– Ничего-ничего, это как раз хорошо. Мадам Курочкина, я так считаю, получила по заслугам. В следующий раз пусть подумает, прежде чем ложные показания в суде давать и всяких подонков от тюрьмы отмазывать. Сейчас она на Фелизу ментам «накапает», а у той железное алиби – она вчера была в кафе «Русалочка». Это многие видели. Причем вела она себя так, что запомнил ее не только официант, – подмигнула я Павлу.
– Что, красиво отдыхала?
– Во всяком случае, заметно для окружающих. Ее «под занавес» охрана даже под руки из кафе вывела. И время совпадает до невозможности точно. Так что доказать причастность Фелизы к ограблению Евдокии весьма затруднительно.
Мы еще немного поговорили с Павлом, и вскоре он уехал: его ждали клиенты. А я убралась в кухне и поднялась к себе. Мне очень захотелось позвонить Ярцеву. Что-то давненько его не было слышно.
– Антон, это я. Как ты там, жив, чернорабочий умственного труда?
– Жив, к своему немалому удивлению. Работы невпроворот!.. Кстати, ведь я узнал насчет других детей бабушки убитого мальчика, Марии Кирилловны. Помнишь, ты меня просила? У нее действительно есть еще одна дочь. Зовут ее Инна, она живет отдельно, ей досталась по наследству квартира умершей не так давно родственницы. Это младшая сестра погибшей Аллы Арбениной.
– Ну, вот и хорошо. Значит, Марии Кирилловне есть какое-то утешение. Это все твои новости?
– Да ты подожди, Полин! Ты про эту Инну дослушай. Незадолго до того, как убили Артемку, Инна родила девочку.
– Так это же замечательно! Значит, у бабушки есть еще внучка?
– Есть-то есть, только вот родила Инна без мужа. Говорят, она пару лет встречалась с одним молодым человеком, проживавшим в ее квартире. Но, как только он узнал о намечавшемся ребенке, смазал лыжи и был таков! Так что молодая мама воспитывает дочку одна.
– Да, это, конечно, не очень весело… Но ничего! Главное, у Марии Кирилловны есть еще дочь, да еще и внучка. Так что семья, будем считать, существует.
– Эта Инна, как мне сказали, сейчас в больнице, ухаживает за Никитой, мужем своей сестры. Вернее, теперь уже за вдовцом. Мария Кирилловна от горя, говорят, совсем слегла.
– Она тоже в больнице?!
– Нет, она дома, взяла отпуск. Но соседки мне поведали, что чувствует она себя очень плохо. Одна тетка ходит к ней, навещает. А Инна переехала к матери и разрывается между маленьким ребенком, матерью и зятем.
– Бедная девушка!
– Ты что, не читала мою статью? Полина, я же писал об этом!
– Честно говоря, Антон, я в последние дни как-то отошла от всех событий в городе. Тут у меня такие дела!..
И я рассказала Ярцеву, как мы отомстили мадам Курочкиной. Он пришел в неописуемый восторг:
– Ну, вы, ребята, даете! Молодцы! Так этой твари и надо! Может, мне и о ней что-нибудь «эдакое» написать? Ославить ее на весь город!
– Думаю, она свое уже получила.
– А что теперь? Она будет продолжать жить и наслаждаться жизнью?
– Ну, уж нет! Теперь я буду донимать ее звонками, терроризировать так, что отравлю ей все ее существование! Скажу, например, что у меня есть доказательства, что она лжесвидетельствовала на суде. Пусть помучится! Таким это только на пользу.
– Ну, давай, Полин! А я, если что, всегда помогу, ты же знаешь.
Ярцев отключился, а я вдруг почувствовала, что очень хочу жареную картошку. Просто умираю, как хочу! Тем более что я так давно ее не ела. Я отправилась в кухню и принялась чистить картошку.
Ариша заглянул в кухню и потянул носом воздух:
– Полетт, неужели у нас будет настоящий обед?
– Подозреваю, что так.
– Наконец-то! А то эти полуфабрикаты мне так надоели!
Я с укоризной посмотрела на деда. Вообще-то, он редко ворчал по поводу того, что готовила я – в общепринятом смысле этого слова, – нечасто. В основном мы с дедом питались полуфабрикатами и бутербродами. Я давно сказала себе: долой кухонное рабство! И Ариша тогда даже со мной согласился. Правда, иногда он вздыхал по настоящей еде, приготовленной своими руками, а не разогретой в микроволновке. Сейчас Ариша довольно потирал руки в предвкушении жареной картошечки.
– Полетт, а может, я в магазин пока схожу? Куплю чего-нибудь солененького? Баночку грибов или селедочку, а?
– Сходи, если тебе не лень.
Ариша взял пакет и проворно скрылся за дверью.
Не прошло и полчаса, как он вернулся, я как раз только что закончила готовить.
– Полетт, ты не представляешь, чего я наслушался, пока ходил по магазину! – радостно сообщил дед, выкладывая на стол рыбные консервы и банку маринованных грибов. – Оказывается, в нашем городе завелась банда! Она грабит женщин в темных закоулках, избивает их, забирает все, что только можно забрать. Так что, ма шер, будь осторожна. Ты часто ездишь по ночам одна…
– Дедуль, а что там еще насчет банды? – заинтересовалась я городскими сплетнями. – Можно поподробнее?
Ариша сел к столу и взял в руки вилку.
– Говорят, главарь банды – женщина средних лет. Алкоголичка, драчунья, уголовница. Свирепая и кровожадная до безумия! Сидела за убийство и расчленение трупов.
– Боже, какие страсти! – не удержалась я. – Никак кто-то «ужастиков» насмотрелся!
– Ты слушай дальше. Не далее как вчера в сквере на улице Пушкина эта банда ограбила и зверски избила женщину. Ей выбили все зубы, сломали челюсть, а одежду просто порвали в клочья!..
– Садюги!
– Говорят, бедняжка в тяжелом состоянии, лежит в реанимации. Полетт, я тебя умоляю…
– Да, быстро в нашем городе расползаются слухи. Просто с какой-то космической скоростью! Дедуль, ну, хоть ты не верь этой ахинее.
– Какой ахинее, Полетт?! Люди говорят…
– Хорошо, дед: слушай, как все было на самом деле.
И я рассказала моему предку о том, как я подготовила ограбление Курочкиной, как Павел «сколотил банду», как на самом деле происходило воспитательное мероприятие лжесвидетельницы и как я в кафе «Русалочка» обеспечивала алиби «главарю банды». Ариша слушал, открыв рот, забыв про картошку и маринованные грибочки заодно.
– Так вот как все это было!..
Он вдруг начал смеяться от души, развеселился, как ребенок. А мне было приятно, что я доставила деду столько радости.
После обеда Ариша пошел вздремнуть на воздух – в сад, в свой шезлонг, а я решила, что самое время начать донимать мадам Курочкину звонками. Благо номер ее мобильника остался в моей телефонной книге, и я набрала его. Определить мой номер было невозможно: я звонила с «серой» мобилы, которую когда-то заимела, опять-таки, не без помощи Вити Шило.
– Дуся! – сказала я в трубку низким голосом, имитировать такой тон у меня прекрасно получалось.
– Кто это?! – взвизгнула Курочкина испуганно. – Я вас не знаю!
А она очень хорошо говорит, учитывая, что «челюсть у нее сломана и все зубы выбиты», усмехнулась я.
– Зато я тебя хорошо знаю. Как облупленную! Особенно хорошо я знаю о том, как ты дала на суде лживые показания.
– На к-каком с-суде? – начав вдруг заикаться, осведомилась Дуся. Голос ее заметно упал.
– На том самом, который оправдал убийцу Суруляка, твоего милого! Он ведь не был в тот вечер с тобой, он насиловал и убивал в сарае мальчика. И ты, дрянь, это прекрасно знаешь! Но ничего, это знает еще кое-кто. И этот кое-кто даст такие показания, что вам с твоим дружком-извращенцем не поздоровится. И ты пойдешь по статье за дачу заведомо ложных показаний… Ха-ха! Была у тебя жизнь прикольная, станет протокольная!
– Это кто говорит?! Эй, урод! Ты… ты кто?! – завизжала Дуся в самое мое ухо.
Я даже немного отпрянула от трубки.
– Я из общества защиты детей от извергов. Мы действуем нелегально и потому более жестко, чем законные органы. Мы…
В трубке послышались гудки. Евдокия отключилась. Ничего, я позвоню тебе сегодня вечером попозже и завтра позвоню! Я буду звонить каждый день по несколько раз, чтобы ты не расслаблялась, чтобы жизнь твоя превратилась в кошмар! В такой, каким стала жизнь для бабушки убитого мальчика, для его мамы и папы.
На другой день мне позвонил Павел и рассказал, что все получилось именно так, как я и рассчитывала. В милиции Курочкина действительно указала на свою бывшую подругу, Фелизу Рустамову, как на одну из напавших на нее «бандитов». Фелизу, естественно, тут же арестовали, но у нее, как выяснилось, имелось просто железное алиби. Десять свидетелей из кафе «Русалочка» дружно и клятвенно подтвердили, что в тот вечер веселая дамочка «зажигала» у них в заведении. Причем была в таком изрядном подпитии, что ни о каком грабеже не могло быть и речи! Еще бы! Две бутылки вина – это все-таки солидная доза. Охранники заверили следователя, что буквально тащили женщину волоком из кафе, освобождая от ее нежелательного присутствия обеденный зал. Так что милиция вынуждена была отпустить Фелизу на все четыре стороны.
Узнав об этом вопиющем факте, Евдокия закричала не своим голосом: «Все свидетели куплены! Фелизкино алиби – липовое!» Адвокат Павел, разумеется, совершенно «случайно» оказавшийся рядом, согласился с потерпевшей: да, мол, иногда алиби бывает и липовое. И многозначительно посмотрел в глаза пострадавшей. Та прикусила язык.
Узнав об этом вопиющем факте, Евдокия закричала не своим голосом: «Все свидетели куплены! Фелизкино алиби – липовое!» Адвокат Павел, разумеется, совершенно «случайно» оказавшийся рядом, согласился с потерпевшей: да, мол, иногда алиби бывает и липовое. И многозначительно посмотрел в глаза пострадавшей. Та прикусила язык.
Забегая вперед, скажу, что мне совсем недолго пришлось терроризировать мадам Курочкину звонками, грозя доказать ее лжесвидетельство и пророча, что скоро она огребет приличный срок. Вскоре нам стало известно, что Евдокия смылась, от греха подальше покинула наш город, уехав к родственникам в другой населенный пункт. И хотя дамочка ускользнула таким образом от моего пристального внимания, я не слишком огорчилась этому. Надеюсь, урок, который мы ей преподали, не прошел для нее незамеченным. Дело же о ее ограблении как-то потихоньку забылось, скорее всего, из-за отсутствия самой потерпевшей.
Город, казалось, зажил своей тихой размеренной жизнью. Слухи о кровожадной банде во главе со свирепым «главарем» – алкоголичкой, драчуньей и уголовницей, на досуге расчленяющей трупы, – постепенно забылись. Все, как обычно, пошумели и успокоились.
Все, кроме нас с Павлом. Мы по-прежнему были полны решимости продолжать наше дело. Остались еще люди, о ком забывать было никак нельзя. Я бы сказала: забыть о них было бы опасно.
Глава 7
– Теперь-то мы, надеюсь, займемся самим Суруляком?
Мы с Павлом сидели в моем любимом кафе «Запад-Восток», потягивали ароматный эспрессо с пирожными и наслаждались звуками приятной музыки.
– Нет.
– Как, опять не им? Кого же мы примемся доставать на этот раз?
– Лаборанта.
– Того, кто подменил анализы? И как ты собираешься это сделать?
– Надо подумать.
– Опять думать! Полина, время-то идет.
– Ты куда-то опаздываешь?
– Я говорю о том, что надо действовать.
– Ты очень удивишься, но я хочу того же. И для начала я, наверное, познакомлюсь с этим лаборантом.
– А потом? Так же, как Курочкину?..
– Ну, нет. Этого мы угостим другим блюдом. Он подменил анализы, на основании которых эксперт дал липовое заключение. Мы поступим так же.
– Ты хочешь взять у этого Чепурова анализы, а потом подменить их? – Павел посмотрел на меня настороженно.
– Я не лаборант и брать анализы ни у кого не собираюсь! – отрезала я. – Есть другой способ. Итак, я познакомлюсь с этим Чепуровым…
– А если он женат?
– Это не проблема! – отмахнулась я. – «Как говорит наш шеф: нет такого мужчины, который не мечтал бы хоть на минуту стать холостяком», – процитировала я фразу из «Бриллиантовой руки».
Павел посмотрел на меня с изумлением.
– Так вот, женат он или нет – не важно, я немного позаигрываю с ним и вскоре заманю в уединенное место. Например, в какое-нибудь маленькое кафе… Кстати, Павел, у тебя есть знакомые медики?
Адвокат немало удивился такому резкому переходу и ответил не совсем уверенно:
– Вообще-то, есть… А зачем тебе?
– Сделать справку. О том, что наш лаборант болен какой-нибудь заразой. По возможности неизлечимой и очень-очень смертельной!
– Ну, не знаю, Полина… Кто же из медиков отважится дать такую справку? Это ведь подсудное дело!
– А то, чем мы с тобой занимаемся, не подсудное дело? Если мне не изменяет память, несколько дней тому назад мы организовали нападение на мадам Курочкину, а также ее избиение и ограбление. И если лично мы с тобой эту дамочку не дубасили и кошелек у нее из кармана не тырили, то нанятые нами люди прекрасно сделали это за нас. Тебе назвать статьи Уголовного кодекса, под которые мы подпадаем, или сам все помнишь?
Павел только рукой махнул.
– Павел, я всегда говорила: незнание законов не освобождает человека от ответственности, а знание – как раз наоборот! Так что это очень хорошо, что мы с тобой законы знаем. Так что пошерсти своих знакомых. Нам вскоре понадобятся медики.
– А как ты собираешься вручить Чепурову справку о его страшном диагнозе?
– В торжественной обстановке, под звуки марша!
– Полина, я серьезно.
– Павел, как вручить – это не вопрос. Да и медики твои пусть не боятся: наш подопечный никуда с такой справкой не пойдет. Это для него одного любимого. Если хочешь знать, он после этого вообще исчезнет.
– Как? Совсем?
– Нет. Примерно на пару месяцев, может, чуть дольше.
– Куда исчезнет?
– Там видно будет. Есть у меня такие места, куда можно на некоторое время упрятать человека… Что ты так на меня смотришь, Павел? Не пугайся, это не подвал и не погреб, и цепями к стене его приковывать тоже никто не собирается. Наоборот: свежий воздух, хороший климат, физические упражнения и питание по особой системе – чтобы лишний вес не набирать. Почти санаторий!
– А не проще ли отметелить его, как Курочкину, в темном переулке? Может, и посерьезнее его отделать: как-никак он все же мужик.
– Не проще. Он же никого не метелил. Он совершил подлог и в ответ получит то же самое. Я уже объясняла тебе, Павел: у меня такой принцип.
– Хорошо. Итак, моя задача – найти медика, а твоя…
– Познакомиться с Чепуровым. Для начала я присмотрюсь к нему и все о нем узнаю.
– А откуда ты узнаешь всю подноготную о таких людях?
– Павел, извини, но у меня есть собственные маленькие секреты, которых я не раскрываю никому. Даже своим знакомым адвокатам.
* * *Выйдя из кафе и сев в свою машину, я первым делом позвонила Сергею Дмитриевичу:
– Дядя Сережа, мне опять нужна ваша помощь.
– Кто на этот раз?
Я рассказала об интересующем меня субъекте.
– И что он такого сделал, если это не военная тайна?
– Подменил анализы, из-за чего преступнику удалось избежать наказания.
– Мерзавец! Хорошо, попробую узнать что-нибудь про этого лаборанта. Кстати, Полина, ты что-нибудь слышала о банде, недавно появившейся в нашем городе? Говорят, она избивает и грабит женщин в скверах и темных углах.
– Это о той, где главарь – женщина, алкоголичка, драчунья, уголовница?.. Свирепая и кровожадная до безумия, сидела за убийство и расчленение трупов?
– Да.
– Нет, я ничего об этом не слышала.
– Я почему-то так и подумал. Хорошо, я перезвоню тебе.
– А лучше заходите к нам в гости, дядя Сережа. Вы давно у нас не были, дедушка о вас спрашивает.
– Постараюсь, но не обещаю. Ты же знаешь, как я занят.
Дядя Сережа отключился, а я поехала к Алине. Проезжая мимо магазина «Игрушки для взрослых», я притормозила и включила «прослушку». В торговом зале работал сам Суруляк, собственной персоной. Евдокия, сбежав, бросила своего возлюбленного, можно сказать, на произвол судьбы, и теперь хозяин вынужден был сам работать в своем пикантном заведении без выходных.
Я постояла несколько минут на обочине и послушала, как Степан расхваливает свой товар какому-то покупателю. Он был красноречив и прямо-таки заливался соловьем. За это время к нему зашла еще пара покупателей. Значит, хоть и потихоньку, а дела у Суруляка движутся. Ничего-ничего, придет время, мы доберемся и до тебя, детоубийца! Недолго тебе осталось продавать свои фаллоимитаторы сексуально озабоченным гражданам. Я выжала сцепление и отправилась к Алине.
Подруга открыла мне дверь, разговаривая с кем-то по телефону:
– А мы выставим пикет возле их здания!.. Как это они не отреагируют! Еще как отреагируют!.. А мы им такие плакаты нарисуем! «Долой бюрократию!» или «Руки прочь от изобретателей!»… Как не подойдет?! А какой же подойдет?… Ты думаешь?…
Нечаева указала мне на кресло, а сама продолжала расхаживать по комнате с трубкой возле уха и обсуждать с кем-то подробности организации пикета. Я терпеливо ждала. Алина – известная болтушка, переслушать все, что она говорит, просто невозможно. Она способна трындеть часами. Но я стойко переносила все тяготы нашей дружбы. Мне иногда приходилось обращаться к ней за помощью, и она еще ни разу не отказала. Поэтому я готова была сидеть и слушать ту галиматью, которая, как из рога изобилия, извергалась сейчас из Алины.
Наконец, она пообещала кому-то еще подумать о том, как провести пикет и какие написать плакаты, и положила трубку. Я облегченно вздохнула. Мысленно, разумеется.
– Полин, извини, тут у меня такое творится! Сама видишь: голова кругом!.. Пикет готовим против этих, которые патенты изобретателям выдают. Точнее, не выдают и не собираются. Потому мы против них и выступаем… Ты с визитом вежливости или как?
– Или как.
– Тогда пойду поставлю кофе. За ним и поболтаем. Я сегодня как раз кое-что вкусненькое прикупила…
Вскоре мы уже сидели в тесной Алинкиной кухне и пили кофе с шоколадными вафлями и печеньем. Я рассказала Нечаевой, как мы разобрались с мадам Курочкиной, подружкой убийцы. Алина только ахала и качала головой.
– Ну, вы даете! Как вы с ней, а! Круто! Нет, нет, подобным уродам так и надо! А что она отсюда уехала, так и правильно сделала. Город будет почище без таких Дусь!