нибудь за границей, а пока что съездила с хорошим человеком в Турцию. Ну да, человек был немного женат. Уехал как бы в командировку. Зато на доске катался просто отлично и Ирину научил. Потом, разве же лучше было бы мутить с турком каким-то? Уж они-то там точно к нашим девчонкам как к проституткам относятся. Еще заразят чем-нибудь, не дай бог. А так – пять звезд, три бассейна, все за его счет. Чего еще нужно от жизни? Загару до сих пор в офисе завидуют. А настоящая любовь – ее надо искать долго. Главное, не забывать обновлять статус и поддерживать аккаунт. Фотки добавлять, писать в ЖЖ.
Ирина слушала Яну вполуха.
– Я, наверное, совсем уже состарилась. Даже не хочу уходить от него. Я просто хочу приходить по вечерам в пустую квартиру. Надоели эти скандалы, как незнамо что. Толку от него нет, денег уходит уйма. Зачем я вообще это все тащу?